Нехватка кавая в организме зафиксирована. В порядке борьбы с оной - запощу-ка я немного няшной Мако (=.

пять картинок

Школьная АУ, кое-кто мешает учиться (=

Сейчас в кого-то прилетит снежком, и я даже догадываюсь, в кого (=

А еще она умеет печь пироги.

Просто так Мако.

Маленькая японская девочка и большой черный маршал, концентрированное умиление (=

@темы: картинная галерея, we're cancelling the apocalypse

---

Флэшмоб про десять фактов

Он уже был когда-то, но это было еще до войны очень давно, и я хочу еще раз.
Жду запросов формата "Альре и какая-нибудь фигня". Десять фактов на все не обещаю, но постараюсь (=
UPD: Продолжаю отвечать, сорри за перерыв. Можно задавать еще (=

Альре и Джипси

Альре и Джипси
1. Джипси Дэнджер - лучший егерь навсегда!
2. И она самая красивая.
3. И у нее есть реактор, плазменная пушка и локтевой ускоритель.
4. И МЕЧ.
5. Джипси - любимая женщина Райли Беккета.
6. Пофиг, что железная и восемьдесят метров ростом.
7. Джипси - девочка. Однозначно.
8. Гениев перевода, породивших "Бродягу", мне хочется стукнуть. Желательно с применением локтевого ускорителя.
9. Я шипперю Джипси с Эврикой. Да, Эврика - тоже девочка в моей версии (=.
10. В последнее время я немного вролился в Джипси. Или не немного, судя по дайрику. Самое сложное - это вовсе не восприятие себя как здоровенной боевой железяки, отнюдь; грамматика сложнее - до сих пор не знаю, что делать, настолько привык говорить в мужском роде.
11. Gipsy Danger is the fucking BEST.

Альре и Pacific Rim

Альре и Pacific Rim
0. ПР - это трава. Накрывает и не отпускает.
1. Когда я пошел в кино, я не ждал вообще ничего - просто было интересно посмотреть на красивую картинку.
2. Уже на выходе из кинотеатра стало ясно, что я давно так не ошибался в ожиданиях: меня расплющило просто в блинчик. Потому что персонажи и _отношения_.
3. До того, как решиться на просмотр, я около месяца читал про фильм в моей френдленте. Отдельное спасибо прекрасной деве  Nosema, потому что именно ее записи меня убедили. Когда я пошел по очередной ссылке на тумблер и понял, что персонажи мне уже как родные, стало ясно, что надо идти и посмотреть на них наконец (=.
4. "Рубеж" - это классический сюжет эпоса: борьба сил разума с хтоническими чудовищами. Так что эпический дискурс (с пафосом и опционально кактусом) там во весь рост. За что и люблю, среди прочего.
5. Но первый пункт среди причин любви - это межчеловеческие отношения, которые (хоть кто-то это понял!) не сводятся к т.н. "романтической любви". Они гораздо разнообразнее, и в фильме все это есть. И это замечательно. (На всяческие внутрисемейные и особенно братские отношения у меня вообще некоторый... как бы это сказать... бывает понятие "дженовый кинк"? Ну вот оно.)
6. Одна из самых офигенных вещей там - это концепция дрифта. И то, что строится он на доверии. Да-да, чуваки, чтобы спасти мир, нужны не запредельная крутость и превозмогание, а в первую очередь доверие, принятие и поддержка. Без превозмогания, впрочем, тоже не обходится, но суть-то не в нем.
7. Наконец-то я нашел канон, где моя латентная технофилия может расцвести буйным цветом. И она цветет, о, как она цветет. (=
8. Меня в жизни так не перло на фики, как сейчас прет. Возможно, дело еще в том, что я в процессе ФБ "расписался", но как бы то ни было - по "Рубежу" пишется у меня много разного (ну, для меня это много, честно).
9. В частности, я накурил (в соавторстве) уже три аушки разной степени упоротости и сам по себе еще пачку сюжетов.
10. Все дело в том, что там, за двумя часами фильма - мир. Вселенная. Она живая, и если это заметить - отказаться уже невозможно. Только продолжать там жить.
11. ПР-фандом, вы абсолютно упрлс и прекрасны. Я вас люблю (=.

Альре и кофе

Альре и кофе
1. Про кофе в прошлом издании этого флэшмоба меня уже спрашивали, поэтому могу повторяться.
2. Пить кофе я научился на третьем курсе, когда писал курсовую. Поскольку оная курсовая традиционно писалась ночами в режиме "сдать надо было позавчера", то кофе был термоядерной концентрации. Но зато действовал хорошо.
3. Правильный кофе - это из смолотых собственноручно зерен и сваренный собственноручно же в турке. В идеале - на газовой плите, но тут уж как повезет. Все остальное - уже не совсем правильный кофе, хотя он тоже может быть вкусным.
4. Кофе - мужского рода. Растворимый - среднего. (=
5. У меня есть привычка добавлять в кофе всякое непотребство - корицу, гвоздику, сушеные апельсиновые корочки и вообще все пряности, какие найдутся в шкафу, в произвольных сочетаниях. Иногда не рассчитываю с дозировкой, и вместо кофе с корицей получается корица с кофе.
6. В последнее время я стараюсь потребление кофе ограничить, потому что зависать каждый день по кофейням - это как-то слишком. Получается не очень (=.
7. Хотя в кофейнях кофе и неправильный, но с него штырит. По невыясненным причинам.
8. По невыясненным же причинам тексты у меня пишутся исключительно по кофейням. Идеальный вариант - заехать в какие-нибудь дальние гребеня, найти там "Старбакс" или что-нибудь... и процесс пошел. Причем даже неважно, заползаю ли я в кресло в глубине или приземляюсь за стойкой, процесс идет в любом случае.
9. А еще я хожу в кофейни за капуччино. Потому что дома его приготовить возможности нет, а штырит иногда даже круче, чем с простого кофе. Кстати, нормальный капуччино (то есть такой, чтобы мне нравился) я пока нашел только в "Старбаксе". В "Секонд Кап" и "Тимотиз" он почему-то невкусный. Впрочем, в "Секонд Кап" няшный латте. И пироженки.
10. Кстати, запас кофе дома у меня закончился. Это печаль, которую надо срочно исправлять.

Альре и Канада

Альре и Канада
1. В Канаде я живу уже почти четыре года.
2. И, в принципе, доволен жизнью.
3. Лично я в эмиграцию не рвался, меня вообще не спросили, хочу я куда-то ехать или нет. Планы у семейства были давно, усилий на реализацию потрачено было дофига, так что сопротивление было бесполезно.
4. Впрочем, все оказалось не так уж плохо (=.
5. Канада - хорошая страна, на самом деле. Тут спокойно (это, пожалуй, основное достоинство). Некоторые жалуются, что слишком спокойно и скучно. Но в сравнении с исторической родиной, где просыпаешься утром и не знаешь, что еще придумало дорогое руководство страны... Данунафиг, лучше пусть будет скучно.
6. Конечно, проблемы и сложности есть, ну а где их нет. Например, очень сложно устроиться на работу, если у тебя нет Canadian experience. Но это все преодолимо.
7. Здесь очень красивая природа. Одни Великие озера чего стоят. И водопады. И леса.
8. И не только природа. Торонто - замечательный город: между стеклянными небоскребами торчат домики девятнадцатого века, и всем хорошо (=.
9. Вот насчет людей ничего не скажу - не так уж много я с ними общаюсь. Но тут засада в том, что я хренов социофоб - а вообще-то канадцы очень доброжелательные, серьезно.
10. Я не знаю, останусь ли я здесь жить навсегда. Вряд ли - "навсегда" это как-то слишком долго.

Альре и Darker than Black

Альре и Darker than Black
1. До этого лета я вообще не знал о существовании такого аниме. Ну, то есть краем уха слышал от одного из соратников, но практически не знал.
2. Потом тот же соратник затащил меня в команду на ФБ.
3. Потом я наконец посмотрел аниме и меня вштырило. Весьма неслабо вштырило, надо признать.
4. Потом я случайно узнал, что автор этой травы породил еще и мой любимый "Волчий дождь" и понял, что вштыр был закономерен.
5. Вштыр был тем закономернее, что там аллюзии на много что, в том числе на Стругацких - я Врата иначе как Зоной не называю, старые сталкерские привычки, знаете ли.
6. А еще там мой любимый финал - из серии "все плохо, но настрой оптимистичный".
7. Но чтобы въехать в финал первого сезона, пришлось смотреть аниме два раза.
8. "Темнее черного" - один из немногих канонов, где есть женский персонаж, с которым мне хочется себя ассоциировать.
9. Я этого персонажа даже косплеил. Да, я понимаю, что из меня так себе Мисаки, но я работаю над собой (=.
10. Для этой команды я написал на ФБ аж три текста, и это пока что мой личный рекорд по количеству (да, я мало пишу).
11. Мы выложили деанон, наконец-то!!!

Альре и технофилия

Альре и технофилия
1. Я - технофил. Как выяснилось в последнее время (=.
2. Выражается это в форме любви ко всяким железякам достаточно сложной конструкции. Особенно железякам боевым. Идеальный вариант - боевое и летающее.
3. И тут мы плавно переходим к тому факту, что началось это, насколько я помню, с ЛоГГ. Где есть корабли, крепости и дивная тенденция фандома всех их одушевлять. А иногда и воплощать в человеческом облике. Ну, вот... я попробовал - и мне понравилось (=. И с тех пор у меня ОТП Райнхард/Брунгильда и Ян/Изерлон.
4. А еще началось с книги "Врата Вальхаллы", которую я люблю как раз за то, что там боевое и летающее. Очень на меня произвел впечатление Рубен Эстергази, человек и истребитель.
5. Потом я скурил еще некоторое количество всякого на ту же тему и в итоге начал сочинять собственный оридж. Начиналось оно как "написать что-нибудь про пилотов и условно-живые-истребители", но в процессе там отросла целая вселенная (как всегда бывает). Надо наконец взять себя в лапки и дописать и докурить туда еще, а то что-то я это забросил. Непорядок.
6. Потом со мной случился "Рубеж". И егеря. И технофилия в каноне. И не отпускает до сих пор. (=
7. Так что теперь на моем чердаке сразу два долбанутых пилота с любовью к своим машинам - Раймон Фогель из моего ориджа и Райли Беккет. Иногда мне кажется, что они братья, до того похожи (=
8. Я честно не знаю, почему со мной такое. Почему я смотрю на Джипси, например, и задыхаюсь от восторга, до того она прекрасна. Просто... что-то в этом есть. Когда безжизненное вроде бы железо обретает жизнь и смысл... это притягивает. Это как будто другое измерение - и одновременно то же самое, наше, ведь это все создано руками человека. Но где-то, на определенном этапе сложности, механизмы перестают быть просто механизмами. Наверное, в этом-то и дело.

Альре и английский язык
1. Английский был в моей жизни, кажется, если не с рождения, то с очень раннего детства. Во всяком случае, семейные легенды о маленьком Альрике, вставляющем в речь иностранные слова, имеют место быть.
2. Моя мать - учительница английского. Это многое объясняет, да. (=
3. В школе у нас был класс с "продвинутым изучением" языка и информатики. Впрочем, на выпускных экзаменах английский сдавал один я (нет, не один из всей параллели, из класса. Из параллели нас набралось таких трое).
4. Неудивительно, что в итоге поступил я не куда-нибудь, а на иняз. "Факультет странной филологии"... в смысле, иностранной. Впрочем, с языками там было неплохо, даром что универ педагогический.
5. Несмотря на все продвинутое изучение, выражать свои мысли по-английски я категорически не умел. Не учат этому в школе. Поэтому пару месяцев в начале первого курса я просто бился об это неумение, как об стенку, а потом стенка сломалась и процесс пошел. Кстати, выражать мысли на другом языке в школе не учат практически нигде, у одногруппников была та же стенка, за исключением пары товарищей из спецшкол. Но к концу первого семестра стенку проломали практически все.
6. Лекции по профильным предметам - языковедение, стилистика, теорграмматика, история языка, литература - нам читали исключительно на английском. И это было прекрасно. Правда, с тех пор я иногда обнаруживаю, что не знаю соответствующих терминов на русском, приходится гуглить (=
7. Читать книжки по-английски я начал еще примерно классе в восьмом. Или седьмом. Не помню. Но тогда, хотя читать почти без словаря я научился довольно быстро, я еще был не в состоянии оценить всю прелесть книг в оригинале. В универе было, опять же, обязательное чтение с пересказом прочитанного, но как-то я на него забивал... В общем, действительно читать - с той же скоростью, что на родном языке - я научился уже здесь, в Канаде. Просто потому, что с русскими книжками первое время было напряжно, а не читать ничего - невозможно. И вот тут-то я проникся, и с тех пор плююсь на большинство переводов...
8. Я тут, с позволения сказать, погружен в языковую среду - четыре года уже почти. При этом я до сих пор стремаюсь общаться с людьми на английском, хотя нормально его понимаю. Даже местные жуткие акценты. И неместные акценты, которые еще страшнее. И понимаю, что на фоне этих акцентов никто не станет обращать внимание на то, как разговариваю я. Но нет - до сих пор периодически переклинивает.
9. Неожиданное применение знаний английского - я начал переводить фанфики. Вот серьезно, в жизни бы не подумал, что стану - даже не думал, что это кому-то нужно. Но, кажется, нужно, и вроде бы неплохо получается. Теперь надо попробовать попереводить обратно с русского на английский. Вдруг тоже получится.
10. Я очень люблю английский. Это офигенный язык, несмотря на то, что орфография у него так себе и американское произношение его портит. Зато там куча способов выразить смыслы. Нет, это не значит, что в других языках способов меньше или они чем-то хуже. Я люблю все языки, которые знаю (и некоторые из тех, которые не знаю, тоже). Но вопрос был про английский (=

запись создана: 30.10.2013 в 04:16

@темы: флэшмоб, он же движняк

---

опять дыбр

про кофе и около
В Старбаксе уже рождественский дизайн во все поля, даром что только ноябрь начался. Впрочем, в этом есть определенная логика: вот идешь ты по улице, где темно, холодно, уныло, познаешь всю экзистенциальную безысходность времени между осенью и зимой, и тут вдруг - тепло, праздник, листочки и гирлянды красные с белым, create wonder, share joy, и кофе с взбитыми сливками дают. И сразу легче становится жить. Что характерно, в других кофейнях примерно та же фишка, но почему-то эффекта такого не дает. Что-то они не так делают, видимо.
Кстати, о Старбаксе и предпраздничных штуках. Эти коварные люди опять сделали новые чашки. А к чашкам у меня какая-то просто нездравая страсть, их уже ставить некуда, а я все равно продолжаю собирать. Ну и на этот раз тоже не удержался.

Чашка выглядит так.

Осталось завернуться в клетчатый плед и пить из нее чай (=.

про тексты
Вот что это такое, когда напишешь полторы страницы в тетрадке, а потом плющит еще полвечера?
Нет, я тоже не знаю, как называется этот бардак. И зачем я так эмоционально вкладываюсь, если после трех дней последовательных попыток записать творящееся в голове на выходе получается несчастные пятьсот слов.
...и почему вообще от мыслей то про Беккетов, то про Райли и Мако меня швыряет в такой водоворот эмоций, что еле выгребаю оттуда...
Впрочем, не то чтобы эти пятьсот слов мне не нравились - когда проходит первый приступ синдрома "янаписалхню" и я высовываюсь из-под плинтуса, все оказывается не так уж плохо. Да и от процесса как такового тоже прет, в конце-то концов. Пусть даже там хня (=.

@темы: лытдыбр, (безумное?) чаепитие, репортажи со дна кофейной чашки

---

current music


Listen or download Ольга Арефьева Авиатор for free on Pleer

И нет, я не знаю, к чему это, но ведь третий день же не отпускает.
Хотя, пожалуй, и ни к чему конкретно. Тема-то вечная.

@темы: la musique

---

ПЧеньки опять (=

 *storm, добро пожаловать!
*машу лапкой соратнику по прошлой битве*

и угощаю чаем

@темы: приветствия, (безумное?) чаепитие

---

мелкий дыбр россыпью

. Сегодня утром шел снег. Выхожу я из дома в полседьмого утра - а там темно, холодно, фонари горят и с черного неба летят снежинки. Обалдеть.
. В банке общался с чуваком с феерическим именем Innocent Ngehzi. Честно, так на бейджике было написано. Так что я не удивляюсь дивным именам персонажей ПР - и не такие бывают... (=

@темы: лытдыбр

---

ПЧеньки (=

Даже два (=
 !!!Crucio!!!,  Товарищ Майор, добро пожаловать!

Всем кофе с егерятами (=

@темы: приветствия, (безумное?) чаепитие

---

Кажется, сегодня подходящий день, чтобы выложить этот текст (=.
На самом деле, просто попытка в условно художественной форме передать то, что происходит между ними в моей голове. Там все... странно.

Пейринг: Райли / Йенси
Relationships: технически слэш, практически - дрифт
426 слов, рейтинг G

To fight monsters,
we created monsters
of our own.

«… мы сотворили чудовищ из самих себя.»
Иногда кажется, что мы уже не вполне люди, думает Йенси в ночной тишине, глядя в темноту широко раскрытыми глазами. Это ведь ненормально — то, что с нами происходит. Когда человек и машина становятся одним целым — не только на время дрифта, но, может быть, навсегда. Когда просыпаешься утром и думаешь — что-то сустав на левой руке разболтался, надо бы на техосмотре болты подтянуть… и только спустя несколько секунд соображаешь, что рука не твоя, а Джипси. Когда неизменно оборачиваетесь на оклик оба, синхронным движением — и неважно, чье имя прозвучало, «Райли» или «Йенси». Когда не можешь различить, где чьи воспоминания. Когда растворяетесь друг в друге настолько, что не остается никаких границ, что сама мысль о границах выглядит смешной и нелепой… Кажется, то, что мы спим вместе — наименее ненормальное из всего.
— Что мы делаем с нами…
— Ты опять думаешь фигню? — сонно бормочет Райли.
Койки в шаттердоме узкие, и поместиться там вдвоем можно, только тесно обнявшись. Впрочем, их обоих устраивает. Райли даже перестает пинаться во сне, особенно когда Йенси обнимает его — например, так, как сейчас, со спины, зарывшись носом в растрепанные светлые волосы…
— Эй, мелкий, ты же спишь.
— Сплю, — соглашается Райли. — Но когда это мешало мне знать, о чем ты думаешь?
Да, молча вздыхает Йенси. Да, и это тоже. Мы слишком близко. Ближе, чем можно быть людям.
— Йенс, ну перестань, — Райли разворачивается к нему лицом, жарко дышит в ключицу. — Все в порядке.
Они оба знают, что это неправда. Нихрена ничего не в порядке и вряд ли будет.
— Наверное, мы должны остановиться, — шепчет Йенси, осторожно касаясь губами виска младшего. — Но мы ведь не сможем. Уже не сможем.
И нет смысла останавливаться. Мы должны держать дрифт, иначе все будет напрасно. Все эти полтора года…
— Да что нам терять? — спрашивает Райли, не открывая глаз. — Может, нас в следующем выходе сожрет кайдзю. Может, завтра закончится мир — провалится нахрен в Разлом, и все.
— А мы думаем всякую фигню среди ночи, — подхватывает Йенси, — как будто больше заняться нечем.
С кем другим это прозвучало бы намеком, но они знают друг друга слишком хорошо. Никакие намеки им не нужны.
— Вот именно, что среди ночи. Два часа до подъема еще. Спи. А то потом опять тебя пинками поднимать придется…
— Ничего, поднимешь, — хмыкает Йенси, покрепче прижимая Райли к себе. — Тебе не привыкать.
У нас нет ничего, кроме нас двоих. Ну, и еще Джипси, но она — это тоже мы, так что не в счет. Нам и вправду нечего терять. И пусть это неправильно, но иначе быть уже не может.
Он засыпает, надеясь, что наутро сможет вспомнить собственное имя.

Ну, и чтобы был уже полный, с позволения сказать, каминг-аут (=

Absolutely no regrets.

@темы: we're cancelling the apocalypse, буквы руками

---

рекламы псто

Неожиданно - ЛоГГ. Да, есть вещи, которые не забываются. "Легенда" - как раз из их числа.
Ну и, в конце концов, почему бы не поучаствовать, раз уж Новый год и праздник и вообще? (=

(прием заявок - с 10 ноября по 1 декабря)

@темы: links_in_the_chain, ЛоГГ

---

ФБ - челлендж: ReBoot

Этот, с позволения сказать, косплей получился случайно. То есть сидел я в очередной раз со своим кайзденком, строил из Лего крепость, кайдзенок ее штурмовал... и тут я увидел мотоцикл. Ассоциации щелкнули. Дальше - дело техники (=
Честно признаюсь - персонажей перекрашивал в фотошопе. Ну не нашлось зеленой морды лица, такая досада. Тушка Андрэйи вообще при рождении принадлежала Асоке Тано из ЗВ - ничего более подходящего, опять же, не нашлось. Трезубец, кажется, был потырен у марвеловского Локи и творчески допилен... В общем, один мотоцикл сам по себе мотоцикл (=.

Название: LEGO: Reboot
Автор: [L]Alre [GipsyDanger] Snow[/L]
Форма: Лего-косплей
Пейринг/Персонажи: Андрэйя, Матрикс, аватара Юзера
Категория: джен
Рейтинг: G — PG-13
Примечание/Предупреждения: Однажды Матрикс и Андрэйя перезагрузились в очень странную игру...

Ну и комикс, пожалуй, тоже выложу тут. Пусть будет. Это, конечно, те еще заросли фэйспальм местами - но другого официального постканона нам не дали. Зато хоть перевод теперь есть более-менее приличный (=
К слову сказать, самым убийственным моментом в процессе работы была не рисовка и не стада роялей в сюжете. Неет. Самый ппц - это ЗВУКИ. Всяческие "бдыщ", "хрясь" и так далее. На английском-то оно нормально, но попробуйте адекватно передать по-русски какой-нибудь "kzzzaash"... Очень, очень мне хотелось автора поймать и заставить издавать эти звуки самому (=.

Название: Код чести
Перевод: Мэлис Крэш
Бета/Эдитор: [L]Alre [GipsyDanger] Snow[/L]
Оригинал: "Code of Honour", авторы: Julian Lawrence, Jeffrey Campbell, Alejandro Aragon, Luis Guerrero, Franco Riesco и другие
Язык оригинала: английский
Форма: комикс
Пейринг/Персонажи: все основные плюс кодмастера
Категория: джен
Рейтинг: G — PG-13
Количество страниц: 67 стр.
Краткое содержание: По всей Сети идет ожесточенная война с вирусами. Стражи терпят поражение за поражением, когда к ним на помощь приходят кодмастера. Казалось бы, с их совершенным оружием вирусы уничтожены, и установился мир и покой - но не тут-то было...
Примечание/Предупреждения: официальная версия постканона. К сожалению. Или к счастью.

