зимой на Аляске весело (=

Вот так не ждешь подвоха в полвторого ночи, и тут тумблер приносит...
Логическое продолжение концепции фотосессии "в одном плаще" - вариант "в одном шарфе". В исполнении братьев Беккетов.
Нет, все вроде как прилично, неподобающее прикрыто, но я почему-то ржу как лось (=. Ну и не могу не поделиться с общественностью (=

тыц в картинку

(автор здесь)

Ну и кстати о лосях, раз пошла такая пьянка - вот еще картинка. Это можно под кат не прятать.
То есть на свитерах, конечно, олень. Впрочем, за лосей можно засчитать собственно Беккетов (=

(автора не помню, исходный пост уже не найду, кажется, это gataro)

@темы: картинная галерея, we're cancelling the apocalypse

---

немного скандинавщины

Личное музыкальное открытие пары последних дней - шведская группа Garmarna. Нашел пару треков на чьем-то случайном дневнике, сохранил, забыл, нашел снова в своих файлах, пошел слушать уже направленно - ну, как обычно у меня бывает.
В жанрах нифига не разбираюсь, педивикия вот утверждает, что это фолк-рок. Ну окей. Голос красивый, ужасно люблю такие. В кои-то веки мне даже не мешает то, что ни слова не понимаю в текстах (=. И музыка - медленная, тягучая, слегка мрачноватая. В зимнее солнцестояние - вообще самое то.


Garmarna — Herr Mannelig


Garmarna — Bläck


Garmarna — Vedergallningen

Ну и вот картинка для настроения тоже:

@темы: la musique, нереальнаяреальность

---

the end is nigh

Попадаются в этом городе такие предупреждающие таблички - "DANGER due to __", где рабочие уже на месте дописывают, что именно тут происходит - стройка, или дорожные работы, или еще что. А иногда им лень и они ничего не дописывают.
Сегодня видел табличку, где в этом пустом месте маркером было аккуратно вписано "...end times".
Осторожно, последние времена.
Это прекрасно, я считаю.

@темы: Canada notes

---

космические баржи и другие кадавры перевода

1. Распространенная фигня: увидев в тексте слово "champion" - немедленно переводить его как "чемпион". Так вот, не надо. Пожалуйста. Имеются в виду, в первую очередь, тексты по Вахе, потому что я как-то задолбался об этих чемпионов уже спотыкаться.
Коннотации же у слова, елки-палки, совершенно другие. Вот просто словарик открыть: champion - 1. чемпион; победитель, получивший первый приз, завоевавший первое место; 2. (воинствующий) защитник, поборник, сторонник; 3. поэт. воин, воитель, боец; 4. борец; защитник. А у соответствующего слова в русском языке из всего этого имеется только первое значение, и контекст у него отчетливо спортивный. В ваха-текстах же - внимание - употребляются преимущественно остальные три.
Что делать? Переводить по контексту. Если при этом приходится извращаться с описательным переводом - ну упс. То есть если, например, имеется в виду "лучший воин/представитель легиона" (допустим, при решении спора поединком) - ну вот так и писать. С устоявшимися конструкциями типа "Champion of Chaos/Emperor" чуть сложнее - но можно, к примеру, употреблять слово "паладин". Там хотя бы коннотации те, какие нужны.

2. Про боевые баржи - вот не удержусь и напишу еще раз. Тут, я считаю, просто надо разработать номенклатуру для кораблей и дальше ей следовать. Переводить дословно при этом не обязательно, главное - логичность.
Вот есть, например, нечто большое, тяжелое и мощное - пусть оно будет, допустим, линкор. Крейсера - которые относительно быстрые и маневренные - можно так и оставить крейсерами. Ну и так далее - типов кораблей в морском флоте предостаточно, другое дело, что я в них не разбираюсь, но это устраняемая проблема.
Но увы. О систематизации на заре переводов никто не думал, потом "исторически сложилось", и теперь по космическим просторам летает что попало.

@темы: сорок тысяч способов подохнуть, хвост от ламатьявэ

---

(мимоходом, выныривая из сплошной Вахи)
Вся лента в третьем Хббт. То есть даже три ленты - дайри, жж и тумбочка.
А премьера в Канаде... внимание... семнадцатого числа! Замечательный народ эти канадцы. Неторопливые такие (=.
Не, я не расстраиваюсь. Если что. И даже не призываю закрывать от меня страшные и ужасные спойлеры - это не то произведение, где спойлеры меня волнуют.
Но вот сам факт, что поход в кинотеатр мне светит не раньше следующей недели - в то время, как весь цивилизованный мир уже посмотрел...

@темы: лытдыбр

---

Вот так пойдешь кодексы почитать, а там...
«To a Blood Angel a jump pack is therefore no simple machine or battlefield tool. It is an extension of their physical form, a manifestation of the spiritual bond between Primarch and scion, and a reminder that even in death his hand still guides the Chapter.»
Что-то меня охватывает умиление (=. Духовная связь с примархом, это же надо.

@темы: сорок тысяч способов подохнуть

---

Картинка ни для чего, просто для няшного зимнего настроения (=
Или что бывает, когда хочется перепостить в тумблере, но смысла в этом нет, потому что основной блог не на тумбочке, а здесь.

и еще одна, с лосем

@темы: картинная галерея

---

флшмб

Десять фактов про персонажа и что-нибудь/кого-нибудь, он же - флэшмоб для генерации хэдканона (=.
Загадывайте персонажей, товарищи. Лучше по актуальным фандомам, но тут как повезет - могу и по старенькому внезапно что-то накопать.
UPD: Понемножку отвечаю. Я местами бревно, поэтому такой тормоз - извините, если что. Загадывать еще можно, буде возникнет желание (=

Мако Мори и холодное оружие
1. Мако - дочь оружейника (это, конечно, канон и далеко не новость, но вдруг кто забыл или не читал). И с холодным оружием отношения в семье Мори давние и близкие, из глубины веков.
2. Отец считал Мако своей наследницей и полагал, что она продолжит семейное дело. То ли смирился, что сына так и не будет, то ли просто был умным человеком и не заморачивался (=. Поэтому общаться с мечами и сталью она начала еще в детстве.
3. Где-то на скринах в комнате Мако мелькал набор мечей (вроде бы две катаны и еще что-то, но я не разбираюсь, поэтому врать не буду). Так вот, эти самые железяки - фамильное наследие и чуть ли не единственная вещь, которую Мако в свое время забрала из дома. На память. И, соответственно, с тех пор не расставалась.
4. А вот непосредственно махать железяками Мако не очень любит. То есть да, кэндо и прочие штуки - пожалуйста, сколько угодно, и единоборства без оружия - тем более сколько угодно. Но именно с фехтованием у нее как-то не сложилось.
5. Поэтому мечи для Мако - скорее внутренняя метафора, чем внешняя. (понимаю, что выражаюсь непонятно, но как сказать яснее - пока не придумал)
6. Зато с Райли у них в этом смысле идеальное сочетание: клинок и щит. Вот просто уже ничего не надо больше для счастья.
7. Мечи Джипси для Мако - это в первую очередь возрождение и перерождение семейной традиции, а потом уже месть.
8. Впрочем, месть тоже, конечно. И мы помним, что "For my family" имелись в виду не только и не столько родители; семья - понятие объединяющее. И вообще гештальт закрыть.
9. Хотя, думается мне, закрытый гештальт не помешает разрабатывать вооружение дальше, и после закрытия Разлома.
10. Напоследок принесу цитатку из все той же новеллизации. Просто потому, что ну прекрасно же. «She was steel, forged and folded, brought to a lethal edge and polished...»

Гарвель Локен и Тарик Торгаддон
0. Это не пейринг. Для меня, во всяком случае. Абсолютно никак не пейринг.
1. Общались они, в принципе, еще до Морниваля. Даже как-то дружили, пусть и не настолько близко. И если бы даже Локена не приняли в "узкий круг ограниченных лиц", все равно продолжали бы общаться. Но сложилось как сложилось.
2. Вообще, именно Тарик Локена заметил и всячески продвигал. (Подозреваю, выглядело это примерно так: "Псст! Эзекиль! Смотри, какой перспективный чувак!" Абаддон, мрачно: "Ну я проверю". Ну, проверил.)
3. На самом деле с чувством юмора у Локена все было в порядке, и шутки он нормально понимал. Ну, когда попривык немного к манере общения старших товарищей (=. Но продолжал делать вид, будто не понимает - потом можно было поржать в два раза веселее.
4. Локен не простил себе гибели Тарика. И, насколько я знаю этого паладина хренова - не простит никогда. Рациональные аргументы побоку.
5. Очевидно, что призрак Торгаддона - это таки не глюк. Крышенька у Локена, конечно, местами едет, но в другие стороны. В конце концов, если некоторый кусок личности переработан в демона, то что мешает еще какому-то куску существовать относительно автономно? Правильно, ничего не мешает.
6. Они еще встретятся. Рано или поздно. Нет, я понимаю, что один раз уже был, но товарищ Макнилл решил, видимо, что не все сразу. Потому что "when you see me, kill me", и деваться абсолютно некуда.
7. Хотя у меня есть нехорошие подозрения, что вторая и последняя встреча будет аж при осаде Терры - просто потому, что а где еще-то варианты найти?
8. Я считаю, Локен должен убить демона-Тормагеддона. Ну окей, демоническую сущность хрен убьешь, но как минимум в варп подальше отправить на пару тысяч лет. Потому что гештальты закрывать надо.
9. Правда, есть еще более нехорошие подозрения, что он в результате этого тоже сложится. Не то чтобы кто-то был против, конечно. И меня, и персонажа это полностью устраивает.
10. С другой стороны, у судьбы достаточно жестокое чувство юмора, и Локен запросто может выжить еще раз. Ну... "тебя украдет не смерть, тебя уничтожит жизнь" (с). Уйти в тень и самому стать одной из теней. Тоже ведь логичный исход.

