...седьмого идиотского полку рядовой. // исчадье декабря.
Переводов вышло на удивление мало. Ну ладно, на самом деле меня просто в сторону канонных рассказов упороло. Но три штучки все-таки перевел (=
Как обычно, спасибо товарищу Коршуну за помощь с поиском и за вычитку.
Название: Проселочные дороги
Оригинал: Country Roads, Take Me Home, purplekitte; запрос на перевод отправлен
Размер: мини, 1351 слово в оригинале
Пейринг/Персонажи: Робаут Жиллиман, Сангвиний, Лев Эль'Джонсон, Конрад Кёрз
Категория: джен
Жанр: юмор, AU
Рейтинг: G
Краткое содержание: АУ, где путешествие через Гибельный Шторм — бесконечный роад-трип по кукурузным полям, и все четверо примархов едут в одной машине
Примечания: даже это меньше ООС, чем у Аннандейла!
— Ну где мы сейчас?
— По-прежнему в секторе Небраска.
— А. Мы уже на месте?
Жиллиман и Лев странно посмотрели на Сангвиния, не понимая, что неоднозначного можно найти в этом простом факте. Сангвиний вздохнул — некоторые здесь воспринимали всё раздражающе буквально, точно были лишены чувства юмора.
— Неважно.
— Я вижу*... что-то, что начинается на «к».
— Кукуруза. Космическая, — сказал Лев, не поднимая взгляд от своего судоку.
— На «п».
— Поле космической кукурузы, — сказал Жиллиман, не поднимая взгляд от кроссворда.
— «Г».
— Грязь.
— «Т».
— Трактор.
— «К».
— Кошмарная черная пустота.
— Крылья.
— Колеблющийся свет на туманной вершине.
— Окей, это были крылья, — солгал Сангвиний, запоздало понимая, что океаны крови, которые он заметил краем глаза, были — скорее всего — галлюцинацией.
Кёрз вдруг подал голос:
— Ты там что, в зеркало посмотрел?
Проигнорировав его сарказм, Сангвиний уточнил:
— Просто птица пролетела. Думаю, это был гриф или что-то вроде того. С двумя головами.
*[«I spy» — популярная детская игра: ведущий произносит «I spy with my little eye...», а остальные должны угадать загаданный им объект; существуют разные варианты загадывания, например, по первой букве]
— Мы можем поесть где-нибудь еще, кроме «Cracker Barrel*»?
— Нет.
— Ну да, чего еще ожидать — ты ведь так бесконечно скучен.
Жиллиман отказывался реагировать на подначки Кёрза.
— Я собираюсь пробовать пункты меню по очереди, для разнообразия, и ты тоже можешь.
— Я заранее знаю, что возненавижу их все.
Лев обвел рукой окружающее пространство.
— Ты упускаешь основной момент. Здесь есть что-нибудь еще? Правильно, ничего. Или, может, ты хочешь съехать на обочину и спереть немного сырой кукурузы? Я же купил тебе вяленого мяса на предыдущей космической заправке, грызи его молча.
*[«Cracker Barrel» — сеть американских ресторанов/сувенирных магазинов, объединенных темой южных штатов]
— Это точно было...
— Ага.
— Зачем вообще кому-то такое могло понадобиться?
— Наверняка им было просто нечего делать.
Они смотрели, как самый большой в галактике шар из резинок сколлапсировал в нейтронную звезду под собственным весом.
После подобающе драматической паузы Лев сказал:
— Теперь мы можем ехать дальше.
— Но сначала заправим бак и сходим в туалет, — уточнил Жиллиман. Он был здесь самым ответственным.
— Не идеальный вариант, конечно, но этот стрип-клуб — единственное место, где можно спросить дорогу. Лев?
— Нет.
— Слушай, ну там ведь нет сигнализации на входе, которая может определить, что ты гей.
— Я не гей, — огрызнулся Лев. Никто не обратил внимания.
— Робаут? Ты ведь можешь зайти и спросить?
— Мама не разрешает мне ходить по стрип-клубам.
Братья задумались на минуту, затем решили, что переубеждать его бесполезно.
— Я могу пойти.
— И мы все согласны, что нет никакой гарантии, что Конрад не попытается сожрать стриптизерш. Так что эта участь выпадает мне.
Сангвиний вышел из клуба пятнадцать минут спустя, без рубашки и покрытый следами помады.
— В общем, получается, что после варп-перекрестка дорога, на которой написано «север», поворачивает к галактическому западу, а южная петля потом уходит на юго-восток, так что нам нужна дорога «С».
— Кому-то там явно хотелось «Х», — Кёрз считал своей законной обязанностью указывать на то, что остальные избегали упоминать.
— Такого направления на карте нет, — заметил Жиллиман.
— Так куда вы все едете? — поинтересовалась официантка в «Cracker Barrel» в секторе Оклахома.
Сангвиний оглянулся на братьев. Лев наверняка откажется отвечать. Жиллиман пустится в ненужные и слишком сложные объяснения во имя точности. Кёрз расскажет официантке, когда и как умрут ее дети.
— Мы хотим навестить нашего отца там, на западе.
— Надеюсь, ничего плохого не случилось.
— Один из наших братьев умирает, но он уже давно знал, что к этому идет.
— Правда? Ну, всё равно, мои соболезнования.
Кёрз, вероятно, закатил глаза, но поскольку они у него были полностью черные, понять это было сложновато. Жиллиман и Лев поспешно заказали еще кофе, пока никто не успел высказаться насчет того, который конкретно из их братьев должен умереть — ясно было только, что кто-то умрет в любом случае.