@темы: фандомное побоище, перевожу слова через дорогу

---

ФБ - челлендж: Darker than Black

Были у нас аватарки на третий левел - ну, третий левел там чисто номинально. То есть ровно половину из них можно засчитать как R - да, я схитрил (=. Делались они, как всегда, под дедлайн, а заливать кровищей весь сет не хотелось - хотелось хоть какого-то концепта. В общем, пусть будут здесь - вдруг приглянется кому.

Название: За Вратами
Автор: Alre [GipsyDanger] Snow
Форма: сет аватар
Пейринг/Персонажи: разные канонные, фрагментарно
Категория: джен
Рейтинг: R
Исходники: кадры из канона
Размер: 20 шт.
Примечание: Врата - опасное место... и, войдя туда, нередко приходится платить жизнью - или хотя бы кровью
Предупреждения: кровища в ассортименте

01	02	03	04
05	06	07	08
09	010	011	012
013	014	015	016
017	018	019	020

И ассоциативный фанмикс, который такой ассоциативный. Помнится, в конкурс я его не успел собрать - очень медленный газ, опять же - но поделиться накуренным с миром все-таки хотелось (=

Название: Отблески в темноте
Автор: Alre [GipsyDanger] Snow
Форма: фанмикс
Категория: джен
Рейтинг: G — PG-13
Размер: 9 песен
Примечание/Предупреждения: 1. авторские завихрения мысли ассоциации; 2. русскоязычные песни

@темы: la musique, фандомное побоище, почетный рейхсфотошопер

---

ФБ - челлендж: Darker than Black

А еще у меня на ФБ был коcплей. Неожиданно так, да (=.
Началось все, когда я понял, что у меня есть очки и пистолет (пневматический, но выглядящий вполне реалистично). Потом я порылся в шкафу и нашел более-менее подходящий пиджачок (который, не побоюсь признаться, перекрашивал в фотошопе - он вообще-то цвета корицы). И я решил - не скосплеить ли мне Мисаки, раз пошла такая пьянка? Самым заморочным оказалось соорудить канонную прическу: многострадальный хвост я прицеплял к своим волосам чуть ли не час, и отваливался он раза три в процессе съемок. Еще была мысль сделать пару фоток в местном китайском квартале - в принципе, его вполне можно выдать за Токио, если сказать, что китайские иероглифы на вывесках прикидываются японскими - но размахивать пистолетом в центре города я застремался. Пришлось ограничиться собственным двором - зато там нашлась аутентичная кирпичная стенка (=.
Ну и да, качество косплея объясняется еще и тем, что делал я его в гордом одиночестве. То есть вообще совсем. И честно скажу - это не лучший метод. К зиме найду кого-нибудь, кто сможет хотя бы фотоаппарат держать (=.

Название: Лейтенант полиции
Косплеер, фотограф, эдитор: Alre [GipsyDanger] Snow + операторская группа "Штатив и Таймер"
Форма: косплей
Пейринг/Персонажи: Кирихара Мисаки
Рейтинг: G

@темы: фотофлуд, фандомное побоище

---

и поздравлятельный пост - 2

Вообще, конечно, я посты с поздравлениями обычно не пишу. Но тут так совпало - у двух дивных няшек хороших людей день рожденья в один день... в общем, гуляем всем шаттердомом (=.
Собственно, перевод постом ниже предназначается бессменному соратнику по укуру  Narindol.
Второму бессменному соратнику и главной няше этого шаттердома -  Chiora - будут картиночки с любимым няшиным персонажем.

тыц (=

Агитационный плакатик:


Просто няшесть:


Непонятный, но красивый альтернативный вариант интерфейса:


В подписи было что-то про Анкоридж. И кажется мне, что это тот самый 2016 год. Юность-юность (=


Просто няшко (=


Мелкая кавайность:

обзорам

[L]Alre [GipsyDanger] Snow[/L] выкладывает <a href="http://alare-stark.diary.ru/p192935746.htm">подборку</a> артов с Тендо.

@темы: картинная галерея, we're cancelling the apocalypse

---

еще один внезапно перевод

Вообще перевод планировался к кое-чьему дню рожденья, но так как я - очень медленный газ, то получилось только сейчас. Впрочем, у меня еще не закончилось четвертое ноября, так что формально я успел (=.
Запрос был на няшное МакоРайли, но я как всегда - нашел с ангстом и Беккетами... Ну, как умею (=

Название: Сторож брату своему
Оригинал: His Brother's Keeper, автор — tielan
Размер: 593 слова в оригинале
Персонажи: Райли, Мако, тень Йенси
Категория: джен, гет
Жанр: ангст флафф
Рейтинг: G

«Случаи, когда один из пилотов переживает гибель другого, весьма редки — даже вне дрифта, и тем более редки, когда один из пилотов погибает непосредственно в дрифте. В момент насильственной смерти, во время боя, требуются сильнейшие усилия воли, чтобы не последовать мысленно за тем, к кому пилот был ближе всего, кого он лучше всего знает, с кем он — одно целое без тени сомнений.»
Др. Хелен Цзян, психоаналитик программы «Егерь»

*
Соленые волны накатывают на него; волны и страх. Ужас застревает в горле, когда он видит огромный мерцающий глаз Найфхэда, чувствует фантомную боль в их левой руке — руке, которую кайдзю только что оторвал.
Откуда он знал, что мы именно здесь? Они никогда прежде так не делали — никогда не целили в пилотов. Если они знают, что нужно целиться в нас, они могут уничтожить...
— Нет, — произносит Райли рядом с ним, следуя за его мыслями.
Искры разгораются внутри Йенси — протест, желание защитить, решимость. Он оглядывается на брата.
— Райли, слушай! Ты...
*
Он просыпается, судорожно глотая воздух; Мако крепко держит его за плечи и зовет по имени, пытаясь разбудить.
— Йенси, — выговаривает он — и это единственное, что он может сказать, прежде чем ткнуться ей в плечо и замереть, вздрагивая в ее объятиях.
Пустота внутри возвращается снова — да она никуда и не девалась, та самая пустота, что вцеплялась в него своими когтями даже под невыносимо тяжелым грузом егеря, давящим на разум.
Мако тоже чувствует это, и ее ногти впиваются в его плечи — они покачиваются на волнах фантомного дрифта: ужас гибели Йенси, ее собственное детство, оборвавшееся так мучительно и безвозвратно.
Именно потому Райли в конце концов возвращается в реальность — понимая, что так, баюкая свою боль, он заставляет Мако сражаться одновременно с ним и с самой собой. Его Йенси — и ее Токио: они оба — дети, потерявшие тех, кому доверяли, кто должен быть поймать их, если они упадут. Ее спас Пентекост; Райли искал спасение в одиночестве. Они оба исцелились — каждый по-своему — но их пустота никуда не исчезла.
Теперь они могут рассчитывать друг на друга — чтобы подхватить и удержать.
Райли цепляется за эту мысль, прижимая Мако к себе, выводя их обоих из лабиринта воспоминаний об отчаянии и боли — и наконец дрожь утихает, остается только ровное биение сердец совсем рядом.
— Он хотел бы, чтобы ты жил, — шепчет она. — Точно так же, как ты хотел, чтобы я осталась жива — там, в Разломе.
— Да, — Райли наклоняет голову, вспоминая — яростное желание защитить, вспыхнувшее в нем тогда: «Падать легко. Кто угодно может упасть...»
Мако издает тихий неопределяемый звук; Райли улыбается, все еще касаясь губами ее шеи, и Мако — неожиданно для самой себя — вздрагивает от смеха. Она затихает, когда он чуть сдвигается — задавая безмолвный вопрос и не настаивая на ответе.
Вместо ответа она поворачивает голову, заставляя его поднять лицо и осторожно найти губами ее губы.
Мако не заполняет пустоту — никто и никогда не сможет заменить Йенси, так же, как Стэкер никогда не заменил бы ее родителей; но она — это нечто иное. Она — то, что невозможно сравнить ни с чем.
И она вся — его.
Опускаясь на постель и увлекая Мако за собой, Райли снова — в который уже раз — напоминает себе об этом.
*
Удушье и боль в груди; тьма, туман и огонь. Он увязает в фосфоресцирующей синеве крови кайдзю — липкой, со сладковатым привкусом — которую рассекает смертоносное железо его егеря, разрывают его собственные мысли во время падения.
Упасть так легко — кто угодно может это сделать. И убивает вовсе не падение, разве не так?
Его затягивает мучительная пустота прерванного дрифта — и Йенси понимает, что для его брата эта черная дыра останется, что ему будет куда больнее после того, как это закончится, после того, как его полет оборвется.
— Живи, Райли, — шепчет он в пустоту, падая. — Живи.

*
«Дрифт — явление куда более сложное, куда более личное и глубокое, чем мы можем себе представить.»
Др. Кэйтлин Лайткэп

обзорам

[L]Alre [GipsyDanger] Snow[/L] переводит <a href="http://alare-stark.diary.ru/p192935575.htm">драббл</a> (Райли, Мако, ангст/флафф)

@темы: we're cancelling the apocalypse, перевожу слова через дорогу

---

ФБ - коллажи: Darker than Black

А вот тут меня понесло по ассоциативному полю, конечно. Но что делать - песни "Пикника" на ТЧ ложатся просто идеально... (=

Название: Осколки
Автор: fandom Darker Than Black 2013
Форма: коллаж
Пейринг/Персонажи: Июль
Категория: джен
Исходники: 1, 2
Рейтинг: G
Примечание: использована цитата из песни группы "Пикник"



Название: Граница
Автор: fandom Darker Than Black 2013
Форма: коллаж
Пейринг/Персонажи: Кирихара Мисаки
Категория: джен
Исходники: 1, 2
Рейтинг: G
Примечание: использована цитата из песни группы "Пикник"



Название: Сансара
Автор: fandom Darker Than Black 2013
Форма: коллаж
Пейринг/Персонажи: Амбер
Категория: джен
Исходники: 1, 2, 3
Рейтинг: G
Примечание: использована цитата из песни группы "Пикник"

@темы: фандомное побоище, почетный рейхсфотошопер

---

ФБ - коллажи: ReBoot

Продолжаю рвать френдленту, извините еще раз (=
И да, мне влом перепощивать обои в трех вариантах, так что кому надо другой размер - тот идет в выкладку (=

Название: ReBoot wallpapers set №2
Автор: Alre [GipsyDanger] Snow
Форма: коллаж / обои для рабочего стола
Пейринг/Персонажи: Боб, Мышь, Матрикс
Категория: джен
Исходники: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9
Рейтинг: G



Название: L'amour caché
Автор: Alre [GipsyDanger] Snow
Форма: коллаж / обои для рабочего стола
Пейринг/Персонажи: Мышь / Дот
Категория: фемслэш
Жанр: романтика
Исходники: 1, 2, 3
Рейтинг: G — PG-13
Примечания: вдохновлено клипом команды, использована цитата из песни ""A Quoi Sert De Vivre Libre" (к/ф "8 женщин")

@темы: фандомное побоище, почетный рейхсфотошопер

---

ФБ - макси: Darker than Black

Ну и апофигей апофеоз всего - переводное макси. Проходит у меня под личным заголовком "переводческая оргия" (=.
Переводилось оно, натурально, в последний день, и изначально переводчиков было двое - я и сокомандник. Потом, ближе к дедлайну, мы поняли, что недооценили свои силы и, кажется, не успеваем. Где-то в это время, не прекращая нарезать круги по потолку, я пожаловался Айриэн... и тут-то как раз началась оргия. Потому что эта прекрасная женщина, явно не выйдя из модуса маршала, спросила только: "Докладывайте быстро, четко и ясно - сколько символов осталось?" "Шесть тыщ, сэр!" - ответил я, встав по стойке "смирно". Айриэн организовала деятельность, подключила еще и Миднайта (Эрик, отдельное спасибо за способность переводить с ходу кусок текста, который до того в глаза не видел). Еще был Коршун, который только успел проснуться, как с потолка свалился я с воплем "перевод горит, спасайте чем можете!"
В общем, шестая глава в результате получилась в формате паззла. Но получилась, даром что вычитывали уже прямо в выкладке. Чуваки, спасибо вам всем огромное за этот подвиг (=

Название: Оттенки черного
Переводчик: Alre [GipsyDanger] Snow, Шульгульма, Grey Kite aka R.L., Айриэн, Midnight Wind
Бета: Alre [GipsyDanger] Snow, после выкладки - reader-lidell а вообще это надо вычитать еще раз внимательно
Оригинал: "A Deeper Shade of Black" by Viconia2000
Размер: макси, 16 835 слов в оригинале
Пейринг/Персонажи: Хэй / Кирихара Мисаки
Категория: гет
Жанр: драма/романс
Рейтинг: R
Краткое содержание: противостояние на крышах Токио плохо заканчивается для Мисаки — она попадает в руки BK-201. Или это все-таки хорошо?
Иллюстрации: fk-2o13.diary.ru/p191792367.htm

Глава 1

«Все произошло так быстро».
Мисаки привыкла слышать эти слова от очевидцев и читать в свидетельских отчетах. Стандартная фраза в полицейской практике, сигнал о том, что, расследуя это дело, придется немало потрудиться, чтобы получить истинное представление о событиях.
Увы, как выяснилось, стандартные фразы распространялись не только на ни к чему не причастных гражданских — офицеры полиции тоже не были застрахованы от типичного состояния «все произошло так быстро». Да и сама ситуация, в которой она оказалась, уже могла бы считаться типичной — во всяком случае, для сотрудников четвертого отдела. Слишком часто за последние несколько месяцев случалось подобное.
На крыше одного из токийских небоскребов был замечен очередной контрактор (и почему их всегда так привлекали именно крыши, хотелось бы знать?). Торопливый звонок от Канами, спешащей сообщить, что зафиксирована активность звезды BK-201, нагнал Мисаки уже в дороге. Когда ударный отряд полиции ворвался на крышу, ВК-201 стоял напротив двух неидентифицированных контракторов, явно изготовившись к бою. Ее сотрудники взяли всех их на прицел, выкрикивая привычные «Стоять!», «Руки вверх!» и «Вы арестованы!». ВК-201 послушно поднял руки — как часто делал, когда не находилось заложников, которыми можно было бы прикрыться. Таким образом он вводил полицию в заблуждение, делая вид, что не представляет угрозы, заставляя фокусироваться на тех противниках, что не желали сдаваться — и исчезая к тому времени, когда о нем вспоминали. Нахмурившись, Мисаки продолжала держать его под прицелом.
Двое других контракторов откинули полы своих плащей. Один извлек угрожающего вида дробовик; у второго в руках оказалось нечто, больше всего похожее на пистолет-пулемет старой модели.
Мисаки застыла, выбитая из колеи таким внезапным поворотом сценария. Она была готова к электрическим разрядам, взрывам, изменениям гравитации — но всего-навсего пушки? В сравнении со столкновением сверхъестественных сил, которое обычно происходило при конфликте контракторов, это было так... банально.
Впрочем, стоило пулемету простучать короткую очередь, как мысли о банальности разом вылетели из головы.
О смерти Мисаки тоже не думала (еще одно клише, как она поняла потом), просто потому, что у нее не было времени думать. Она действовала исключительно на рефлексах — но рефлексы офицера полиции, в отличие от обычного прохожего, направлены на защиту, а не на выживание. Резким толчком она заставила ближайшего к ней сотрудника упасть; пули просвистели над его головой. Сама Мисаки перекатилась в противоположном направлении, отводя огонь на себя. Припав на одно колено, она подняла пистолет — понимая в то же время, что ее расстреляют прежде, чем она успеет навести прицел.
Но тут ее поле зрения заслонило что-то черное. Кажется, ее схватили за руку, успела понять Мисаки, прежде чем ее развернуло и впечатало лицом в бетонную стену. Удар сзади вышиб воздух из легких. Она повернула голову, оцарапав щеку о неровную поверхность — и увидела, как пули выбивают бетонную пыль из стены, неотвратимо приближаясь. Прежде чем она успела хотя бы отшатнуться, перед глазами снова мелькнуло нечто черное. Рука в черной перчатке, прижатая к стене.
Кто-то прикрывал ее. На редкость нелепо — это только в кино можно закрыть от выстрелов собственным телом. В реальности пули просто прошивали насквозь обоих, тем более на таком близком расстоянии. И, судя по тому, что она успела разглядеть, это оружие не остановил бы и десяток тел.
Похоже, какой-то идиот завтра попадет на первые полосы газет с историей бессмысленного, но зато героического самопожертвования.
Мисаки почувствовала, как пули ударяются в тело прикрывающего ее человека; стук по бетону сменился глухим звуком. Почувствовала, как эти пули чертят неровную линию поперек ее плеча и спины — точками на мгновение усиливающегося давления. Странно, но больно не было. В основном болел нос — Мисаки поморщилась, пытаясь определить, не сломан ли он, и ощутила, как очки сползают с переносицы.
Мисаки с удивлением поняла, что она все еще остается в сознании и даже способна слышать звуки — пули снова с визгом рикошетили от бетона.
Черное перед глазами сменилось белым; в ушах все еще звенело.
— Ай, — произнес низкий голос.
Изумленно распахнутыми глазами Мисаки уставилась на фарфоровый край маски и торчащие из-под нее пряди темных волос. Не посторонний и не ее сотрудник; нет, ее прикрывал самый разыскиваемый контрактор на всем звездном небе. Он прижимался лбом к стене рядом с ее лицом, его подбородок опирался на ее плечо. Опустив взгляд, Мисаки заметила под ногами россыпь еще не остывших пуль. Некоторые из них были сплющены — значит, действительно попали во что-то. Похоже, он и правда закрыл ее от выстрелов собственным телом.
«Может, настоящая способность ВК-201 — не управление электричеством, а бессмертие?» — на секунду подумалось Мисаки. Это бы многое объяснило...
— Шеф! — испуганно выкрикнул Сайто, и ее мозг вернулся к нормальному режиму работы.
Резко выдохнув, Мисаки изо всех сил двинула локтем назад. С невнятным звуком — она попала прямо в солнечное сплетение — держащий ее мужчина ослабил хватку, позволяя ей мгновенно развернуться. Мисаки уперла ствол пистолета ему под подбородок, заставляя откинуть голову. Одно движение, и она готова была его застрелить.
Она не колебалась — просто он оказался быстрее. Его пальцы сомкнулись на ее запястье, отводя ствол в сторону. Непроизвольно ее собственный палец дернулся на спусковом крючке — пуля просвистела совсем рядом, задев маску и оставив на ней выщербленный след. Он вывернул ее запястье, заставляя пальцы разжаться. Табельный пистолет Мисаки, звякнув, упал на землю.
Все действительно произошло так быстро — и в то же время словно в замедленной съемке. Они застыли, будто остановилось время — Мисаки все еще была прижата к стене телом ВК-201, его правая рука по-прежнему опиралась о стену рядом с ее головой, а левая отведена в сторону, удерживая ее запястье. Мисаки болезненно вывернула шею, пытаясь разглядеть его лицо, но увидела только лишенную выражения белую маску и отблеск света за провалами глазниц, прежде чем он отвернулся.
— Осторожно, у него заложник!
«Что? — удивленно подумала Мисаки. — Кто? Один из ее людей или какой-то невезучий гражданский?» Она предприняла еще одну попытку освободиться, пытаясь вывернуться из хватки ВК-201 с помощью приема дзюдо. Увы, из неудобного положения ей удалось только схватиться за ткань его плаща под воротником.
ВК-201 дернул ее руку вниз, обхватил Мисаки за талию и потянул вправо; она попробовала провести подсечку ногой, чтобы опрокинуть его и разобраться наконец, что там происходит с заложниками. Ей даже удалось заполучить небольшое преимущество... но тут она ощутила, как земля уходит из-под ног. ВК-201 выбросил руку в сторону; негромкий металлический щелчок и скользящий звук — активировался скрытый в его рукаве механизм. Мисаки почувствовала, что они стремительно удаляются от крыши; услышала, как затихают крики оставшихся там. Торопливо бросив взгляд через плечо, она заметила, что двое других преступников уже были обезврежены ее сотрудниками; Сайто, стоя на краю крыши, с ужасом смотрел ей вслед.
— Не стреляйте, вы заденете заложника! Шеф! Шеф!
Только тут до Мисаки дошло, что Сайто имел в виду ее.
Каким-то образом ВК-201 ухитрился обогнуть здание, и крыши больше не было видно. Прямо в полете, не теряя спокойствия, он отстегнул трос и тут же бросил другой — вниз и в сторону. Мисаки показалось, что ее тело зависло на мгновение, прежде чем осознать резкую смену направления.
Таким же привычным жестом ВК-201 бросил еще один трос, меняя направление снова. Он движется по случайным траекториям, чтобы его не могли вычислить, поняла Мисаки. И этот способ наверняка сработает. Она неплохо знала Токио — но не с высоты десяти этажей. У нее не было ни малейшего представления, где осталось то здание, в котором все началось, и куда они направляются теперь.
Что она знала точно — так это то, что у жертвы похищения гораздо меньше шансов выжить за пределами места происшествия.
Мисаки откинула голову назад и резко наклонила ее вперед, целясь ему в горло. Удар пришелся ниже — примерно в место, где сходились ключицы — но от неожиданности он все-таки выпустил трос раньше, чем собирался. Пара секунд в свободном падении — и он снова вернул себе контроль над ситуацией.
— Я же вас уроню, — проворчал ВК-201. Это прозвучало скорее предупреждением, чем угрозой.
Мисаки оскалилась и попыталась ударить его снова. В ответ он сдвинул руку с ее талии на спину, удерживая ее затылок. Неожиданно он развернулся, выпрямившись, и резко устремился вниз. Мисаки вскрикнула (вскрикнула, а не завизжала в испуге, сказала она себе). Они были слишком высоко, чтобы выжить. Она покрепче вцепилась в его плечи и зажмурила глаза, уткнувшись лицом ему в грудь. Потом она почувствовала резкий толчок. Ее макушка ударилась об его подбородок, заставил его ощутимо клацнуть зубами.
— Ай, — пробормотал он снова.
Мисаки приоткрыла один глаз, за ним второй. Она была жива. Когда она попыталась оглядеться вокруг, перед ее глазами появилась белая маска. Она моргнула.
ВК-201 стоял на коленях, одной рукой удерживая ее за плечи, а второй — под коленями, прижимая к груди.
А ее руки были свободны.
Мисаки изо всех сил ударила его раскрытой ладонью в середину груди. ВК-201 распростерся на земле. Она поспешно отпрянула в сторону, рефлекторно хватаясь за пистолет — но пальцы наткнулись на пустую кобуру. Приняв оборонительную стойку, она выставила вперед локти и кулаки, готовая защищаться всеми доступными средствами.
Конечно, она понимала бесполезность сопротивления — но все равно не собиралась сдаваться без боя. Мисаки решительно огляделась по сторонам, оценивая местность. Похоже, это был какой-то парк, темный и заброшенный; далекие фонари почти не давали света. Она не могла различить ничего, кроме смутных очертаний и оттенков черного цвета.
ВК-201 приподнялся на локтях. Его маска — самый заметный предмет в окружающей темноте — уставилась прямо на нее (ну, или так казалось). После долгой паузы он наконец поднялся на ноги одним слитным движением — и, кажется, направился в ее сторону.
— Не приближайся, — предупредила Мисаки.
Он поднял руки в умоляющем жесте — мол, сдаюсь, сдаюсь. Что-то в этой позе показалось ей знакомым... Но его руки тут же опустились, и «что-то» — чем бы оно ни было — исчезло, стоило ему слиться с темнотой в своем черном плаще. Лишенная выражения белая маска, казалось, парила в воздухе сама по себе.
Зрелище было немного потустороннее, особенно сейчас, когда она потеряла очки.
Впрочем, Мисаки не позволила себя напугать и предпочла перейти в режим допроса.
— Что это было? — потребовала она объяснений. — Кто эти люди?
Понизив до неузнаваемости голос, и без того приглушенный маской, он ответил:
— Наемники одной... конкурирующей организации, с деловым предложением. Они не контракторы. Но они видели, что я защищал вас, и теперь могут угрожать вам, чтобы убедить меня.
Мисаки прищурилась, пытаясь разглядеть в его движениях и жестах что-то, что выдало бы его истинные намерения. Хотя, конечно, что тут разглядишь, если его почти не видно...
— Значит, они ничего не знают о контракторах. Нет никакой рациональной причины меня защищать.
— Верно, ее нет, — согласился ВК-201. — Следовательно, они могут предположить, что существует нерациональная причина.
Парящая в воздухе маска немного наклонилась в сторону. Хотя Мисаки понимала, что владелец маски попросту наклонил голову, выглядело это все равно жутенько.
— Но теперь все, кто следил за этой стычкой, знают, кто вы, где вы работаете, и — вероятнее всего — уже разработали гипотезу, почему ваш отдел так неэффективно ловит меня весь прошедший год.
Мисаки нахмурилась. Вряд ли то, что ВК-201 все еще оставался на свободе, можно было назвать ее виной или виной ее подчиненных. У него было очевидное (и очевидно нечестное) преимущество — сверхъестественные способности. Остальные его намеки и вовсе выглядели полной ерундой.
— Они посчитают, что у нас с тобой роман? — пренебрежительно хмыкнула она. — Ну это же просто чушь. Каждый, кто меня знает, в курсе того, что у меня нет времени даже ходить на свидания, не то что тайно встречаться с самым разыскиваемым контрактором в Токио.
Маска наклонилась в другую сторону:
— Но можно предположить, что у вас нет времени на личную жизнь именно из-за тайных встреч. Я слышал, это занятие отнимает немало времени.
ВК-201 смеет судить об этом? Да он вообще обнаглел.
— У меня есть личная жизнь! — возмущенно заявила Мисаки. — Я хожу на ланч со своими сотрудниками, и за покупками с Канами, и... — она хотела было упомянуть Ли-куна, но прикусила язык — все это звучало так, будто она оправдывается. К тому же, помогать Ли выбирать нижнее белье для другой женщины — явно не то, что можно назвать «приемлемой личной жизнью».
ВК-201 приглушенно хмыкнул за маской.
Мисаки вышла из себя. Она шагнула к нему, протягивая руку и намереваясь наконец сорвать маску. Он перехватил ее запястье — крепко, будто тисками, но не причиняя боли.
— Не подглядывайте.
Мисаки бросила взгляд на обтянутые черной перчаткой пальцы, на широкую ладонь, закрывавшую чуть ли не половину ее предплечья. Между перчаткой и сползшим рукавом плаща проглядывала бледная кожа. Лучше было смотреть на эту полоску кожи, чем на сбивающую с толку маску — так он казался более настоящим, не таким нереальным.
— Мне надоело беседовать с маской!
— Это для вашей же безопасности, — неожиданно сказал он. — Люди, которые знают меня в лицо, достаточно быстро умирают.
— Если следовать твоим рассуждениям, конкуренты твоих нанимателей считают, что уже видела не только твое лицо!
— О да. Даже жаль, что это неправда, не так ли?
— Что?.. — начала было она, но вдруг почувствовала, как ее разворачивают. Второй раз за этот вечер она оказалась прижата спиной к его груди. Он не отпустил ее запястье, заломив руку ей за спину и ограничивая движения — но захват еще не был болезненным (во всяком случае, пока что). Нечто белое мелькнуло у ее плеча, и Мисаки ощутила, как что-то уперлось ей в живот. Посмотрев вниз, она наткнулась на бесстрастный взгляд маски. «Что за черт?» — подумалось ей, прежде чем она смогла различить очертания пальцев на краю.
Он снял маску.
То есть, действительно снял.
Его левая ладонь упиралась ей в живот, удерживая на месте; маска, зажатая между двух пальцев, продолжала пялиться на нее пустыми глазницами. А значит, все, что ей нужно сделать — повернуть голову, и тогда она сможет его увидеть.
Мисаки сделала глубокий вдох, успокаивая нервы. Но прежде чем она успела сделать что-то еще, она почувствовала, как его волосы коснулись ее лица. Почувствовала теплое дыхание на шее и холодный нос, коснувшийся щеки.
— Что ты делаешь? — спросила Мисаки внезапно севшим голосом; странно, она-то ожидала, что взвизгнет от неожиданности...
— Хмм? — неопределенно ответил он; впрочем, Мисаки явственно различила в этом «а как ты думаешь, что я делаю?»
Ей бы следовало паниковать, отбиваться, кричать во все горло. Вместо этого ее мышцы медленно расслаблялись, позволяя мужскому телу поддерживать ее вес.
— Контракторы не могут...
— Не могут — что? Чувствовать? — рука на ее животе напряглась, прижимая ее плотнее к нему; Мисаки ощутила, что, что бы там ВК-201 ни чувствовал, желание было в этом списке не на последнем месте. — Мы достаточно уже играли в эти игры. Тебе еще не надоело? — его голос звучал спокойно, рассудительно и логично. — Хватит преследований. Я встречусь с вами, лейтенант Кирихара.
Мисаки попыталась воззвать к остаткам здравого смысла:
— Ты... сдаешься?
Он хмыкнул — все там же, в опасной близости от ее шеи. Она вздрогнула.
— Если вы хотите называть это так — что ж, пожалуйста, — пробормотал он. — Я сдамся вам, лейтенант Кирихара. С несколькими условиями. Только ночью. Только в темноте. И никого из ваших друзей в окрестностях. Если они там окажутся — я узнаю, — она чувствовала кожей спокойный, ровный ритм его дыхания. — Никаких ответов на ваши вопросы. Никаких вопросов от меня. Помимо этого — я сделаю все, что вы захотите.
Только контрактор мог предложить незаконные свидания между врагами так, чтобы это выглядело рациональным.
«Это же безумие, — подумала Мисаки. — Он — контрактор. Это просто невозможно. Это ведь не имеет смысла для него. И не имеет смысла для меня. Это безумие».
Его губы коснулись ее кожи — прямо над жестким воротником формы.
— Перешагните границы реальности, лейтенант Кирихара.
— Да, — выдохнула она.