Райли Шепард и дружба
1. Дружба в жизни коммандера Шепард - явление редкое. Но важное.
2. (В отличие, кстати, от любви, про которую Райли вообще не думает. Иногда мне кажется, что у нее в голове такого понятия просто нигде не лежит.)
3. Складывается эта штука из двух основных составляющих: доверие и привязанность.
4. С доверием, в целом, все понятно. Возникает оно постепенно (чаще всего - к тем, с кем приходится сражаться рядом), и Шепард сама для себя решает, кому доверять стоит, а кому нет.
5. А вот с привязанностью немножко фигня. Обычно происходит так: общаешься-общаешься в человеком (или не человеком, подставить нужное), взаимодействуешь, ни о каких эмоциях особо не думаешь, а потом бдыщь! - и понимаешь, что в этой самой привязанности по самую макушку шлема. Ну упс, мрачно думает Шепка и молча идет на очередную миссию.
6. Привязанность, кстати, вполне может быть и односторонней - что нормально, эмоции бывают направленными в разные стороны. А вот доверие обязательно должно быть обоюдным - иначе это уже не доверие, а манипуляция или еще какая фигня, от которой руки тянутся к любимой винтовке.
7. И еще одно условие для того, чтобы люди-нелюди попадали в категорию "дружбы" - они должны быть своими. Понятие существует исключительно на интуитивном уровне и словами не формулируется.
8. Исходя из вышеперечисленного, несложно догадаться, что с друзьями у Райли Шепард негусто. (Перечисленные факторы могут присутствовать по отдельности - и присутствуют - но это все же чуточку не то.)
9. Особенно, конечно, негусто было до "Нормандии". В сгинувшем на Акузе отряде было несколько человек, которые были достаточно близко - но после этого Шепард решила, что ну нахрен эти доверительные отношения, без них спокойнее. А вот потом приключилась охота за Сареном, и как-то внезапно количество "своих" изрядно выросло (=.
10. На второй "Нормандии" чуть сложнее: в "своих" получается зачислить только тех, кто был в первом экипаже - остальные хоть и хорошие люди, но, опять же, не то. Впрочем, не то чтобы Райли не хватало получившегося количества.
P.S. А третью часть я до сих пор так и не начал, а то было бы, наверное, побольше пунктов. Но увы.

запись создана: 24.11.2014 в 07:37

@темы: сорок тысяч способов подохнуть, we're cancelling the apocalypse, embrace eternity, флэшмоб, он же движняк

---

матчасти кусок

А вот кому табличку про взаимоотношения легионов на момент начала Ереси? Официальная, из правил.
Я читал-читал, потом упоролся и сделал себе версию в экселе - чтобы проще сверяться было, если что. Она вот она. А здесь лежит скан странички, и даже с пояснениями, но он здоровенный, опять же, как та боевая баржа, осторожно там.
Интересно, что отношения не всегда взаимны: вот, например, Белые Шрамы вполне даже не против воевать вместе с Лунными Волками, а Шестнадцатый легион отнюдь не в восторге от перспективы иметь в союзниках сынов вольных чогорисских степей. И пример ведь не единичный.
Ну и да, надо не забывать, что табличка про легионы, то есть про сочетаемость военных доктрин, тактическое взаимодействие и так далее. Потому что тянет, конечно, автоматически спроецировать и на примархов - но у них свои развесистые индивидуальные канделябры, с братской любовью и нелюбовью. Хотя некоторая корреляция и прослеживается, но именно что некоторая.

@темы: сорок тысяч способов подохнуть

---

Все песни, ну просто все песни. Не про футбол, так про мячик.
Шестнадцатому легиону-которого-больше-нет, блин, посвящается.


Би-2 — Волки уходят в небеса

Собрать бы коллажик на это вот, но с иллюстративным материалом у меня не то что хреново, а очень хреново. К сожалению.

@темы: la musique, сорок тысяч способов подохнуть

---

а вот кому свежего ультрамаринада? (=

"Стратагема", Ник Кайм.
Жиллиман, Тиэль, разговоры о тактике и стратегии. Кто переживал за судьбу инициативного сержанта - можно не переживать, пока что он точно жив.
2400 слов в оригинале, 2200 в переводе. Записывал на слух, потому что это оказалось быстрее, чем искать скрипт, но мог где-нибудь налажать (=.