— Я думал, мы постарались искоренить религию, — заметил Лев.
— Похоже, не везде, — обреченно ответил Жиллиман; он отказался делать любые выводы на эту тему еще на Калте.
Глядя на крест высотой в 150 астрономических единиц, Лев только пробормотал:
— Что это вообще за религия?
На следующей планете явно видели конструкцию соседей и из зависти построили свою — еще чуть побольше.
Сангвиний пожал плечами:
— Согласно космическим биллбордам, мимо которых мы проехали, они очень возражают против абортов. Это основной принцип, насколько я понял. А, и еще у них куча священных изображений, почему-то похожих на меня.
— Какой здесь ужасно зеленый космос.
— Напоминает тебе о доме? — спросил Жиллиман, и Лев окинул его мрачным взглядом. Это не имело ничего общего с зеленью деревьев.
Туманность потрескивала вспышками новорожденных звезд, точно молниями, рокотала грохотом, похожим на гром, и сыпала ледяными кометами, точно градом.
— Нам точно надо ехать прямо через это? — напряженно уточнил Лев. — Может, лучше обогнуть?
— Меня не спрашивайте, — сказал Сангвиний, — я вообще из пустыни.
С низким рыком из темных облаков космической пыли начал спускаться вихрь торнадо. Он выплюнул корабль класса «Бездна» — зачем-то к нему были приделаны восемнадцать огромных колес.
Все обернулись к Жиллиману.
— Да, я читал советы национальной метеорологической службы о том, что надо делать в таких ситуациях. А именно — съехать на обочину, желательно в канаву и не под мост, а затем поискать постоянные постройки, если таковые имеются. Я думаю, вон там в «Cracker Barrel» должно быть убежище от торнадо или хотя бы склад в подвале, глубоко в толще планеты. Там мы его и переждем.
— Я знал, что мы должны были свернуть налево в Альбукерке.
— Лев, но ведь у тебя есть GPS-навигатор?
— Да.
— А может, мы им воспользуемся? — предложил Жиллиман.
— Нет.
— Неужели Сангвинию придется опять останавливаться и спрашивать дорогу?
— Нет, вон там указатель. «20 000 световых лет до Терры».
— Подозрительно это выглядит, — немедленно сказал Лев.
— А что, отсюда до Терры есть хоть что-то еще, о чем стоит писать на дорожных знаках?
— Ладно, согласен.
— Что это за кошмарные демонические вопли по воксу? Выключите это, иначе, клянусь, я разверну этот корабль обратно и отправлюсь на Калибан.
— Это AM-радио, которое пытается поймать сигнал с отдаленной станции, — пояснил Льву Жиллиман. — Я надеялся дослушать утренний выпуск Национального радио*, но дайте-ка я покручу настройки и попробую найти приличный сигнал на следующие несколько световых лет.
После нескольких щелчков помехи преобразовались в хор, поющий «Алабама, милый дом».
*[NPR (National Public Radio) «Morning Edition» — одна из наиболее популярных новостных радиопередач в Штатах]
Лев вдруг свернул на обочину.
— Мы оставливаемся здесь? Почему? — спросил Жиллиман.
— Потому что.
Сангвиний перевел за своего недружелюбного брата:
— Это не «Cracker Barrel».
Лев отказался произносить вслух «Фруктовые-сластены-пальчики-оближешь», поэтому он просто ткнул пальцем в меню и что-то хмыкнул. Впрочем, это был стандартный способ сделать заказ из утреннего меню IHOP* в три часа ночи, так что официантка и не подумала возмущаться.
Она повернулась к Кёрзу:
— Чего бы вы хотели?
— Я бы хотел кости моих врагов, протыкающие их нежную плоть, пока они будут смотреть на свои собственные блестящие выпотрошенные внутренности и кричать.
— Он хочет блинчики с шоколадом, — перевел Жиллиман, — и апельсиновый сок.
— Нет, не хочу.
— Тебе точно хватит кофеина, и тебе нужны витамины. Ты будешь пить апельсиновый сок.
Лев попытался отодвинуть свой черный кофе подальше от Кёрза, пока тот его не стащил. Кёрз довольно зашипел — он предвидел это и успел раньше. Сангвиний заказал Льву еще один кофе.
*[«IHOP (International House of Pancakes)» — сеть ресторанов быстрого питания, специализирующаяся на завтраках]
«Country roads, take me home...»
(музыкальная пауза)
— «К».
— Кактус, — сказал Жиллиман, пристраивая на колено остросюжетный роман, купленный на последней заправке в варпе, чтобы можно было делать пометки на полях, возмущаясь дырами в сюжете. — Космические сагуаро, надо полагать.
— «С».
— Скала, — сказал Лев, пряча книгу за брошюркой с судоку, но Сангвиний успел разглядеть название на обложке романа — «Мой любовник гей-оборотень-пират».
— «Г».
— Гигантская и бесконечная пустота, напоминающая о безысходности всей нашей жизни и о том, что всё неизбежно станет прахом и даже меньше, чем прахом, — сказал Кёрз.
— Нет, это был гриф, но хорошая догадка.
— Мы уже приехали?
Странным образом получились оба текста про Сангвиния и всёплохо, хотя и по-разному. Я не нарочно.