Глава 2

Следующую неделю Мисаки опрашивали почти постоянно.
Нет-нет, не на допросах. Допросы - это то, что происходит с подозреваемыми, но её, конечно же, никто ни в чем не подозревал. Во всяком случае, так уверял её шеф.
— Ты же понимаешь наше беспокойство, — сказал ей Ёшимицу Хорай после того, как она отказалась в очередной раз повторять те же самые ответы. — В течение часа о тебе ничего не было известно, а потом мы нашли тебя без сознания. Мы лишь хотим убедиться, что всё в порядке.
"Убедиться, что тебе не промыли мозги, что ты не кукла с памятью лейтенанта Кирихары, что тебя по ошибке преследует одна из криминальных группировок, планируя таким образом добраться до BK-201". Вот что он имел в виду - и не только это. Один из не-допрашивающих ее агентов третьего отдела откопал её «историю» с Ноябрём 11 — как будто бы у них была какая-то история с ним, — обвиняя её в излишней лояльности к контракторам.
— Насколько я помню, — холодно ответила Мисаки, — агент Саймон обеспечивает наше сотрудничество с МИ-6 и, таким образом, наш союзник.Разве не так вы инструктировали меня раньше?
Следователь бессвязно забормотал, вызывая смех у остальных присутствующих, даже собственной команды. Вскоре Мисаки была допущена к работе.
В отдел она вернулась со смешанными чувствами, однако, не смотря ни на что, была рада своему возвращению. Оказалось, что во время её отсутствия Сайто и Коно взяли руководство на себя, а это значило, что дел у неё было невпроворот. Даже с ежедневной бумажной работой они умудрились напортачить. В первые же пять минут своего пребывания в офисе она успела прочитать им обязательные нотации. Ребята счастливо улыбались в ответ и в итоге торжественно объявили, что они просто обязаны отметить её возвращение за праздничным завтраком.
"Я обедаю со своими сотрудниками" — вот что она привела в доказательство существования личной жизни.
Неприятные воспоминания почти заставили её отказаться от запланированного, но предательское урчание желудка спрятать не удалось. Третий отдел достойным питанием её не обеспечил, и за неделю, пока она вертелась как уж на сковородке (когда бы уже и от жареного ужа не отказалась), она нагуляла немалый аппетит. Неохотно, но Мисаки сдалась своим низменным желаниям.
Слишком уж легко она сдавалась в последнее время.
До ресторанчика, который выбрали Сайто и Коно, было рукой подать. И по пути Мисаки решила перебрать в памяти то, что случилось за эти несколько дней после того, как BK-201 скрылся от полиции, да ещё и её с собой прихватил.
Она рассказала агентам третьего отдела всё - вплоть до едкого замечания ВК-201 о том, что организация, желающая воспользоваться его услугами, может попытаться добраться до него через ее. Если эти слухи о ней и в самом деле разошлись так широко, то ВК-201 - тот еще манипулятор-профессионал. Информаторы полиции докладывали, что организация не интересовалась какими-нибудь особенно "жареными" фактами; скорее, они просто собирали информацию о ней. В таком случае логично было предположить, что, учитывая задействованные полицией силы, контрактор использовал ее в качестве отвлекающего маневра - и всех успешно удалось отвлечь.
О, если бы кто-нибудь знал, как он отвлёк её. Может, на самом деле его способность была связана с выделением феромонов? Она сама на себя не походила в тот вечер, и сейчас, проматывая те события в голове, Мисаки казалось, что она смотрит какой-то фильм, где главной героиней был кто угодно, кроме неё самой. Она не могла позволить так легко соблазнить себя. Он только коснулся её — и она расплавилась в его объятиях. Словно её тело признало его на каком-то животном уровне, а разум не смог противостоять.
Кажется, среди реакций её тела абсолютно отсутствовали те, что должны быть ведомы инстинктом самосохранения. Её не прельщало более просыпаться на скамейке в парке от того, как Сайто хлопает её по щекам. Он оправдывал себя тем, что стремился любым способом привести её в чувство, но это лишь возмутило её ещё больше.
Скорее всего, BK-201 отправил её в отключку слабым разрядом электричества через секунду после того, как она сказала «да». И это было совсем не приятно. В глаза словно песка насыпали, даже моргнуть было больно. А утром голова раскалывалась так же сильно, как после единственной попойки в жизни Мисаки, которая была ещё в колледже. И она потратила почти целую бутылку кондиционера, чтобы привести наэлектризованные волосы в порядок. В общем, получить по голове оказалось гораздо болезненнее, чем она представляла. И уж совершенно точно она была уверена в том, что мужчина, пытающийся забраться к ней в трусики — как любит говорить Канами, — должен вести себя несколько по-иному. По крайней мере, не отправлять потенциальную любовницу в бессознанку.
У неё были причины указать в официальном рапорте сокращённую историю событий. В первую очередь она боялась, что если третий отдел прознает о её договорённости с BK-201, то они последуют за ней. Как бы смущающе и раздражающе себя ни вёл контрактор, она не собиралась использовать секс как приманку. Поэтому в каждом её показании их стычка заканчивалась ещё до того, как дело принимало слишком личный оборот.
— Хэй, шеф, очнитесь. Мы уже на месте, — оживлённо объявил Коно.
Вынырнув из своих мыслей, Мисаки пригляделась в яркой вывеске над совсем непримечательной дверью. Название было на китайском, а под ним мелкими латинскими буквами европейское написание.
— Совсем не помню это место, — пробормотала она с сомнением.
— Вам понравится, шеф, — заверил Коно. — Здесь подают огромные порции.
Мисаки скривилась. Про её аппетит слагали басни, он и ей самой казался не совсем здоровым. Работая над делом, она могла ни разу не поесть за двадцать часов, а потом, когда вспоминала о еде, набивала щёки за двоих.
— Вы уже влюблены в это место, — поправил Сайто. — Обычно я приношу отсюда сэндвичи, когда мы ведём слежку.
Мисаки немного оживилась. Не то чтобы она была против национальных кухонь разных стран, да и сейчас она умирала с голоду. Она почти физически нуждалась в огромном количестве жирной пищи в своём желудке. Несмотря на то, что она предпочитала американский фастфуд, ей годилась любая калорийная пища. Мясные сэндвичи, которые Сайто приносил в последнее время, были тем, что нужно.
Внутри ресторанчик так же не поражал убранством, заставленный небольшими столиками и простыми стульями. Обыкновенная забегаловка для тех, у кого мало времени на перекус. Официантка махнула им рукой, показывая на свободные столики, где они могут занять места. Мисаки неожиданно решила сесть к стене, ей отчего-то казалось важным видеть вход. Она пробежала глазами по меню и поняла, что подают здесь совершенно разную кухню: так «впихни-в-меня-всё» гамбургеры мирно соседствовали с жареным рисом. Состав самого огромного бургера в заведении и вовсе заставил её улыбнуться, и её подчинённые наконец расслабились. Не то чтобы их шеф была разборчива в еде, но пытаться накормить её чем-то другим в то время, когда была нацелена на потребление особо жирной пищи, было чревато
— Вы уже готовы сделать заказ? — раздался над головой дружелюбный голос, и уже с ноткой удивления: — Мисаки?
Мисаки подняла взгляд на молодого мужчину в переднике с эмблемой ресторанчика, с ручкой и блокнотом наготове.
— Ли? — она совсем не ожидала подобной встречи.
— Эй, паренёк, ты что, тут работаешь?
— Здравствуйте, Сайто. У меня здесь смены пару дней в неделю по утрам, — улыбнувшись, сказал Ли. — И я никогда не видел вас здесь прежде.
— Обычно я заказываю по телефону еду на вынос, когда нам подолгу приходится следить за подозреваемыми, — Коно засмеялся над тем, с какой важностью Сайто произнес эти слова, и в ответ получил гневный прожигающий взгляд. Мисаки заметила, как Ли перевёл взгляд с неё на мужчин. Неправильный, снисходительный взгляд.
Хотя… её подчиненные действительно были такими детьми.
— Я возьму особое блюдо дня, — проговорила она. — И два гамбургера. Да, и картошку-фри к ним.
Ли моментально собранно подтянулся, записал заказ и уже собирался было уйти, когда его окликнул Сайто:
— Эй, парень, а как же мы?
Ли недоуменно моргнул и бросил немного неверящий взгляд на Мисаки.
— Прошу прощения.
Он принял остальной заказ (и да, ребята вместе взяли меньше, чем она одна) и пообещал принести воды, которую попросил Коно.
Как только он ушёл, Сайто заговорщически склонился над столом и, понизив голос, спросил:
— И чего же хотел третий отдел?
Мисаки пришлось долго объяснять то, что она написала в отчёте. Если допрос Коно и Сайто длился всего пару часов, то её мучили почти целую неделю. Только правда могла успокоить сорвавшихся с цепи полицейских, но Мисаки не могла им её рассказать.
— Они пытались узнать, почему BK-201 защитил меня.
— И что же — это ваша вина? — ощетинился Сайто
Несмотря на то, что это справедливое возмущение подчинённого полностью отражало её реакцию на затянувшееся расследование по её делу, Мисаки чувствовала, что просто обязана объяснить.
— Его поведение было лишено рациональности. И они должны были проверить, вдруг у меня было… — она попыталась подобрать подходящее слово. — Объяснение его поступкам.
— И теперь вместо того, чтобы искать его, они подозревают вас, — заметил Коно. — Куда уж рациональнее.
Сайто согласно закивал. И мужчины принялись обсуждать зазнавшихся и недальновидных сотрудников 3-го Подразделения, у которых напрочь отсутствуют даже зачатки профессионализма. Мисаки слушала их с улыбкой — приятно видеть, когда твои люди стоят за тебя горой.
Ли задержался гораздо дольше, чем нужно было, чтобы принести воды. Мисаки оглядела ресторанчик в поисках его. Людей внутри прибавилось. Толпа народу собралась здесь на ланч, к счастью, они, в основном, брали еду на вынос. Она уже собиралась громко поинтересоваться, где же их официант, когда заметила Ли в другом конце зала. Она пытался пробраться к их столику, балансируя подносом с тремя стаканами воды. Поймав её взгляд, Ли извиняющеся улыбнулся, и Мисаки ответила ему тем же, показывая, что они абсолютно не злились — и это, конечно же, не скажется на его чаевых. Пока её внимание не привлёк один из посетителей.
Мужчина с мясистым носом силился пробраться между двумя близко стоящими столиками и в итоге врезался в Ли.
Мисаки в тот же момент поняла, что случится, но поделать уже ничего не смогла. Ли попытался устоять на ногах и не удержал поднос. Сайто инстинктивно пригнулся — и в следующее мгновение Мисаки уже ничего не видела под мокрыми стёклами очков.
Ли кинулся к ней, прося прощение. Сайто испуганно сжался, ожидая обвинений в том, что увернулся и оставил Мисаки открытой. Коно разрывался между страхом и интересом. Мисаки безуспешно пыталась стряхнуть капли с очков. Приняв салфетку, которую ей протягивал Ли, она принялась промокать пятна на поле пиджака. Хорошо, что ткань не оказалась влажной спереди, хорошо, что ткань оказалась тёмной. Мисаки прекрасно знала, как действует на мужчин намокшая одежда на женской груди. Самой большой проблемой было то, что вода попал и на её сумочку, висевшую на спинке стула, Она со стоном открыла её. Кажется, ей нужно будет просушить и телефон, и револьвер.
Мисаки хотела уже вправить мозги носатому мужчине, но его уже и след простыл. Сколько же хамов вокруг!
Коно наконец-то взял себя в руки и принялся кудахтать над Мисаки.
— Шеф, да вы же промокли насквозь!
Даже волосы пришлось выжимать.
— Какое прекрасное замечание, Коно! Из тебя наверняка получился бы хороший детектив. Чёрт, с меня всё течёт.
— Давайте я провожу вас в дамскую комнату? — предложил Ли. Он снял её сумочку со стула, внутри которой послышался плеск, и робко протянул её Мисаки.
— Отличная идея, — Мисаки поднялась на ноги и забрала сумочку из рук Ли. — Я вернусь через пару минут.
Уборная была в том же стилевом минимализме, что и всё заведение. Вафельных полотенец здесь не нашлось, и Мисаки пришлось сушить волосы и пиджак бумажными. Очки ими протирать она не решилась. Тихонько ворча, она полезла в сумку за платком. Достала револьвер и проверила на всякий случай предохранитель. Надо будет тщательно почистить его в офисе. Тем временем она наткнулась на что-то вязко-мокрое. Брезгливо скривившись, она достала из сумки то, что предположительно было её платком.
Единственное отличие было в том, что платки обычно не делали из рисовой бумаги.
Мгновение она разглядывала сложенный кусочек бумаги в своих руках. Да, на подобном дети раньше учились каллиграфии. Он намок и разваливался на части.
Дело в том, что его не было в её сумочке с утра.
Мозг усиленно заработал, анализируя, когда же ей подсунули это послание. Обычно она добирается до работы на машине, но сегодня решила поехать на поезде. Людей было не больше обычного, пусть она и не могла вспомнить никого подозрительного, это было единственное место, где можно было подбросить платок.
Только высоквалифицированный карманник смог бы забраться в сумочку к полицейскому так, чтобы она этого не заметила.
Как можно осторожнее, Мисаки развернула листок.
«Хама-рикю 11»
Иероглифы были непонятными и грязными, даже без попавшей воды. .Хама-рикю — это небольшой парк у речушки, которая впадала в Токийский залив. Арабские цифры значили время или дату? Кто назначил ей встречу? Группировка, которая её ищет? Или третий отдел пытается подставить её?
BK-201, наконец, напомнил об их договоре?
От последней мысли сердце забилось быстрее. Контрактор всегда действовал по ночам. Значит ли это, что имелось в виду одиннадцать часов вечера? (Потому что иначе неизвестному нечего ждать её — она посмотрела на время). Она не знала, как привык изъясняться BK-201.
Мисаки так же аккуратно свернула бумагу, пусть она была и абсолютно бесполезна с размазанными закорючками и порванными сгибами. Она вышла из уборной с мягким сложенным листком и новой проблемой.
Появиться на встрече было бы идиотизмом.
Появиться там без прикрытия было безумием.
Мисаки уже знала, что пойдёт туда.