Эхо шагов отражается от высоких стен, предвещая его появление. Приглушенный свет фосфорных ламп мигает, выхватывая из темноты отдельные участки. Он уже второй раз проходит по этой галерее к резиденции примарха — во всяком случае, так ему сказали. В первый раз его сопровождал отряд из девяти воинов, облаченных в кобальтово-синий; теперь он шагает один, и его доспех не несет на себе столь отчеливых следов войны. Того доспеха у него больше нет — с тех пор, как он вернулся на Макрэгг. Он хотел поднести его в дар, но оказался бессилен против извивов ультрамарской бюрократии — сервиторы забрали его броню немедленно по прибытии.
Он чувствует на себе безмолвные взгляды. Полускрытые в стенных нишах мраморные статуи смотрят на него, и помимо воли ему чудится осуждение в их глазах. Он не склонен к фантазиям — это непрактично — но все же задумывается, отличают ли они его от того, другого, кто прежде назвался его именем.
Впереди возвышаются двери — сталь и медь, и золотая инкрустация на деревянных створках, изображающая величайшего из королей-воинов Макрэгга. Конор, отец Робаута Жиллимана. Художнику удалось отразить величественное, но суровое выражение лица. Возможно, это и ждет Тиэля по ту сторону двери. Странно, думает он, что именно здесь так соблюдаются старые макрэггские традиции в обстановке; другие здания и интерьеры выполнены в современном, более продвинутом стиле — как будто для того, чтобы воплотить в камне и стали идею объединения множества легионов, чтобы слить их в одно целое под знаменем Империума Секундус. Хотелось бы ему знать, зачем он здесь: чтобы обсудить его действия? чтобы понести еще одно взыскание за то, что он делал после возвращения с Калта?
Двое стражей у дверей — из Инвиктус-Непобедимых — возвращают Тиэля в настоящее.
— Оставь свое оружие, брат-сержант.
Они служат одной-единственной цели. Закованные с ног до головы в терминаторскую броню XIII легиона, с опущенными забралами шлемов, с копьями на длинных древках, преграждающими вход, они — защитники. Но вопреки всему в их движениях проскальзывает напряжение, и в словах слышится намек на прошлую неудачу.
Они забирают шлем, который Тиэль держал на сгибе локтя — он отдает его без колебаний. Но меч за спиной, тот самый клинок, они разрешают ему оставить. Это тоже странно. Еще один неотвеченный вопрос в копилку ко многим, уже вставшим перед ним. Так много теоретических положений. Это не должно бы заставлять его настолько нервничать.
По невидимому сигналу стража отходит в стороны, позволяя дверным створкам широко распахнуться. Тиэль едва успевает переступить порог, прежде чем они захлопываются за его спиной.
В кабинете царят тени. Освещение приглушено нарочно, в попытке скрыть нанесенный ущерб. И это не столько следы нападения — осколки, застрявшие в деревянных рамах картин, пыль от разбитого бюста Конора, восстановленного только недавно. Куда больший ущерб причинен гордости примарха, который позволил себе поддаться неуместной сентиментальности и высокомерию.
Робаут Жиллиман стоит у своего стола — могучая, внушающая трепет фигура. Тяжелый, массивный стол кое-где выглядит светлее — свежий камень с гор Короны Геры для его починки доставили в резиденцию совсем недавно; так новое заменяет старое. Вся поверхность завалена свитками и бумагами — свидетельство неустанной обстоятельной работы.
— Сержант Тиэль, — примарх ограничивается коротким приветствием. Но в блеске его глаз, оценивающих и вычисляющих, таится тепло.
На нем не боевая броня, а церемониальные доспехи — провозглашая уверенность в себе вместо заботы о защите. Нагрудник украшен знаком Ультимы, неизменным символом легиона; с наплечников ниспадает алый плащ. Он не вооружен — ни болт-пистолетом, ни мечом. "Я не боюсь, — словно бы говорит он. — Это мое владение, и всегда будет моим".
— Мой лорд? — кланяется Тиэль.
Жиллиман улыбается, но тут же снова становится серьезным. Его светлые волосы кажутся местами будто выцветшими — там, где оставили свой след зажившие раны. Раны заживают; шрамы остаются.
Скрываясь в тенях, за ними наблюдает некто третий — силуэт в доспехах, которого Тиэль решает не замечать. Возможно, это новый телохранитель? Он не чувствует запаха мокрой шерсти, значит, это не Фаффнр. Может быть, Дракус Город наконец убедил Жиллимана в необходимости завести вторую тень.
— Позволь взглянуть на меч?
Тиэль послушно извлекает клинок из ножен за спиной. Свет лампы отражается от стали яркой вспышкой; быстрым движением он активирует электромагнитное поле на лезвии.
Примарх не отшатывается, но Тиэль замечает некую реакцию, легкую дрожь, пробежавшую по его лицу.
— Вы хотите вернуть его?
Жиллиман качает головой:
— Можешь убрать его, Эонид. Теперь это твое оружие.
Тиэль хотел бы поблагодарить примарха, но это кажется неучтивым, если вспомнить о том, что сначала он попросту украл этот меч. Потому он только кивает и с достоинством принимает дар. Звук деактивированного поля подчеркивает краткое, но напряженное молчание, повисшее между отцом и сыном.
— Могу ли я говорить свободно, мой лорд?
— Разумеется. Не желаешь присесть? — Жиллиман предлагает Тиэлю кресло и сам усаживается за стол с нарочито-непринужденным видом.
— Я предпочту стоять.
Жиллиман пожимает плечами, как будто это не имеет значения.
— Хм... Так значит, это случилось именно здесь?
— Думаю, ты уже знаешь ответ.
— Тогда зачем возвращаться? Почему не позаботиться о предосторожностях, зачем проживать это заново?
— Потому что владетель должен чувствовать себя свободно в собственном владении. Это мой личный кабинет. Я не позволю превратить его в тюремную камеру с Городом и Ойтен в качестве охраны, — Жиллиман складывает ладони вместе, смотрит твердо и проницательно. — Когда легионер, назвавшийся твоим именем, вошел в эти покои в прошлый раз — он пришел убить меня. Он пришел не один, и девятеро его соратников были с ним. Я пригласил их всех; я выжил. Это весомый аргумент. Это дает понять мои намерения. И я хочу, чтобы все это уяснили.
Открытая уверенность и презрение примарха скорее остановят, чем подтолкнут тех, кто хотел бы предпринять следующие попытки. Весьма практичная реакция; Тиэль вновь осознает всю мощь яростного интеллекта своего отца, его постоянные расчеты, оценки, планирование. Сама мысль об этом ошеломляет.
Жиллиман указывает на окна, выходящие на Макрэгг Цивитас:
— Взгляни за это стекло, Эонид.
Стоит ночь, и величие города укрыто тьмой. Но одно строение возвышается над пейзажем, освещенное яркими лучами наземных прожекторов.
— Крепость Геры.
— Именно. Резиденция императора, не желающего занимать трон, несмотря на советы своего народа.
— Лорд Сангвиний.
— Защищать моего брата — нелегкая задача. Я слышал, что у Льва в последнее время возникли некоторые... трудности, — Жиллиман усмехается. Его мысли и намерения сложно угадать, но Тиэлю кажется, что он замечает некую долю братского соперничества, и неудача Льва забавляет примарха. — Я осознаю, что у меня более чем достаточно врагов в том, что осталось от Пятисот Миров. Но все они должны понять, что я презираю их и не намерен сдаваться! — по его лицу снова проходит дрожь. На сей раз это гнев, а не тревога.
Политик в Жиллимане советует заняться объединением и возведением империи, но воин по-прежнему требует мести. Тиэль знает, что подобные долги невозможно вернуть. Впрочем, это его не останавливает.
— И поэтому мы все еще не оставляем Калт? Только из принципа?
Жиллиман опускает ладони на стол и смотрит на него, прищурившись.
— Ты и я предпочитаем разные подходы к этой проблеме — о чем нам обоим прекрасно известно. О чем ты действительно хочешь спросить меня, Эонид?
Уловки никогда не были его сильной стороной, поэтому Тиэль отвечает честно:
— Зачем я здесь?
— Потому что мне нужна твоя помощь в одном деле.
— Я к вашим услугам, лорд.
Жиллиман снова улыбается. Эта улыбка куда теплее, но за ней скрывается нечто более серьезное. Надо отдать примарху должное — он не заставляет долго ждать.
— Скажи мне, сержант Тиэль, кто такие Отмеченные Красным?
Тиэль позволяет себе снисходительно усмехнуться:
— Стало быть, вот как нас называют?
— "Нас"? То есть ты признаешь существование этой организации?
— Да, мой лорд. Я сам собрал их. Только добровольцы, те, кем можно пожертвовать...
— А разве не я решаю, кем можно жертвовать, Эонид?
Тиэль склоняет голову, но тут же вскидывает ее. Он не намерен предаваться раскаянию.
— Я видел, что необходимо сделать, и действовал соответственно.
Жиллиману не удается полностью скрыть восхищение отчаянной смелостью сержанта. Тиэль едва ли не уникален в этом смысле.
— И что же, на твой взгляд, необходимо?
— Оборона наших владений и границ. Вы сами сказали, лорд, что у вас есть враги — и я не могу не согласиться. Они скрываются в руинах наших бывших миров. У них есть корабли, они сбиваются в банды — если их оставить в покое, они объединятся снова. Отмеченные Красным посвящают себя истреблению этих отступников.
— Расскажи мне о них, Эонид, — Жиллиман наклоняется вперед. — Как именно они действуют?
Непривычно слышать вопросы от того, кто обычно дает ответы; непривычно, когда твоими знаниями интересуется столь непревзойденный лидер и тактик. Но Тиэль все равно отвечает.
— Разделение сил. Два или три отряда, иногда меньше.
— Так получается быстрее? Высадка, скорость реакции?
— Да, это обеспечивает гибкость. Один легионер может заменить многих в некоторых ситуациях.
— Избавляясь таким образом от избыточности.
Тиэль снова кивает.
— А состав отрядов?
— Переменный. С точки зрения тактики, это предоставляет бесчисленные возможности. Я назначил по специалисту в каждый отряд...
— Значит, ты нарушаешь установления? Игнорируешь догматы Principia Bellicosa?
Обвинение отдается звоном в ушах Тиэля. Он готовится понести наказание.
— Да, мой лорд. Если я ошибся, я...
— Нет, Тиэль, ты прав! Я могу лишь поддержать твое начинание. Собери все ресурсы, которые нужны твоим Отмеченным Красным. Очисть наши погруженные в беззаконие границы и знай, что ты получишь всю необходимую полноту командования.
— Командование? — Тиэль оглядывается на третью фигуру в комнате — того, которого он до сих пор игнорировал; того, кто не шевельнулся и не произнес ни слова с тех пор, как он вошел в кабинет. — Вот почему мы не одни? — Тиэль указывает на молчаливого воина. Он сильнее и более опытен — нет, менее безрассуден, несомненно. — Прошу, представьте нас, лорд. Кто этот достойный легионер, которому мне предстоит передать командование?
Жиллиман смеется:
— Ты неверно понял мои намерения, Эонид.
Вспыхивает еще одна лампа, и луч освещает легионера, которого Тиэль полагал своей заменой. Он узнает пустые доспехи — они принадлежат ему самому. Те самые доспехи, покрытые тактическими заметками, написанными собственной рукой Тиэля.
— Твой подарок, — Жиллиман поднимается.
— Подарок, который я считал потерянным.
Широким жестом Жиллиман указывает на бумаги и свитки, покрывающие стол.
— Видишь все это? Тактика, доктрины, стратагемы, Эонид... — он делает шаг к доспехам. — Эти заметки... — он прослеживает их глазами, запоминая, что-то прикидывая.
Он поднимает взгляд и говорит нечто, что Тиэль никогда не рассчитывал услышать из уст своего примарха:
— Я узнаю тактику, которую они описывают. Но я вижу возникающую здесь структуру, о которой я не задумывался раньше. Может ли наложение одной стратагемы на другую создавать новые значения? Думаю, здесь есть нечто общее с моей собственной работой.
Тиэль ошеломлен способностью примарха расшифровывать значения и даже находить новые смыслы в таком специфическом наборе инструкций. Сам он не задумывался о том, как расположение каждого отдельного тезиса тактической доктрины может повлиять на другие. Он старается ответить предельно искренне:
— Я использовал их как основу при создании Отмеченных Красным. Каждое практическое положение, все, чему я научился на Калте.
— Меньшая по численности и более гибкая структура; специалисты распределены по отрядам, а не собраны в отдельные подразделения.
Тиэль кивает, понимая, что от него не требуется почти ничего, чтобы поддержать несокрушимую логику Жиллимана.
— Нас было мало, и мы вели партизанскую войну. Отмеченные Красным находятся в такой же ситуации. С практической точки зрения — это более чем осмысленно.
— Эффективность?
— Превышает среднюю по определенным показателям.
— Значит, оптимальная стратегия?
— Учитывая ситуацию — да.
Жиллиман ненасытен в своем стремлении к знаниям. С помощью своего интеллекта и военного мышления он уже нашел решение — и теперь хочет полностью принять его, применить, приспособить и отточить до стратегического совершенства. Тиэль понимает, что послужил катализатором для этого квантового скачка в непостижимых мыслительных процессах своего отца, и может лишь склониться перед этим.
— Я ошибался сразу по нескольким пунктам, — Жиллиман возвращается к столу, подбирает лежащие там документы и разрывает их — это скорее символический жест, а не намерение их уничтожить.
— Что вы делаете? — Тиэль явно в ужасе. — Это же ваша доктрина, ваша работа!
— Она ошибочна, Эонид. Но ты указал мне на изъяны.
— Но как? То есть — я это сделал?
— Мы больше не можем позволить себе управлять нашими громоздкими легионами так, как делали это прежде. Я считал эти принципы нерушимыми; я считал их самым эффективным способом обуздать и направить нашу силу в бою. Но в своей закоснелой слепоте я не замечал истины, которая была прямо передо мной! — Жиллиман кивком указывает на Тиэля. — Ты, Эонид.
— Я... — Тиэль хмурится. — Я не уверен, что понимаю, мой лорд.
— Мы далеко ушли от армий древности — где были вожди и повинующиеся им орды. Теперь мы — больше не один легион, — Жиллиман улыбается, его глаза сверкают множеством неудержимых возможностей. — Мы — сотни тысяч отдельных легионеров, каждый из которых способен поддержать других. Изменяться и приспосабливаться, служить не единственной цели, но многим, всем и каждой из них.
Тиэль в растерянности. Он еще никогда не видел примарха столь оживленным.
Жиллиман еще не закончил. Он сжимает кулак:
— Пока я не увидел твои доспехи и не услышал об Отмеченных Красным, я полагал силу легиона подобной молоту. Это верно, мы можем быть такими — но вовсе не обязаны. Чтобы владеть молотом, требуется не только умение, но и усилие. Много силы. Это неэффективно. Расточительно. — Он разжимает ладонь, выпрямленные пальцы сложены вместе в подобие клинка. — Рапира убивает одним ударом. Точно. Эффективно. Смертельно. Мы должны стать быстрой смертью, кинжальным ударом в сердце! — Подойдя ближе, Жиллиман кладет руку на плечо Тиэлю и смотрит на своего сына с благодарностью. — Ты — практическое решение к этому теоретическому положению, Эонид. Лоргару удалось превзойти меня однажды: у меня не было теории, способной учесть его предательство, и не было готовых практических ответов. Этого больше не случится. Практика... теория... Новый образ мыслей должен прийти на смену этим устаревшим концепциям! Мы должны стать более оперативными.
Тиэль не может не согласиться и задает лишь один очевидный вопрос:
— Как?
— Кодекс. Сумма всех практических знаний и их применение. Если эта война и научила меня чему-нибудь — то это опасности высокомерия. И это твоя мудрость, Тиэль.
Тиэль кланяется и опускается на одно колено, переполненный гордостью:
— Вы оказываете мне честь превыше всех возможных ожиданий.
— Ибо ты поистине заслужил ее. А теперь — встань. Время приступать к нашей работе, и приступать как следует. Мне нужно закончить Кодекс. Твое прозрение вдохновило меня, и будущее легионов не станет ждать.

@темы: сорок тысяч способов подохнуть, перевожу слова через дорогу, ordo dialogous

---

пепел пасифика стучит в мое сердце

А сегодня, между прочим, день рожденья Райли. И поэтому здесь будет перевод.

