...седьмого идиотского полку рядовой. // исчадье декабря.
"Мстительный дух", две трети четвертой главы.
Уральские горы, Севериан как всегда, то есть загадочен, Локен тоже как всегда, плюс глюки в ассортименте.
читать дальше
~2300 слов
[глава IV]
Ледяной ветер хлестал по стальному корпусу "Валькирии", свиваясь призрачными спиралями возле ее остывающих моторов. С краев крыльев и хвостового оперения срывался пар, так что казалось, будто она все еще в полете. Локен приказал Рассуа не заглушать двигатели, чтобы уберечь их от обледенения. Хотя броня и защищала его от холода, он все же вздрогнул, глядя на вымороженную пустошь горных пиков.
Уральские горы простирались на две с половиной тысячи километров, от ледяных границ Кара Океаника до древних владений Киево-Русского Каганата. Далеко впереди, в туманной дымке, возвышался пик-кузница горы Народная, окутанный дымом и молниями, исходящими из могучих подземных механизмов.
Множество народов один за других черпали богатства этих гор, но никто не сумел превзойти монументальный размах клана Терраватт. Говорили, что они происходят от того же корня, что и Механикум; их теологотехники высекали храмы в глубинах Уральских гор еще в Темную эру технологий, и там, в великолепном заточении, они переждали ярость Древней Ночи, пока само их существование не превратилось в смутную легенду.
Когда же клан Терраватт наконец вышел на свет из своих укрытий под Холат Чахль, они обнаружили планету, разрываемую на части войнами между чудовищными этнархами и тиранами. Стоило новостям о возрождении клана распространиться, как со всех краев земли к ним поспешили просители, умоляя о древних чудесах, предлагая сделки, посулы и угрозы в равной мере.
Но лишь один человек сумел предложить больше, чем он стремился взять.
Он называл себя Императором — титул, над которым старейшины клана насмехались до тех пор, пока не стали явными Его невероятные знания древних забытых технологий. Он желал разделить эти утраченные умения и этим привлек клан под свои знамена; из их архивов происходит многое из оружия, помогшего привести Старую Землю к Единству. Записи памяти старейшин, хранящиеся в глубоких гробницах, утверждали, что именно их технологии — а вовсе не жрецов Марса — способствовали созданию первых прото-Астартес, хотя Механикум полностью отвергали это утверждение.
Здесь Локен не замечал свидетельств технологических чудес — только хребет черных скал, окутанный морозным туманом и облаками пепла, извергнутого из подземных кузниц комплекса Дятлова. На скалах ничего не росло — их острые грани словно бы отвергали любую растительность. Локен повернулся на месте, по-прежнему не видя ничего, кроме одинокой посадочной платформы, куда приземлилась "Валькирия".
Он сверился с планшетом, который держал в руках; его края уже начали покрываться налетом мелкой светлой пыли.
— Ты уверена, что это именно то место? — спросил он.
— У меня — глаза охотника, и я летала с одной стороны Терры на другую по заданиям Сигиллита, — Рассуа выговаривала слова отрывисто и четко. — И я множество раз приземлялась возле Семерых Сильных, Гарвель Локен, так что — да, я уверена, что это именно то место.
— Тогда где же он?
— Ты меня спрашиваешь? — сказала Рассуа. — Он — один из ваших. Разве ты не должен знать?
— Я никогда не встречал его, — признался Локен.
— Я, вообще-то, тоже, так откуда же мне знать?
Локен не стал отвечать. Рассуа была человеком, но даже Локен мог заметить, что она была не такой уж обычной, как могло бы показаться. Ее аугметические импланты были встроены в тело изящно и незаметно, а физическая форма очевидно была отточена как генетическими модификациями, так и жестким режимом тренировок. Все в ней говорило о совершенстве. Рассуа утверждала, что она всего лишь простой флотский пилот — но улыбнулась, говоря это, словно бы вызывая Локена поспорить с ней.
Несмотря на всю ее загадочность, ее цвет кожи, разрез глаз и блестящие черные волосы заставляли предположить в ней потомка населения Панпасифика; но она не стремилась делиться информацией о своем происхождении, а Локен не спрашивал.
Рассуа доставила его из Старой Гималазии к северным отрогам Уральских гор, чтобы найти первого из будущего отряда следопытов Локена; но, похоже, задача оказалась труднее, чем он рассчитывал.