Глава 3

Весь день и начало вечера Мисаки провела в своем офисе, изучая отчеты о последнем столкновении четвертого отдела с ВК-201. Также она заново просмотрела всю биографическую информацию о подозреваемом — но в документах было больше предположений, чем конкретных фактов. Согласно одной из теорий, он оказался вовлечен в конфликт у Врат Рая, так как происходил из Южной Америки; согласно другой теории, он был китайцем, как и (по слухам) первый носитель кода ВК-201. Ее собственное общение с ВК-201 ничего не проясняло — невозможно было определить иностранный акцент в его речи, когда маска настолько приглушала голос.
К тому же, он мог быть иностранцем вроде Ли — который говорил по-японски достаточно неплохо, чтобы сойти за носителя языка при коротких разговорах.
Отсутствие точных данных приводило в отчаяние. Хмурясь, Мисаки выключила компьютер. Она выглянула в окно и была неприятно поражена тем, что уже стемнело. У нее оставалось не так много времени на подготовку к тому, что должно было произойти сегодня. Что бы это ни было.
Она откинулась на спинку кресла, обдумывая варианты; морщинки на ее лице постепенно разглаживались. Предложение ВК-201 (если это можно было назвать предложением) давало ей уникальную возможность узнать о нем немного больше. Хотя он и настаивал на отсутствии вопросов, но ведь он мог случайно — если все это продлится достаточно долго — что-нибудь обронить, какой-нибудь осколок информации. Если она собирается вступать в ним в отношения — пусть даже это будет чисто физическое взаимодействие — она просто обязана будет узнать что-нибудь полезное, например, его имя или родную страну.
Так что — учитывая, что она собирается встречаться не с кем-нибудь, а с ВК-201 — ей стоит рассматривать это просто как свидание. Ну да, в парке. В темноте. Скорее всего, подразумевающее секс, если он предлагал это всерьез. Но тем не менее — всего лишь свидание.
И да, как можно убедительней заявила она сама себе, использовать секс, чтобы заполучить информацию об опасном контракторе — не то же самое, что использовать секс в целях провокации.
Вздохнув, Мисаки отодвинула кресло и встала. У нее оставалось еще несколько дел перед тем, как отправиться в парк Хама-рикю — дел, которые невозможно было сделать в офисе управления полиции.
У Мисаки был небольшой пунктик на составление списков.
Она составляла списки покупок — будь то продукты или туфли. Когда Канами заявила, что Мисаки не хватает общения, она заполнила несколько страниц сравнительными характеристиками кошек и собак. Канами, закатив глаза, уточнила, что она имела в виду другой вид общения — тогда Мисаки составила список всех свободных знакомых ей мужчин. Впрочем, эта затея не увенчалась тем результатом, к которому стремилась Канами. Не найдя ни единой причины встречаться с любым из этих мужчин, Мисаки оставила попытки. Рассердившись, Канами купила ей аккумуляторные батарейки, подарочный сертификат в секс-шоп и коробку презервативов. Сертификат так и остался неиспользованным, а батарейки отлично подошли к пульту от телевизора.
Так что неудивительно, что Мисаки и теперь составляла списки, обдумывая следующий шаг. Списки, которые она не могла писать на работе, ведь там кто-нибудь мог заметить их и поинтересоваться, что это она задумала.
Первый список был посвящен вероятностям. Что, если кто-то пытался неким образом подставить ее? Аргументы "за" и "против" нашлись для ее собственного подразделения, для третьего отдела, для организации, пытавшейся перевербовать ВК-201, для самого ВК-201. Заодно — для очистки совести — она выделила в отдельную категорию иностранные разведки: МИ-6, ЦРУ и прочие. Впрочем, МИ-6 было вычеркнуто из списка почти сразу же. Ноябрь 11 предпочитал действовать тонко, а не таинственно. Если бы ему нужно было организовать засаду, он бы оставил зашифрованное сообщение на автоответчике.
Над пунктом о собственном начальстве она задумалась чуть дольше. Оба отдела расследований токийской полиции доказали ее невиновность, хотя, как показалось Мисаки, их больше волновало доказательство того, что она по-прежнему осталась самой собой. Ручка на секунду замерла над листом; Мисаки усмехнулась. Если бы агенты третьего отдела увидели ее со всеми ее списками, у них моментально отпали бы всякие сомнения. Отметив это, она посчитала, что вероятность враждебных планов со стороны родной полиции не больше, чем со стороны иностранных разведок.
С организацией дела обстояли несколько иначе. Можно было насчитать несколько причин, по которым они могли бы попытаться выманить ее на контакт таким окольным путем — используя ВК-201 в открытую, чтобы завербовать ее в качестве тайного агента. В конце концов, такие попытки уже предпринимались в прошлом — в частности, той самой преступной организацией, которую возглавлял отец Алисы Ван. После того, как Мисаки, только начав служить в полиции, отвергла все попытки китайской мафии подкупить ее, за ней закрепилась репутация «непоколебимой» по отношению к любым преступным элементам.
Не считая того, что ее отдел пытался арестовать его, у ВК-201 не было причин намереваться убить или дискредитировать Мисаки. Сайто и Коно, пусть и не обладая достаточным прилежанием в ведении документации, были достаточно компетентными офицерами, способными заменить ее. К тому же, ее убийство повлечет за собой гнев ее отца — а он мог быть весьма серьезным врагом. У ВК-201 и без того было достаточно противников, так что разъяренный отец, способный при необходимости поднять всю токийскую полицию, ему точно был ни к чему.
Но если все это действительно затеял сам ВК-201, чего он ожидает от нее?
Она сказала ему «да»...
А потом он ее шокировал. То есть буквально вырубил электрошоком. И он полагает, что ее «да» по-прежнему в силе? Ей как-то всегда казалось, что электрический разряд, пусть даже и не смертельный, отменяет любые соглашения.
Поморщившись, Мисаки отложила ручку и прижала два пальца к нахмуренному лбу. Ее мысли снова и снова возвращались к ВК-201. Только он знал в точности, о чем они тогда разговаривали. Именно ему она сказала «да». Если считать, что он воспринял это как согласие или обещание — следовательно, он ожидал, что она исполнит условия соглашения.
Она еще никогда не делала ничего такого прежде. То есть, конечно, свидания были — но ей все никак не удавалось определить это как «свидание». Встречи для случайного ненапряжного секса — это ведь совсем другое дело.
Если оно «случайное и ненапряжное», зачем так все усложнять?
Хороший вопрос. Найти партнера для секса не было проблемой. У Канами был целый список баров и танцклубов, которые считались «безопасными» местами, чтобы подцепить там кого-нибудь на пару часов. А еще существовали хост-клубы, и некоторые из них были не более чем прикрытием для проституции. Может, ВК-201 заводила как раз опасность? Может, у него вообще фетиш на то, чтобы заниматься этим непременно с женщиной-полицейским?
Он контрактор. Его ничего не должно заводить.
Его вообще не должен интересовать секс.
Мисаки поняла, что ее мысли опять пошли по кругу, и от этого начинает болеть голова. Не лучшая идея, особенно когда предстоит свидание с ВК-201.
Свидание или тайная встреча, но ей все равно следовало подготовиться. Отложив ручку в сторону, Мисаки отправилась изучать содержимое своего гардероба с энтузиазмом подготовки к похоронам.
Выбор одежды оказался нелегкой задачей. ВК-201 упомянул темноту как необходимое условие для встречи (а в парке Хама-рикю наверняка будет очень темно в такое время суток), так что Мисаки даже не была уверена, пригодится ли ей красивое нижнее белье. Впрочем, она все равно достала комплект. Помнится, она купила его во время очередного похода по магазинам с Канами, после того, как та впервые познакомилась с Ли. «Почувствовав взаимный интерес», как утверждала Канами, ее так называемая подруга уговорила Мисаки приобрести такой же комплект белья, как тот, что купил Ли. «Может, это и не для его подружки, но ему такое явно нравится, иначе не выбрал бы», — заявила Канами. По ее мнению, жесткие кружева должны были придавать Мисаки уверенность в своей женственности. Только цвет она выбрала другой — пастельные тона, утверждала Канами, будут слишком блекло смотреться с ее тоном кожи, необходимо что-нибудь более контрастное. Мисаки решительно отвергла ярко-красный комплект, сперва предложенный Канами, но сдалась на темно-синем. «Точно под цвет глаз твоего приятеля», — хихикнула Канами на кассе, окончательно смутив Мисаки.
Нет, однозначно, Мисаки нужно было завести новую лучшую подругу. И никогда больше не ходить по магазинам с теперешней.
Перспектива романтического ужина вызывала изрядные сомнения, так что вечерние платья вряд ли могли бы понадобиться. В итоге Мисаки остановилась на практичной одежде (поверх бесполезного белья) — брючный костюм, только из более легкой ткани, чем ее обычная форма. Единственная вольность, которую она себе позволила — пара босоножек на ремешках, которые уговорила купить опять же Канами. «У тебя такие изящные ноги, их следует показывать почаще!» — настаивала ее (предположительно) подруга.
К счастью, агенты враждебных организаций не поджидали ее сегодня в парке Хама-рикю. Спасаться бегством в этой, с позволения сказать, обуви было бы равноценно самоубийству.
Обычно Мисаки не брала оружие на свидания, но на этот раз решила сделать исключение. Маленький пистолет — на привычное место, в кобуру под рукой; служебный пистолет, побольше — в сумочку. На всякий случай — вдруг приключатся неприятности, и она не сможет уйти — она положила туда же GPS-навигатор, который можно включить и отследить дистанционно. Еще один навигатор — в кошелек; этот она оставит в машине. Учитывая ее профессию и должность ее отца, если завтра она не явится на работу, то наверняка объявят розыск по всему городу. Лучше обезопасить себя и оставить коллегам подсказки, где ее можно будет найти — или то, что от нее останется.
И кстати, о безопасности...
Убеждая себя, что практичность необходима всегда, Мисаки направилась в ванную комнату. Спустя десять минут, которые она провела, стоя на коленях и роясь среди всякого хлама, заполнявшего шкафчики и ящики, она наконец нашла то, что искала. Откинувшись назад на пятках, она мрачно смерила взглядом непритязательную бело-синюю коробку в руке. «Лучше перебдеть, чем недобдеть», — считала Канами, и поэтому прибавила презервативы к тому подарочному сертификату. В итоге коробка оказалась засунута в шкафчик под раковиной, в куче ненужных духов и наборов косметики.
Кстати, еще один вопрос: есть ли у презервативов срок годности?
Мисаки перевернула коробку.
Срок годности был. И он истекал через месяц.
Канами была права — ей бы следовало почаще задумываться о личной жизни.
Вздохнув, Мисаки поднялась на ноги, решительно засовывая коробку в сумочку.


Глава 4

Мисаки сама не ожидала, что сможет припарковаться невдалеке от парка. Въезжая в район высоток, занятых офисами и квартирами, она рассчитывала, что потратит час на кружение по окрестным улицам а потом сдастся и вернется домой. Или она на это надеялась? Она захлопнула дверь машины и решительно вскинула голову. Да. Она справится.
Попытавшись привычно поправить очки на переносице, она чуть не выколола себе пальцем глаз. Она никак не могла привыкнуть к линзам, но надевать очки в этот раз побоялась — первое «свидание» с BK-201 закончилось плачевно для них. Хотя с её астигматизмом линзы были не лучшим вариантом: становилось сложно целиться в расплывающиеся объекты.
«Я ведь собираюсь на свидание, разве нет?» — Мисаки криво улыбнулась. Если вместо ВК-201 там окажется засада, устроенная преступной организацией, то она не только будет чувствовать себя идиоткой, но и, скорее всего, погибнет, пытаясь убежать в шлепанцах от плохих парней и отстреливаясь, отчаянно пытаясь проморгаться, чтобы сфокусировать зрение на преследователях.
А теперь она стояла рядом со своей машиной и раздумывала над тем, что скорее предпочла бы бандитскую засаду, чем встречу тет-а-тет с человеком, который запросто мог бы её убить, но пока не причинил никакого вреда.
Неудивительно, что она не ходила на свидания. Слишком много нервов на них уходило. Иметь дело с человекоубийственными отбросами общества по сравнению с этим было просто детской игрой.
Сложив руки на груди, она незаметно дотронулась пальцами до кобуры. Признаться, это было слабым утешением. Она бы подготовилась тщательнее, если бы владела хоть какой-то информацией о BK-201. Именно эта мысль напомнила ей о том, зачем она здесь. Сбор информации. Переспать с врагом ради того, чтобы собрать информацию — невелика цена.
Или это она сама себе внушила.
Она слышала, как шлёпают её босоножки, пока она добиралась до парка. Странный звук, совсем не характерный для её привычной уверенной походки. В конце концов, она сообразила, что маленькими шажками идти гораздо проще. Кажется, ей стоит рассказать Канами, что та не умеет подбирать обувь. Честно говоря, слишком многое сейчас хотелось сказать своей предполагаемой лучшей подруге, Мисаки даже начала составлять список в голове.
Парк, конечно же, был закрыт — в такое-то время, — но при желании в него вполне можно было пробраться сквозь живую изгородь. Мисаки решительно протиснулась внутрь. Свет с улиц сюда почти не попадал. Когда влажную траву под ногами сменил гравий, Мисаки остановилась. Кажется, она вышла на одну из искусно извивающихся тропинок.
Жаль только, что в темноте её было не особо видно. Где-то здесь наверняка можно было найти скамейку. Она осторожно двинулась вдоль дорожки. Глаза постепенно привыкали к темноте, перед глазами проступили темные очертания деревьев. Мисаки легонько ткнула носком в одну из тёмных теней и с облегчением обнаружила лавочку стоящую чуть поодаль от тропинки. Этот парк никогда не казался её особенно большим, но бродить в темноте и искать BK-201 — или вовсе не его — не было смысла. Мисаки присела, скрестила руки на груди и уставилась во тьму перед собой. Пусть ищут её.
Немного погодя она уже отбивала нетерпеливый ритм ногой. Выругавшись вполголоса, Мисаки откинулась на спинку скамейки и закрыла глаза, прислушиваясь к звукам спящего парка. Слишком тихого, по её мнению. Она же не представляла себе жизни без шума автомобилей и гомона людской толпы. Она пыталась уловить звук шагов — или хотя бы падения, принимая во внимание то, что конрактор обычно спускался с небес — в ласковом шепоте листвы и ещё раз убеждалась, что со слежкой в подобной местности у неё плоховато. Она могла подолгу вести подозреваемого по подворотням, но стоило ей оказаться наедине с природой (даже если с совсем «очеловеченной» природой), и она мгновенно терялась.
— Не стоит так сильно хмуриться, — раздался голос прямо перед ней.
Мисаки глубоко вздохнула, открыла глаза и подняла голову. На другой стороне дорожки висела в воздухе маска. Мисаки сморгнула и вгляделась, различая в темноте едва заметные очертания его неизменного плаща.
— Так это ты, — проговорила она, немного удивлённая тем, что её догадки оправдались.
— А ты ждала кого-то ещё?
— Я ожидала ловушки от тех, кто пытается с тобой подружиться. Они интересовались мной недавно.
— Они доставляют неприятности? Я разберусь с этим.
Мисаки раздражённо посмотрела на него.
— Позволь полиции разбираться с бандитами.
В его ответе она уловила нотку веселья: — Конечно, шеф Кирихара.
Всего пять секунд, как они встретились, а он уже умудрился вывести её из себя.
— Я пришла, — сухо произнесла она. — Что ты хотел?
— Ты сказала "да". Ты правда имела это ввиду?
— А ты? — в свою очередь спросила Мисаки.
Хрустнула ветка, когда он сделал шаг. А потом ещё один, пока не навис над ней. Рука в перчатке коснулась ее шеи. Внезапно как белоснежная маска оказалась совсем рядом с её лицом, заполнив ее поле зрения.
— Да, — сказал он низким голосом <>. — Я имел это ввиду.
Мисаки показалось, что он поцеловал бы её сейчас, если бы не маска. Еще более неловко ей стало, когда она поняла, что позволила бы ему это.
Прохладная кожа перчатки ещё раз легко скользнула по шее, и он выпрямился. Когда он заговорил, его тон был сух и деловит:
— Оружие?
— Обычное, в обычных местах.
— GPS-устройства?
Мисаки сердито посмотрела на него, но не ответила.
— Ну, где же доверие? — он дотянулся до нее.
Она удержалась от того, чтобы отшатнуться, но он всего лишь положил её руки на плечи, а потом провел кончиками пальцев ниже. Он обыскивает меня.
— Даже не скажешь мне занять подобающую позицию? — сухо спросила Мисаки.
BK-201 замер. Его пальцы задержались у ее локтей, в то время как мысленно он, вероятно, перебрал дюжину грязных ответов прежде чем просто покачать головой. Продолжая обыск, он остановился на запястье, коснулся ее слишком крупных наручных часов и ловко расстегнул ремешок. Потянув ее вверх, чтобы поднять со скамейки, он легко коснулся ее боков. Мисаки попыталась не уворачиваться. Его прикосновения были бесстрастными; он не пытался воспользоваться ситуацией, чтобы потискать ее. Его пальцы ненадолго задержались на кобуре и пистолете, прежде чем двинуться дальше. Средства слежения его беспокоили больше оружия?С другой стороны, пули от него отскакивали, так что, наверное, неудивительно, что он оставил ей пистолет.
Он опустился на колени, проходясь ладонями по её ногам.
— Хорошая попытка, — сказал он, приподняв отворот ее брюк чтобы снять GPS-навигатор, привязанный к лодыжке. — Кто-нибудь отслеживает их?
— Нет, — ответила Мисаки ровным голосом. — Это просто для того, чтобы мои останки было легче найти, если что. - Она встряхнула головой: — Поверить не могу, что я это делаю.
Маска повернулась вверх, будто бы он смотрел ей в лицо. Не то, чтобы она могла понять, куда он смотрит...
— Я не причиню тебе вреда, — это прозвучало искренне, хотя кому как не ей знать, что контракторы отлично лгут.
Ткань плаща зашуршала, когда он поднялся на ноги. Без сомнения, оба её GPS были надежно укрыты в его кармане.
— Я верну их тебе позже.
После того, как мы позанимаемся недозволенным сексом, - сардонически подумала Мисаки. Хотя, почему нездозволенным? Они оба - взрослые люди, достигшие возраста согласия, так что это это некорректное определение.
— У меня есть несколько вопросов перед тем, как я соглашусь на что бы то ни было.
— Никаких вопросов, — напомнил он.
Если учесть, что он ей уже задал несколько вопросов, Мисаки посчитала это откровенным нарушением паритета.
— Не про..., — она вздохнула и собралась с духом. — У меня с собой презервативы. Ты ими воспользуешься.
— Да, — ответил он после краткой паузы. Его голос был заметно охрипшим.
— Когда у тебя в последний раз был секс?
Маска склонилась вправо. Мисаки гадала, удивила она его или оскорбила. Ценят ли конракторы рациональность, когда доходит до близости?
— А у тебя? — неожиданно прозвучало в ответ.
Стоило догадаться, что он переведёт разговор на неё. Почувствовав, как кровь приливает к лицу, Мисаки порадовалась, что вокруг так темно.
— В колледже. Я выпустилась четыре года назад,
— Факультет криминологии, я полагаю?
Это почти походило на типичную беседу на типичном свидании.
— В моем дипломе значится "Уголовное судопроизводство", но — да.
— Южная Америка, — Мисаки не сразу поняла, что он, наконец, ответил на её вопрос. — У меня было две партнерши, но никого с тех пор как я стал контрактором пять лет назад. - Маска качнулась влево. — Так что, в некотором смысле, ты будешь у меня первой.
Как и у Ноября 11, у него было чувство юмора. Но BK-201 держался сухо, в то время как британский агент был воплощением лукавства.
— Ещё вопросы? — спросил он после вежливой паузы.
У тебя есть имя? На кого ты работаешь? Это хитрый план, чтобы меня дискредитировать? Почему контрактор имеет чувство юмора или интерес к сексу? или интерес ко мне?
— Нет, — тихо сказала она.
— Ты проведешь со мной этот вечер?
Сформулировано было так изящно, словно он приглашал ее на чашечку чая.
— Я… Да.
— Я должен завязать тебе глаза.
— Что? — от испуга ее голос взвился на пол-октавы. Следующее слово она выдавила сквозь зубы: — Почему?
— Я возьму тебя в место, о котором тебе не следует знать, — его тон опять был раздражающе логичен, напоминая ей о том, что он контрактор. Как будто она могла забыть о таком основопологающем его свойстве.
— Мы не будет делать это здесь? — раздосадованно пробормотала Мисаки.
— Это общественное место, лейтенант, — в его голосе опять послышалось веселое изумление. — Уверен, мы нарушили и так немало правил. Мы же не хотим добавлять к этому ещё и непристойное поведение в общественном месте?
— Ладно, давай скорее покончим с этим, — выдохнула она.
— Как романтично, — Мисаки в ответ закатила глаза перед тем, как зажмуриться. Он повернул её к себе спиной и надел на неё повязку. Она должна была чувствовать себя беспомощно и немного взволнованно, но, по правде говоря, она злилась. Он не затягивал повязку крепко, и она в любой момент могла сбросить её.
— Мне нужна свободная рука, обними меня за шею.
Она подчинилась, мимолётно отмечая, насколько крупным он был по сравнению с ней. Он приобнял её за талию и притянул к себе ближе.
— Полёт может немного дезориентировать тебя.
— Я думала, что ты завязал мне глаза именно поэтому.
— Я поднимаюсь в воздух. Не бойся.
Она снова вздохнула глубоко.
Он подтянул её вверх, и именно сейчас она поняла, что всё же зря она надела эти сандалии, теперь ещё и потерять их может.
— Подожди!
Он отпустил её, но не выпустил из рук.
— Ты передумала?
— Мне нужно снять обувь.
Его рука соскользнула с ее талии. Она почувствовала, как он отводит её руки со своих плеч, а затем становится на колени и вновь касается её лодыжки.
— Я возьму их. Подними ноги.
Без зрения чувство равновесия её подводило. Мисаки опустила руку вниз и ощутила под пальцами напряженные плечи. Он провел руками вдоль бедер и придержал за талию, подталкивая назад. Она даже не поняла, что случилось, её переполнило причудливое сочетание паники и страха. Она плюхнулась на скамейку, о существовании которой успела позабыть. …Конечно. Он хочет, чтобы она села, чтобы снять сандалии. Как рационально. Конечно, рационально. Он — контрактор.
— Они спадают. Лучше вообще их выбросить.
— Не нужно.
Его голос… изменился. Словно стал неуверенным. И… знакомым, что ли? Мисаки раскрыла глаза под повязкой, только чтобы закрыть их снова — ткань не позволяла ничего увидеть.
— Ты надела их для меня?
Тон его голоса точно стал другим. Почему она так остро ощущает, что он знаком ей? Какая-то часть её рассудка взывала к ней, но так трудно было сосредоточиться, когда пальцы в перчатках так нежно обращались с её ногами.
— Что ж, да, — морщась, произнесла Мисаки. — Это ведь свидание, не так ли? Я подумала, что должна надеть что-то, подобающее случаю.
— Хотел бы тебя сводить куда-нибудь в таком виде.
Если бы её глаза не были завязаны, она бы уставилась на него в изумлении: таким тоскливым был его голос.
— Да уж, только повязка вызвала бы недоумение у окружающих, — с сарказмом заметила она.
Он усмехнулся все тем же немного восхищённым смешком, что и в прошлый раз.
— Зависит от того, куда бы мы пошли.
Она сняла сандалию с ноги, и он невыносимо нежно подхватил её босую стопу. Может у него фут-фетиш, а не любовь к женщинам-полицейским? Он прошёлся пальцами по подъёму стопы, и Мисаки вздрогнула. Она и не подозревала, что у неё такие чувствительные ноги. Она боялась щекотки, но никогда ещё не чувствовал себя так. Может это она страдала фут-фетишем? Или её восприятие обострилось из-за завязанных глаз?
— Для того, у кого пять лет не было женщины, ты слишком хорош в обращении с женскими ножками.
BK-201 ответил на удивление холодно:
— Ничего сверхъестественного.
Со второй ногой он справился быстрее и поднялся на ноги.
— Ну что, попробуем ещё раз?
Они оттолкнулись от земли, как только она снова обняла его. Мисаки вцепилась пальцами в его плащ, чувствуя, как он активирует трос, чтобы унести её в неизвестном направлении. Чувство полёта с закрытыми глазами было непередаваемым. А ещё её радовало, что она не додумалась надеть платье. Когда они резко изменили направление движения, у неё дыхание перехватило.
— Постарайся не оставить на мне свой завтрак, — шепнул на ухо BK-201.
— Как романтично, — с иронией повторила она его слова.