Название: Мы станем огнями
Оригинал: Into the Light by alcimines
Персонажи: Джипси Дэнджер; упоминаются Райли Беккет, Йенси Беккет, Мако Мори
Размер: 1188 слов в оригинале
Краткое содержание: понимала ли Джипси Дэнджер, что с ней происходит? (машинное сознание и осознание егерем самого себя в комплекте)

[Нейроконтакт. Координаты: Гонконг, шаттердом.]
Я - егерь. Кодовое обозначение: Джипси Дэнджер. Я возобновляю функционирование.
Нет ничего, кроме периодов, когда я способна функционировать - и когда не способна. Во время исполнения последней задачи командный компонент Йенси был потерян, и я прекратила функционирование. Затем функционирование возобновилось. Я отмечаю, что командный компонент Райли снова присутствует. Новый и неопытный командный компонент - кодовое обозначение: Мако - также присутствует. Командный компонент Йенси значится в моей базе данных как погибший и таким образом перманентно недоступен.
Командный компонент Йенси находится в состоянии отсутствия функциональности, которое называется "смерть". Вероятно, смерть есть прекращение биологических функций, не подлежащее ремонту.
Я не понимаю, что такое смерть. Но мои командные компоненты понимают это. Более того, они помнят об этом непрерывно, когда мы находимся в активном состоянии выполнения задачи. Иногда понимание смерти вынуждает их остановиться и прекратить активность. Иногда оно переводит их в состояние повышенной эффективности. Их реакция на вероятность смерти - явление, называемое "страх". Страх часто снижает эффективность деятельности - подобно механическим повреждениям, которые следует учитывать и приспосабливаться для успешного завершения задачи.
Так же, как я не понимаю, что такое такое смерть - я не понимаю, что такое страх.
Я хочу, чтобы командный компонент Йенси восстановил функционирование.
Почему командный компонент Йенси не подлежит ремонту?

***
[Завершение тестового запуска. Координаты: Гонконг, шаттердом.]
Результаты тестового запуска: неудовлетворительные.
Командный компонент Мако явно снижает общую эффективность деятельности. Она полностью соответствует необходимым параметрам, но ее уровень страха/потери... (поиск термина... положения? статуса?), ассоциируемый со смертями других-важных-для-нее, повреждает ее способность к эффективному управлению. В отсутствие командного компонента Райли существовала бы возможность нанесения недопустимого ущерба критически важному оборудованию и ресурсам.
Мое желание о том, чтобы Йенси вернулся к командному статусу, усилилось. Я хочу, чтобы он снова был с нами. Я хочу, чтобы Йенси не был мертв.
Я не понимаю это желание.
Почему Йенси не может быть восстановлен?
Я не понимаю, что такое смерть.

***
[Боевая операция #538, 2025. Координаты: Гонконг, Коулун.]
Кайдзю-цель-1 (Лэзербэк) регистрируется как утративший функциональность. Егеря Черно Альфа и Багровый Тайфун утратили фунциональность; их командные компоненты, вероятно, мертвы. Егерь Страйкер Эврика также утратил функциональность, но его командные компоненты еще активны.
Боевая операция против кайдзю-цели-2 (Отачи) в процессе.
Предыдущие оценки и опасения заменены непосредственными требованиями операции. Командные компоненты Райли и Мако действуют с высоким уровнем эффективности. Странно: причина неудачи Мако во время тестового запуска - статус: чрезмерный страх/потеря - теперь явно становится преимуществом и не причиняет ущерб. Командный компонент Райли исполняет роль проводника для Мако, направляя ее и усиливая таким образом их общую эффективность. Также это оказывает сдерживающее влияние на его собственный статус страха/потери. До начала боевого взаимодействия Райли непрерывно вспоминал о Йенси, но сейчас он сконцентрирован на Мако и на выполнении задания.
Все это кажется слишком сложным, чтобы обеспечивать эффективность. Но мне следует принимать специфику функционирования моих командных компонентов.
В данный момент я приближаюсь к кайдзю-цели-2 (Отачи). Статус повреждений: незначительный. Уровень мощности: оптимальный. Орудийные системы полностью функциональны. Эффективность управления: оптимальная. В качестве дополнительного оборудования имеется грузовой танкер класса "китовая акула"; план действий: использовать с целью нанесения обширных повреждений кайдзю-цели-2 (Отачи).
По мере приближения я осознаю незнакомое прежде понятие.
Кайдзю - живые существа, как и мои командные компоненты. Когда живое существо прекращает функционирование, оно становится мертвым. Я была создана, чтобы приносить смерть кайдзю. Мое задание и задание моих командных компонентов - принести смерть кайдзю.
Это называется "убийство". Мои командные компоненты характеризуют убийство кайдзю как желаемую цель. Но Йенси тоже погиб - а это не считаем желаемой целью ни я, ни Райли.
Я не понимаю, что такое смерть, но я понимаю, что такое убийство.
Я осуществляю его с высокой эффективностью.

***
[Завершение операции. Координаты: Гонконг, шаттердом.]
Кайдзю-цель-2 (Отачи) регистрируется как утративший функциональность. Первичный доклад о повреждениях передан в обработку. Командные компоненты Райли и Мако функционируют с пониженным уровнем эффективности. Для ситуации, когда егерь возвращается с задания, показатели в норме.
В процессе обработки данных о поведении моих командных компонентов я осознаю еще одно незнакомое понятие.
Было ли мое поведение полностью правильным во время того задания, где погиб Йенси?
Обработка этого вопроса отнимает существенное количество ресурсов моего процессора, что приводит к задержке в системе управления. Райли и Мако вынуждены корректировать потенциальный сбой.

***
[Боевая операция #584, 2025. Координаты: Тихий океан, Марианская впадина, Разлом.]
Внимание! Правая рука разрушена! Внимание! Правая нога повреждена! Внимание! Внутренние повреждения!
Кайздю-цели 1 (Райдзю), 2 (Скуннер), и 3 (Слэттерн) уничтожены. Егерь Страйкер Эврика утратил функциональность, его командные компоненты мертвы. Ядерное оружие, предназначенное для уничтожения Разлома, было применено против кайздю.
Статус повреждений: тяжелые, но не критические. Уровень мощности колеблется, но в пределах допустимых параметров. Утрачена правая рука и соответствующие орудийные системы. Тем не менее, эффективность командных компонентов: за пределами оптимальной. Вследствие потери командного компонента Пентекост статус Мако окончательно изменился: от потенциальной помехи она перешла к усиленному повышению уровня эффективности. Командные компоненты Райли и Мако полностью интегрированы и функционируют на уровне, превышающем эффективность предыдущего состава - Йенси и Райли.
Сквозь помехи на сенсорах, вызванные ядерным взрывом, я замечаю движение. Мои аналитические системы все еще генерируют предупреждения.
Внимание! Замечена цель!
Невероятно, но Слэттерн каким-то образом выжил.
Внимание! Цель приближается!
Мне кажется, теперь я понимаю, что такое страх.

***
[Боевая операция #584, 2025. Координаты: неизвестны.]
Внимание! Отказ систем связи! Внимание! Корпус поврежден! Внимание! Повреждения внутренней структуры!
Кайздю-цель-3 (Слэттерн) был уничтожен, но чудовищной ценой.
Я вошла в Разлом и перенесена в другое измерение. Статус повреждений: экстремальный, включая существенные внутренние повреждения и утрату всех орудийных систем. Уровень мощности: беспорядочно колеблется, значительно ниже допустимых параметров. Тем не менее, уровень эффективности командных компонентов остается выше оптимального.
Внимание! Конн-под поврежден! Внимание! Отказ сенсорных систем! Внимание! Система дрифта повреждена! Внимание! Отказ системы жизнеобеспечения!
Я понимаю, что нужно сделать для завершения задания.
Внимание! Эвакуация пилота! Внимание! Дрифт нестабилен! Внимание! Переключение на одиночное управление!
Эвакуационная капсула Мако катапультирована. Она удаляется.
Внимание! Обрыв дрифта!
Я хочу, чтобы Мако выжила на этом задании.
Внимание! Инициирована последовательность перегрузки реактора!
Я падаю.
Я выполню задание.
Внимание! Эвакуация пилота!
Эвакуационная капсула Райли катапультирована. Я... боюсь... что он не выживет.
Внимание! Критическая перегрузка реактора - первая стадия! Запрос: осуществить отключение? Вероятность успеха: 61%.
Отменить отключение.
Внимание! Критическая перегрузка реактора - вторая стадия! Запрос: осуществить отключение? Вероятность успеха: 38%.
Отменить отключение.
Внимание! Критическая перегрузка реактора - третья стадия! Запрос: осуществить отключение? Вероятность успеха: 15%.
Отменить отключение.
Внимание! Детонация реактора неизбежна! Внимание! Детонация реактора неизбежна!
Я понимаю, что такое смерть.
Внимание! Детонация реактора неизбежна! Внимание! Детонация реактора неизбежна!
Йенси?
Внимание! Детонация реактора неизбежна! Вни...

обзорам

[L]Альре Сноу[/L] <a href="http://alare-stark.diary.ru/p201436688.htm">переводит</a> фик про Джипси (мыслящие егеря и все такое)

@темы: we're cancelling the apocalypse, перевожу слова через дорогу

---

О путях постижения знаний (=
Перевожу это я очередную ваха-фигульку, то есть рассказик, то есть аудиодрамку. И там стоит у дверей личного кабинета Жиллимана стража, вооруженная "bladed pole-arms". Преодолевая желание написать "алебарды" и не париться - но оно же явно не алебарды, говорит тяга к справедливости! - я лезу в гугл-викию-чтопопало, закапываюсь в куче древкового оружия и внезапно натыкаюсь на нечто, называемое guandao. И вспоминаю, что этим самым гуань-дао махал чувак из совсем другой повести, про Белых Шрамов, прослушанной мною вот на днях. Я тогда как-то не обратил внимания - ну железяка и железяка, не все ли равно - а тут вот... постиг. Ничего особенного, конечно, просто забавно (=

А что делать с алебардами, которые не алебарды, я так и не решил. Хотя, казалось бы, можно забить, там одна разнесчастная фраза и дальше все равно их нет.