Человек, которого Локен должен был найти, был из Сынов Хоруса, и он...
Нет, не так. Он был Лунным Волком.
Он не был частью легиона, когда они сделали первый шаг на своем пути к предательству. И потому он не был истинным сыном — но все же он оставался его генетическим братом, и Локен не был уверен, что он думает по этому поводу.
Да, Йактон Круз был, как и он, одним из Странствующих Рыцарей — но они служили вместе на "Мстительном духе", когда все провалилось в преисподнюю. Они оба видели и помнили, что совершили их потерянные братья — тогда как этот воин не испытывал ничего подобного.
На мгновение ветер затих, и сквозь облака пыли и пепла Локен смог разглядеть темные силуэты на вершине, похожие на застывших великанов. Они были слишком высоки, чтобы быть чем-то живым — скорее это были тяжелые колонны огромного забытого храма, разрушенного за столетия небрежения.
Он направился в ту сторону, увязая в покрывающем землю пепле. Силуэты, проявившись из облаков, оказались куда больше, чем он решил вначале; гигантские столбы покрытого полосами камня, точно мегалиты какого-то языческого капища.
Шесть из них стояли рядом — все не меньше тридцати метров высотой — тогда как седьмой возвышался в отдалении, словно изгой. Некоторые из них были узкими у основания, затем расширяясь, как клинок копья, и снова сужаясь к вершине. Ветер завывал между ними с пронзительным воем баньши, от которого ныли зубы.
В его шлеме жужжало статическое электричество — побочный эффект полного разрядов воздуха от бесконечной работы машин под горами. Локен слышал свист, щелчки, помехи — и что-то, что звучало очень похоже на негромкое дыхание.
Гарви...
Локен узнал этот голос и резко обернулся, словно ожидая увидеть за спиной своего павшего товарища, Тарика Торгаддона. Но он был здесь абсолютно один; даже очертания "Валькирии" почти скрылись в тумане.
Он не был уже уверен, слышал ли голос в действительности — или только вообразил его. Да, именно призрак его убитого друга убедил Локена покинуть укрытие лунного биокупола — но это воспоминание становилось все бледнее, как тающее эхо далекого сна.
Случилось ли это на самом деле, или же это было лишь отражение вины и стыда в осколках его измученной психики?
Когда Локена извлекли из-под руин Исствана-3, он был не более, чем пустой оболочкой, преследуемый иллюзиями и причудливыми кошмарами. Гарро доставил его на Терру и дал ему новую цель, но разве возможно вернуться из подобной бездны и остаться прежним?
Он остановился на мгновение, чтобы успокоиться; на грани слышимости доносился блуждающий шепот — похоже на вокс-переговоры... У Локена перехватило дыхание: так это было знакомо.
Он уже слышал подобное.
На Шестьдесят три — Девятнадцать.
В Шепчущих Вершинах.
Картины кошмарной трансформации Джубала мелькнули перед глазами Локена, и его рука невольно метнулась к болтеру на поясе. Он не собирался пока доставать оружие, но прикосновение к рифленой рукояти успокаивало.
Среди нагромождений гиганстких скал разряды статического электричества трещали и завывали, вторя пепельной буре. Возможно, колонны усиливали интерференцию? Или же это был побочный эффект сотен храмов-кузниц под его ногами?
Все помехи внезапно стихли.
— Ты знаешь, где мы находимся? — произнес низкий голос с гортанным жестким акцентом.
— Тарик? — спросил Локен.
— Нет. Отвечай на вопрос.
— В Уральских горах.
— Эта конкретная гора.
— Я не знаю, как она называется.
— Она называется Маньпупунёр, — сказал голос. — Мне говорили, что на каком-то из мертвых языков это значит "маленькая гора богов". Здешние кланы утверждают, что это — окаменевшие тела Семи Нерожденных.
— Ты пытаешь напугать меня старыми легендами?
— Нет. Мы были рождены здесь, понимаешь ли ты это? — продолжал голос. — Не буквально, конечно, но первые из сверхлюдей были созданы под этими горами.
— Я не знал об этом, — признался Локен. — Где ты?
— Ближе, чем ты думаешь, но ты должен найти меня, если хочешь говорить лицом к лицу. Если ты не сумеешь это сделать, мы не будем говорить вовсе.