Название: Слишком далеко и слишком близко
Оригинал: Long Distances, Crossed Quickly, анонимный автор; запрос на перевод отправлен
Размер: мини, 1062 слова в оригинале
Пейринг/Персонажи: Хорус, Сангвиний
Категория: джен, намеки на слэш
Жанр: драма, ангст
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Еще одна интерпретация поединка на борту «Мстительного духа». Всё очень плохо.
Не было бы ложью сказать, что Хорус наблюдал, как Ангел бился у Врат Терры. Но куда ближе к истине было бы сказать, что он не мог направить взгляд никуда больше во время этого затянувшегося на неделю сражения. У него пересохло во рту, сердце ускорило ритм — словно бы они вновь встречали друг друга впервые, и всё его существо нестерпимо изнывало от желания.
Вот — лучший и возлюбленный брат мой, признавал Хорус. Он, и никто иной, мог бы править рядом со мной.
Это была несбыточная мечта — он знал это, едва она только пришла к нему. Но, вопреки всему, он не переставал грезить, перебирая вероятность за вероятностью. Так же, как Сангвиний пытался отыскать шанс убить его в сотнях повторений их судьбоносной встречи, Хорус искал возможность обратить брата на свою сторону. Схватка с Красным Ангелом была ближе всего к этому — но даже тогда Сангвиний остался недосягаем.
Если бы он позволил себе быть честным с самим собой — а это случалось теперь всё реже и реже; по правде говоря, в том коротком разговоре с Ангелом он был честнее, чем обращаясь к собственной совести, — он был бы разочарован любым другим исходом. Лучше всего он и Сангвиний проявляли себя, будучи разными сторонами одной монеты. Именно поэтому, стоило им только узнать друг друга, это переплавилось в восхитительный опыт — когда Хорус хотел превзойти брата и быть превзойденным им в равной мере.
О да, это было потрясающее ощущение, не сравнимое ни с чем: оказаться на разных сторонах. Он представлял это множество раз — как он будет приветствовать вестника Императора перед своим собственным троном. Он сам будет императором в своем непреложном праве, принимающим дипломатический визит доброй воли. Возможно, они даже не обменяются ни словом, прежде чем Сангвиний пересечет расстояние между ними — обнажив меч и развернув крылья, готовый проливать кровь и убивать, и лишь лицо его будет оставаться по-прежнему невозмутимым.
Хорус прокручивал их поединок в воображении множество раз, внося поправки после каждого демона, павшего от руки Ангела. Триумф за триумфом, убийство за убийством — не было ни единой возможности, что Ангел одолеет его, равно как не было ни единого шанса, что Ангел присоединится к нему.
Но теперь?..
Теперь, когда осада терпела неудачу и объединенные силы Первого, Шестого и Тринадцатого были всего в нескольких днях пути от Солнечной системы, Хорус ощущал первые прикосновения ужаса. Что, если Истинные Боги не сочли его достойным? Если он был вознесен так высоко лишь для того, чтобы пасть?
Он опустил щиты своего корабля, успешно заманив этим отца и братьев на борт. Его псайкеры уверяли, что поспешно собранные вражеские войска окажутся разделены и разбросаны — и они оказались разделены. И всё это время он не мог не задаваться вопросом — столь отвлеченно, будто размышлял о чьей-то чужой судьбе, а не о собственной жизни, висящей на волоске, — что, если он уже пал.
Ответ открылся ему немедленно — когда Сангвиний ворвался в его тронный зал, но Истинные Боги явили свою волю, лишив его даже возможности договориться с братом.
Сангвиний пал. Хорус понял это с первого взгляда. Неделя, проведенная у Врат Терры, исказила его безвозвратно, и исходящие от него эманации смерти и разложения говорили не только о воинах Хоруса, но и о его собственных сыновьях. Было ли это неизбежным итогом, — задумался на мновение Хорус, — или же результатом постоянных, бесконечных сражений?
Как бы то ни было, когда Сангвиний надвинулся на него, источая с каждым шагом ярость и жажду крови, Хорус — во имя их дружбы, их братства, их любви — всё же попытался еще раз. Это должна была быть лучшая речь из всех, которые он когда-либо произносил, речь, которая могла бы убедить даже самого Императора. Но первые же ее слова не были услышаны; Сангвиний зарычал и прыгнул вперед.
Хорус увернулся от удара — на чистых рефлексах. Он по-прежнему не мог поверить, что это существо, стоящее перед ним сейчас — его брат. В нем не осталось ничего человеческого, ни одного проблеска рассудка. Сангвиний оскалил клыки, и Хорус, перехвативший его меч на середине удара, мог разглядеть частицы сверхчеловеческой плоти, застрявшие в его зубах.
— Брат мой... — попытался он снова.
Сангвиний испустил оглушительный вопль, отдергивая меч и отпрыгивая назад. Хлопнули огромные крылья — он отлетел прочь, в угол. Хорус мог лишь следить, замерев на месте, как Ангел скорчился на парапете тронного зала. Эта поза подошла бы Кёрзу — но никак не Сангвинию.
А затем он прянул вперед, продолжая бой, и с каждым его бездумным ударом Хорус убеждался всё сильнее: от его брата не осталось ничего.
Но как? Почему?
Он отбил две сотни ударов, за которыми не крылось никакой тактики, и наконец понял, что не в силах больше выдерживать этот безумный фарс. Издав яростный рык уже сам, он рассек меч Ангела пополам и бросился вперед, целясь когтями в грудь, продолжая ход боя. Сангвиний уклонился бы. Сангвиний мог даже успеть ударить в ответ. Но это бледное подобие его брата, этот призрак, носивший лицо Ангела, — этот принял удар полностью.