@темы: сорок тысяч способов подохнуть

---

"Luna Mendax"

Все права - Black Library & Games Workshop, перевод - Альре Сноу
5500 слов в оригинале, 4500 в переводе, канон, Локен, глюки, все такое.
Не знаю почему, но ощущение "я перевел кусочек Вахи" - это круто (=

читать

Мир. Это слово не имело для него значения. Никогда — сколько Локен помнил — он не испытывал состояния, которое можно было бы назвать именно так. Когда-то это слово служило талисманом — в те дни, когда Вселенная еще имела смысл; когда-то оно было идеалом, к которому они стремились. Конец войны и завершение задачи, для которой создавались он и его братья. Он был одним из Астартес — воин от рождения и по воспитанию, сотворенный в генетических лабораториях Императора силами забытой алхимии и неведомой науки.
Разве может создание, умеющее лишь убивать, знать что-то о мире?
Но здесь, в саду, Локен чувствовал если не мир, то нечто близкое к нему.
С мигающего голубого неба лился теплый солнечный свет — хотя небо и было лишь искусственной проекцией на внутренней поверхности купола, оно не теряло своей красоты. В потоках несуществующего ветра неспешно плыли пиктографические облака, а из искусно скрытых вокс-колонок доносилось пение птиц.
Грубо обтесанные глыбы оуслита были разбросаны по саду, располагаясь вокруг мелких квадратных прудов с кристально-чистой водой. В прудах плавали цветущие кувшинки, а вода в них подавалась по сложной системе труб из резервуаров в медной башне. Берега обрамляли папоротники и плакучие ивы, и нечто в этой картине будило давно забытые воспоминания — но Локену не хотелось изучать эти воспоминания слишком уж пристально...
Он шел сквозь сад, наслаждаясь тишиной и ароматами живой природы. Струи воды журчали на перекатах из тщательно выложенных гладких камней, сливаясь в пенистый водопад и падая в озерцо, полное блестящих золотистых рыбок. Изгибающаяся лестница вела вниз, к ровным рядам грядок, где уже начинали прорастать недавно посаженные семена.
Локен был одет в простой длинный серый хитон поверх трико с пластековыми заглушками, прикрывающими разъемы для брони; из оружия при нем были лишь садовые инструменты, подвешенные к поясу. Он ступал тяжелыми шагами скорбящего на похоронах; широкие плечи сутулились, словно неся всю тяжесть мира. Война источила его безыскусные черты лица, и предательство лишило их радости.
Но при виде зеленых ростков, пробивающихся к свету из темной земли, на его губах промелькнула едва заметная тень улыбки. Его никогда не учили заботиться, только убивать — но теперь Локен ощущал чудо творения. Эта вселенная в миниатюре цвела под его рукой.
Он прищурился, заметив, что в углу одной из грядок зеленеет непрошенная поросль сорняков, окутанная к тому же тонкими блестящими нитями паутины. Локен отцепил с пояса лопатку — слишком маленькую для его рук; тем не менее, он управлялся с ней с поразительной легкостью. Он мог бы попросить другие инструменты, более подходящие для сверхчеловеческого масштаба, но мастерские в медной башне были заняты производством куда более важных вещей — им было не до садового инвентаря.
Как любой воин, он умел обходиться тем, что было.
Опустившись на колени перед грядкой, Локен смел прочь паутину. Потревоженные пауки показались из своих нор, и он отшатнулся, разглядев их ближе. Многоногие создания тревожили некие воспоминания — о жестокой изматывающей войне, о победах, доставшихся нелегкой ценой, и о светлом времени, когда боги еще не сражались друг с другом.
Он не слишком хорошо понимал, что делать с этими воспоминаниями — но к подобному он уже привык. Безумие, едва не поглотившее его на Истваане-3, оставило после себя шрамы — они заживали медленно и нередко вспыхивали болью. Пауки, оскалившись, убрались обратно в подземные логова; Локен ощутил, как иррациональная ненависть к этим созданиям разрастается в сердце.
Короткими яростными ударами он принялся перекапывать почву, отбрасывая корни сорняков на камень и надеясь добраться до паучьих нор. В этой части купола растения-паразиты разрослись особенно буйно, вытягивая из земли удобрения и удушая полезные злаки. Семена были посеяны еще до того, как Локен нашел этот сад, и с тех пор успели взойти и погибнуть; но теперь, под его терпеливыми усилиями, сад расцвел вновь, ярче и пышнее, чем раньше.
Прежняя хранительница био-купола позволила саду одичать, пренебрегая уборкой сорняков и тщательным уходом. Локен знал, что сестра Элиана давно погибла на Просперо, и никто другой не принял на себя ее обязанности. Что ж, это можно было понять. Поддерживать систему, несущую лишь эстетические функции — наверняка это сочли бесполезным расточительством.
Сейчас, во время войны, нельзя позволить ничего бесполезного.

Локен обнаружил био-купол случайно, бесцельно глядя в иллюминатор орбитального челнока, заходящего на посадку к Луне. Все время обратного пути с Калибана — после проваленного задания — он провел в мрачном молчании, не перемолвившись и словом с командой безымянного корабля, который прокрался во владения Темных Ангелов и ускользнул оттуда подобно вору.
Осознание полнейшей неудачи лежало на сердце Локена тяжелым грузом, и долгими холодными ночами в темном чреве корабля он пытался смириться со своей ролью в этом. Он был воином, отвернувшимся от войны; у него не было ни знамени, ни легиона, которые он мог бы назвать своими. Некогда, в безднах отчаяния, он полагал, что теперь он — сам себе легион.
Натаниэль Гарро доказал ему, что это больше не так.
Он больше не сражался один, но не чувствовал ничего общего с теми воинами, что стояли с ним рядом. Узы братства из его прошлой жизни были теперь лишь призрачным воспоминанием. Ничего общего с непринужденными шуточками, которыми они перебрасывались с Випусом и Торгаддоном, коротая время между сражениями — только обсуждения задания и мрачные разговоры об их теневой войне.
О теневой войне, в которой он больше не хотел принимать участие.
Втиснувшись в пассажирский отсек челнока вместе с Йактоном Крузом, Локен испытывал едва ли не клаустрофобию от того, что приходилось делить тесное пространство с еще одним беглецом из его собственного легиона. По счастью, Крузу хватило такта понять плохое настроение соратника и не нарушать его уединение. Когда челнок заложил вираж, пересекая Залив Славы, Локен заметил сверкающий бриллиант био-купола на границе Моря Спокойствия. Он едва успел зафиксировать селенографические координаты, как купол уже скрылся из виду — челнок спускался по спирали к Цитадели Сомнус.
Построенная на склонах Палус Сомни, Болота Сна, крепость Сестер Безмолвия поднималась из каменистой поверхности на северо-западном краю огромного плато. Башня из меди и хрусталя возносилась ввысь, усеянная множеством причальных доков — так логова морских обитателей усеивают коралловый риф. Издалека оценить масштаб было невозможно, но Локен знал, что каждый из доков мог с легкостью вместить почти невидимые черные корабли Сестер. В отличие от остальной поверхности Луны, поверхность Палус Сомни отличалась светлым, словно выгоревшим оттенком, непохожим на другие лунные моря и горы.
Дорн ждал их.
Несмотря на то, что астропаты уже доложили ему о результате задания, примарх Имперских Кулаков предпочел покинуть сияющий дворец своего отца и выслушать дурные вести с Калибана из первых рук. Лорд Дорн — понимал Локен — надеялся, что астропатические сообщения, будучи достаточно ненадежным способом передачи, упустили некий тонкий намек в докладе Круза; некий знак того, что воины Льва на Калибане готовы встать под знамена Императора.
Увы, Дорну предстояло вернуться на Терру, не узнав ничего нового, и Локену невыносимо было думать о том, что ему придется разочаровать примарха.
Локен помнил, как впервые увидел Рогала Дорна, погруженного в беседу с Воителем. Тогда он казался титаном, полубогом, сравнимым силой и славой с самим Хорусом — а заслужить подобное сравнение от воина Лунных Волков было нелегко. Облаченный в золотую броню, словно бы высеченный из несокрушимого камня горных хребтов, примарх заставил Локена почувствовать себя лабораторным образцом, распятым на приборном стекле под пристальным взглядом существа, способного понять о нем все за одно-единственное мгновение.
Дорн по-прежнему оставался полубогом, но теперь Локену казалось, что он стал некоторым образом... слабее, словно ноша на его плечах становилась на мельчайшую песчинку тяжелее с каждой секундой. Подобно тому, как капли воды за миллионы лет подтачивают горы — так ответственность Дорна, Защитника Терры, уже давно сокрушила бы любого другого.
Сколько времени потребуется, чтобы сокрушить такого воина, как Дорн?
На этот раз Локена ждал не столь холодный прием, как на первом совете. Тогда он был доставлен в Цитадель Сомнус сломанным и искалеченным; он был безумцем, которого Натаниэль Гарро вытащил из-под обломков на Истваане-3. И тогда — как понимал сейчас Локен — на этом допросе он был куда ближе к смерти, чем когда-либо еще, хотя его противники и не были вооружены мечами или болтерами; их оружием были сомнения, подозрения и страх.
Можно ли было доверять такому, как он? Мог ли хоть кто-то — пусть даже один из Астартес — выжить там, где выжил он? Не был ли он оставлен среди развалин нарочно, чтобы Гарро нашел его? Что, если Гарвель Локен — не более чем бомба с часовым механизмом, оставленная Хорусом; если его истинная цель — проникнуть в ряды защитников Империи лишь для того, чтобы в будущем сеять неисчислимые разрушения?
Ни в ком не было уверенности, но за него поручились те, чье слово имело вес: Гарро, Малкадор и даже — подозревал Локен — сам лорд Дорн. Увы, другие, чьих имен он так и не узнал, считали его угрозой, потенциальным лазутчиком или чем-то еще хуже. И потому после совета его ожидали боль и страдания, причиняемые равно телу и разуму; он не знал, сколько это продолжалось, сколько времени они пытались отыскать ответы на свои вопросы.
То, что в итоге Локен остался в живых, вовсе не говорило о его невиновности. Просто его непрошенные собеседники не нашли достаточно веских доказательств, чтобы приговорить его вопреки желаниям Регента Терры и Защитника Империума.
Лорд Дорн отправил его на Калибан в качестве... чего? Наказания? Проверки верности? Каждую минуту на этом задании Локен чувствовал, как на нем сходится перекрестье прицела. Он знал — люди войны, подобные ему, привыкали понимать такие вещи — что Круз станет его палачом, если усомнится в истинности его присяги.