— Малкадор сказал, что ты поможешь мне. Он не говорил ничего о том, что мне придется проходить испытания.
— Старый хитрец о многом не говорит. А теперь посмотрим, вправду ли ты так хорош, как утверждал Круз.
Голос растворился в нарастающем шуме помех; Локен прижался к ближайшей каменной колонне. Отшлифованная ветром и изъеденная столетиями атмосферного загрязнения масса камня нависала над ним, точно нога титанической военной машины.
Он рискнул выглянуть из-за скругленного угла скалы, переключая режимы восприятия. Но ни в одном спектре сенсорам его шлема не удавалось пронзить туман. Локен подозревал, что его ослепляющие свойства были не просто естественным стечением обстоятельств.
Что-то шевельнулось перед ним — едва заметная тень, воин с надвинутым на голову капюшоном, движущийся уверенным шагом. Локен отступил от скалы и бросился за ним. Хрустящий под ногами сланец не позволял подкрасться незаметно, но это препятствие помешает и его врагу. Он добрался до того места, куда, как ему показалось, направилась тень — но там не было и следа его добычи.
Туман колебался, накатывая волнами, и казалось, что иззубренные башни Семерых Нерожденных приближаются и отступают. Шепчущие голоса вздыхали сквозь помехи на вокс-канале; имена и длинные списки цифр, списки тех, кто давно был мертв. Отголоски прошлого, стертые беспощадными волнами войн и забвения.
Разобрать их было невозможно, но эти звуки вызывали у Локена странную скорбь. Он замер, отсекая прось голоса, пытаясь расслышать шорох брони о камень, шорох шагов по гравию. Что-нибудь, что могло бы выдать скрытое присутствие. Но, зная человека, которого он должен был здесь найти, он не питал особых надежд.
— Ты забыл, чему научила тебя Хтония, — сказал голос.
Он звучал в его шлеме, пробиваясь сквозь помехи; определить расположение источника не получалось.
— Возможно, ты помнишь слишком много, — ответил Локен.
— Я помню, что ты должен убивать или быть убитым.
— Так вот, значит, как? — спросил Локен, двигаясь так медленно и тихо, как только мог.
— Я не собираюсь убивать тебя, — сказал голос. — Но ты здесь, чтобы попытаться убить меня. Разве нет?
Промельк движения в тумане справа. Локен не отреагировал, только осторожно сдвинул свой курс в ту сторону.
— Я здесь, потому что ты мне нужен, — сказал Локен; он наконец понял суть этого места. — Странствующие Рыцари. Это здесь ты учил их становиться серыми призраками, ведь так?
— Я учил их всех. Но не тебя. Почему?
Локен покачал головой:
— Я не знаю.
— Потому что ты — воин, стоящий в свете, — ответил голос, и Локен не мог бы сказать, означали эти слова восхищение или насмешку. — Мне нечему научить тебя.
Размытый силуэт воина в капюшоне стоял в тени одной из каменных колонн, в полной уверенности, что он остается незамеченным. Локен следил за ним периферийным зрением, двигаясь так, словно не подозревал о его присутствии. Он приблизился на пять шагов. Лучшего шанса у него не будет.
Локен прыгнул к источнику дразнящего голоса.
Силуэт человека в капюшоне рассыпался, точно пепел на ветру.
Оглянись, Гарви...
Локен развернулся на месте — как раз вовремя, чтобы успеть запечатлеть на сетчатке изображение человека, движущегося между двумя из Семи Нерожденных к вершине. Он заметил открытую кожу, татуировку. Это не был человек в капюшоне.
Чей же голос он слышал? Не преследовал ли он призраков?
Легенды о Нерожденных представляли собой преувеличенные страшные истории, полные бездарных гипербол — как те, о которых рассказывалось в "Хрониках Урша". Они говорили о призрачных армиях смертоносных теней, о рожденных туманом духах и о кошмарах, раздирающих людские черепа изнутри — но все это не имело ничего общего с тем, с чем Локен столкнулся сейчас.
Трещины в памяти и безмолвный охотник — вот его враги здесь.
— Ты отправляешься обратно, верно? В логово Луперкаля.
Локен не стал тратить дыхние, пытаясь вызнать, каким образом о его задании уже стало известно. Вместо этого он решил попытаться сыграть на тщеславии своего противника.