(продолжение в комментах)

@темы: фандомное побоище, перевожу слова через дорогу

---

ФБ - миди: Darker than Black

Тут у меня получилось всего одно миди - ну, как-то не сложилось со следующим левелом. Переводилось, как сейчас помню, в день выкладки за четыре, что ли, часа общим счетом и правилось уже прямо в посте. Эскадрилья мертвых лайнеров в своем репертуаре, ну да (=.

Название: Бумажный след
Переводчик: Alre [GipsyDanger] Snow
Бета: какая бета в дедлайн, о чем вы...
Оригинал: "A Paper Trail" by Aerysa; запрос на перевод отправлен
Размер: миди, 4140 слов в оригинале
Пейринг/Персонажи: Кирихара Мисаки, Июль, Ноябрь 11
Категория: джен
Жанр: юмор
Рейтинг: G
Краткое содержание: Офицер полиции и кукла идут по таинственному следу. Куда приведут их эти записки?

Кирихара Мисаки сидела за столом в своем кабинете, когда в дверь негромко постучали. Она обвела взглядом свой отдел, но сотрудники явно не услышали стука — или притворились, что не слышат. Вздохнув, она встала из-за стола. Странно, что стучавшийся не вошел сразу же — обычно здесь поступали именно так.
— Чем могу помочь? — строго осведомилась она, открыв дверь.
Молодой человек на пороге неловко переступил с ноги на ногу — казалось, он дрожал от страха под ее взглядом. С трудом удержавшись, чтобы не закатить глаза, она повторила вопрос более приветливым тоном. Этого юношу она не узнавала — должно быть, новичок; большинство своих сослуживце Мисаки знала в лицо. Она чуть не расмеялась, глядя, как он замешкался с ответом — видно, наслушался страшных историй про нее и ее отдел.
— Эмм... Вы же — Кирихара-сан, верно? — наконец выдавил он, глядя в пол.
— Да. Что-то случилось?
— Ну... вроде того... пойдемте со мной, пожалуйста.
— Хорошо, — кивнула Мисаки. — Надеюсь, это ненадолго — у меня еще остались дела.
В ответ юноша как-то странно дернулся, но ничего больше не сказал. Вместо этого он направился к лифту и нажал кнопку "вниз". Мисаки никак не могла понять, в чем дело. Впрочем, что бы там ни было, лучше бы выяснить это побыстрее и разобраться с ситуацией.
Спустившись на первый этаж, Мисаки проследовала за юношей к столу дежурного, и тут ее замешательство сменилось удивлением. Около стойки стоял светловолосый мальчик в застегнутой на все пуговицы рубашке с галстуком-бабочкой и в коротких штанах на подтяжках. Наряд венчала коричневая кепка.
Июль, подумала Мисаки.
— Так в чем дело? — спросила она юношу.
— Видите ли, этот мальчик стоял перед входом, совсем один. Мы спросили, что он хочет, а он протянул листок бумаги с вашим именем...
— Ясно. Ну, я разберусь.
Юноша обрадованно закивал и поспешил исчезнуть из поля зрения. Не обращая внимания на его преувеличенную реакцию, Мисаки обернулась к мальчику перед ней. И в самом деле, что он здесь делал, да еще и один? Обычно он всегда сопровождал Ноября или его напарницу Апрель. Непохоже на них — оставить его без присмотра.
— Июль, что случилось? — спросила она, опустившись на колени.
Он поднял на нее взгляд и протянул еще один листок бумаги. Развернув его, Мисаки вчиталась в содержимое и недоуменно нахмурилась — на листке было написано только: "Станция Синздюку, вход со стороны линии Сайкё, реклама "Докомо"". Что это могло значить? Может, это подсказка, за которой стоит запутанное дело?
— Что это такое, Июль?
Посмотрев на нее ничего не выражающими синими глазами, он молча ткнул пальцем в листок, который она все еще держала в руке. Мисаки тихонько вздохнула: она ничего не понимала. Более того, у нее не было времени. Но все-таки она не могла просто проигноривать мальчика — ведь он пришел сюда специально в ее поисках, пусть и с непонятной целью. Ее долг, как офицера полиции — доставить его обратно к тем, кто за него отвечал.
Видя, что она молчит, Июль еще раз потыкал пальцем в листок.
— Станция Синдзюку... То есть я должна отвести тебя туда? — спросила Мисаки.
Июль кивнул. На мгновение прикрыв глаза и понадеявшись, что это не займет много времени, Мисаки встала и сунула листок в карман пиджака. Надо было забрать свои вещи, прежде чем они уйдут. Интуиция подсказывала ей, что это займет куда больше времени, чем ей хотелось надеяться.
Стоило ей зашагать прочь, как Июль — к ее удивлению — потянул ее за руку.
— В чем дело? — Мисаки обернулась.
Но он только сжал пальцы и последовал за ней. Несложно догадаться — он не хотел с ней расставаться, тем более в незнакомом месте. Хотя, конечно, суровая начальница четвертого отдела, ведущая за руку ребенка — то еще зрелище... По дороге к лифту они миновали несколько весьма удивленных лиц.
— Все в порядке? Почему ты здесь один? — попробовала выяснить Мисаки, когда они оказались в лифте наедине.
Июль наклонил голову, глядя на нее, но ничего не сказал. Так же молча он отвернулся и уставился прямо перед собой. Мисаки вздохнула про себя — и почему он такой неразговорчивый... Невербальная коммуникация никогда не была ее коньком, а уж с куклой и вовсе ничего не удавалось понять. Тем не менее, нужно было как-то справляться с ситуацией.
— Все свободны до конца дня, — объявила Мисаки, входя в кабинет. — У меня появились срочные дела, не знаю, сколько еще я буду занята.
Сотрудники удивленно наблюдали, как она прошла к своему столу, ведя за руку светловолосого мальчика. Июль обвел их взглядом, но продолжал молчать. На безэмоциональном лице не мелькнуло и капли интереса. Ну конечно, подумала Мисаки, он же кукла. Остальные могли понять неправильно, но у нее не было времени объяснять. Она должна была найти Ноября или Апрель — немедленно.
— Пойдем, Июль, — сказала она, слегка улыбнушись.
Кивнув, он вышел вслед за ней из кабинета, оставив позади озадаченных сотрудников. Те переглянулись, недоумевая, с чего это шеф вдруг явилась с каким-то ребенком и убежала, сославшись на срочные дела... Нет, они решительно ничего не понимали.

Припарковавшись около станции, Мисаки вытащила многострадальный листок из кармана и снова уставилась на него. Она надеялась, что кто-нибудь из британских агентов ждет их возле выхода, упомянутого в записке.
Июль, все еще пристегнутый ремнем безопасности, повернул голову и посмотрел на нее. Казалось, он наблюдает за ее реакцией, но по нему невозможно было понять, что именно он думал — если думал хоть что-то вообще.
— Ну, вот мы и на месте, — беспечно произнесла она. — Давай вернем тебя к Ноябрю и Апрель.
Мисаки нажала кнопку, освобождая Июля от ремня безопасности, прежде чем сделать то же со своим собственным. Она не переставала думать о том, как же другие справлялись с постоянным присмотром за ним. Впрочем, Апрель и Ноябрь — контракторы, а Июль — кукла; это совсем другое дело.
Он не шевельнулся, когда Мисаки открыла дверцу со своей стороны.
— Выбирайся из машины, Июль, — указала она.
Заперев дверцу, она обошла машину — Июль тем временем выкарабкался оттуда и уже стоял на тротуаре. Он тут же протянул ей свою ладошку — должно быть, это уже условный рефлекс, подумала Мисаки, ведь Апрель всегда держала его за руку. Тем не менее она улыбнулась, закрывая дверцу. Не так уж сложно оказывалось его понимать. К тому же Июль был послушным ребенком, это значительно облегчало дело.
— Помоги мне найти Ноября и Апрель, — сказала ему Мисаки. — Они должны быть где-то здесь.
Мальчик кивнул и принялся осматриваться по сторонам, пока они двигались к входу со стороны линии Сайкё. В записке упоминалась реклама "Докомо". Интересно, подумала Мисаки, пока они искали схему станции, умеет ли Июль читать? Хотя они и использовали кукол в Обсерватории, о них мало что было известно.
Крепко сжимая руку мальчика, Мисаки порадовалась, что в это время на станции не очень много людей. Не хватало еще потерять Июля здесь. Конечно, он вряд ли убежал бы, так что его было бы несложно найти — но все-таки она не горела желанием испытывать судьбу.
Глядя налево и направо, они пытались найти тот самый рекламный щит. Мисаки казалось, что рекламы должно быть больше — ведь "Докомо" было довольно крупной компанией. Но, к счастью, здесь было всего несколько их щитов.
Добравшись наконец до нужного входа, они никого там не увидели. Ни Ноября, ни Апрель нигде не было. Мисаки бросила быстрый взгляд на часы. Учитывая, сколько прошло времени, им бы уже следовало быть здесь. Вздохнув, она подошла к рекламному щиту "Докомо". Было, было у нее предчувствие, что так и выйдет.
Неожиданно Июль подергал ее за руку. Мисаки повернулась выяснить, чего он хочет, и увидела, что он указывает пальцем на рекламный щит. Она недоуменно нахмурилась. Можно подумать, он никогда раньше не видел рекламы.
— В чем дело?
Не убирая палец, Июль обвел взглядом рамку щита. Мисаки по-прежнему не понимала, что он хочет ей сказать, поэтому решила просто посмотреть туда же — но так ничего и не заметила. Видя, что она не отвечает, Июль снова повторил те же движения, только медленнее.
Мисаки заставила себя отключиться от посторонних звуков; она слышала, как прохожие хихикали и интересовались, не сошли ли они с ума. Они ничего не понимали — так же, как и она сама. Но все равно — с мальчиком надо было что-то делать, не оставлять же его при себе.
Мисаки повторила движения Июля еще раз, медленно ведя глазами вдоль рамки рекламного щита. Наконец ей удалось разглядеть нечто, засунутое под край рамки — к счастью, оно было не слишком высоко, и она без труда могла туда дотянуться.
— Тебе это было нужно? — спросила она Июля.
Он кивнул, и Мисаки развернула вторую записку. На сей раз она гласила: "Токийская телебашня, первый уровень главной обзорной площадки, окно внизу". Мисаки вздохнула: она начинала подозревать, кто затеял весь этот фарс. Чего она не могла понять — так это зачем ему отправлять ее на такие расстояния, как будто у нее не было больше никаких дел.
— Это Ноябрь привел тебя в управление и сказал, что делать?
Июль кивнул, снова беря ее за руку. Подозрения подтверждались, и Мисаки только закатила глаза, пока они возвращались со станции к ее машине. Нет, ну в самом деле... Похоже, Ноябрю просто нечем заняться. И к тому же Мисаки не покидало ощущение, что ему нравится над ней издеваться. Они были полными противоположностями: он — вечно не прочь расслабиться и пошутить, она — всегда собранная и строгая.

— Дай-ка я угадаю, — сказала Мисаки, оплачивая вход в Токийскую телебашню. — Я должна следовать за подсказками, пока последняя из них не расскажет мне, где же он находится.
Июль кивнул, и Мисаки задумалась, сколько же еще подсказок Ноябрь ей оставил. Да, это было в его духе — отправить ее гоняться за привидениями, зная, что чувство долга не позволит ей оставить Июля одного. Они уже посетили три разных района города... Это могло занять весь день! Как все-таки удачно, что она поверила интуиции и предупредила своих сотрудников, что будет занята.
Они поднялись на главную обзорную площадку башни. "Окно внизу" звучало пугающе, но Мисаки с удовольствием отметила, что на этом уровне окон в полу всего два. Это несколько облегчало задачу. К тому же Июль наверняка будет так любезен помочь ей в поисках, если что-нибудь заметит.
Отпустив руку Июля, Мисаки опустилась на колени, внимательно изучая края окна. Через некоторое время она оторвалась от поисков и глянула вверх — не хотелось упускать Июля из вида. Он стоял на том же месте, не сдвинувшись, и — что позабавило Мисаки — спокойно смотрел на улицы далеко внизу. Вот уж чего от него не дождаться, так это испуга и паники. Ей даже показалось — хотя и без особой уверенности — что ему нравится этот вид.
— Июль, не отходи далеко, — сказала она. — Я не хочу, чтобы ты потерялся.
Он коротко глянул на нее и подошел ближе. Мисаки продолжила поиски, а он все так же смотрел вниз; периодически она оборачивалась, чтобы удостовериться, что Июль никуда не делся. Она потратила не меньше десяти минут, пока нашла очередную записку, втиснутую между оконной рамой и стеклом. Ну конечно, Ноябрь ни за что не стал бы облегчать ей задачу... Мисаки уселась прямо на пол; Июль сел рядом, ожидая следующей подсказки.
— Тут написано: "Парк Уэно, окрестности Лотосового пруда", — прочитала Мисаки. — Знаешь, твой напарник такой... шутник, просто слов нет.
Июль с очень серьезным видом кивнул — так, что Мисаки не удержалась от смешка. Даже он был согласен, хотя и работал вместе с Ноябрем. Все еще улыбаясь, она встала и отряхнула брюки, потом протянула руку Июлю, помогая подняться. Привычно уцепившись за ее ладонь, второй рукой он повторил ее движения, отряхивая свои штанишки.
Мисаки снова хихикнула: все-таки он был таким милым. Если подумать, у нее была неплохая компания в этой охоте за записками — но ей по-прежнему хотелось сказать Ноябрю пару ласковых. Одно дело, если он собирался что-то ей рассказать — но если он затеял все это исключительно для развлечения... Мисаки не собиралась тратить время на его шуточки.
— Ты бывал когда-нибудь в парке Уэно? — поинтересовалась она.
Июль покачал головой.
— Чего и следовать ожидать, вы же здесь по делам. Ну ладно, постараемся найти этот Лотосовый пруд — я ведь тоже там ни разу не бывала...

Глубоко вздохнув, Мисаки уселась на парковую скамейку. У нее ушло не меньше часа на то, чтобы отыскать спрятанную под камнем записку. Название "Лотосовый пруд" вводило в заблуждение — если это и был пруд, то самый огромный из всех, что Мисаки доводилось видеть в жизни. Найдя этот водоем на схеме парка, Мисаки побледнела: из трех прудов, составлявших комплекс "Пруды Синобадзу", он был самым большим. Поэтому она решила, что спешить некуда, и принялась неторопливо искать записку, наслаждаясь солнечным днем, раз уж выпала возможность. Июль же был просто очарован лодками, которые сдавали напрокат в соседнем пруду. В общем, им повезло, что не пришлось обходить весь пруд по периметру.
Июль сидел рядом на скамейке, болтая ногами в воздухе. Он посмотрел на Мисаки, прежде чем перевести взгляд на молодую семью неподалеку — отец с сыном играли в мяч. Интересно, хотел бы Июль поиграть во что-нибудь подобное? — подумала Мисаки, разворачиваю следующую записку.
— Памятник Хатико. Нет, он просто издевается, — пожаловалась она. — Заставлять меня бегать по всему городу...
Вздохнув еще раз, Мисаки поднялась со скамейки и протянула руку Июлю. Он соскочил на землю и взял ее ладонь.
Несмотря на все жалобы, Мисаки не спешила бежать к следующему пункту назначения. Зная характер Ноября, она была уверена — у него есть какой-то скрытый мотив, помимо шуток. Таким уж он был человеком: никогда не открывал своих планов, пока они не исполнялись.
Возвращаясь к машине, Мисаки с удивлением заметила, какое пристальное внимание Июль уделял всему, что его окружало. Он смотрел на проезжающих мимо велосипедистов, рассматривал растения и памятники и даже провожал взглядом пролетающих птиц. Может, Ноябрь знал о куклах больше, чем знали в Обсерватории — ведь он работал с одной из них так долго.
— Ты знаешь, чем знаменит памятник Хатико? — спросила Мисаки, пытаясь завязать разговор с куклой.
Июль покачал головой, и она улыбнулась — так она и думала. Раз уж она оказалась впутана в игру Ноября, ей оставалось только поблагодарить его за то, что он использовал общеизвестные достопримечательности. С него бы сталось выдать ей таинственные подсказки, ведущие к каким-нибудь отдаленным местам — тогда она бы никогда не разобралась с этим квестом.
Мисаки рассказала Июлю историю про Хатико — знаменитого пса породы акита-ину, который продолжал ждать своего хозяина на станции Сибуя даже после того, как тот отошел в мир иной. Хатико привык дожидаться хозяина с работы и вместе возвращаться домой. В его честь на станции установили бронзовый памятник — на том самом месте, где пес так часто сидел.

— Можешь подойти ближе, — хихикнула Мисаки, глядя, как Июль продолжает стоять в нескольких футах от статуи. — Он тебя не укусит.
С тех пор, как они приехали, мальчик так и не решился подойти к памятнику, предоставив ей искать записку самой. Это оказалось несложной задачей — Ноябрь оставил ее прямо под бронзовым псом. Вытащив записку, Мисаки обернулась и встретилась с застывшим взглядом Июля.
Похоже, что подсознательно — как бы странно ни работало подсознание у кукол — он боялся собаки: он весь напрягся и глядел прямо перед собой немигающими глазами. Мисаки с улыбкой подошла к нему и взяла за руку, ненавязчиво потянув в сторону статуи — проверить, будет ли он сопротивляться. Июль послушно переставлял ноги, но у нее создалось впечатление, что ему это не нравится.
Хихикнув еще раз, Мисаки отпустила его и подошла к статуе сама, доказывая, что это абсолютно безопасно. Она легонько погладила бронзового пса по загривку и поманила Июля к себе. Он перевел взгляд со статуи на нее, и снова на статую. Замешкавшись на пару секунд, он наконец сделал шаг, потом еще один.
— Ну вот, видишь — это совсем не страшно, — сказала Мисаки, когда он подошел ближе. — Это всего лишь памятник. К тому же я уверена — Хатико с удовольствием поиграл бы с тобой, будь он настоящим.
Июль недоверчиво посмотрел на нее, словно пытаясь проверить ее слова. Наконец он снова повернулся к статуе и прошел оставшиеся несколько шагов. Похоже, он ей доверял — а, собственно, почему бы и нет? Она провела с ним целый день, путешествуя по городу в поисках записок Ноября.
Мисаки улыбнулась, глядя, как Июль осторожно дотронулся до передней лапы статуи. Да, этот пес точно никого не обидит. Гладкая полированная бронза приятно холодила кожу. Она позволила Июля развлечься, глядя, как он гладит бронзового пса своими обычными медленными движениями.
— Ну, посмотрим, что же в следующей записке? — наконец спросила Мисаки.
Дождавшись, пока Июль кивнет, она осторожно развернула листок. Там было написано только: "Токио Палас Отель". Учитывая краткость информации и расположение отеля, Мисаки решила, что это должен быть последний пункт. Ноябрь наверняка придумал именно такую схему: начать в Тиёда, обойти Синдзюку, Минато, Тайто, Сибуя и вернуться обратно на Тиёда.
— Думаю, твой напарник наконец закончил с нами играть, — сказала она Июлю, слегка улыбнувшись.

Припарковавшись на стоянке около отеля, они направились к главному входу в здание. Июля, казалось, не интересует вообще ничего — он целеустремленно смотрел на двери перед ними. Зато Мисаки оглядывалась по сторонам, надеясь заметить Ноября. Ей было что ему высказать — в конце концов, она потратила весь день, следуя его указаниями, и до сих пор не знала, зачем.
Впрочем, ей понравилось гулять с Июлем — он выглядел любопытным ребенком, хотя и был куклой. Что-то в его поведении намекало на скрытые глубины личности, несвойственные обыкновенным куклам. Но признаваться в этом Ноябрю Мисаки не собиралась — стоить ей выказать малейший признак слабости, как он решит, что может и дальше развлекаться за ее счет.
Поднимаясь по ступенькам, она обернулась — проверить, не появился ли он позади. Она не собиралась позволить ему попытаться напугать ее. Он был довольно странным для контрактора — и не то чтобы в хорошем смысле. Все дело было в том, что его разболтанность ужасно раздражала ее — но его почти никогда нельзя было обвинить в непрофессионализме...
— Эй!
Вздрогнув от голоса за спиной, Мисаки резко повернула голову и тут же отпрянула — ее легонько ткнули в лоб, прямо в морщинку между бровями. Она прищурилась: перед ней стоял тот самый человек, которого она искала, и небрежно поигрывал ручкой. Нахмурившись, Мисаки выхватила ручку из его пальцев. Ничуть не смутившись, Ноябрь широко улыбнулся:
— Ну, как вам прогулка?
— Что это было? — спросила Мисаки, игнорируя его вопрос.
— Охота за сокровищем — чтобы найти меня. Знаете, я чувствую себя так растроганно.
— Вы контрактор. Вы ничего не чувствуете.
— Ах... какая жалость, — он прижал ладонь к сердцу.
— Вам лучше бы найти достойную причину для того, чтобы устраивать все это, — заявила Мисаки, не собираясь поддаваться на его подначки. — Вы нарочно оставили Июля возле моего рабочего места, зная, что я приведу его к вам.
— Не переживайте так. Я уверен, ему понравилось гулять с вами. Ведь правда, Июль?
Мальчик кивнул, легонько сжав ее руку. Мисаки повернулась к нему, и черты ее лица смягчились, прежде чем она опять перевела разгневанный взгляд на Ноября. Все-таки ему не стоило так шутить над ней.
— Нам нужно было, чтобы кто-нибудь присмотрел за Июлем, — серьезно сказал Ноябрь. — Нужно было кое-что проверить, и мы не могли взять его с собой.
— То есть вы сделали из меня няньку, хотя у меня есть своя работа?
— Ну, ну... не волнуйтесь, говорю вам. Вы ведь единственный человек в этом городе, кому мы можем доверять. И потом, вы получите кое-какую информацию за это. Не думайте, что мы не вознаграждаем за услуги.
— У вас есть новая информация? — осторожно переспросила Мисаки.
— Возможно. Так вы идете со мной?
Мисаки обернулась к Июлю и обнаружила, что тот все еще смотрит на нее. Она снова пристально поглядела на Ноября — убедиться, что он уже покончил с шутками и на смену веселью пришло его привычное деловое настроение. Наконец, глянув на отель и снова на этих двоих, она негромко вздохнула.
— Ладно. Но лучше бы вам рассказать мне всё... — ответила она.
— Разумеется, и никак иначе.

@темы: фандомное побоище, перевожу слова через дорогу

---

ФБ - миди: ReBoot (3 левел)

Ну, это - честно признаюсь - переводилось "на поржать" и сквозь фэйспалм местами. Есть у меня подозрения, что и писалось примерно так же (=. Но, как бы то ни было, я это перевел. И Гекса таки секс-символ канона, это бесспорно (=.