Передав свой отчет Дорну и неисчислимым безликим чиновникам, Локен отправился на поиски координат био-купола; ржавеющий вездеход модели "Карго-5" грохотал по поверхности Луны, мимо древних руин первых колоний, основанных на спутнике Терры, мимо знамени с орлом, отмечающего безвестную великую победу забытой эпохи.
Первое, что удивило Локена — купол все еще функционировал. Второе — под куполом вопреки всему сохранилась жизнь. Конечно, растения разрослись так, что для наведения хоть какого-то порядка следовало провести полноценную военную кампанию, но Локен чувствовал себя до странности спокойно в мигающем свете разладившихся проекционных ламп. В безмятежных голубых небесах над головой то и дело возникали прорехи, обнажая звездные бездны и фрагменты закованного в сталь мира наверху. Листья, разросшиеся до гигантских размеров, напоминали ему о другом мире, на котором ему довелось побывать — там, где небеса были выжжены, а вокруг вставали упругие стебли с листьями-клинками. Имя этой планеты обозначало безжалостную смерть, но теперь он не мог его вспомнить.
Локен взял на себя нелегкую задачу восстановить сад в его былой славе.
Убивать во имя живых, убивать во имя мертвых...
Когда-то он жил с этими словами на устах.
Может быть, думал Локен, он даже поклялся когда-то исполнять этот завет. Он видел момент клятвы — как будто с точки зрения постороннего наблюдателя, хотя и не вполне понимал, как такое возможно. Пережил ли он эти минуты на самом деле, или же всё было лишь шуткой фантомной памяти?
Чье-то имя всплыло в его сознании, скользнув по самому краю — Киилер — но оно не значило ровным счетом ничего. Человек это, или место, или?..
Локен больше не помнил. И, по правде говоря, не хотел вспоминать.
Когда-то он был убийцей; теперь он станет стражем живой природы.
Из разрытой земли вновь начали выползать пауки, и Локен старался раздавить их всюду, где видел. Некоторые, поумнее, избегали освещенных мест и закапывались глубже, но он все равно добирался до них и убивал. Где-то под землей должны быть гнезда, ему нужно было убить ещё и потомство пауков. Только полное уничтожение помешает невидимой язве разрастаться под поверхностью до тех пор, пока заразу уже невозможно будет остановить.
— Знаешь, ведь если ты убьешь пауков, тебе придется выполнять их работу, — донесся до него голос с другого берега озерца.
Локен настороженно вскинулся. Незваный гость стоял метрах в тридцати, в тени плакучих ив, но расстояние ничуть не приглушило его сильный голос.
— Что ты хочешь этим сказать? — спросил он.
Незнакомец выступил из теней, склоняясь над водой, и стало видно, что он сложен как один из Астартес — хотя Локен и не узнавал его. Впрочем, в те дни он почти не различал лиц, видя лишь бессвязный набор черт и будучи не в силах опознать эти черты. Он заставлял себя заучивать мнемонические подсказки, чтобы узнавать людей, входивших в его ограниченный круг общения — но этот воин не соответствовал ни одному из заложенных в его памяти образов.
И все же в нем виделось нечто до безумия знакомое.
Проекционные механизмы купола в очередной раз мигнули, и в черной воде озера замерцало идеально круглое отражение Терры. Странно, но эта мелочь заставила злость из-за непрошеного вторжения слегка отступить — словно бы вид планеты напомнил Локену об утраченном прекрасном моменте, который уже не вернуть.
— Пауки убивают тлю и других вредителей, пожирающих растения, — незнакомец бросил плоский камушек через озеро и широко улыбнулся, когда тот отскочил от утеса на другом берегу. Отражение в воде разбилось на осколки бледного света. — Тебе, может, и не нравится, как они выглядят — они и впрямь не красавцы — но они воюют за тебя, даже если ты этого не замечаешь.
За сухим тоном ощущалась некая опасность — хотя для себя самого Локен не чувствовал никакой угрозы.
— Я знаю тебя? — Локен поднялся на ноги, отряхивая колени от грязи.
— Что, не узнаёшь?
Локен замешкался с ответом:
— Может, узнаю, если подойдешь ближе.
— Нет уж, меня пока и так все устраивает, — незнакомец двинулся вдоль берега озера.
Наклонившись, он подобрал еще один плоский камушек; повертев его в руках и оставшись довольным его весом, он швырнул камень в сторону Локена. Камушек проскользил по поверхности воды, ударился об утес и снова взмыл в воздух.
Локен выбросил вверх руку, пытаясь поймать камень, но тот врезался в его ладонь и отскочил прочь — прежде, чем он успел сжать пальцы. Ладонь обожгло мгновенной болью, но куда сильнее он был уязвлен тем, что оплошал в таком простом упражнении на ловкость. На коже начал проступать смазанный пурпурный след от удара.
— Раньше ты был быстрее, — заметил незнакомец.
— Раньше многое было иначе, — отрезал Локен.
— Тоже верно, — согласился его собеседник.
— Ты знаешь меня, но все еще не сказал, кто ты, — продолжил Локен. — Если ты очередной Малкадоров "советник", то лучше тебе развернуться и уйти прямо сейчас. Я отправился на Калибан по просьбе лорда Дорна, но не собираюсь иметь дело с Сигиллитом, его полуправдами и уловками. Я больше не намерен участвовать в его сложносочиненных планах, так что ему стоит прекратить посылать сюда своих слуг. Впрочем, пожалуй, стоит быть благодарным, что на сей раз он хотя бы прислал Астартес.
— Он посылает смертных, чтобы понять мысли Астартес? — незнакомец покачал головой — похоже, его позабавила эта идея. — Кажется, они и в самом деле совершенно не способны нас понять. Но не беспокойся — я здесь не для того, чтобы куда-то призвать тебя, и я ничей не советник, хотя когда-то доводилось и мне делиться военной мудростью. Остроты на острие меча, я бы сказал.
Незнакомец расхохотался над собственной шуткой; Локен же начал уставать от его невнятных ответов. Подвесив лопатку обратно на пояс, он зашагал по тропинке, ведущей к вырезанной в скале лестнице у водопада.
— Уже уходишь? — поинтересовался незнакомец, следуя по параллельной тропинке.
— Если ты даже не хочешь называть свое имя, я не вижу смысла продолжать этот разговор.
— Разве мое имя так уж важно?
Локен остановился у начала лестницы. Ему казалось, он должен был бы знать имя незнакомца — и да, это действительно было важно. Казалось, от того, сумеет ли он это понять, зависело нечто весьма серьезное.
— Как я могу тебе доверять, если даже не знаю, как тебя зовут?
— Ты уже знаешь. С чего бы мне говорить это еще раз?
— Я не знаю, — процедил Локен, сжимая кулаки. Он был безоружен, но воину Астартес не нужно оружие, когда дело доходит до боя.
— Ты знаешь, — ответил незнакомец. — Ты просто забыл.
— Значит, у меня были на то причины.
— Нет, — возразил он. — Лучше бы этих причин не было. Конечно, на Истваане-3 это был единственный способ выжить, но ты ведь больше не на Истваане. Воитель пытался убить нас там — но он потерпел неудачу. Ну, как минимум с одним из нас.
Проекционные механизмы мигнули еще раз, и что-то на внутренней поверхности купола взорвалось снопом искр. Искры фейерверком осыпались в воду, угасая на лету, и на поверхности озера вновь возникло отражение Терры — купол опять стал прозрачным.
— Ты был на Истваане-3? — спросил Локен, глядя на незнакомца в отраженном от озера свете.
Холодная рука сжалась на его сердце — неузнаваемые черты сложились в знакомое лицо, лицо брата из прошлой жизни.
— Я все еще там, — сказал Тарик Торгаддон.