— Ты прав, — сказал он. — И мне нужна твоя помощь, чтобы попасть туда.
— Попасть туда — это легко. А вот выбраться куда сложнее.
— Будет легче, если ты присоединишься ко мне.
— В мои привычки не входят самоубийственные задания.
— В мои тоже.
Ответа не последовало; Локен задумался, что же делать дальше.
Насколько он это представлял, у него было два варианта: либо продолжать блуждать по горам в тумане, выставляя себя на посмешище, либо же вернуться ни с чем.
Его испытывали — но испытания имеют смысл, только если оба участника стремятся к общей цели. Локен уже играл в игру, не зная ее правил. Волчий Король победил его, чтобы понять его характер — но здесь было больше похоже на то, что кто-то издевался над ним ради удовольствия.
Если он не может играть по чужим правилам, он будет играть по своим собственным. Локен развернулся к "Валькирии". Ее очертания были скрыты туманом, но сигнал радиомаяка исправно светился на его визоре. Бросив всякие попытки что-либо искать, он не скрываясь зашагал к катеру.
— Малкадор и его агенты собирали Странствующих Рыцарей достаточно тщательно, — сказал Локен. — Там хватает воинов, которых я могу взять с собой, чтобы успеть выполнить задание.
Он услышал осторожные шаги по сланцу, но не поддался на столь очевидную приманку. "Валькирия" показалась из тумана, и Локен переключил вокс на канал Рассуа.
— Заводи двигатели, — скомандовал он. — Мы уходим.
— Ты нашел его?
— Нет. Но следи за мной внимательно.
— Ясно.
Шаги раздались снова — прямо за ним.
Локен резко развернулся, доставая оружие и нацеливая его одним плавным скупым движением.
— Не двигайся, — бросил он. Но в прицеле никого не было.
Локен не успел даже среагировать — дуло болтера прижалось к затылку его шлема. Взведенный курок отошел назад с отчетливым щелчком смазанного металла.
— Я ожидал от тебя большего, — сказал голос позади пистолета.
— Вовсе нет, — Локен опустил свое оружие.
— Я ожидал, что ты будешь пытаться немного дольше, прежде чем сдаться.
— Я вообще мог найти тебя?
— Нет.
— Тогда какой в этом смысл? Я не вступаю в битвы, которые не могу выиграть.
— Иногда ты не выбираешь, в какой битве сражаться.
— Но ты можешь выбрать, как именно сражаться, — возразил Локен. — Ты видишь что-нибудь, Рассуа?
— Он у меня в прицеле, — ответила Рассуа. — Только прикажи, и я прострелю ему ногу. Или голову. Выбирай.
Локен медленно обернулся, глядя в лицо человеку, которого должен был здесь найти. На нем была потертая серая броня без гербов знаков различия; он не носил шлема, и его лицо и борода были припорошены пылью. Вокруг его правого глаза свивался кольцом вытатуированный иероглиф-дракон: знак Черной Крови, одной из самых жестоких банд Хтонии.
Локен отметил грубую структуру костей, в точности повторяющую его собственную.
— Севериан, — Локен развел руки. — Я нашел тебя.
— Ты сдался, — уточнил Севериан. — Изменил правила охоты.
— Тебе ли не знать, что именно так сражаются Лунные Волки. Пойми своего врага и сделай все, что необходимо, чтобы повергнуть его.
Воин ухмыльнулся, обнажая запачканные пеплом зубы:
— Думаешь, твоя подружка-убийца может попасть в меня? Не выйдет.
— Не она, так я, — Локен поднял болтер.
Севериан покачал головой и бросил что-то в сторону Локена — что-то, что сверкнуло серебром и металлом.
— Возьми, — сказал он. — Пригодится.
Локен рефлекторно поймал брошенный предмет, и Севериан отступил прочь.
— А я возлагал на тебя такие надежды, Гарвель Локен.
Туман сомкнулся вокруг него, подобно плащу.
Локен не стал его преследовать. Какой в этом смысл?
Он разжал ладонь — посмотреть, что Севериан бросил ему.
Две блестящих серебряных диска. Сперва Локену показалось, что это были медальоны ложи, но, перевернув их и увидев, что они были гладкими и зеркальными с обеих сторон, он понял, что это такое.
Хтонийские зеркальные монеты.
Знаки, которые клали на глаза мертвецов.