Хорус смотрел, как льется кровь изо рта и из груди упавшего. Он не отрывал взгляда, пытаясь отыскать мельчайший знак узнавания, любой намек на рассудок.
Истинные Боги лишили его даже этого.
В последний момент, когда он чувствовал, как жизнь оставляет тело его брата и как собирается чудовищная волна энергии, сравнимая разве что с несчастливой гибелью Ферруса Мануса, — тогда ему было даровано видение.
Сангвиний знал, что всё закончится этим. И хуже того — их отец тоже это знал. Выбирая между посланцем Хаоса и обезумевшим зверем, отец приказал выбрать последнее — и Сангвиний, верный до конца, покорный до предела, согласился.
Хорус содрогнулся от холода, и дал телу Ангела опуститься на пол.
Это и всё, понял он. Всё, чем они были. Пешки, пронумерованные фигуры на галактической игральной доске. Сколько раз он боялся, что Император любит Сангвиния больше — но теперь это перестало иметь значение. У Императора не было фаворитов, лишь инструменты и способы их использования.
Сангвиний предпочел смерть свободе. Хорус не допустит той же ошибки.
Название: Кровь и кость
Оригинал: Blood and Bone, purplekitte; запрос на перевод отправлен
Размер: драббл, 628 слов в оригинале
Пейринг/Персонажи: Сангвиний/Конрад Кёрз
Категория: слэш
Жанр: ангст, PWP
Рейтинг: R—NC-17
Примечания/Предупреждения: кровь, насилие, лавхейт
То, что Кёрз кусался, никого не удивило бы. Его подпиленные гниющие зубы были предназначены именно для этого. Но то, что Сангвиний укусил его в ответ — вот это оказалось неожиданностью.
Сангвиний сделал это не для того, чтобы показать, что может отплатить его же монетой, не чтобы показать, что он — тоже воин, и лучший из них, и даже не потому, что ему нравилась грубость. Он кусался, как животное, словно Кёрз был мясом, которое он хотел разорвать на части. Кёрз не знал страха — тем более, страха смерти, — и позволить своему брату вырвать ему горло — в особенности этому совершенному, ангельскому брату — было бы восхитительно ироничной гибелью. И потому он засмеялся, хотя и видел, что Сангвиний не замечает его насмешки — и, похоже, не слышит вовсе ничего.
Кёрз не привык оставаться позади, когда нужно было причинять боль или доказать, что он ничем не уступает противнику. Он самозабвенно вцепился в крылья Сангвиния. Вырывать перья оказалось нелегко — они сидели глубоко и держались крепко; после них оставались рваные дыры в коже и мышцах крыльев, сломанные маленькие косточки внутри. Он поднес ко рту окровавленный комок перьев и мяса. Вкус был отвратительным, в точности как тогда, когда он ел голубей на Нострамо — но, в конце концов, эффект был важнее.
Ему тут же пришлось вспомнить, что крылья — тоже оружие: раскрывшись с резким хлопком, крыло сломало ему руку, закинутую за спину Сангвиния. Но боль была восхитительна — и сделалась еще лучше, когда Сангвиний рассек его грудь, разрывая плоть от плеча до грудины. Как прекрасен был его брат — никакие рубины, которыми он украшал себя, не смогли бы сравниться с этим: с кровью, стекающей по его спине, забрызгавшей волосы, капающей с подбородка, когда он пил кровь Кёрза точно так же, как пьют воду умирающие от жажды.Острые клыки Сангвиния рвали артерии быстрее, чем регенерация примарха позволяла им стянуться, и он жадно присасывался к ранам.
— Что ты видишь в моей крови, брат? — спросил Кёрз, пусть и не ожидал ответа: ему слишком хорошо было знакомо это безумие. — Тебе нравится?
Он даже не мог представить, что заставило его брата-ангела превратиться в такое — почти что в животное, в раба собственной ярости, ненависти и голода, — но зато насколько же оправдывало это его собственные деяния. Все они были прокляты, все до единого. Что же такое, на самом деле, был их отец, если Его сыновья все оказались чудовищами?
Кёрз потянулся вниз, разрывая то немного, что осталось от одежд Сангвиния. Брат нависал над ним, прижимая к земле своим весом, но Кёрз не собирался сражаться с силой — ни силой, ни хитростью; к чему, если он был ровно там, где хотел? Он чувствовал напряженный член Сангвиния, прижимающийся к нему — и в самом деле, разве мог гормональный отлик одного рода желания не спровоцировать и другое? Кёрз обхватил его ладонью, впиваясь когтями.
Сангвиний толкнулся ему навстречу — нетерпеливо, жадно, требовательно. Боль и кровь — вот всё, для чего Кёрз был создан, и похоже, что у них с Ангелом было больше общего, чем только тяжесть судьбы и предвидения. Он давно уже перестал сдерживаться, будучи тем, кто он есть, и теперь, видя Сангвиния таким — кончающим в его окровавленой руке, с клочьями мяса в зубах, — он видел, что они с братом похожи до неразличимости.
Единственное, что было лучше этого, — думал Кёрз, когда гораздо позже на мгновение очнулся от исцеляющей комы, — то, как Сангвиний закричал в отчаянии, когда рассудок вернулся к нему и он понял, что же сделал. Да, Кёрз был сломан сам, но в случае его брата он, пожалуй, не возражал, если бы этот миг разрушения длился вечно, и тот никогда бы не принял свою истинную суть. Это было прекраснейшим из зрелищ, и Кёрз улыбнулся через разбитые зубы, наслаждаясь трагедией.