Название: Кадет
Переводчик: Alre [GipsyDanger] Snow
Бета: какая бета в дедлайн, о чем вы...
Оригинал: "The Cadet" by Katzedecimal; запрос на перевод отправлен
Размер: миди, 4150 слов в оригинале
Пейринг/Персонажи: Гексадецимал / Энзо
Категория: гет
Жанр: романс/юмор
Рейтинг: R + kink
Краткое содержание: Повзрослевший Энзо страдает от отсутствия девушек в Мэйнфрейме, а Гексадецимал находит себе новый объект для развлечений...
Примечание/Предупреждения: альтернативная версия событий четвертого сезона и после; все персонажи являются совершеннолетними

Цикл выдался мрачным и непогожим. Энзо рассеяно посмотрел в окно, залитое потоками дождя, вздохнул и почесал в затылке.
Получив недавно апгрейд до версии 1.6, Энзо почти сравнялся в росте со своей исходной версией, хотя по ширине плеч ему было еще далеко до Матрикса. Дот говорила, что он напоминает ей один сон, который она как-то видела. У него уже начинала пробиваться щетина — легкой тенью на лице, так что приходилось бриться каждые несколько циклов — но Энзо оставался худощавым, по-прежнему неуклюжим подростком с нескладными руками и ногами. Он снова глянул на свое отражение: да, то еще дурацкое зрелище... Бровь пересекал длинный шрам — целых пятнадцать стежков понадобилось, чтобы его зашить. Дот и Матрикс, конечно, жутко разволновались — но, увы, он не мог похвастаться, что получил эту отметину в играх или в сражениях с вирусами. Нет, он попросту не справился с управлением зипбордом, врезался в окно, которое несли двое работников, и в итоге впечатался в лоток с арбузами. Глаз остался цел, но, похоже, такова была судьба всех представителей мужской половины семейства Матриксов — тем или иным способом зарабатывать себе шрамы на лице (хотя, по правде сказать, у отца была всего лишь отметина от неудачного пирсинга).
От входа в закусочную донеслись голоса. Когда Матрикс был всего лишь версии 1.0, он попал в игру, где были спрайты с ИИ — и нашел Андрэйю. Увы, Энзо не улыбнулась такая же удача. Он изо всех сил надеялся, что кто-нибудь придет в Мэйнфрейм, или что Дот отправит его в Суперкомпьютер, в Академию Стражей... но нет. Не судьба, видимо. А в Мэйнфрейме было несколько напряжно с девушками — сплошь биномы. Хотя, конечно, некоторые были... Он снова подумал про Андрэйю. Ее длинные ноги, ее завораживающе покачивающиеся бедра, ее грудь, которой, казалось, было тесно в протоколе одежды. Ее неподражаемое изящество, уверенность и немного хищная улыбка. А как она обращалась с оружием! Да, конечно, он никогда бы не осмелился сказать ей хоть что-нибудь... но помечтать-то можно, правда же?
Сверкнула молния и почти сразу же загрохотал гром. В открывшуюся дверь проскользнуло еще несколько биномов, спешащих укрыться от дождя. Проигнорировав вечные замечания Сесила, они расселись за столики, заказывая кофе и что-нибудь еще согревающее. Энзо равнодушно поглядел на них и снова отвернулся к окну. В такой вечер следовало ожидать заказов. Так что ему будет не только скучно, но еще и мокро. Прекрасно. Ладно, хотя бы чаевые в дождь давали больше обычного.
С очередной вспышкой молнии и раскатом грома дверь открылась опять — и Энзо замер. Танцующей походкой внутрь вошла она. Каждый шаг — поэзия, воплощенная в движении, совершенная гармония. Ее руки грациозно покачивались в такт шагам, каблуки отбивали дробь по полу. Она приветственно улыбнулась биномам и наклонилась к барной стойке.
— Сесил, не будешь ли ты так любезен принять заказ? — от ее голоса по спине Энзо побежали мурашки.
Она стояла прямо напротив него, слегка нагнувшись, и он мог разглядеть всю ее идеальную бит-карту целиком — каждый изгиб, игру теней и света, стройные бедра, узкие щиколотки и изящные ступни. Она наклонила голову набок, слушая ворчание Сесила и абсолютно не замечая своего поклонника за спиной. Похоже, она не расслышала, что отвечал официант, потому что вдруг выпрямилась и обошла стойку с другой стороны. Энзо приложил все усилия, чтобы не покраснеть — теперь она стояла к нему лицом, снова опираясь на барную стойку. Пока она диктовала заказ, Энзо тщательно старался не пялиться... ну, или хотя бы не пялиться так беспардонно: в такой позе ее грудь выделялась еще больше, чем обычно. Он отвернулся к окну — лучше уж смотреть на ее отражение, так спокойней. А еще лучше смотреть на ее лицо, в конце концов, у нее такая выразительная мимика...
— Ну, тогда это и все, — услышал он.
Не то чтобы ее голос был музыкой для его ушей, но эти необычные интонации, этот легкий акцент — ему хотелось слушать еще и еще. Закончив разговаривтаь с Сесилом, она двинулась к выходу. Энзо затаил дыхание, когда она прошла мимо, совсем рядом с ним. Она подмигнула ему, взмахнув длинными ресницами.
— Увидимся, — она ослепительно улыбнулась, заставив его сердце бешено заколотиться.
Помахав на прощание, она выскользнула из закусочной. Энзо провожал ее взглядом, пока она не исчезла из вида.
— Эй, мальчик, ты где?!
Энзо чуть не подпрыгнул от неожиданности, вырванный из своих грез.
— Тут я, Сесил, — раздраженно огрызнулся он.
— Не груби старшим! — заявил официант; услышав это, большинство посетителей согнулось пополам от смеха. Энзо тоже ухмыльнулся.
Сесил подъехал ближе и поставил перед ним большой бумажный пакет.
— Тебе нужно доставить это в район Шэйдс, и быстро!
— Куда? — недоумевающе переспросил Энзо. Шэйдс? Он, похоже, что-то пропустил. — Это заказ? Но она же никогда не заказывает доставку, она всегда берет на вынос...
В тех редких случаях, когда она вообще что-то заказывает здесь.
— Она "занята проектом", — фыркнул Сесил. — Что, вероятно, означает, что скоро у кого-то будут неприятности. А теперь — быстро-быстро!
— Угу, уже иду... — Энзо схватил кепку и нахлобучил ее на голову, пытаясь скрыть волнение за нежеланием отправляться под дождь.

Район Шэйдс находился в секторе Беверли-Хиллз, на нижних уровнях. То еще было местечко — населенное, мягко говоря, не самыми благополучными представителями общества. До обновления системы там жили еще и нули — но обновление стерло их. А еще оно стерло Затерянные Углы, оставив их хозяйку бездомной и одинокой. Поэтому она решила поселиться здесь, подыскав себе мрачное поместье в готическом стиле.
Вход в особняк закрывала тяжелая дверь; с дверной ручки насмешливо скалилась потемневшая медная горгулья. Табличка на двери гласила: "Гескадецимал".
Энзо смотрел на нее несколько наносекунд, прежде чем собраться с духом и наконец постучать. Звук получился слабый, еле слышный — такой же незначительный, как о сам. Он постучал еще раз, погромче. Безрезультатно. И звонка не видно. Интересно, как вообще дать знать хозяйке дома, что он здесь? Он уже собрался было стучать снова, как вдруг дверь распахнулась сама собой. Казалось бы, заржавленные петли должны были невыносимо скрипеть, но они не издали ни звука. За дверью зияла тьма. Сглотнув, Энзо переступил порог.
— Эмм... здравствуйте? Доставка заказа, — выговорил он и поморщился, услышав собственный ломающийся голос. Ужас просто. Конечно, рано или поздно у него будет нормальный низкий голос, как у Матрикса — но пока что он то и дело сбивался на надтреснутый фальцет. Он вгляделся в темноту. Помнится, Боб говорил, что она обычно появляется, начиная с глаз. Теоретически, это должны было усиливать эффект устрашения — и это срабатывало, еще как, Энзо помнил, как ему снились кошмары, когда он был маленьким спрайтом — но Боб считал, что это, напротив, придает уверенности. Когда ты в логове вируса, ты можешь хотя бы знать, где она, если видишь ее глаза.
Впрочем, сейчас Боб вряд ли обрадовался бы. Не было видно вообще ничего.
— Эй, есть кто-нибудь? — позвал он снова, делая шаг в темноту. Кажется, он вышел в холл.
— Ай! — он вскинул руку, прикрывая глаза от слепящего-яркого света.
— Извини, — услышал он ее голос. Свет померк до нормального уровня, но перед глазами еще плавали разноцветные пятна. — Оно всегда включается так ярко. Немного раздражает, но у меня просто не хватает терпения с этим разобраться.
— Все нормально, — ответил он, отчаянно моргая.
Наконец зрение прояснилось. Гексадецимал сидела — или, точнее, полулежала — в роскошном мягком кресле. Зевнув, словно только что проснулась, она по-кошачьи потянулась и села, выгибая спину. Опустила ноги на пол, предварительно вытянув каждую, будто давая полюбоваться. Энзо уставился на носки своих ботинок, взглядывая на нее только украдкой.
— О, ты принес мой ужин, — с улыбкой она подошла к нему, постукивая каблуками. — Спасибо.
— Ээ... да, это я, — пробормотал он, не в силах оторвать взгляд от ее покачивающихся бедер. — Мальчик из службы доставки.
Ой блин, что он несет...
— Как мило. Я что-нибудь тебе должна?
— Ну, счет в пакете, — его сердце пропустило удар, когда она задела его руку своими пальцами, забирая пакет.
— Я знаю про счет, — она продолжала мило улыбаться. — А как насчет тебя?
Энзо сглотнул, заставив себя наконец посмотреть в ее горящие зеленые глаза. Он привык, что Гекса возвышалась над ним — а теперь с удивлением обнаружил, что стал даже немного выше нее.
— Эмм... меня? — он моргнул.
— Ну да! Ты ведь тоже чего-нибудь заслуживаешь. Нельзя же заставлять тебе разгуливать в такой дождь просто так, ведь правда?
— Да все нормально, мне и так неплохо... — м-да, а казалось бы — сильнее тупить уже некуда. — Ну... так мне хотя бы есть чем заняться...
— Неужели и в такую ужасную погоду тоже?
— Эмм... типа да... у нас полно заказов.
— Но разве тебе непременно нужно уходить прямо сейчас? Ты мог бы подождать здесь — тут хотя тепло.
Сердце Энзо забилось быстрее; о да, он бы очень хотел остаться!
— Я могу телепортировать тебя обратно, если ты получишь еще один заказ, — неожиданно логично предложила она.
— Н-ну ладно, — запинаясь, ответил Энзо.
Гексадецимал улыбнулась.

Шесть часов назад Мэйнфрейм пережил крушение системы и ее перезапуск. Эти события уничтожили все, что было знакомо Гексадецимал. Ее дом, ее нули, ее домашний любимец — все исчезло в сиянии восхитительного света и хаоса; тогда ее это обрадовало, но потом, осознав свои потери, она погрузилась в печаль. Потом была война с Дэймон и возвращение Мегабайта, потом — игра, опустившаяся на город, когда все защитники системы были ранены и не могли в ней участвовать. Целый сектор был обнулен — это, конечно, была трагедия, но образовавшиеся нули принесли Гексадецимал некоторое утешение. Одиночество и скука были просто ужасны. А так — с нулями, с играми, с бесконечно терпеливым Фонгом — можно было как-то жить.
Потом она обратила внимание на мальчика, наблюдающего за ней. Она заметила, как он смотрит на нее, когда думает, что она не видит. Заметила, как он отворачивается, чтобы разглядывать ее отражение в стеклах и зеркалах. И заметила, что мальчик давно уже перестал быть маленьким мальчиком.
Гексадецимал решила проверить свои наблюдения. Обычно она пыталась привлечь внимание Боба — без особого успеха, как правило. Теперь она старалась привлечь Энзо. Убедившись, что мальчик был так же одинок, как и она сама, она приступила к выполнению своего плана.
Эзо нервно поерзал на диване, сидя за кофейным столиком напротив кресла Гексы. Он не знал, что ему сказать. Что вообще положено говорить в таких случаях?
— Может быть, чая? — безукоризненно вежливо предложила Гексадецимал.
Вопрос застал его врасплох.
— Что? А... что там с твоим ужином?
— Подождет, — пожала плечами она. — Так что ты сказал?
— Ну... эмм... конечно, — о Юзер, он вообще способен нормально разговаривать, а не заикаться?
У него пересохло во рту, когда она протянула руку — ее грудь колыхнулась над кожаным корсетом — и извлекла прямо из воздуха серебряный поднос с чайным сервизом: чашки, чайник и прочая посуда. Она поставила поднос на столик.
— Ванильный чай, — сказала она, наклоняясь, чтобы разлить его по чашкам.
Энзо вздрогнул, уставившись прямо в вырез ее декольте. Она вдохнула аромат чая, заставляя соблазнительные изгибы алой плоти еще отчетливее выделяться над черной кожей. Энзо снова заерзал; внезапно он пожалел, что надел сегодня такие тесные джинсы.
— Сливки? — предложила она.
— Угу, — и побольше, да-да.
— Сахар?
— Однозначно, — Энзо вздохнул.
Однозначно, с ним что-то не то — не может же нормальному спрайту настолько нравиться вирус. Извращение какое-то.
Она снова наклонилась над столиком, размешивая чай и открывая идеальный угол обзора своих прелестей. Энзо опять неловко подвигался; кажется, у него начинал вставать. Ну вообще прекрасно. Размеренное звяканье ложечки об чашку должно было бы звучать успокаивающе, но вместо этого действовало на нервы чрезмерной ритмичностью. Он облокотился на быльце дивана, уперев подбородок в подставленную ладонь. Судя по ощущениям, его джинсы стали на пару размеров меньше.
Гексадецимал протянула ему чашку; ее пальцы, соприкоснувшись с его, задержались на наносекунду, и Энзо ощутил, как его сердце трепыхнулось в груди. Пытаясь сдержать дрожь в руках, он отхлебнул ароматный сладкий напиток, глядя прямо перед собой. Она тем временем снова наклонилась над столиком, размешивая чай уже себе.
— Спасибо, — пискнул он. Откашлялся и повторил: — Ээ... то есть... спасибо, — о, вот это звучало уже лучше.
Похоже, Гекса тоже так думала.
— Это было так похоже на второго тебя, — заметила она, улыбаясь. — Скоро мы не сможем вас различить.
Энзо скривился:
— Ага, я знаю. Я пытаюсь этого избежать.
— А, так вот зачем ты отращиваешь волосы? Кстати, мне нравится.
— Ну да, — подтвердил он с довольной ухмылкой.
Она откинулась назад в кресле, забросив ногу на ногу. Энзо прикрыл глаза и отхлебнул еще чая. Только подумать, и он когда-то называл ее "Гексакошмар"!.. Когда-то она пугала его; теперь она его притягивала. Боб всегда говорил, что она в действительности вовсе не злая. И правда, сейчас она была так добра к нему, угощая чаем и позволяя укрыться от дождя. Он вздохнул про себя: а еще она была чуть ли не единственной, кто признавал, что он уже не маленький спрайт. И она даже поняла, что он не хочет становиться похожим на Матрикса. Нет, Матрикс, конечно, неплохой чувак, крутой и все такое... но он и Энзо — совсем разные.
Тут до него дошло, что Гекса что-то спрашивала, пока он увлекался размышлениями.
— Ой... извини, ты что-то сказала? — он поспешно выпрямился, чуть не расплескав чай.
Она снисходительно улыбнулась:
— Я спрашивала, почему ты решил их отращивать?
— Что, волосы? А, ну... в общем, честно говоря... это я подумал после того происшествия... — он вдруг засмущался.
— Происшествия? — она заинтересованно наклонила голову набок. — А, того, с арбузами?
— Ну... да, — он выдавил кривую усмешку. — Я не потерял глаз, но все равно... шрам как-то слишком уж близко, чтобы можно было на него смотреть спокойно. То есть, он на той же стороне и вообще.
— Так как это произошло? Я ведь толком и не знаю, — она заинтересованно наклонилась вперед.
— Потерял управление на зипборде. Там какие-то биномы несли стекло, а я не заметил и впилился прямо в него. Дурацкое происшествие.
— А в чем было дело? Что заставило тебя потерять контроль?
Что заставляет его терять контроль, если не считать прекрасной леди-вируса, сидящей прямо напротив? О Юзер...
— Ну, я... типа как пытался прокатиться на воздушных потоках, — признался он. — Но у меня не очень удачно получилось.
— На зипборде? — переспросила Гекса.
Нагнувшись еще дальше вперед, она протянула руку и легонько коснулась его лица, проведя кончиками пальцев по шраму. Энзо шумно вздохнул. Казалось, весь мир сосредоточился на этом легчайшем — как перышко — прикосновении. Он закрыл глаза. Суставы на ее тонкой руке оставляли странное ощущение, кончики когтей чуть покалывали кожу. Она осторожно обвела очертания шрама — по тонкой коже века и вниз по щеке.
— Глупый мальчишка, — услышал он сквозь шум пульса в ушах. — Кто же так делает. Я могла бы научить тебя... кататься.
Он открыл глаза — и тут же пожалел об этом: ее грудь была совсем рядом. Ярко-алые изгибы и затененная ложбинка между ними заполнили все его поле зрения, поднимаясь и опускаясь в такт дыханию. Это зрелище спровоцировало немедленный приток энергии к его устройству вывода, которому и без того давно уже было тесно в джинсах. Он попытался поменять позу и поморщился от боли — проклятые швы. Он издал сдавленный звук.
Гекса убрала пальцы от его лица и снова опустилась в кресло:
— Кажется, все зажило как следует.
Энзо только кивнул, пытаясь восстановить дыхание. Во рту пересохло. Он глотнул еще чая, но это не помогло избавиться от насыщенного пряного запаха, застрявшего в его носу.
— Тебе очень идет запах этих духов, — сказал он наконец.
— Но я не пользуюсь никакими духами, — Гексадецимал наклонила голову, глядя на него с вежливым недоумением.
— О... — он покраснел.
Так, значит, это... это ее собственный запах? Этот аромат, окутывающий ее, пряный, экзотический, пьянящий... Он сделал большой глоток чая.
— Еще? — предложила она.
— Ээ, конечно... пожалуйста, — Энзо снова покраснел, чувствуя себя тем еще извращенцем: он сказал это только потому, что знал, что ей придется снова наклониться над столиком, наливая чай. Ее грудь — такая полная и округлая, и ему так невыносимо хотелось дотронуться до нее...
Его сердце бешено колотилось, пока она разливала чай. Интересно, каково это — зарыться лицом в эти алые округлости? И какая на ощупь ее отливающая металлическим блеском кожа? Если ее вкус так же восхитителен, как и запах... Он снова нервно поерзал и скрестил ноги, случайно опрокинув чашку с чаем.
— Аай! — горячий чай расплескался прямо на его ноги.
Гекса тут же оказалась рядом, глаза взволнованно вспыхнули желтым.
— Ты в порядке? — озабоченно спросила она, положив руку ему на плечо.
Жидкость быстро остывала. Энзо уже понял, что заорал не столько от боли, сколько от шока.
— Эмм... ну... да... он был не такой уж и горячий, — выдавил он. Ну замечательно, теперь он выглядит так, как будто он... ну просто замечательно. — Все нормально. Джинсы у меня прочные, и чай был не очень горячий. Ээ... я не разбил твою чашку? — вспомнил он.
Но нет, чашка осталась целой. Ффу, хоть тут повезло.
Рука Гексы все еще лежала на его плече. Глянув в сторону, Энзо обнаружил, что ее бедро было совсем рядом с его ногой. Он словно только сейчас заметил, что на ней были надеты чулки в сеточку, заканчивающиеся над ее высокими сапогами. Ее ступни казались так далеко, на противоположном конце этих роскошных длинных ног. Энзо поднял взгляд. Она была так близко и так волновалась о нем. Ее блестящие алые губы ярко выделялись на гладком фарфоровом лице.
— Ээ... в этот раз я сам справлюсь, — пробормотал он.
Ему с трудом удавалось сдерживать дрожь в руках, наливая себе чая. О Юзер, до чего же она прекрасна! Но он точно извращенец — так о ней думать! Она ведь так добра к нему. И потом, он всего лишь ребенок! — Юзер всемилостивый, да она же старше Дот! Покрепче сжав чашку, он поднес ее к губам и сделал глубокий глоток.
— Не хочешь мороженого? — неожиданно предложила Гексадецимал.
— А? Мороженого? Ну... конечно, — ответил Энзо, опять морщась от звука своего ломающегося голоса. Блин, он ведет себя, как будто вообще восьмибитный.
Без лишних слов Гексадецимал извлекла из воздуха два вафельных стаканчика с мороженым. Один из них она протянула Энзо, снова на наносекунду задержав соприкосновение пальцев. Мороженое, значит. Ну, это поможет немного остыть, подумал Энзо с кривой усмешкой. А заодно будет чем занять рот, чтобы не болтать глупостей. Он попробовал мороженое — оно оказалось со вкусом вишневого чизкейка. Неплохо!
Ох, чтоб меня обнулило, подумал он, не отрываясь от мороженого. Похоже, он сделал что-то очень плохое, раз заслужил такое наказание. Не иначе как. Он не мог найти другой причины, из-за которой он мог бы сидеть здесь в пустом доме, в середине цикла, в компании обворожительно прекрасного вируса, чьи губы так и манили их поцеловать. Ее аромат, казалось, проникал прямо в мозг, подчинял его волю. Она была так близко. Совсем рядом. Интересно, а что она сделает, если он попытается ее обнять? Нет, что-то не получается из него достойный гость. Чем ей нравится заниматься?.. ну, кроме создания хаоса... Рисовать. Играть в "Понг" с Фонгом — у нее, правда, получалась какая-то боевая версия, но Фонгу все равно нравилось. А еще Гекса играла в Игры — идеальное место, чтобы реализовывать стремление к хаосу. Точно, можно поговорить с ней об этом. Энзо повернулся к ней:
— А как ты научилась... — и осекся.
Насколько же длинный у нее язык?!
Она не просто лизала мороженое, она обернула его языком. Он заворожено смотрел, как язык Гексы скользнул над шариком мороженого, слизнув немного, и втянулся обратно, скрывшись за рубиновыми губами. Процесс повторился, и воображение Энзо само собой заменило стаканчик на стержень напряженной зеленой плоти, просто жаждущий, чтобы его приласкали именно таким образом. Она вдавила шарик мороженого в стаканчик, облизала края, просовывая язык внутрь. Растаявшее мороженое стекло вниз перламутровой каплей...
Энзо согнулся почти пополам, кашляя громко и убедительно. По его нервам пробежал огонь, сконцентрировавшись в паху и вырвавшись ослепительной вспышкой, заставившей содрогнуться. Он снова закашлялся, пряча лицо и притворяясь, что всего лишь поперхнулся. Внезапно он очень обрадовался, что незадолго до того пролил чай. Он оперся на подлокотник дивана, пытаясь восстановить дыхание. О Юзер... ну и идиот же он! Теперь еще и джинсы липкие...
— Ээ... кхм... что-то не так пошло, — выдавил он.
— Я могу показать тебе, как нужно правильно, — прошептала Гексадецимал.
Энзо уставился на нее, не веря своим ушам. От волнения его сердце невыносимо колотилось, а перед глазами плясали разноцветные искры. Нет, он точно правильно услышал?
— У тебя протекло... мороженое, — тихо добавила она.
— А... ээ... да, мороженое тает! — пискнул он. Голос снова ломался. Он попытался прокашляться, но горло словно превратилось в наждак.
Он замер — ее пальцы коснулись его волос. На этот раз он не смог сдержать дрожь. В его глазах читалось откровенное желание.
— Энзо...
Он повернулся к ней.
"дзынь!"
— Энзо!
Он бросил испуганный взгляд на видеоокно, но, к счастью, оно было повернуто в другую сторону. Нет, нет, нет, не сейчас! Во имя Юзера и Программиста, только не сейчас! Он поднялся и подошел к видеоокну, надеясь, что на его лице не отражается ничего необычного.
— Привет, Дот.
— Где ты был? У нас еще один заказ, и срочный!
Нет, нет, НЕЕТ!!!
— Так просто, прятался от дождя, — ответил он, невероятным усилием воли не позволяя разочарованию прозвучать в голосе. — Скоро буду.
— Ладно, не задерживайся! — и окно со щелчком выключилось.
Энзо помолчал несколько наносекунд.
— Мне пора идти, — сказал он наконец, не решаясь посмотреть на Гексадецимал.
— Я знаю, — ответила она, подходя к нему. — Я телепортирую тебя обратно, я же обещала.
Он молча кивнул, глядя в пол. Она проводила его в прихожую своего старого дома — там опять зажегся такой же невыносимо яркий свет. Гекса прикрутила яркость.
— Эмм... — Энзо сглотнул, чувствуя, что решается на отважный поступок, — может, я бы мог... починить это твое освещение... как-нибудь?
Гексадецимал улыбнулась.