Уральские горы, Севериан как всегда, то есть загадочен, Локен тоже как всегда, плюс глюки в ассортименте.
читать дальше
~2300 слов
[глава IV]
Ледяной ветер хлестал по стальному корпусу "Валькирии", свиваясь призрачными спиралями возле ее остывающих моторов. С краев крыльев и хвостового оперения срывался пар, так что казалось, будто она все еще в полете. Локен приказал Рассуа не заглушать двигатели, чтобы уберечь их от обледенения. Хотя броня и защищала его от холода, он все же вздрогнул, глядя на вымороженную пустошь горных пиков.
Уральские горы простирались на две с половиной тысячи километров, от ледяных границ Кара Океаника до древних владений Киево-Русского Каганата. Далеко впереди, в туманной дымке, возвышался пик-кузница горы Народная, окутанный дымом и молниями, исходящими из могучих подземных механизмов.
Множество народов один за других черпали богатства этих гор, но никто не сумел превзойти монументальный размах клана Терраватт. Говорили, что они происходят от того же корня, что и Механикум; их теологотехники высекали храмы в глубинах Уральских гор еще в Темную эру технологий, и там, в великолепном заточении, они переждали ярость Древней Ночи, пока само их существование не превратилось в смутную легенду.
Когда же клан Терраватт наконец вышел на свет из своих укрытий под Холат Чахль, они обнаружили планету, разрываемую на части войнами между чудовищными этнархами и тиранами. Стоило новостям о возрождении клана распространиться, как со всех краев земли к ним поспешили просители, умоляя о древних чудесах, предлагая сделки, посулы и угрозы в равной мере.
Но лишь один человек сумел предложить больше, чем он стремился взять.
Он называл себя Императором — титул, над которым старейшины клана насмехались до тех пор, пока не стали явными Его невероятные знания древних забытых технологий. Он желал разделить эти утраченные умения и этим привлек клан под свои знамена; из их архивов происходит многое из оружия, помогшего привести Старую Землю к Единству. Записи памяти старейшин, хранящиеся в глубоких гробницах, утверждали, что именно их технологии — а вовсе не жрецов Марса — способствовали созданию первых прото-Астартес, хотя Механикум полностью отвергали это утверждение.
Здесь Локен не замечал свидетельств технологических чудес — только хребет черных скал, окутанный морозным туманом и облаками пепла, извергнутого из подземных кузниц комплекса Дятлова. На скалах ничего не росло — их острые грани словно бы отвергали любую растительность. Локен повернулся на месте, по-прежнему не видя ничего, кроме одинокой посадочной платформы, куда приземлилась "Валькирия".
Он сверился с планшетом, который держал в руках; его края уже начали покрываться налетом мелкой светлой пыли.
— Ты уверена, что это именно то место? — спросил он.
— У меня — глаза охотника, и я летала с одной стороны Терры на другую по заданиям Сигиллита, — Рассуа выговаривала слова отрывисто и четко. — И я множество раз приземлялась возле Семерых Сильных, Гарвель Локен, так что — да, я уверена, что это именно то место.
— Тогда где же он?
— Ты меня спрашиваешь? — сказала Рассуа. — Он — один из ваших. Разве ты не должен знать?
— Я никогда не встречал его, — признался Локен.
— Я, вообще-то, тоже, так откуда же мне знать?
Локен не стал отвечать. Рассуа была человеком, но даже Локен мог заметить, что она была не такой уж обычной, как могло бы показаться. Ее аугметические импланты были встроены в тело изящно и незаметно, а физическая форма очевидно была отточена как генетическими модификациями, так и жестким режимом тренировок. Все в ней говорило о совершенстве. Рассуа утверждала, что она всего лишь простой флотский пилот — но улыбнулась, говоря это, словно бы вызывая Локена поспорить с ней.
Несмотря на всю ее загадочность, ее цвет кожи, разрез глаз и блестящие черные волосы заставляли предположить в ней потомка населения Панпасифика; но она не стремилась делиться информацией о своем происхождении, а Локен не спрашивал.
Рассуа доставила его из Старой Гималазии к северным отрогам Уральских гор, чтобы найти первого из будущего отряда следопытов Локена; но, похоже, задача оказалась труднее, чем он рассчитывал.
Человек, которого Локен должен был найти, был из Сынов Хоруса, и он...