Как обычно, спасибо товарищу Коршуну за помощь с поиском и за вычитку.
Название: Проселочные дороги
Оригинал: Country Roads, Take Me Home, purplekitte; запрос на перевод отправлен
Размер: мини, 1351 слово в оригинале
Пейринг/Персонажи: Робаут Жиллиман, Сангвиний, Лев Эль'Джонсон, Конрад Кёрз
Категория: джен
Жанр: юмор, AU
Рейтинг: G
Краткое содержание: АУ, где путешествие через Гибельный Шторм — бесконечный роад-трип по кукурузным полям, и все четверо примархов едут в одной машине
Примечания: даже это меньше ООС, чем у Аннандейла!
— Ну где мы сейчас?
— По-прежнему в секторе Небраска.
— А. Мы уже на месте?
Жиллиман и Лев странно посмотрели на Сангвиния, не понимая, что неоднозначного можно найти в этом простом факте. Сангвиний вздохнул — некоторые здесь воспринимали всё раздражающе буквально, точно были лишены чувства юмора.
— Неважно.
***
— Я вижу*... что-то, что начинается на «к».
— Кукуруза. Космическая, — сказал Лев, не поднимая взгляд от своего судоку.
— На «п».
— Поле космической кукурузы, — сказал Жиллиман, не поднимая взгляд от кроссворда.
— «Г».
— Грязь.
— «Т».
— Трактор.
— «К».
— Кошмарная черная пустота.
— Крылья.
— Колеблющийся свет на туманной вершине.
— Окей, это были крылья, — солгал Сангвиний, запоздало понимая, что океаны крови, которые он заметил краем глаза, были — скорее всего — галлюцинацией.
Кёрз вдруг подал голос:
— Ты там что, в зеркало посмотрел?
Проигнорировав его сарказм, Сангвиний уточнил:
— Просто птица пролетела. Думаю, это был гриф или что-то вроде того. С двумя головами.
*[«I spy» — популярная детская игра: ведущий произносит «I spy with my little eye...», а остальные должны угадать загаданный им объект; существуют разные варианты загадывания, например, по первой букве]
***
— Мы можем поесть где-нибудь еще, кроме «Cracker Barrel*»?
— Нет.
— Ну да, чего еще ожидать — ты ведь так бесконечно скучен.
Жиллиман отказывался реагировать на подначки Кёрза.
— Я собираюсь пробовать пункты меню по очереди, для разнообразия, и ты тоже можешь.
— Я заранее знаю, что возненавижу их все.
Лев обвел рукой окружающее пространство.
— Ты упускаешь основной момент. Здесь есть что-нибудь еще? Правильно, ничего. Или, может, ты хочешь съехать на обочину и спереть немного сырой кукурузы? Я же купил тебе вяленого мяса на предыдущей космической заправке, грызи его молча.
*[«Cracker Barrel» — сеть американских ресторанов/сувенирных магазинов, объединенных темой южных штатов]
***
— Это точно было...
— Ага.
— Зачем вообще кому-то такое могло понадобиться?
— Наверняка им было просто нечего делать.
Они смотрели, как самый большой в галактике шар из резинок сколлапсировал в нейтронную звезду под собственным весом.
После подобающе драматической паузы Лев сказал:
— Теперь мы можем ехать дальше.
— Но сначала заправим бак и сходим в туалет, — уточнил Жиллиман. Он был здесь самым ответственным.
***
— Не идеальный вариант, конечно, но этот стрип-клуб — единственное место, где можно спросить дорогу. Лев?
— Нет.
— Слушай, ну там ведь нет сигнализации на входе, которая может определить, что ты гей.
— Я не гей, — огрызнулся Лев. Никто не обратил внимания.
— Робаут? Ты ведь можешь зайти и спросить?
— Мама не разрешает мне ходить по стрип-клубам.
Братья задумались на минуту, затем решили, что переубеждать его бесполезно.
— Я могу пойти.
— И мы все согласны, что нет никакой гарантии, что Конрад не попытается сожрать стриптизерш. Так что эта участь выпадает мне.
Сангвиний вышел из клуба пятнадцать минут спустя, без рубашки и покрытый следами помады.
— В общем, получается, что после варп-перекрестка дорога, на которой написано «север», поворачивает к галактическому западу, а южная петля потом уходит на юго-восток, так что нам нужна дорога «С».
— Кому-то там явно хотелось «Х», — Кёрз считал своей законной обязанностью указывать на то, что остальные избегали упоминать.
— Такого направления на карте нет, — заметил Жиллиман.
***
— Так куда вы все едете? — поинтересовалась официантка в «Cracker Barrel» в секторе Оклахома.
Сангвиний оглянулся на братьев. Лев наверняка откажется отвечать. Жиллиман пустится в ненужные и слишком сложные объяснения во имя точности. Кёрз расскажет официантке, когда и как умрут ее дети.
— Мы хотим навестить нашего отца там, на западе.
— Надеюсь, ничего плохого не случилось.
— Один из наших братьев умирает, но он уже давно знал, что к этому идет.
— Правда? Ну, всё равно, мои соболезнования.
Кёрз, вероятно, закатил глаза, но поскольку они у него были полностью черные, понять это было сложновато. Жиллиман и Лев поспешно заказали еще кофе, пока никто не успел высказаться насчет того, который конкретно из их братьев должен умереть — ясно было только, что кто-то умрет в любом случае.
***
— Я думал, мы постарались искоренить религию, — заметил Лев.