@темы: фандомное побоище, перевожу слова через дорогу

---

ФБ - миди: ReBoot (2 левел)

Это, кстати, почти рекорд среди переводов, не считая макси. И, несмотря на мрачняк повествования, оно мне нравится - то ли за альтернативный вариант, то ли за закольцованность сюжета. В общем, ня (=

Название: Интервью с зараженным
Переводчик: Alre [GipsyDanger] Snow
Бета: сам не вычитаешь - всем влом
Оригинал: "Interview With a Viral" by Al's Waiter; запрос на перевод отправлен
Размер: миди, 8109 слов в оригинале
Пейринг/Персонажи: Энзо, Мегабайт, Дот, разные биномы
Категория: джен
Жанр: драма, ангст
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Что, если бы Дот не выиграла ту игру в серии «Кризис идентичности»?
Примечание/Предупреждения: AU, мрак и безысходность

Глава первая

Повернув ручку, я толкнул тяжелую деревянную дверь. Та протестующе заскрипела, поворачиваясь в петлях; за дверью обнаружилась скромная допросная комната — простой стол и два стула по обе стороны от него, ничего больше. Стоило мне закрыть дверь, темнота поглотила меня; лампа на столе выхватывала из мрака лишь небольшой круг света.
Я уселся на один из стульев так, чтобы наблюдать за дверью, и принялся ждать.
Достав объемистую пачку бумаги и карандаш, я положил их перед собой. Затем достал свой диктофон — на случай, если не смогу достаточно быстро записывать интервью на бумаге. Ожидая, я тихонько постукивал карандашом по столу.
Он сказал, что встретится со мной здесь в это время, чтобы дать мне интервью. Надеюсь, что не перепутал комнату. Стоило мне подумать об этом, как дверь открылась — скрипнув немного тише, чем когда ее открывал я — и он, войдя в комнату, уселся на противоположной стороне стола.
Он был высокого роста; кожаная куртка, джинсы, высокие ботинки — все черное — и красная бейсболка, перевернутая козырьком назад. На бейсболке поблескивал в свете лампы черно-зеленый значок. Тускло-зеленая кожа, серые ногти, нервно подергивающиеся пальцы. Он подался вперед, открывая свое лицо: темно-фиолетовые глаза (белый шрам около правого), темная тень щетины на щеках, золотая серьга в левом ухе. Но самой выдающейся чертой его внешности был штрих-код прямо посередине лба.
Несколько наносекунд мы сидели в молчании, глядя друг на друга через стол; никто из нас не шевелился. Даже, скорее, никто из нас не решался шевелиться.
Примерно пять наносекунд спустя я решил, что пора начинать, и нарушил сковавшее нас молчание; я спросил, как его зовут.
— Энзо Матрикс, — негромко ответил он и замолчал снова. Казалось, что ему непривычно слышать собственный голос, произносящий его же собственное имя.
Затем я поинтересовался о его семье: родители, братья, сестры?
— Все обнулены, — покачал он головой.
Я выразил ему свои соболезнования.
По правде говоря, я не знал, с чего начать интервью, поэтому попросил его рассказать о чем угодно. Обо всем, что ему хотелось бы извлечь из своей памяти и поведать миру.
Для начала он рассказал мне о своем отце: о спрайте, которым Энзо восхищался — до дня его обнуления. Потом он рассказал о своей сестре: о девушке, которой пришлось повзрослеть слишком быстро, чтобы заботиться о нем. Затем — о Страже номер 452: Страже, который случайно попал в Мэйнфрейм, родную систему Энзо, и защищал его жителей от двух вирусов, облюбовавших ту же систему.
Постепенно он говорил все свободнее; я спросил, нельзя мне включить диктофон, так как записывать я уже не успевал; он не возражал. Я проверил пленку в крохотном устройстве, убедился, что Энзо готов, и нажал на «запись». Он начал свой рассказ.

— Оглядываясь на прошедшие часы моей жизни, полные опасностей и событий, которые не должны происходить с юными спрайтами, я порой удивляюсь, что вообще остался в живых. Я видел, слышал и пережил такое, во что никогда бы не поверил — если бы это не случилось со мной самим. Это было ужасно. К счастью, я привык к этому; ко всему можно привыкнуть, знаете ли.
Если задуматься как следует, все беды начались еще тогда, когда папа был обнулен — и с ним почти все спрайты в системе. И виноват в этом был именно он, теперь я это понял и осознал.
Когда я был младше, меня постоянно мучило то, что у меня не было никаких друзей моего возраста — но я старался не задумываться об этом. Боб и Дот, конечно, всегда позволяли мне принимать участие во всех своих делах, но в глубине души я знал, что они просто пытаются меня развлечь.
Последнее мое счастливое воспоминание о нас троих — это мой первый день рожденья; думаю, так весело мне еще никогда не было. Это был первый раз в моей жизни, когда я праздновал день рожденья.
Это был единственный раз в моей жизни, когда я праздновал день рожденья...
Все беды начались в ту секунду, когда...
Огромный игровой куб стоял посреди сектора Уолл-стрит, скрывая внутри игру и тех, кто был в ней; я остался снаружи, но я знал, что Боб непременно будет в игре, если ему ничего не помешает.
Я сидел в закусочной Дот и сердито смотрел на Сесила, помощника моей сестры; он, как всегда, упрямился и отказывался приносить мне энергетический коктейль.
— Я вам не официант! — возмущался он. — Я отвечаю за это заведение в отсутствие мадам Матрикс!
Даже не знаю, сколько раз я напоминал ему, что я вообще-то брат Дот, так что я должен тут за все отвечать — он все равно меня не слушал, даже когда Дот была в закусочной; без он тем более не обращал на меня внимания.
Я, наконец, отправился за коктейлем самостоятельно, когда вдруг услышал системное объявление.
— Игра окончена...
Замечательно, подумал я. Сейчас Боб и Дот вернутся в закусочную, купят мне чипсов и расскажут, как прошла передача идентификационных кодов — все, как Дот и обещала. Но объявление еще не закончилось.
— ...Юзер выиграл.
Я замер. Юзер выиграл?
Безжизненный голос повторил сообщение и затих. Я надеялся, что Боб и Дот были не в игре. Наверное, их действительно там не было — ведь Боб всегда выигрывал. Они скоро вернутся.
Но тут прямо передо мной открылось видеоокно; это был Фонг, и его не предвещал ничего хорошего.
— Энзо, приходи в Центральный офис — и быстро! Я должен кое-что тебе рассказать.
Я спросил, не стоит ли мне подождать Боба и Дот, ведь они должны были вернуться в любую наносекунду.
— Нет, Энзо. Пожалуйста, иди немедленно. Это очень важно.
По дороге в Центральный офис я успел посмотреть на Уоллстрит; целый сектор был в оффлайне. Спрайты, которым не повезло оказаться под опустившимся игровым кубом, теперь расползались прочь в виде безмозглых пожирающих энергию нулей. Я вздрогнул, представив, как это — быть внутри игры и знать, что ты сейчас проиграешь... знать ожидающую тебя судьбу и то, что тебе ничем нельзя будет помочь.
Когда я наконец добрался до Центрального офиса, Фонг уже ждал меня с очень печальным видом. Я спросил, в чем дело. Когда он замешкался с ответом, я понял, что что-то здесь не так... и это плохо. Очень плохо.
— Боб и Дот... — начал было он, но снова умолк.
Я почувствовал, как у меня засосало под ложечкой. Похоже, произошло что-то действительно очень плохое; я еще никогда не видел Фонга таким. Я попросил его продолжать.
— Боб и Дот были в последней игре, — признался он.
Вот тут мне стало по-настоящему нехорошо, даже немного затошнило.
Мои лучшие друзья; моя сестра... и мой кумир... их больше не было. Никого из моей семьи больше не было; папа, Дот... а свою мать я никогда даже не видел. Я был последним из Матриксов.
Я судорожно вдохнул воздух, чувствуя, как желудок подкатывает к горлу. Перегнувшись через парапет, я увидел далеко внизу Архивы Мэйнфрейма... и всякое другое. Тут-то меня и стошнило.
Когда мой желудок прекратил выворачиваться наизнанку, я сплюнул, пытаясь избавиться от отвратительного привкуса во рту. Фонг стоял позади, похлопывая мня по спине и пытаясь успокоить.
— Все в порядке, Энзо, — повторял он. — Все в порядке.
Вот уж нет, подумал я. Ничего ни разу не в порядке.
— Пойдем внутрь, — предложил Фонг уверенным, ободряющим голосом. Кивнув, я кое-как поднялся и на дрожащих ногах последовал за ним.
В глубинах Центрального офиса мы с Фонгом пытались составить план, но планирование никогда не было моей сильной стороной. До сих пор мне еще ни разу не приходилось придумывать план по спасению Мэйнфрейма; опыта у меня не было никакого. Разумеется, Мегабайт не мог упустить такую возможность.
И он ею воспользовался. Мы должны были это предвидеть. Мы должны были подготовиться. Мы должны были...
Но мы ничего не сделали и совсем скоро войска Мегабайта буквально стучали в двери Центрального офиса.
Мы даже не успели поднять щиты — все произошло слишком быстро.

Энзо замолчал. Пошарив в карман куртки, он извлек пачку сигарет. Затем достал оттуда тонкую белую палочку и сунул ее в рот, отправив пачку обратно в глубины кармана.
— Огонька не найдется? — спросил он.
Я кивнул, доставая свою красную зажигалку. Дым от сигареты поднялся над его головой и исчез из круга света, растворяясь в и без того душном воздухе комнаты. Я положил зажигалку обратно в карман джинсов и перевел взгляд на юного спрайта, ожидая продолжения истории. Еще несколько наносекунд он молчал, вдыхая густой сигаретный дым. Я уже собрался было выключить диктофон, чтобы сэкономить пленку, как он заговорил снова.

— Вирусные войска под предводительством самого Мегабайта вошли в Центральный офис. Думаю, он хотел лично наблюдать, как Центральный офис падет и Фонг сдастся. Понятия не имею, как он добрался до главного контрольного зала так быстро. Может, дело в том, что всё это — с того времени, как Фонг сказал мне про обнуление Боба и Дот, и до момента, когда Мегабайт выломал дверь, за который стояли мы с Фонгом — всё как в тумане... Я не всё помню четко, но я помню большую часть; это самое главное... ведь так?
Я никогда не забуду лицо Мегабайта в момент, когда дверь наконец слетела с петель под его ударами: оно было преисполнено... удовлетворения. С довольной улыбкой он вытянул когти и шагнул ко мне и Фонгу.
— Я долго ждал этого, спрайт, — Мегабайт ухмыльнулся, обращаясь не столько к Фонгу, сколько к самому себе. — И я намерен насладиться этим полностью.
Фонг с искаженным от ужаса лицом обернулся ко мне:
— Энзо, беги!
Я не шевельнулся. Этого не могло быть взаправду. Просто не могло быть. Я перевел взгляд на Мегабайта, который по-прежнему приближался к нам.
— Беги! — Фонг в отчаянии толкнул меня к потайному выходу в стене.
Я побежал — а что еще мне оставалось делать?
— Не оглядывайся, Энзо! Просто беги! — голос Фонга уже не был сильным и ободряющим, теперь в нем звучали страх и неуверенность.
Последним, что я услышал, пока несся к выходу, был голос Мегабайта; он звал меня. Смеялся надо мной:
— Куда ты можешь убежать, мальчик? Эта система — моя!
Его смех еще долго отдавался эхом в темном коридоре после того, как за мной захлопнулась дверь. Хотя, может, это было только эхо в моей голове, не знаю.
Выбежав из Центрального офиса, я вскочил на зипборд и постарался убраться как можно дальше. Для начала я направился в квартиру в секторе Бодвей, где жили мы с Дот. Там я прихватил кое-какие вещи, включая фонарик, запасные батарейки, одеяло и все деньги, какие только смог найти; все равно Дот они уже не понадобились бы.
Я знал, что Мегабайт пошлет свои войска схватить меня, так что надо было торопиться. И я отправился в последнее место, где он мог бы меня искать (так мне казалось): уровень 31.
Сперва я заглянул в заведение Эла — он ведь был одним из бизнес-партнеров Дот. Стоило мне рассказать о том, что случилось в Центральном офисе, и что Мэйнфрейм уже никогда не будет прежним, как заведение моментально опустело — остались только Эл, официант и я.
Официант отвел меня наверх, в кладовку, где хранились припасы. Мне разрешили остаться там, если я не буду трогать продукты; я согласился.
Вот так я стал жить в заведении Эла. Там было не так уж плохо. Не слишком шумно, посетители заняты своими делами, а я мог приходить и уходить, когда вздумается. Не то чтобы мне хотелось куда-то ходить в первые несколько циклов; я оплакивал потерю своей сестры и двух самых близких друзей.
Тогда я много плакал. Столько, что практически не выходил из кладовки. Официант Эла приносил мне энергетические коктейли, но у меня почти не было аппетита.

Энзо стряхнул пепел с сигареты в стеклянную пепельницу в центре стола, потом вдавил в пепел тлеющий окурок. Он глубоко вздохнул, выдыхая остатки дыма из легких, и подпер рукой голову.

— На четвертый день я выбрался из своего нового жилища полностью опустошенным: как физически, так и эмоционально. Я выплакал всё. Все мои чувства и несчастья пролились слезами на подушку.
Я устал. Я почти не спал все это время, но мне была нужна энергия.
Спустившись вниз по лестнице, я подошел к барной стойке, за которой с тревожным видом стоял официант Эла. При моем приближении тревога на его лице сменилась сочувствием.
— Ну что, хочешь коктейля? — спросил он.
Я кивнул. Официант выкрикнул заказ в сторону в кухни, получив оттуда, как обычно, громкое "что?!".
Выпив коктейль, который Эл приберег для меня, я поднялся обратно в свою комнату, чтобы попытаться хоть немного поспать. Я отключился, стоило моей голове коснуться подушки.

Глава 2

Проснувшись на следующее утро, я чувствовал себя неплохо. Ну... насколько это было возможно в моей ситуации. Казалось, что я могу в одиночку вступить в бой с Мега-болваном и всей его вирусной армией и даже победить.
После завтрака я вышел из закусочной — чуть менее осторожно, чем следовало бы. Я удивился темноте на улице; раньше на уровне 31 никогда не было так темно — или это мне просто казалось, потому что раньше я бывал здесь с Бобом. Я посмотрел наверх и разглядел среди высоких зданий кусочек неба: оно было серым. Небо Мэйнфрейма никогда еще не было серым...
Вскочив на зипборд, я постарался держаться в тени зданий, чтобы меня не заметили.
Для начала я заглянул в закусочную Дот. Там ничего не изменилось... вот только там никого не было. Вообще никого, даже Сесила. Наверняка он улетел на зипборде.
Спрятавшись около закусочной, я заметил, что Центральный офис охраняют десяток, а то и больше, вирусных машин. Огромные летающие танки кружили около сферического строения. Подозреваю, что у них здорово кружилась голова от этого.
Оставив Бодвей, я направился в сектор Китс, к порту.
Набережная вдоль энергетического моря пустовала — ни единого бинома в поле зрения. От этого зрелища становилось не по себе — настолько нереальным оно казалось.
Порывом ветра мимо меня пронесло какой-то обрывок бумаги. Я протянул руку и схватил его — это оказался листок из чьей-то тетради. На гладкой поверхности небрежным почерком были написаны задачки по математике, и под каждой задачей было решение — неважно, правильное или нет.
Никто больше не ходил в школу. Никто не заботился об образовании. Все беспокоились о другом: о своем выживании, своем свободном существовании, об опасности быть инфицированными.
Я уронил руку, все еще сжимая листок с задачками.
Задачи по математике. Математические решения, правильные или неправильные.
Задачи и проблемы Мэйнфрейма. Мэйнфрейму нужно было решение, и непременно правильное.
Я отошел в тень и снова уставился на порт.
По-прежнему пусто. По-прежнему мертвенно тихо.
Раньше Мэйнфрейм был таким оживленным. Теперь, после моей трагической потери и победы Мегабайта, он словно превратился в систему-призрак. Даже жутко становилось.
Я наконец отпустил злосчастный листок, и его немедленно подхватил ветер. Он выглядел таким... свободным. Обретшим волю.
Я даже чуть было не позавидовал ему — но, в конце концов, это ведь был всего лишь обрывок бумаги. У него не было чувств, эмоций, семьи.
Впрочем, у меня ведь тоже больше не было всего этого.
Оставив порт, я направился в квартиру Боба — посмотреть, не найдется ли там что-нибудь, что могло бы мне пригодиться. В квартире царила тишина. Ступая по мягкому ковру, я обошел все комнаты. Белая плитка в ванной выглядела тусклой и холодной. Проверив аптечку, я сунул в рюкзак несколько пузырьков с лекарствами, бинты и антисептик — все это мне точно не помешает, решил я.
В спальне у Боба было пусто — минимум мебели, минимум вещей.
В кухне я захватил парочку тарелок и чашек, ложки с вилками, один острый нож и еще всякие мелочи. В холодильнике обнаружилась одинокая бутылка горчицы, полупустая банка соуса для спагетти и просроченные консервированные оливки. Неудивительно, что Боб вечно пропадал в закусочной: у него дома было просто нечего есть.

Энзо еле заметно улыбнулся воспоминаниям. Я подумал, что он, должно быть, не улыбался уже много минут. Казалось, он позволил себе немного расслабиться.
Я оглядел комнату. Она выглядела темнее, чем когда я только пришел сюда. Сумерки? Или утечка энергии?
Или, может быть, все дело было в настроении. Мрак и отчаяние этой грустной истории заполняли комнату — точно так же, как они заполняли Мэйнфрейм.