Нет, не так. Он был Лунным Волком.
Он не был частью легиона, когда они сделали первый шаг на своем пути к предательству. И потому он не был истинным сыном — но все же он оставался его генетическим братом, и Локен не был уверен, что он думает по этому поводу.
Да, Йактон Круз был, как и он, одним из Странствующих Рыцарей — но они служили вместе на "Мстительном духе", когда все провалилось в преисподнюю. Они оба видели и помнили, что совершили их потерянные братья — тогда как этот воин не испытывал ничего подобного.
На мгновение ветер затих, и сквозь облака пыли и пепла Локен смог разглядеть темные силуэты на вершине, похожие на застывших великанов. Они были слишком высоки, чтобы быть чем-то живым — скорее это были тяжелые колонны огромного забытого храма, разрушенного за столетия небрежения.
Он направился в ту сторону, увязая в покрывающем землю пепле. Силуэты, проявившись из облаков, оказались куда больше, чем он решил вначале; гигантские столбы покрытого полосами камня, точно мегалиты какого-то языческого капища.
Шесть из них стояли рядом — все не меньше тридцати метров высотой — тогда как седьмой возвышался в отдалении, словно изгой. Некоторые из них были узкими у основания, затем расширяясь, как клинок копья, и снова сужаясь к вершине. Ветер завывал между ними с пронзительным воем баньши, от которого ныли зубы.
В его шлеме жужжало статическое электричество — побочный эффект полного разрядов воздуха от бесконечной работы машин под горами. Локен слышал свист, щелчки, помехи — и что-то, что звучало очень похоже на негромкое дыхание.
Гарви...
Локен узнал этот голос и резко обернулся, словно ожидая увидеть за спиной своего павшего товарища, Тарика Торгаддона. Но он был здесь абсолютно один; даже очертания "Валькирии" почти скрылись в тумане.
Он не был уже уверен, слышал ли голос в действительности — или только вообразил его. Да, именно призрак его убитого друга убедил Локена покинуть укрытие лунного биокупола — но это воспоминание становилось все бледнее, как тающее эхо далекого сна.
Случилось ли это на самом деле, или же это было лишь отражение вины и стыда в осколках его измученной психики?
Когда Локена извлекли из-под руин Исствана-3, он был не более, чем пустой оболочкой, преследуемый иллюзиями и причудливыми кошмарами. Гарро доставил его на Терру и дал ему новую цель, но разве возможно вернуться из подобной бездны и остаться прежним?
Он остановился на мгновение, чтобы успокоиться; на грани слышимости доносился блуждающий шепот — похоже на вокс-переговоры... У Локена перехватило дыхание: так это было знакомо.
Он уже слышал подобное.
На Шестьдесят три — Девятнадцать.
В Шепчущих Вершинах.
Картины кошмарной трансформации Джубала мелькнули перед глазами Локена, и его рука невольно метнулась к болтеру на поясе. Он не собирался пока доставать оружие, но прикосновение к рифленой рукояти успокаивало.
Среди нагромождений гиганстких скал разряды статического электричества трещали и завывали, вторя пепельной буре. Возможно, колонны усиливали интерференцию? Или же это был побочный эффект сотен храмов-кузниц под его ногами?
Все помехи внезапно стихли.
— Ты знаешь, где мы находимся? — произнес низкий голос с гортанным жестким акцентом.
— Тарик? — спросил Локен.
— Нет. Отвечай на вопрос.
— В Уральских горах.
— Эта конкретная гора.
— Я не знаю, как она называется.
— Она называется Маньпупунёр, — сказал голос. — Мне говорили, что на каком-то из мертвых языков это значит "маленькая гора богов". Здешние кланы утверждают, что это — окаменевшие тела Семи Нерожденных.
— Ты пытаешь напугать меня старыми легендами?
— Нет. Мы были рождены здесь, понимаешь ли ты это? — продолжал голос. — Не буквально, конечно, но первые из сверхлюдей были созданы под этими горами.
— Я не знал об этом, — признался Локен. — Где ты?
— Ближе, чем ты думаешь, но ты должен найти меня, если хочешь говорить лицом к лицу. Если ты не сумеешь это сделать, мы не будем говорить вовсе.
— Малкадор сказал, что ты поможешь мне. Он не говорил ничего о том, что мне придется проходить испытания.