— Похоже, не везде, — обреченно ответил Жиллиман; он отказался делать любые выводы на эту тему еще на Калте.
Глядя на крест высотой в 150 астрономических единиц, Лев только пробормотал:
— Что это вообще за религия?
На следующей планете явно видели конструкцию соседей и из зависти построили свою — еще чуть побольше.
Сангвиний пожал плечами:
— Согласно космическим биллбордам, мимо которых мы проехали, они очень возражают против абортов. Это основной принцип, насколько я понял. А, и еще у них куча священных изображений, почему-то похожих на меня.
***
— Какой здесь ужасно зеленый космос.
— Напоминает тебе о доме? — спросил Жиллиман, и Лев окинул его мрачным взглядом. Это не имело ничего общего с зеленью деревьев.
Туманность потрескивала вспышками новорожденных звезд, точно молниями, рокотала грохотом, похожим на гром, и сыпала ледяными кометами, точно градом.
— Нам точно надо ехать прямо через это? — напряженно уточнил Лев. — Может, лучше обогнуть?
— Меня не спрашивайте, — сказал Сангвиний, — я вообще из пустыни.
С низким рыком из темных облаков космической пыли начал спускаться вихрь торнадо. Он выплюнул корабль класса «Бездна» — зачем-то к нему были приделаны восемнадцать огромных колес.
Все обернулись к Жиллиману.
— Да, я читал советы национальной метеорологической службы о том, что надо делать в таких ситуациях. А именно — съехать на обочину, желательно в канаву и не под мост, а затем поискать постоянные постройки, если таковые имеются. Я думаю, вон там в «Cracker Barrel» должно быть убежище от торнадо или хотя бы склад в подвале, глубоко в толще планеты. Там мы его и переждем.
***
— Я знал, что мы должны были свернуть налево в Альбукерке.
— Лев, но ведь у тебя есть GPS-навигатор?
— Да.
— А может, мы им воспользуемся? — предложил Жиллиман.
— Нет.
— Неужели Сангвинию придется опять останавливаться и спрашивать дорогу?
— Нет, вон там указатель. «20 000 световых лет до Терры».
— Подозрительно это выглядит, — немедленно сказал Лев.
— А что, отсюда до Терры есть хоть что-то еще, о чем стоит писать на дорожных знаках?
— Ладно, согласен.
***
— Что это за кошмарные демонические вопли по воксу? Выключите это, иначе, клянусь, я разверну этот корабль обратно и отправлюсь на Калибан.
— Это AM-радио, которое пытается поймать сигнал с отдаленной станции, — пояснил Льву Жиллиман. — Я надеялся дослушать утренний выпуск Национального радио*, но дайте-ка я покручу настройки и попробую найти приличный сигнал на следующие несколько световых лет.
После нескольких щелчков помехи преобразовались в хор, поющий «Алабама, милый дом».
*[NPR (National Public Radio) «Morning Edition» — одна из наиболее популярных новостных радиопередач в Штатах]
***
Лев вдруг свернул на обочину.
— Мы оставливаемся здесь? Почему? — спросил Жиллиман.
— Потому что.
Сангвиний перевел за своего недружелюбного брата:
— Это не «Cracker Barrel».
Лев отказался произносить вслух «Фруктовые-сластены-пальчики-оближешь», поэтому он просто ткнул пальцем в меню и что-то хмыкнул. Впрочем, это был стандартный способ сделать заказ из утреннего меню IHOP* в три часа ночи, так что официантка и не подумала возмущаться.
Она повернулась к Кёрзу:
— Чего бы вы хотели?
— Я бы хотел кости моих врагов, протыкающие их нежную плоть, пока они будут смотреть на свои собственные блестящие выпотрошенные внутренности и кричать.
— Он хочет блинчики с шоколадом, — перевел Жиллиман, — и апельсиновый сок.
— Нет, не хочу.
— Тебе точно хватит кофеина, и тебе нужны витамины. Ты будешь пить апельсиновый сок.
Лев попытался отодвинуть свой черный кофе подальше от Кёрза, пока тот его не стащил. Кёрз довольно зашипел — он предвидел это и успел раньше. Сангвиний заказал Льву еще один кофе.
*[«IHOP (International House of Pancakes)» — сеть ресторанов быстрого питания, специализирующаяся на завтраках]
***
«Country roads, take me home...»
(музыкальная пауза)
***
— «К».
— Кактус, — сказал Жиллиман, пристраивая на колено остросюжетный роман, купленный на последней заправке в варпе, чтобы можно было делать пометки на полях, возмущаясь дырами в сюжете. — Космические сагуаро, надо полагать.
— «С».
— Скала, — сказал Лев, пряча книгу за брошюркой с судоку, но Сангвиний успел разглядеть название на обложке романа — «Мой любовник гей-оборотень-пират».
— «Г».
— Гигантская и бесконечная пустота, напоминающая о безысходности всей нашей жизни и о том, что всё неизбежно станет прахом и даже меньше, чем прахом, — сказал Кёрз.
— Нет, это был гриф, но хорошая догадка.
***
— Мы уже приехали?
Странным образом получились оба текста про Сангвиния и всёплохо, хотя и по-разному. Я не нарочно.
Название: Слишком далеко и слишком близко
Оригинал: Long Distances, Crossed Quickly, анонимный автор; запрос на перевод отправлен
Размер: мини, 1062 слова в оригинале
Пейринг/Персонажи: Хорус, Сангвиний
Категория: джен, намеки на слэш
Жанр: драма, ангст
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Еще одна интерпретация поединка на борту «Мстительного духа». Всё очень плохо.