Они сидели на уступе над озером — двое братьев, разделенных зияющей пропастью сожалений и смерти; но Локену казалось, что ни дня не прошло с их последнего разговора. Торгаддон устроился под высоким плоским камнем, увенчанным аркой-полумесяцем, и рассеянно теребил край своей истрепанной хламиды, раздергивая его еще сильнее.
— Как ты здесь оказался? — спросил Локен.
Торгаддон пожал плечами:
— Да чтоб я сам знал.
— Я видел... видел, как ты погиб. Маленький Хорус убил тебя.
— Угу, полагаю, так и было, — Торгаддон оттянул воротник и коснулся шеи. Кончики пальцев окрасились красным, и он слизнул с них кровь. — Впрочем, могло бы быть и хуже.
Локен едва не рассмеялся от такого нелепого заявления.
— Как, скажи на милость, могло быть хуже?
— Ну, для начала, я здесь. И даже разговариваю с тобой.
— И каким образом это возможно? Мертвые не поднимаются из могил.
— Помнится мне, мы видели нечто подобное на спутнике Давина, — заметил Торгаддон.
— Тоже верно, — не смог поспорить Локен. — Более того, мне помнится, как я вытаскивал тебя из болота, пока милая компания мертвецов пыталась утащить тебя с собой.
— Вот видишь. В наши дни смерть — не такое уж и неудобство.
— Прекращай свои шуточки, — посерьезнел Локен. — На самом деле мы ведь не знаем, что заставило подняться мертвых на той чумной луне. Какой-нибудь вирус или мозговой паразит...
— Брось, ты же ничуть в это не веришь, — возразил Торгаддон. — Или ты опять перечитал книжек из коллекции Зиндерманна?
— Может, и не верю. Но я знаю, что если кому-то отрубили голову, этот кто-то обычно не приходит поболтать со старыми друзьями.
— Признаю, случай сложный, — кивнул Торгаддон.
Локен коснулся его руки — на ощупь она была такой же реальной и плотной, как и его собственная. Он чувствовал грубую ткань хламиды, в которую был одет его брат, и стальную силу мышц под ней. Отведя руку, он увидел, что ладонь почернела от пепла, и вытер ее о траву.
— А если я все еще на Истваане? — спросил Локен. — Может быть, я тоже погиб там? Может, Гарро убил меня, или я все еще один, все еще Цербер?
— Цербер?
Локен смущенно покачал головой:
— Это... что-то вроде боевого прозвища. Я так называл себя там.
— Страж царства теней, — произнес Торгаддон. — Да, пожалуй, неплохо подходит.
— Я думал, ты об этом знаешь.
— Я знаю только то, что знаешь ты. А твои знания и память... не отличаются полнотой, скажем так.
Локену показалось, что он кое-что понял.
— Так значит, ты — всего лишь плод моего воображения? Воспоминание, порожденное моим искалеченным разумом.
— Может быть, — согласился Торгаддон. — Такие, как ты — прямые и честные — частенько не прочь наказать самих себя.
— Наказать?
Торгаддон кивнул, наклоняясь ближе. Локен почувствовал острый запах его крови, запах пыли от разрушенных зданий, химическую гарь взрывов и запах обожженного металла — запах войны. Судорожно вздохнув, он вновь вспомнил, как пришел в себя — заточенный под тысячами тонн обломков и не понимающий, каким образом остался в живых.
— А зачем же еще тебе вспоминать меня, если не ради наказания? — спросил Торгаддон, глядя ему в глаза — в самую глубину души. — Ты позволил мне умереть. Ты видел, как Аксиманд отрубил мне голову, и ты не помешал ему. Он убил твоего ближайшего брата по оружию, а ты даже не выследил его и не убил за это. Как ты вообще можешь называть себя моим другом, пока этот ублюдок-предатель еще дышит?
Локен рывком поднялся на ноги и зашагал прочь, остановившись наконец около водопада и глядя вниз, на воду в сорока метрах под ним. Возможно, падение его и не убьет, но камни на дне, похожие на клыки наполовину всплывшего левиафана, наверняка переломают ему кости. Сколько времени пройдет, прежде чем кто-нибудь найдет его здесь? Успеет ли вода окраситься алым от его крови? Успеет ли он умереть?
— Я хотел выследить их всех. Я хотел убить их, всех до единого, — наконец выговорил он. — Но... с Истваана нельзя было уйти. Там были только мертвецы. Я был заперт в мире мертвых.
— Мертвых, которые еще и поднимаются, смею заметить, — уточнил Торгаддон.
— Я... потерял счет времени, — продолжал Локен, словно не слыша его. — Я был настолько поглощен желанием убивать, что даже перестал понимать, что и кого именно должен убивать.
— А потом Гарро нашел тебя и вернул обратно.
Локен кивнул:
— Он убедил меня, что у меня по-прежнему есть долг, который следует исполнить — но я не был создан для таких битв. Я не могу сражаться в тенях, Тарик. Если мы хотим победить Воителя, мы должны сделать это открыто. Его поражение должны видеть все.
Торгаддон поднялся, расправляя складки хламиды; оборванная нить все еще свисала с его рукава.
— Ты сказал "если мы победим", — заметил он. — Думаешь, это невозможно?
— Ты ведь был Лунным Волком, Тарик, — Локен потер лицо, пытаясь справиться с накатившей на него чудовищной волной усталости. — Ты не хуже меня знаешь, что он — самый опасный человек в галактике. Не зря ведь именно Хоруса, а не кого-то еще, назначили верховным командующим. Он — лучший в своем деле; то есть — в том, чтобы превращать своих врагов в трупы.
— Ну так что, значит, с ним не стоит и сражаться?
— Нет, конечно, нет, — покачал головой Локен, — мы должны сражаться с ним.
— Вот только пусть это как-нибудь делают без тебя, верно?
— Что ты имеешь в виду?
Не ответив на вопрос, Торгаддон развел руки, широким жестом указывая на сад.
— И что?
Наклонив голову набок, Торгаддон вопросительно посмотрел на него:
— Ты что же, действительно не замечаешь?
— Не замечаю чего? — Локену надоело, что он постоянно уклонялся от прямых ответов.
— Это место. Ты правда не видишь, что именно ты здесь построил?
— Нет.
— Шестьдесят три — Девятнадцать, — осторожно произнес Торгаддон, словно выманивая воспоминания — так выманивают из норы пугливого зверька.
Локен обвел взглядом сад, теперь, наконец, начиная понимать: квадратные неглубокие пруды, окруженные мощеными дорожками, плакучие ивы и яркие цветы на берегах. Воспоминания накрыли его, врываясь в разорванные синапсы искалеченного мозга, и он едва не задохнулся от их напора.
Когда он пришел сюда впервые, здесь не было ничего подобного. Замкнутый купол превратился в заросшие перепутанные джунгли — казалось, потребуется отряд огнеметчиков, чтобы справиться с ними. Но Локен взялся навести здесь порядок, разрубая упругую массу умирающих растений и выбрасывая их прочь из купола. Порой ему приходилось не снимать силовую броню целыми днями, пока он вел безнадежный бой против свирепо разрастающихся сорняков и яростно наступающих ползучих лоз. И все же ему удалось вернуть сад к жизни. При помощи буровой установки он вырезал огромные каменные плиты с поверхности Моря Спокойствия и доставил их в купол, чтобы расположить вокруг бассейнов, которые сам же и вырыл.
Абсолютно все в куполе было создано его собственными руками — и теперь, когда он это понял, он понял также, почему каждая деталь казалась ему настолько знакомой.
— Сад на берегу, — слезы стояли в глазах Локена. — Тот, где я принес клятву Морнивалю.
— А помнишь, в чем ты клялся? — Торгаддон положил руку на его плечо. — Ты обязался служить Императору превыше всех примархов. Нести истины Империи Человечества, какие бы беды не противостояли им. Не дрогнув, сражаться против всех врагов, равно внутренних и внешних.
— Я помню, — сказал Локен.
— Ты клялся, что будешь верен Морнивалю до конца жизни, — добавил Торгаддон.
— Морниваля больше нет, — возразил Локен. — Эзекиль и Аксиманд об этом позаботились.
— Тогда — верен идеалам Морниваля.
Локен кивнул:
— Это был последний раз, когда мне казалось, что мы стоим на пороге чего-то невероятного.
— Да, так и было. А теперь, когда ты это вспомнил, ты должен понять, что не можешь больше оставаться здесь.
В единой обжигающей вспышке Локен вспомнил все, что произошло позже: война на Убийце; кровь, пролитая из-за непонимания, на планете интерексов; ужас на Давине; жестокое уничтожение Аурейской Технократии; и, наконец, чудовищное предательство на Истваане-3. Он знал обо всем этом, всегда знал, но нашел способ запереть знания в глубинах своего разума.
Локен упал на одно колено, сокрушенный напором вернувшейся памяти.
— Я помню все, — прошептал он. — Я не хотел помнить. Я пытался забыть, но, похоже, я не могу.
— Так бывает с давно затонувшими на дне моря, — сказал Торгаддон. — Может, они были привязаны к камням или якорям, но что-то испортилось, и эти мертвые вещи всплывают на поверхность. Мы никогда не догадывались о них, но теперь мы их видим.
Локен поднял взгляд на Торгаддона; тот протягивал ему руку.
— Слишком долго ты прятался и обманывал самого себя, Гарви. Тебе пора возвращаться на свою войну — неважно, будешь ли ты сражаться в тенях или при свете дня. Сейчас у Империума хватает врагов повсюду. Тебе придется спуститься до самого дна и пройти сквозь тьму, и уверяю тебя — небывалая тьма ждет нас всех, прежде чем эта война закончится.
Ухватившись за протянутую руку Торгаддона, Локен поднялся на ноги.
— Говорю тебе, я не гожусь для такой битвы, — сказал он.
— Ты годишься для любой битвы. Ты знаешь это, и тебе стоит прекратить думать, будто Империум уже проигрывает. Ты — Лунный Волк, а нет ничего опаснее, чем волк, загнанный в угол.
— Так, выходит, мы все-таки загнаны в угол?
— Ладно, это не самое удачное сравнение, — признал Торгаддон. — Но ты же понимаешь, что я хочу сказать. Сильные враги видят, когда ты слаб. В них пробуждается голод, и они приходят за тобой. И что тогда остается делать?
— Не показывать им свою слабость.
— А лучше — не быть слабым, — уточнил Торгаддон. — Будь сильным. Помнится, Воитель однажды сказал — давно, еще до того, как все покатилось под откос... Он сказал, что человек может отвечать лишь за свои собственные действия, но не за плоды этих действий. Пора принимать на себя ответственность за действия, Гарви. Помни: когда тебе кажется, будто все пропало, остается только делать то, что считаешь правильным.
Локен услышал лязг входного шлюза на дальней стороне купола.
— Ну, мне пора, — Торгаддон снова протянул руку.
Локен смотрел на его руку, не спеша пожимать ее.
— Скажи, ты на самом деле здесь? Или это просто мой разум пытается убедить меня делать то, что я должен делать?
— Понятия не имею, — признался Торгаддон. — Оба объяснения кажутся невероятными, но мне-то откуда знать точно? Мне, знаешь ли, голову отрубили.
— Тарик. Не шути, — сказал Локен. — Не сейчас.
— Я правда не знаю, что тебе ответить, Гарви, — Торгаддон вдруг стал серьезным, и эта перемена встревожила Локена едва ли не больше, чем все, что он успел испытать сегодня. — Нет у меня никакого объяснения, которое позволило бы разложить все по полочкам. Вроде бы я настоящий — ну или мне так кажется — но еще мне кажется, что со мной случилось что-то очень нехорошее после того, как я умер.
— После того, как ты умер? — переспросил Локен. — Но что может быть хуже смерти?
— Я пока не знаю. Но думаю, ты — единственный, кто может это исправить.
Локен услышал, как к ним приближаются чьи-то шаги; звенящий стук бронированных сапог безошибочно указывал на Астартес. Оглянувшись в сторону тропинки, он увидел вытянувшуюся на камнях широкоплечую тень и закрыл глаза. Хотелось бы ему, чтобы все это оказалось только сном, видением — но он понимал, что это слишком настоящее и слишком страшное, чтобы им можно было пренебречь.
Когда он открыл глаза, Торгаддона уже не было. Если, конечно, он вообще здесь был.
Локен глубоко вздохнул — будто задерживал дыхание на целую вечность — и повернулся к появившемуся из-за угла воину в тускло-стальной броне без знаков легиона. Йактон Круз, которого когда-то среди Лунных Волков называли Вполуха, и который теперь был одним из Странствующих рыцарей Малкадора, коротко кивнул Локену и поднял руку в приветственном жесте.
Локен повторил жест:
— Круз, что привело тебя в этот сад?
— Ты призван, — ответил Круз. — И теперь ты должен откликнуться.
— И кто же призывает меня?
— Малкадор, — произнес Круз так, словно другого ответа и не могло быть.
— Значит, я отвечу, — сказал Локен.
— Ответишь? — удивленно переспросил Круз.
— Да, — Локен наклонился, подбирая плоский камушек с берега. — Только подожди минуту.
Он швырнул камень в воду и усмехнулся, глядя, как тот отскакивает от поверхности, прежде чем рикошетом упасть в самый центр озера — прямо в отражение драгоценной третьей планеты Солнечной системы.
Круз недоумевающе наблюдал за полетом камня.
— Ну и к чему это было? — спросил он наконец.
— Да так... в свое время мы с Торгаддоном забавлялись подобным на берегу одного озера. У него, правда, так ничего и не получалось толком, зато мне всегда удавалось забросить камень дальше всех.
Круз кивнул, хотя ответ Локена и был для него очевидно бессмысленным.
— Что это у тебя с рукой? — поинтересовался он.
Локен опустил взгляд и улыбнулся, увидев на ладони желтеющий синяк в форме растущей луны.
— Напоминание, — ответил он.
— О чем?
— О долге, который я всё ещё не отдал.