— Старый хитрец о многом не говорит. А теперь посмотрим, вправду ли ты так хорош, как утверждал Круз.
Голос растворился в нарастающем шуме помех; Локен прижался к ближайшей каменной колонне. Отшлифованная ветром и изъеденная столетиями атмосферного загрязнения масса камня нависала над ним, точно нога титанической военной машины.
Он рискнул выглянуть из-за скругленного угла скалы, переключая режимы восприятия. Но ни в одном спектре сенсорам его шлема не удавалось пронзить туман. Локен подозревал, что его ослепляющие свойства были не просто естественным стечением обстоятельств.
Что-то шевельнулось перед ним — едва заметная тень, воин с надвинутым на голову капюшоном, движущийся уверенным шагом. Локен отступил от скалы и бросился за ним. Хрустящий под ногами сланец не позволял подкрасться незаметно, но это препятствие помешает и его врагу. Он добрался до того места, куда, как ему показалось, направилась тень — но там не было и следа его добычи.
Туман колебался, накатывая волнами, и казалось, что иззубренные башни Семерых Нерожденных приближаются и отступают. Шепчущие голоса вздыхали сквозь помехи на вокс-канале; имена и длинные списки цифр, списки тех, кто давно был мертв. Отголоски прошлого, стертые беспощадными волнами войн и забвения.
Разобрать их было невозможно, но эти звуки вызывали у Локена странную скорбь. Он замер, отсекая прось голоса, пытаясь расслышать шорох брони о камень, шорох шагов по гравию. Что-нибудь, что могло бы выдать скрытое присутствие. Но, зная человека, которого он должен был здесь найти, он не питал особых надежд.
— Ты забыл, чему научила тебя Хтония, — сказал голос.
Он звучал в его шлеме, пробиваясь сквозь помехи; определить расположение источника не получалось.
— Возможно, ты помнишь слишком много, — ответил Локен.
— Я помню, что ты должен убивать или быть убитым.
— Так вот, значит, как? — спросил Локен, двигаясь так медленно и тихо, как только мог.
— Я не собираюсь убивать тебя, — сказал голос. — Но ты здесь, чтобы попытаться убить меня. Разве нет?
Промельк движения в тумане справа. Локен не отреагировал, только осторожно сдвинул свой курс в ту сторону.
— Я здесь, потому что ты мне нужен, — сказал Локен; он наконец понял суть этого места. — Странствующие Рыцари. Это здесь ты учил их становиться серыми призраками, ведь так?
— Я учил их всех. Но не тебя. Почему?
Локен покачал головой:
— Я не знаю.
— Потому что ты — воин, стоящий в свете, — ответил голос, и Локен не мог бы сказать, означали эти слова восхищение или насмешку. — Мне нечему научить тебя.
Размытый силуэт воина в капюшоне стоял в тени одной из каменных колонн, в полной уверенности, что он остается незамеченным. Локен следил за ним периферийным зрением, двигаясь так, словно не подозревал о его присутствии. Он приблизился на пять шагов. Лучшего шанса у него не будет.
Локен прыгнул к источнику дразнящего голоса.
Силуэт человека в капюшоне рассыпался, точно пепел на ветру.
Оглянись, Гарви...
Локен развернулся на месте — как раз вовремя, чтобы успеть запечатлеть на сетчатке изображение человека, движущегося между двумя из Семи Нерожденных к вершине. Он заметил открытую кожу, татуировку. Это не был человек в капюшоне.
Чей же голос он слышал? Не преследовал ли он призраков?
Легенды о Нерожденных представляли собой преувеличенные страшные истории, полные бездарных гипербол — как те, о которых рассказывалось в "Хрониках Урша". Они говорили о призрачных армиях смертоносных теней, о рожденных туманом духах и о кошмарах, раздирающих людские черепа изнутри — но все это не имело ничего общего с тем, с чем Локен столкнулся сейчас.
Трещины в памяти и безмолвный охотник — вот его враги здесь.
— Ты отправляешься обратно, верно? В логово Луперкаля.
Локен не стал тратить дыхние, пытаясь вызнать, каким образом о его задании уже стало известно. Вместо этого он решил попытаться сыграть на тщеславии своего противника.
— Ты прав, — сказал он. — И мне нужна твоя помощь, чтобы попасть туда.