Не было бы ложью сказать, что Хорус наблюдал, как Ангел бился у Врат Терры. Но куда ближе к истине было бы сказать, что он не мог направить взгляд никуда больше во время этого затянувшегося на неделю сражения. У него пересохло во рту, сердце ускорило ритм — словно бы они вновь встречали друг друга впервые, и всё его существо нестерпимо изнывало от желания.
Вот — лучший и возлюбленный брат мой, признавал Хорус. Он, и никто иной, мог бы править рядом со мной.
Это была несбыточная мечта — он знал это, едва она только пришла к нему. Но, вопреки всему, он не переставал грезить, перебирая вероятность за вероятностью. Так же, как Сангвиний пытался отыскать шанс убить его в сотнях повторений их судьбоносной встречи, Хорус искал возможность обратить брата на свою сторону. Схватка с Красным Ангелом была ближе всего к этому — но даже тогда Сангвиний остался недосягаем.
Если бы он позволил себе быть честным с самим собой — а это случалось теперь всё реже и реже; по правде говоря, в том коротком разговоре с Ангелом он был честнее, чем обращаясь к собственной совести, — он был бы разочарован любым другим исходом. Лучше всего он и Сангвиний проявляли себя, будучи разными сторонами одной монеты. Именно поэтому, стоило им только узнать друг друга, это переплавилось в восхитительный опыт — когда Хорус хотел превзойти брата и быть превзойденным им в равной мере.
О да, это было потрясающее ощущение, не сравнимое ни с чем: оказаться на разных сторонах. Он представлял это множество раз — как он будет приветствовать вестника Императора перед своим собственным троном. Он сам будет императором в своем непреложном праве, принимающим дипломатический визит доброй воли. Возможно, они даже не обменяются ни словом, прежде чем Сангвиний пересечет расстояние между ними — обнажив меч и развернув крылья, готовый проливать кровь и убивать, и лишь лицо его будет оставаться по-прежнему невозмутимым.
Хорус прокручивал их поединок в воображении множество раз, внося поправки после каждого демона, павшего от руки Ангела. Триумф за триумфом, убийство за убийством — не было ни единой возможности, что Ангел одолеет его, равно как не было ни единого шанса, что Ангел присоединится к нему.
Но теперь?..
Теперь, когда осада терпела неудачу и объединенные силы Первого, Шестого и Тринадцатого были всего в нескольких днях пути от Солнечной системы, Хорус ощущал первые прикосновения ужаса. Что, если Истинные Боги не сочли его достойным? Если он был вознесен так высоко лишь для того, чтобы пасть?
Он опустил щиты своего корабля, успешно заманив этим отца и братьев на борт. Его псайкеры уверяли, что поспешно собранные вражеские войска окажутся разделены и разбросаны — и они оказались разделены. И всё это время он не мог не задаваться вопросом — столь отвлеченно, будто размышлял о чьей-то чужой судьбе, а не о собственной жизни, висящей на волоске, — что, если он уже пал.
Ответ открылся ему немедленно — когда Сангвиний ворвался в его тронный зал, но Истинные Боги явили свою волю, лишив его даже возможности договориться с братом.
Сангвиний пал. Хорус понял это с первого взгляда. Неделя, проведенная у Врат Терры, исказила его безвозвратно, и исходящие от него эманации смерти и разложения говорили не только о воинах Хоруса, но и о его собственных сыновьях. Было ли это неизбежным итогом, — задумался на мновение Хорус, — или же результатом постоянных, бесконечных сражений?
Как бы то ни было, когда Сангвиний надвинулся на него, источая с каждым шагом ярость и жажду крови, Хорус — во имя их дружбы, их братства, их любви — всё же попытался еще раз. Это должна была быть лучшая речь из всех, которые он когда-либо произносил, речь, которая могла бы убедить даже самого Императора. Но первые же ее слова не были услышаны; Сангвиний зарычал и прыгнул вперед.
Хорус увернулся от удара — на чистых рефлексах. Он по-прежнему не мог поверить, что это существо, стоящее перед ним сейчас — его брат. В нем не осталось ничего человеческого, ни одного проблеска рассудка. Сангвиний оскалил клыки, и Хорус, перехвативший его меч на середине удара, мог разглядеть частицы сверхчеловеческой плоти, застрявшие в его зубах.
— Брат мой... — попытался он снова.
Сангвиний испустил оглушительный вопль, отдергивая меч и отпрыгивая назад. Хлопнули огромные крылья — он отлетел прочь, в угол. Хорус мог лишь следить, замерев на месте, как Ангел скорчился на парапете тронного зала. Эта поза подошла бы Кёрзу — но никак не Сангвинию.
А затем он прянул вперед, продолжая бой, и с каждым его бездумным ударом Хорус убеждался всё сильнее: от его брата не осталось ничего.
Но как? Почему?
Он отбил две сотни ударов, за которыми не крылось никакой тактики, и наконец понял, что не в силах больше выдерживать этот безумный фарс. Издав яростный рык уже сам, он рассек меч Ангела пополам и бросился вперед, целясь когтями в грудь, продолжая ход боя. Сангвиний уклонился бы. Сангвиний мог даже успеть ударить в ответ. Но это бледное подобие его брата, этот призрак, носивший лицо Ангела, — этот принял удар полностью.
Хорус смотрел, как льется кровь изо рта и из груди упавшего. Он не отрывал взгляда, пытаясь отыскать мельчайший знак узнавания, любой намек на рассудок.