@темы: сорок тысяч способов подохнуть, перевожу слова через дорогу, ordo dialogous

---

Еще одна деталька для маленькой-уютной-кофейни™: разные чашки.
Серьезно, в нежно любимом мною Mad Bean одинаковые только спецчашки для капуччино; все остальные - такое впечатление, что кто-то попросту взял и выгреб с посудной полки все, что там было. Причем этот кто-то явно был чашкоманьяком вроде меня и собирал коллекцию долгие годы, по одной чашечке; вероятно, сервизы в коллекции тоже были, но за те же долгие годы успели большей частью разбиться. Поэтому теперь посетителям предлагается пить кофе из чего попало - у меня вот чашки повторялись за все время всего пару раз. Нет, вместимость у них примерно одинаковая - ну, на глаз так кажется, а если даже и немного разная, то это мало кого волнует. Для желающих много-много кофе всегда есть возможность попросить мега-чашку - они есть, я видел. Ну или бумажные стаканчики есть, они-то точно одинаковые.
Весь этот бардак с чашками ничуть не раздражает - наоборот, вызывает ощущение домашнести и няшности, со страшной силой просто (=.

В Старбаксе, кажется, перешли в режим "рождественские песни 24 часа в сутки". Ну ладно, зато девы за стойкой меня узнают и даже интересуются, чего это меня долго не было видно.
А стакан горячего шоколада примиряет с жизнью моментально.

@темы: репортажи со дна кофейной чашки

---

дыбр всякий

Надо бы что-то осмысленное писать. Но с осмысленным, увы, глухо. Как в танке.
Поэтому запишу-ка я про недавние кулинарные эксперименты, чтобы не забыть. Затеял я недавно делать цукаты. Ну, захотелось (=. Ностальгические ассоциации и все такое. Рецепт попячен вот тут, вдруг кому пригодится.
Выводы: из двух апельсинов (толщина шкурки - примерно как броня дредноута, ну ладно, чуть потоньше) получается вполне приличное количество цукатов. Я не считал, сколько там по весу, но мне их хватило на *посчитал на пальцах* пять дней. Вот сегодня догрыз. На следующий раз: сахара надо бы поменьше (забил на рецепт и закидывал на глаз, то есть всыпал две чашки и еще чуть-чуть), а так все отлично. Ну и да, нормальные люди юзают бумагу для выпечки, а я попросту вывалил на противень и сушил так. Потом ножом отковыривал (=.

А так в жизни ничего не происходит. Интернеты вот отключались - фигня, взял ноут в лапки и свалил в кофейню. Тоже, кстати, делаем вывод: если оказался в кофейне именно с ноутбуком - надо искать не только розетку, но и стол. Пристраивать ноут на коленях, сидя в кресле, неудобно - тяжелый, зараза. И с тачпадом я не дружу.
А, еще я ухитрился вчера непонятным образом принять воскресенье за понедельник. Все бы ничего, но я же искренне считал так весь день подряд и еще кусок сегодняшнего утра. Как - не знаю (=.
А вообще у нас осень, холодно, все в порядке. Какая зима, не знаю никакой зимы. У меня ноябрь.

@темы: лытдыбр

---

мотоциклики (=

Я сегодня человек-перепост, извините. Но не могу не (=

еще Джипси, Альфа и Тайфун

(автор тут)

@темы: картинная галерея, we're cancelling the apocalypse

---

Интересный пост с тумбочки: хэдканон про эльфийские прически, преимущественно Предначальной и Первой эпох.

Поскольку тумбочка обладает способностью неожиданно съедать посты, я даже стащу это сюда, чтобы не пропало:

дофига букв на английском, извините, если что

SPECULATION ON ELVES AND THE SIGNIFICANCE OF HAIR
I think that short hair was absolutely the norm for the elves at Cuiviénen, but then in Aman it became suddenly fashionable to grow it out, simply because they could. Now they had time and resources to care for long hair, and lived more stable lives (with less running from things that might be chasing them) so to mark their status in this “safe” new world, the Amanyar grew their hair long.
For the Ñoldor, the trend was influenced by the genetic fluke that their royal house had particularly thick, luxuriant hair (Finwë was even named for it!) and so beautiful hair had connotations of high status, with the general Ñoldorin taste for shiny things and fashions favoured by the royal family (Fingon I’m looking at you, you probably-only-semi-unwitting style icon) driving demand for increasingly elaborate braided styles and stylised, ceremonial hair decorations.
For the Vanyar, who were golden-haired in general, there was a certain amount of spiritual significance to it. Gold was the colour of Laurelin, and light, and warmth, and all that they had come to this side of the sea for, (the description of Galadriel’s hair and the emphasis placed on the “light” in it was a very Vanyarin way to describe someone, and the Ñoldor adopted it from the influx of Vanyarin lords and ladies that came to court with Queen Indis, I think) and the Vanyar most definitely viewed themselves as the “chosen” people of the Valar. Thus I think they regarded their hair as a marker of this and it became almost a sacred act to grow it very long.
(As for the Teleri, I’m going to tentatively headcanon that long hair wasn’t held in such high regard. I think they were a little bemused at times by the Ñoldorin and Vanyarin fashions for it, as with Ñoldorin and Vanyarin fashions in general.)
Back across the sea, I think that long hair was never really much of a thing except in Doriath, specifically in court fashion. I think that it appeared in much the same way as for the Ñoldor (though independently) as a status symbol and a mark of the relative safety of their realm behind the girdle. Long hair is bad for fighting, but the royal court was as well protected and warded as anywhere on the continent.
I think though, that long hair never really gained prevalence in much of the rest of Beleriand, either amongst the Falathrim, the Mithrim Sindar, or the Nandor. Instead, beads and little braids and various dreadlock type things (style depending on hair type) were fashionable, with most people being able to identify someone’s exact ethnic origin/community from the style of their hair.
When the Ñoldor came to Beleriand and there was mixing between the populations, I think some of the Sindar grew their hair long, especially the ones who went into the service of Ñoldorin lords. But there was also lots of clumsy adoption of the local hairstyles by the Ñoldor, with some truly awful and offensive cultural appropriation and general misunderstanding going on.
In additon, the romanticised idea of “New Cuiviénen” had not entirely been destroyed in the crossing from Aman, and so many Ñoldor cut their hair in order to recall those times, or for an effective “fresh start”. For those who had crossed the Ice, some kept their hair short even after, as a reminder of what they had endured. (Long hair went brittle and weak from malnutrition on the Ice and was hard to maintain when it was that cold, so most people cut it.) I think a few eyebrows were raised when members of Fëanor’s host started adopting this style, though. It was viewed as pretty inappropriate, and there was still a fair amount of tension over things like this, although cultural insensitivity towards the Sindar was mostly overlooked.
I think after the end of the first age, long hair was more popular, the old traditions had largely been lost in all the chaos and upheaval of war, but short hair eventually became more of a thing again. I really like the idea that in Eregion at least, short, simple hairstyles with very little decoration were prevalent. There was effectively a cult of innovation and craft and the making of new things, and long hair gets in the way when one is working. To show their devotion to their craft, the Gwaith-i-Mírdain often cut their hair short.
Peter Jackson’s headcanons aside, I think short to medium length hair persisted well into the third age (with occasional “nostalgic” resurgences of very long hair) and then when elves started being reimbodied, or crossing the sea in ships they encountered all these Amanyar with really long hair, and there was a lot more cultural mixing at this point in general, with many styles being fashionable.
Anyway, I definitely like the canonical fact that hair was at least very important and culturally significant to the elves, whether worn long or short.

Переводить лень, поэтому перескажу (=.
Если кратенько: после переселения в Аман эльфы взяли моду отращивать волосы (возле Куйвэнен было как-то некогда, жизнь очень уж опасная). Таким образом среди нолдор длинные волосы и замысловатые прически очень быстро стали показателем статуса; ваньяр к тому же ассоциировали свои золотые волосы со светом Лаурэлин, благодаря чему они приобретали еще больше символического значения. Зато тэлери на весь этот выпендреж большей частью забивали (=. В Белерианде тех времен населению было как-то не до причесок - некогда косы укладывать, когда ты не знаешь, с какой стороны орки набегут; исключение - безопасный Дориат, где длинные волосы тоже считались статусной заморочкой. После Исхода некоторые синдар начали отращивать хайры на нолдорский манер - впрочем, нолдор тоже перенимали синдарские стили, с косичками, бусинами и всем таким. Еще среди нолдорский молодежи перед Исходом была распространена идея "нового Куйвиэнен", в которую входила мода на относительно короткие стрижки. Нолдор Второго и Третьего домов нередко обрезали волосы в память о Хэлкараксэ. После Первой эпохи уже, конечно, смешались все стили и культурные предпочтения; в Эрегионе разве что предпочитали короткие волосы - символизируя таким образом прогресс (и в работе не мешают, а нолдор - народ практичный).

@темы: эпический дискурс

---

Кто упоролся - я упоролся, конечно!
Кто говорил "большеникогда"? Ну, теперь я на собственном опыте проверил, что это заклинание не работает.
Короче. ЗФБ. Три команды. Так вышло.

еще две шт.

P.S. Аватарку я не выбирал, она сама выпала (=.

@темы: фандомное побоище

---

А на фикбуке у меня между тем 444 плюсика, и ради такой няшной цифры я даже баннер схороню тут (=


Вообще единственное преимущество фикбука - это возможность получать фидбэк. Читать с него неудобно, внешний вид не настроишь, тексты заливать неудобно, система тэгов недопиленная катастрофически - AO3 по всем параметрам лучше. Но зато русскоязычная аудитория. И фидбэк. Хотя бы условный, плюсиками. Они тоже немножко греют душу (=.
А здесь тонкий намек "покормите автора", в смысле скажите мне что-нибудь про какие-нибудь мои тексты. Да, я обнаглел и выпрашиваю поглаживания. Что поделать - зима, холодно, одиноко, в реале никто не погладит, так хоть по самооценке (=.

UPD: 505 плюсиков (23.01.2015)

@темы: лытдыбр, links_in_the_chain