— Попасть туда — это легко. А вот выбраться куда сложнее.
— Будет легче, если ты присоединишься ко мне.
— В мои привычки не входят самоубийственные задания.
— В мои тоже.
Ответа не последовало; Локен задумался, что же делать дальше.
Насколько он это представлял, у него было два варианта: либо продолжать блуждать по горам в тумане, выставляя себя на посмешище, либо же вернуться ни с чем.
Его испытывали — но испытания имеют смысл, только если оба участника стремятся к общей цели. Локен уже играл в игру, не зная ее правил. Волчий Король победил его, чтобы понять его характер — но здесь было больше похоже на то, что кто-то издевался над ним ради удовольствия.
Если он не может играть по чужим правилам, он будет играть по своим собственным. Локен развернулся к "Валькирии". Ее очертания были скрыты туманом, но сигнал радиомаяка исправно светился на его визоре. Бросив всякие попытки что-либо искать, он не скрываясь зашагал к катеру.
— Малкадор и его агенты собирали Странствующих Рыцарей достаточно тщательно, — сказал Локен. — Там хватает воинов, которых я могу взять с собой, чтобы успеть выполнить задание.
Он услышал осторожные шаги по сланцу, но не поддался на столь очевидную приманку. "Валькирия" показалась из тумана, и Локен переключил вокс на канал Рассуа.
— Заводи двигатели, — скомандовал он. — Мы уходим.
— Ты нашел его?
— Нет. Но следи за мной внимательно.
— Ясно.
Шаги раздались снова — прямо за ним.
Локен резко развернулся, доставая оружие и нацеливая его одним плавным скупым движением.
— Не двигайся, — бросил он. Но в прицеле никого не было.
Локен не успел даже среагировать — дуло болтера прижалось к затылку его шлема. Взведенный курок отошел назад с отчетливым щелчком смазанного металла.
— Я ожидал от тебя большего, — сказал голос позади пистолета.
— Вовсе нет, — Локен опустил свое оружие.
— Я ожидал, что ты будешь пытаться немного дольше, прежде чем сдаться.
— Я вообще мог найти тебя?
— Нет.
— Тогда какой в этом смысл? Я не вступаю в битвы, которые не могу выиграть.
— Иногда ты не выбираешь, в какой битве сражаться.
— Но ты можешь выбрать, как именно сражаться, — возразил Локен. — Ты видишь что-нибудь, Рассуа?
— Он у меня в прицеле, — ответила Рассуа. — Только прикажи, и я прострелю ему ногу. Или голову. Выбирай.
Локен медленно обернулся, глядя в лицо человеку, которого должен был здесь найти. На нем была потертая серая броня без гербов знаков различия; он не носил шлема, и его лицо и борода были припорошены пылью. Вокруг его правого глаза свивался кольцом вытатуированный иероглиф-дракон: знак Черной Крови, одной из самых жестоких банд Хтонии.
Локен отметил грубую структуру костей, в точности повторяющую его собственную.
— Севериан, — Локен развел руки. — Я нашел тебя.
— Ты сдался, — уточнил Севериан. — Изменил правила охоты.
— Тебе ли не знать, что именно так сражаются Лунные Волки. Пойми своего врага и сделай все, что необходимо, чтобы повергнуть его.
Воин ухмыльнулся, обнажая запачканные пеплом зубы:
— Думаешь, твоя подружка-убийца может попасть в меня? Не выйдет.
— Не она, так я, — Локен поднял болтер.
Севериан покачал головой и бросил что-то в сторону Локена — что-то, что сверкнуло серебром и металлом.
— Возьми, — сказал он. — Пригодится.
Локен рефлекторно поймал брошенный предмет, и Севериан отступил прочь.
— А я возлагал на тебя такие надежды, Гарвель Локен.
Туман сомкнулся вокруг него, подобно плащу.
Локен не стал его преследовать. Какой в этом смысл?
Он разжал ладонь — посмотреть, что Севериан бросил ему.
Две блестящих серебряных диска. Сперва Локену показалось, что это были медальоны ложи, но, перевернув их и увидев, что они были гладкими и зеркальными с обеих сторон, он понял, что это такое.
Хтонийские зеркальные монеты.
Знаки, которые клали на глаза мертвецов.
@темы: сорок тысяч способов подохнуть, перевожу слова через дорогу, ordo dialogous