Истинные Боги лишили его даже этого.
В последний момент, когда он чувствовал, как жизнь оставляет тело его брата и как собирается чудовищная волна энергии, сравнимая разве что с несчастливой гибелью Ферруса Мануса, — тогда ему было даровано видение.
Сангвиний знал, что всё закончится этим. И хуже того — их отец тоже это знал. Выбирая между посланцем Хаоса и обезумевшим зверем, отец приказал выбрать последнее — и Сангвиний, верный до конца, покорный до предела, согласился.
Хорус содрогнулся от холода, и дал телу Ангела опуститься на пол.
Это и всё, понял он. Всё, чем они были. Пешки, пронумерованные фигуры на галактической игральной доске. Сколько раз он боялся, что Император любит Сангвиния больше — но теперь это перестало иметь значение. У Императора не было фаворитов, лишь инструменты и способы их использования.
Сангвиний предпочел смерть свободе. Хорус не допустит той же ошибки.
Название: Кровь и кость
Оригинал: Blood and Bone, purplekitte; запрос на перевод отправлен
Размер: драббл, 628 слов в оригинале
Пейринг/Персонажи: Сангвиний/Конрад Кёрз
Категория: слэш
Жанр: ангст, PWP
Рейтинг: R—NC-17
Примечания/Предупреждения: кровь, насилие, лавхейт
То, что Кёрз кусался, никого не удивило бы. Его подпиленные гниющие зубы были предназначены именно для этого. Но то, что Сангвиний укусил его в ответ — вот это оказалось неожиданностью.
Сангвиний сделал это не для того, чтобы показать, что может отплатить его же монетой, не чтобы показать, что он — тоже воин, и лучший из них, и даже не потому, что ему нравилась грубость. Он кусался, как животное, словно Кёрз был мясом, которое он хотел разорвать на части. Кёрз не знал страха — тем более, страха смерти, — и позволить своему брату вырвать ему горло — в особенности этому совершенному, ангельскому брату — было бы восхитительно ироничной гибелью. И потому он засмеялся, хотя и видел, что Сангвиний не замечает его насмешки — и, похоже, не слышит вовсе ничего.
Кёрз не привык оставаться позади, когда нужно было причинять боль или доказать, что он ничем не уступает противнику. Он самозабвенно вцепился в крылья Сангвиния. Вырывать перья оказалось нелегко — они сидели глубоко и держались крепко; после них оставались рваные дыры в коже и мышцах крыльев, сломанные маленькие косточки внутри. Он поднес ко рту окровавленный комок перьев и мяса. Вкус был отвратительным, в точности как тогда, когда он ел голубей на Нострамо — но, в конце концов, эффект был важнее.
Ему тут же пришлось вспомнить, что крылья — тоже оружие: раскрывшись с резким хлопком, крыло сломало ему руку, закинутую за спину Сангвиния. Но боль была восхитительна — и сделалась еще лучше, когда Сангвиний рассек его грудь, разрывая плоть от плеча до грудины. Как прекрасен был его брат — никакие рубины, которыми он украшал себя, не смогли бы сравниться с этим: с кровью, стекающей по его спине, забрызгавшей волосы, капающей с подбородка, когда он пил кровь Кёрза точно так же, как пьют воду умирающие от жажды.Острые клыки Сангвиния рвали артерии быстрее, чем регенерация примарха позволяла им стянуться, и он жадно присасывался к ранам.
— Что ты видишь в моей крови, брат? — спросил Кёрз, пусть и не ожидал ответа: ему слишком хорошо было знакомо это безумие. — Тебе нравится?
Он даже не мог представить, что заставило его брата-ангела превратиться в такое — почти что в животное, в раба собственной ярости, ненависти и голода, — но зато насколько же оправдывало это его собственные деяния. Все они были прокляты, все до единого. Что же такое, на самом деле, был их отец, если Его сыновья все оказались чудовищами?
Кёрз потянулся вниз, разрывая то немного, что осталось от одежд Сангвиния. Брат нависал над ним, прижимая к земле своим весом, но Кёрз не собирался сражаться с силой — ни силой, ни хитростью; к чему, если он был ровно там, где хотел? Он чувствовал напряженный член Сангвиния, прижимающийся к нему — и в самом деле, разве мог гормональный отлик одного рода желания не спровоцировать и другое? Кёрз обхватил его ладонью, впиваясь когтями.
Сангвиний толкнулся ему навстречу — нетерпеливо, жадно, требовательно. Боль и кровь — вот всё, для чего Кёрз был создан, и похоже, что у них с Ангелом было больше общего, чем только тяжесть судьбы и предвидения. Он давно уже перестал сдерживаться, будучи тем, кто он есть, и теперь, видя Сангвиния таким — кончающим в его окровавленой руке, с клочьями мяса в зубах, — он видел, что они с братом похожи до неразличимости.
Единственное, что было лучше этого, — думал Кёрз, когда гораздо позже на мгновение очнулся от исцеляющей комы, — то, как Сангвиний закричал в отчаянии, когда рассудок вернулся к нему и он понял, что же сделал. Да, Кёрз был сломан сам, но в случае его брата он, пожалуй, не возражал, если бы этот миг разрушения длился вечно, и тот никогда бы не принял свою истинную суть. Это было прекраснейшим из зрелищ, и Кёрз улыбнулся через разбитые зубы, наслаждаясь трагедией.
@темы: сорок тысяч способов подохнуть, перевожу слова через дорогу