— Выйдя из квартиры, — продолжил он, — я вернулся в свое новое жилище. Эл уже ждал меня и даже приготовил обед. Я честно все съел, хотя оно и успело остыть. Поднявшись к себе, я принялся разбирать вещи — хотелось, чтобы помещение больше походило на настоящую жилую комнату, а не на кладовку.
Мне это даже удалось. Ну, немного.
Потом я попытался придумать план нападения — не хуже, чем получилось бы у Дот. Но так ничего и не придумал, потому что уснул прямо на полу.
Следующие циклы были на удивление спокойными. Никого не хватали, не инфицировали, даже не пытались поймать. У меня установился кое-какой распорядок: проснуться, съесть завтрак, поговорить с биномами, которые приходили за едой, и узнать от них новости о происходящем в городе, съесть обед, поговорить еще, отправиться спать.
Вскоре я организовал что-то вроде мини-подполья. У нас была информационная сеть — мы выясняли, кто был заражен, а кто нет; мы раздавали еду тем, кто в ней нуждался. К счастью, Мегабайту нравилась стряпня Эла, и нас пока не трогали.
Мы даже составили планы нападения. Казалось, удача была на нашей стороне.
Но... долго это не продлилось. Инфекция Мегабайта начала распространяться по секторам. Одно за другим мы узнавали имена тех, кто попал под ее действие.
Среди них были Эмма Си, старик Пирсон, моя учительница мисс Броуди и многие другие.
Нам приходилось перестраивать информационную сеть каждый раз, когда кто-то сдавался инфекции. Было нелегко, но мы кое-как держались.
Циклы проходили один за другим, и все больше имен мы вычеркивали из списка подполья и добавляли в список зараженных. Моя армия сдавалась врагу прежде, чем я сделаю свой ход. Надо было действовать, и действовать быстро.
Тем утром, когда мы решили наконец атаковать Центральный офис, я встал пораньше, чтобы привести в порядок свои записки и оповестить всех. Я хотел дать биномам достаточно времени, чтобы подготовиться, но в то же время хотел полностью использовать фактор внезапности.
Я задержался в своей комнате на несколько микросекунд, проверяя и перепроверяя карты и диаграммы, чтобы быть уверенным, что ничего не пропустил.
Когда я убедился, что обдумал каждую ситуацию с любой возможной стороны, я вышел из комнаты, неся в руках пачку ридми-файлов и мои тщательно обдуманные карты Центрального офиса. Сверху на пачке лежал органайзер моей сестры. Я запомнил пароль за несколько циклов до того, как ее обнулили — и, к счастью, она не успела его сменить. Из ее записей я почерпнул немало идей и стратегий. Я бы поблагодарил Дот, будь она там.
Свалив файлы на стол, я прошел к стойке, за которой на своем обычном месте сидел официант Эла. Он протянул мне коктейль и тарелку еще горячих блинчиков. Усевшись за столом в окружении файлов, я принялся за еду.
Вдруг официант громко застонал и согнулся пополам от боли. Я подскочил к нему, желая чем-то помочь, но он оттолкнул меня.
— Не подходи, — сказал он. — Это Мегабайт. Он заражает мой идентификационный код. Выматывайся отсюда немедленно!
Я стоял на месте. Не мог же я его просто так оставить. Он стал мне другом, пока я жил здесь, и я беспокоился за него.
Но он был прав. Мне нельзя было здесь оставаться. Я сбегал наверх, схватил мои вещи, уже упакованные в рюкзак, вернулся вниз и запихнул в тот же рюкзак файлы. Потом, не забыв прихватить недоеденный завтрак, я выскочил за дверь.
Куда же идти? У меня не было ни малейшего представления, только "выматывайся отсюда". Я бежал по темным улицам уровня 31 и наконец остановился на одной из них. Сердце бешено колотилось в груди. Колотилось оттого, что я бежал пару десятков наносекунд, а еще — от страха. Признаюсь, мне было очень страшно. Мне только недавно выдали апгрейд до версии 1.0. Я не был мужчиной — всего лишь ребенок, взявшийся за взрослое дело.
Я попробовал поесть, чтобы поддержать свои силы. Это оказалось нелегко. Я потерял всякий аппетит, так что мне пришлось буквально силой запихивать в себя остатки завтрака.
После этого я долго сидел, обхватив голову руками — наверное, несколько микросекунд подряд. Казалось, что нет никакой надежды. Как я могу сражаться с тираном, который может инфицировать любого — где угодно, когда угодно, даже без своего непосредственного присутствия?
Он мог даже инфицировать меня — прямо сейчас.
Я снял свою красную бейсболку, которую когда-то подарил мне папа, и посмотрел на значок: он по-прежнему оставался черно-белым, не зараженным. Я облегченно вздохнул — и тут из соседнего переулка донесся грохот мусорных баков. Я быстро натянул бейсболку обратно, схватил рюкзак и осторожно отправился на шум, оставив грязную тарелку валяться там.
Не зная, чего ожидать, я заглянул за угол. Но я увидел всего лишь моего одноклассника Корди, который рылся в баках в поисках еды. Тут я пожалел, что так быстро расправился с завтраком — я мог бы поделиться им с Корди.
Стоило мне его окликнуть, как он отбежал прочь и затаился. Я не винил его; я сам на его месте поступил бы так же. Узнав меня, он назвал меня по имени — обрадовано, но почти неслышно. Я ответил так же тихо. Он был ужасно рад меня видеть, да и я его тоже.
Спрятавшись за мусоркой, Корди рассказал мне, что случилось с ним с тех пор, как Мегабайт захватил власть. Спустя всего три цикла его родители были инфицированы прямо перед его глазами: сперва мать, потом отец. Хорошо, что мне не довелось видеть заражение Боба и Дот, подумал я. Не знаю, что думают нули и могут ли они думать вообще, но мне кажется, Бобу и Дот повезло: даже если они увидят, как Мэйнфрейм разваливается на части, Мегабайту до них больше не добраться.
Я поделился с Корди запасами еды из своего рюкзака и оставил его там, в переулке. Там было не опаснее, чем в любом другом месте системы.
У меня были другие дела.
Я разыскал мисс Нулли и Модема, чтобы оповестить их о готовящемся нападении и предупредить об осторожности: инфекция Мегабайта продолжала распространяться.
Через две микросекунды все заняли свои позиции. Нас было немного — примерно шесть десятков против нескольких сотен — но мы были готовы.
Но, как выяснилось, Мегабайт тоже был готов. Казалось, что он только и ждал и нашей атаки.
Я просто не мог в это поверить! Строя свои сложные планы и думая, что я опережаю Мегабайта, я забыл разместить разведчиков, чтобы собирать данные о событиях в Центральном офисе. Хотя, конечно, не думаю, что мне удалось бы найти кого-то настолько смелого.
Когда прозвучал сигнал к отступлению, Мегабайт вывел тучу вирусных машин, и все они двинулись прямо на меня.
Я несся на своем зипборде так быстро, как только мог, но летающие танки были быстрее. В последней попытке уйти я нырнул между зданиями. Но и там они настигли меня, сбили мой зипборд и загнали меня в угол.
Бежать было некуда.
Путей к отступлению больше не осталось.

Глава 3

На непослушных ногах я прошел — точнее, меня отконвоировали — в тронный зал Мегабайта в Центральном офисе. По обе стороны от меня ровным шагом маршировали вирусные биномы с оружием; мерный ритм их шагов завораживал.
Войдя в тронный зал, я вздернул голову и упрямо сжал зубы, стараясь, чтобы Мегабайт не получил удовольствия заметить, насколько я напуган — хотя вообще-то мне было очень страшно. Приблизившись к вирусу, я заметил, как его зеленые губы изгибаются в довольной усмешке. Я знал, о чем он думает: "Наконец-то я заполучил его. Вот лидер сопротивления. Теперь ничто не встанет на моем пути". И он был прав. Я знал, что биномы слишком напуганы и неорганизованны, чтобы что-то сделать самостоятельно. Им свойственно следовать, а не вести.
Я был в двух битах от Мегабайта, когда он наконец заговорил:
— Здравствуй, мальчик. Охота была, несомненно, занимательной — но теперь она окончена.
Я ничего не ответил.
Мегабайт хмыкнул. Склонившись к контрольной панели на подлокотнике кресла, он нажал несколько кнопок, и в развернувшемся видеоокне высветились все до единого файлы обо мне: о моей семье, оценках в школе, увлечениях — но, что было хуже всего, мой идентификационный код. Я продолжал молчать, но на моем лице явственно отразились удивление и страх. Я прикусил губу. Я знал, что меня ожидает, только не знал — когда и как.
Вирус снова хмыкнул, переведя взгляд на меня.
— Я почитал кое-что о тебе, мальчик. Это было весьма познавательно.
Он развернул кресло и наклонился вперед, к видеоокну, вчитываясь в строчки текста.
— Посмотрим... — пробормотал он, обращаясь скорее к самому себе. — ...родился в госпитале Твин-Сити, рос в секторе Китс, позднее — Бодвей. Посещал начальную школу Мэйнфрейма. Хмм... — он еле заметно улыбнулся. — Должен отметить, неплохие оценки, мальчик. Хотел быть таким же умным, как твоя сестра, полагаю? — он повернулся ко мне. — Да, несомненно. Превосходно.
Не дожидаясь ответа, он продолжил читать мой файл.
— Ахх. Драка с юным биномом, по имени Чипик. Называл его "мальчик-ящик". Право же, Энзо, я уверен, что без этого можно было обойтись.
Я нахмурился. Я терпеть не мог, когда надо мной смеялись и унижали. Эта драка случилась вскоре после того, как мои родители были обнулены, и я еще не оправился от шока потери.
Видеоокно со щелчком закрылось, и Мегабайт снова обернулся ко мне. Самодовольное выражение на его лице однозначно говорило, что время пришло.
Слева от меня открылся люк в полу, и из темноты поднялась платформа с ногами Мегабайта. Пока он готовился заразить меня, нужно было действовать. Но что я мог сделать? Со всех сторон на меня были направлены жезлы-парализаторы.
Стоп.
Парализаторы.
Мегабайт уже собрал себя и направлялся ко мне. Я не смотрел на него; мой взгляд был устремлен на оружие в руках вирусного бинома, стоявшего справа. Когда Мегабайту оставалось сделать всего три гигантских шага, я рванулся к парализатору и выхватил его из слабых рук своего охранника. Не останавливаясь, я развернулся и парализовал шокированного бинома. Пятеро остальных все еще пытались понять, как я додумался до такой глупости — в самом центре твердыни Мегабайта, с самим Мегабайтом всего в нескольких шагах — но я уже осознал всю глубину своего отчаянного идиотизма. Я парализовал еще троих биномов и уклонился от ударов двух оставшихся.
С невероятной скоростью — мне доводилось видеть такое только пару раз — Мегабайт прыгнул ко мне, выбивая парализатор из рук. Одним мощным ударом он отправил меня в полет на несколько наносекунд, а когда я приземлился, в моей левой руке что-то нехорошо хрустнуло.
Вообще-то я ее сломал, но в тот момент я этого даже не заметил — все внимание занимала боль на месте правого глаза. Я попробовал открыть его, но увидел только кровь.
Я попытался подняться. Опершись на сломанную руку, я сел, вслушиваясь в приближающиеся шаги Мегабайта. Боль становилась все невыносимей — заканчивалось действие адреналина.
Шаги остановились рядом со мной, и откуда-то сверху донесся злобный смешок.
— Все это бесполезно, мальчик. Уже через несколько мгновений ты станешь моим. Сопротивление угаснет, и Мэйнфрейм будет принадлежать мне безраздельно.
Я медленно обернулся и посмотрел на вируса.
— Весьма похвальная последняя попытка, мальчик. Тщетная, но похвальная — Боб гордился бы тобой... если бы он только мог это увидеть, разумеется.
С этими словами он взял меня за горло своей когтистой рукой, приподнял над землей и коснулся когтем другой руки моего значка.
— Я мог бы инфицировать тебя в любой момент — как ты, вероятно, уже убедился, — произнес он со злорадным торжеством. — Но я предпочел сперва поймать тебя — поскольку хотел насладиться возможностью заразить тебя лично.
Все мое тело словно обмякло. Ниже шеи я вообще ничего не чувствовал, а голова, казалось, вот-вот взорвется. Мне показалось, что рука Мегабайта прошла прямо сквозь мой череп. Его когти впились в мой мозг и не отпускали меня. Я попытался закричать... но я не мог.

Энзо прервался на мгновение. Видимо, вспоминать заражение было нелегко. Он потянулся за еще одной сигаретой, вздохнул и сунул пачку обратно, так ни одной и не достав. Вместо этого он вытащил из кармана фляжку с прозрачной голубоватой жидкостью I/O, отвинтил крышку и сделал глоток.

— Я чувствовал, как изменяются мои мысли и мой разум. Я начал думать так, как хотел Мегабайт. Я пытался сопротивляться — но, как он и сказал, все было бесполезно. Когда он закончил, боль утихла, и я начал постепенно погружаться в темноту, теряя сознание. Последнее, что я помню — как он приказывал биномам отнести меня в медотсек.
Придя в себя, я понял, что могу открыть только один глаз. Я медленно сел. Дрожащей рукой я потянулся к правому глазу — его закрывала повязка. Я не знал, насколько это серьезно, но выяснить не мог. Было все еще немного больно, но совсем не так, как сначала.
Моя левая рука висела на перевязи, закованная в гипс от запястья до локтя. Она тоже побаливала, но я знал, что это пройдет.
Повернувшись, я свесил ноги с края больничной кровати и встал. На стене напротив висело большое зеркало — я подошел к нему и уставился на свое отражение.
Оттуда на меня смотрело почти незнакомое лицо — усталое, печальное и измученное. Спрайт в зеркале был одет в черную униформу — рубашка с длинными рукавами, штаны, кожаные ботинки. Еще на нем был золотистый пояс с зеленым символом на пряжке: герб Мегабайта. Я перевел взгляд на самого себя, чтобы убедиться, что это действительно мое собственное отражение — но нет, это и правда бы я.
Тут в комнату вошел какой-то бином. Нахмурившись, я повернулся к нему. Я его узнал — видел несколько минут назад: он был одним из тех, кто собирался оперировать Фрискета, чтобы достать команду форматирования (теперь казалось, что это было вечность назад). Да, я его знал и продолжал сердито смотреть на него; если он и заметил мой взгляд, то не подал виду. Но все равно: он не понравился мне с самого начала и теперь не нравился еще больше.
Он назвался герром Доктором и сказал, что поскольку мне сразу же оказали медицинскую помощь, с моим глазом все будет в порядке; нужно только время, чтобы все зажило. Я облегченно вздохнул. Меня совсем не радовала перспектива повредить глаз и носить дурацкую повязку, а то и фальшивый глаз.
Затем доктор заявил, что я должен поспать, чтобы мои раны заживали быстрее. Честно говоря, я сильно сомневался, что сон тут хоть чем-то поможет, но с улыбкой кивнул, чтобы не разочаровывать его.
Он прошел к шкафчику у стены и достал оттуда бутылку с какой-то темной жидкостью и ложку. Встряхнув бутылку, доктор откупорил ее налил в ложку отвратительно пахнущую микстуру.
Он заставил меня выпить две ложки; на вкус оно оказалось еще ужаснее, но он пообещал, что это поможет мне уснуть. Он был прав. Сперва мне казалось, что я совсем не устал, но когда он поставил бутылку обратно в шкафчик, мои глаза уже закрывались сами собой.
Я осторожно забрался на кровать и лег. Темнота поглотила меня.
Через несколько циклов, когда я уже достаточно отдохнул и поправился, меня снова привели к Мегабайту.
— А, Энзо, — поприветствовал он меня. Раньше он почти никогда не называл меня по имени. — Энзо, я полагаю, с твоим выздоровлением все в порядке?
— Да, сэр, — кивнул я.
Мегабайт улыбнулся:
— Превосходно. Энзо, у меня есть для тебя задание, — он открыл видеоокно, где виднелся игровой куб в секторе Беверли-Хиллз. — Вчера на город опустилась игра. Как результат, немалое количество моих подчиненных были обнулены или удалены Юзером, когда он выиграл, — он закрыл окно и пристально посмотрел на меня. — Что я хочу от тебя, Энзо — чтобы ты играл в игры. Предлагаю тебе стать... — он хмыкнул, — защитником системы. Моим Стражем.
Наверное, мои глаза вылезли из орбит от удивления — судя по тому, как он рассмеялся.
— Что ж, вероятно, ты согласен.
Вот я стал защитником Мэйнфрейма. Конечно, поначалу было нелегко, но Мегабайт нашел для меня кое-какие старые файлы — их писал еще Боб, давным-давно. Теперь они не раз мне пригодились.
Почти сразу же я получил собственную комнату в Торе. Надо признать, там было довольно круто.
Как-то раз герр Доктор ворвался в мою комнату, размахивая руками и сбивчиво рассказывая о своем новом изобретении — похоже, ему не терпелось показать его хоть кому-нибудь, потому он и явился ко мне. Слегка улыбнувшись, я последовал за подпрыгивающим биномом по коридору.
Как выяснилось, он изобрел (и успешно протестировал) первого из роботов службы безопасности Мэйнфрейма. Робот был сделан в форме Мегабайтовой головы, только без этой красной штуки наверху и с одним-единственным глазом вместо лица. По бокам торчали два манипулятора, очень похожие на руки самого герра Доктора. Герр Доктор с гордостью поведал мне, что он назвал своего робота "Око Мегабайта".
Он пояснил, что вскоре каждый бином и спрайт в Мэйнфрейме получит индивидуальный штрихкод, и роботы будут следить за этим. Спрайтам штрихкод ставили на лоб, но он забыл (подозреваю, нарочно) предупредить меня, что при этом робот полностью выбривал голову носителя штрихкода. Так и вышло, что я был одним из первых жителей Мэйнфрейма с новым кодом — я ведь работал непосредственно на главного вируса.
Еще... когда-то у меня был пес по кличке Фрискет. Он был моим лучшим другом после того, как взрыв Твин-Сити обнулил папу и других спрайтов. Но после заражения Фрискет больше не подходил ко мне, рычал и даже угрожал меня укусить — такого никогда еще не бывало. Я не хотел бросать его, я ведь по-прежнему его любил, но и позволить ему свободно разгуливать по Мегафрейму я тоже не мог, поэтому держал его в вольере в секторе Китс. Иногда я навещал его, но постепенно прекратил это делать. В конце концов, он больше не был моей собакой.
Не так давно очередная игра опустилась на парк Плавающей Точки — так что я, защищая систему по приказу Мегабайта, поспешил под падающий куб.
Знаете, когда я был младше, я всегда мечтал стать Стражем — таким, как Боб. Но теперь, когда мне и вправду пришлось этим заниматься, все выглядело далеко не так радужно.
Так вот, я победил Юзера — без всякой пощады, как обычно... Не дал ему никаких шансов пройти далеко. Даже не помню, что это была за игра — я так много их прошел. Помню только, что она не заняла у меня много времени.
Когда игровой куб исчез, я отправился в закусочную — чего-нибудь перекусить и поставить на место некоторых особо умных биномов. До Бодвея было неблизко, но я не торопился. Куда мне было спешить?
Я вошел в закусочную, как обычно — повисшая тишина возвестила мое появление. Пора было напомнить биномам, кто тут главный. Широкими шагами я подошел к биному, сидевшему около барной стойки; он сжимал в руках тарелку кремниевых чипсов и трясся от страха.
— Эй ты! — я ткнул в него пальцем и приказал самым суровым своим голосом: — А ну давай сюда чипсы!
Я выхватил тарелку, не заботясь о том, что бином перевернулся и свалился под стойку. Высыпав чипсы на пол, я приказал EU-26 прибраться здесь. Он все равно бездельничал, так что я считал необходимым время от времени добавлять ему работы.
Вдруг я услышал молодой женский голос:
— Энзо?
Швырнув тарелку из-под чипсов через плечо, я неприветливо ответил:
— И кому это я вдруг нужен?
Я понятия не имел, кто это такая — не то чтобы меня это сильно волновало... хотя она почему-то казалась очень знакомой. Девушка шагнула вперед, прижав руки к груди:
— Я — твоя сестра, Дот.
Ну, в такое поверить я никак не мог.
— Слушай, крошка, — уверенно сказал я, — не знаю, кого ты хочешь обмануть, но моей сестры больше нет. Сгинула в игровом кубе. Обнулила всех.
Боба, себя, и в каком-то смысле — меня тоже. Она убила меня тогда. Разрушила мою жизнь. Я отвернулся от девушки, рассчитывая, что она поймет намек и уберется отсюда.
— Но, Энзо, подожди! — она оказалась упрямой. — Ты должен поверить мне.
Она явно не собиралась униматься. Да, она была жуть как похожа на Дот, и разговаривала точно так же, и я почти поверил. Почти. Но меня так просто не проведешь. Надо было разобраться с ней и ее враньем раз и навсегда.
— Отвалите, дамочка. А то, я смотрю, от вас одни неприятности.
— Что ты имеешь в виду? — потрясенно спросила она.
Я видел ее насквозь. Ну нельзя же быть такой примитивной!
— Для начала скажи-ка — где твой штрихкод? — поинтересовался я. Я подошел к ней почти вплотную. — Кто ты вообще такая? Преступница? Робот?
Впрочем, я и сам видел, что она не была ни тем, ни другим. Она выглядела вполне нормальной — но все-таки чем-то раздражала меня.
— Нет, — она покачала головой. — Нет!
— М-да? — я указал ей за спину. — Тогда почему это служба безопасности так тобой интересуется?
За окном висел сторожевой робот, пристально наблюдая за ней. Я ухмыльнулся.
— Я не знаю, — сказала она и обеспокоенно добавила: — Послушай, хотя бы... хотя бы скажи, где мне найти Боба?
Я просто не верил своим ушам. Эта девчонка знала, на какие кнопки нажимать. Но я не мог позволить себе показать, что ей удалось меня задеть.
— Боб? — насмешливо переспросил я. — Боб? — я постарался, чтобы это прозвучало так, будто я с трудом удерживаюсь от смеха.
Я повернулся к безмозглым биномам под ногами, тщательно скрывая дрогнувшую в голосе боль. Пытаясь выглядеть крутым.
— Она хочет видеть Боба!
Все вокруг расхохотались. От этого хохота стало еще больнее.
Девушка выглядела растерянной и подавленной — в точности как я несколько часов назад.
— Ну ладно, — сказал я, когда смех затих. — Боб живет со стариком Фонгом, на уровне 31.
Она удивленно посмотрела на меня. Я ухмыльнулся:
— Поосторожнее там, предупреждаю.
Пора ей отсюда убираться, решил я. Шагнув вперед, я приобнял ее за плечи и наставил на нее палец:
— У меня есть еще один совет для тебя.
Я подтолкнул ее к выходу из закусочной, открыл дверь — и бесцеремонно вытолкнул ее наружу.
— Вали с моего района! — крикнул я и захлопнул дверь.
Биномы снова заржали, глядя, как девушка упала и распростерлась на холодном асфальте. Я даже не попытался их приструнить: она заслужила, чтобы ее проучили, да и мне стало немного лучше.
Вернувшись к бару, я все-таки обернулся еще раз глянуть на девушку. Она уже успела подняться на ноги и теперь стояла с разочарованным и обиженным лицом, явно не в силах поверить, что здесь происходит.
Я проводил ее взглядом, пока она уходила в направлении уровня 31. Потом развернулся и заказал себе коктейль. Биномы вокруг меня беспечно болтали, иногда посмеиваясь. Я молча прихлебывал свой напиток.
Мне казалось, я уже справился со своими потерями, забыл, что моя сестра сгинула в игре — но, судя по моим ощущениям, еще нет. Наверное, мне никогда не удастся забыть.
Этот случай произошел две минуты назад и по-прежнему заставляет меня нервничать — но я не могу позволить себе зацикливаться на прошлом. Жизнь продолжается, и мне тоже нужно продолжать жить.
Закон этой жизни прост: выживают сильнейшие. Мне удалось выжить и даже занять неплохое место — хотя, честно говоря, я не чувствую особой радости или гордости за это достижение. Я все еще ощущаю пустоту внутри — как в тот момент, когда потерял Дот, Боба и Фонга. Когда перестал понимать, для чего жить дальше.
Знаете, есть такая поговорка — насчет того, что «дома лучше всего». Дом должен быть счастливым местом, где ты в безопасности, с семьей и друзьями. Мой дом — мрачная дыра, где нет ни проблеска света, ни лучика надежды. «Дома лучше всего», ну конечно, блин.

Он нашарил стоявшую на столе фляжку и сделал еще глоток.
— Мне пора, — сказал он. — Вы ведь услышали все, что хотели.
Я кивнул.
Энзо встал, и я заметил, как что-то блеснуло на его щеке. Он быстро стер это, и только тогда до меня дошло, что это была слеза. Я хотел было спросить, не могу ли я чем-то помочь, но вовремя остановился: помочь тут было нечем.
Я молча смотрел, как он выходит из комнаты, и еще несколько наносекунд сидел там, размышляя об истории, которую только что выслушал. Я и представить не мог все те страдания, которые ему пришлось пережить с потерей семьи и друзей. Наконец, я собрал свои вещи и покинул комнату. Темный коридор был освещен только двумя мигающими лампочками на разных его концах, и в нем было совершенно пусто.
По дороге я прошел мимо зеркала, бросив быстрый взгляд на собственное отражение. В полумраке было не разглядеть моего лица — была видна только вязь светящихся зеленых прожилок на висках. Улыбнувшись, я вышел из здания. Уже настала ночь; поднимался ветер.
Сев в автобус, я надел наушники, чтобы снова прослушать пленку с историей Энзо. Как же много ему довелось пережить, и как же искалечена была его душа — а ведь он был еще так молод. А что, если бы где-то события повернулись иначе? Что случилось бы тогда? Но на этот вопрос нам не дано было узнать ответы. Теперь он снова возвращался в свою родную систему, в сердце тьмы.

@темы: фандомное побоище, перевожу слова через дорогу