...седьмого идиотского полку рядовой. // исчадье декабря.
На этот раз я напищал аж два текста (=. Оба в соавт с Grey Kite aka R.L., оба в режиме «сначала мы вдохновенно гоним, а потом записываем в типа художественной форме». Кажется, это вообще мой коронный жанр.
Название: Упасть в пионы
Размер: драббл, 529 слов
Пейринг/Персонажи: Лань Сичэнь / Цзинь Гуанъяо
Категория: слэш
Жанр: юмор
Рейтинг: G
Краткое содержание: Нельзя так просто взять и упасть в пионы, или о сложностях достижения возвышенной страсти.
читать на AO3
Цзинь Гуанъяо отличался привычкой к стратегическому мышлению. На посту Верховного заклинателя это была очень полезная привычка, спору нет. Но вот иногда... в других, не связанных с политикой и благополучием клана вопросах...
— Упасть в пионы, — еще раз задумчиво пробормотал он. — Вот так просто взять и упасть.
Падение подразумевалось, конечно, не в одиночку, а с возлюбленным, и как поэтический образ было изысканно и прекрасно. В реальности же... Но Цзинь Гуанъяо не привык отступать. Тем более перед такими мелочами, как реальность. Нужно было только все как следует просчитать.
*
Ланьлинские садовники, поколениями выращивавшие знаменитые пионы, слегка удивились новым требованиям.
— И высотой не менее трех чи! А лучше четырех. И листья пораскидистее, нашим клумбам нужна пышная зелень, чтобы достойно оттенять белое и золотое.
— Но вывести новый сорт не так легко, это может занять и десять лет...
Цзинь Гуанъяо вздохнул и занялся составлением мелодии, ускоряющей рост растений. Подождать годик до следующего сезона цветения он еще был согласен, но десять — это чересчур.
Поменять расположение дорожек между клумбами оказалось несложно. Правда, подробный план садов в развернутом виде занимал весь пол кабинета — широкой души люди были в ордене Цзинь, любили свои геральдические символы, — и для внесения в него поправок приходилось левитировать, чтобы не порвать тонкую бумагу, но что поделать. Зато теперь среди цветущих пионов появилось множество укромных уголков, куда можно было словно бы случайно завернуть во время прогулки.
Не свалиться бы только в какой-нибудь пруд с лотосами. «Нет, — решительно подумал Цзинь Гуанъяо, вычеркивая пруды. — Лотосы — перенести. Что у нас, садов мало?»
Незаметно внести изменения в расписания стражи было задачей посложнее. Нельзя же просто взять и приказать им всем не ходить среди пионов и даже не смотреть в эту сторону. Да и подозрительно бы это выглядело для лазутчиков соперничающих кланов (Цзинь Гуанъяо точно знал, кто они и какие места занимают, и именно поэтому не спешил никого раскрывать).
Постепенные мелкие поправки заняли несколько месяцев, но в итоге ни один лазутчик не догадался бы, что с маршрутами стражи что-то не так.
*
Оставалось самое важное: во время следующего визита главы Лань пригласить его прогуляться в садах и как-то невзначай намекнуть...
С «невзначай», увы, выходило плохо. Лань Сичэнь был воспитан настолько безупречно, что намеков добросовестно не понимал и намерен был блюсти честь свою и названного брата до последнего. Что ж, с мрачной решимостью подумал Цзинь Гуанъяо — у которого проблемы с честью были уже давно и по причинам, о которых Лань Сичэню знать было вовсе не обязательно, — пора брать дело в свои руки.
В конце концов: он с самого начала подозревал, что просто так всё равно не получится.
Дойдя до очередного куста особенно раскидистых пионов (одного из тщательно запланированных, вплоть до того, что неподалеку припрятаны были запасные ханьфу — падать ведь придется на землю, а ходить в грязных одеждах главам орденов не подобает), он провел незаметную подсечку, и бело-золотые лепестки, взметнувшись, скрыли их обоих и грядущую тайную страсть.
*
— Знаешь, А-Яо, — произнес Лань Сичэнь, растянувшись на спине и глядя вверх с мечтательной улыбкой, — это очень... неожиданный ракурс, но с такой точки зрения пионы тоже прекрасны. Как просвечивает небо сквозь их лепестки… Это достойно картины. Стоит запомнить этот образ на будущее...
Тайная страсть, похоже, временно отменялась. Но Цзинь Гуанъяо обнаружил, что не против подождать еще немного. Пока что его — неожиданно, но приятно — все полностью устраивало и так.
Название: Раз пошли на дело...
Размер: мини, 1262 слова
Пейринг/Персонажи: Лань Сичэнь, Цзинь Гуанъяо
Категория: джен (но если хотите, то можно слэш)
Жанр: юмор, повседневность
Рейтинг: R
Краткое содержание: Почему бы двум благородным заклинателям не пойти в народ повспоминать прежние дни? Вот только криминальные элементы немного мешают.
Предупреждения: немного расчлененки
читать на AO3
...Идея о том, чтобы «выйти развеяться» и «вспомнить прежние дни, когда мы были предоставлены только сами себе», принадлежала, конечно же, Лань Сичэню. Воспоминания Цзинь Гуанъяо о «прежних днях» несколько отличались по тону — поскольку именно ему приходилось тогда зарабатывать деньги, добывать еду и в принципе заботиться о всех тех мирских делах, о которых наследник славного ордена Лань честно не имел представления. Но, конечно, озвучивать это вслух и разочаровывать Лань Сичэня он не собирался.
Развеяться, так развеяться, решил он. И решительно застегнул поверх простых, лишенных орденской символики одежд пояс с Хэньшэн.
*
Получилось даже неплохо. Они бродили по городу, не торопясь никуда, вдумчиво прицениваясь к сладостям с лотков, порой останавливаясь посмотреть уличные представления. Яо по привычке вслушивался, о чем болтают в толпе, но быстро бросал это занятие — беседа с Сичэнем была куда интереснее. А еще — пусть и ненадолго — не нужно было думать ни о каких нерешенных делах, неразобранных бумагах и прочих бесчисленных обязанностях. В общем, идея пойти в народ инкогнито определенно того стоила.
Инкогнито их в итоге и подвело.
Стоило бы задуматься, что, когда пробираетесь темными улицами и выглядите — ну, не как благородные заклинатели, конечно, но все же как довольно респектабельные господа, — добром это не кончится.
*
В переулке было темно. Свет одинокого фонаря едва долетал сюда, и когда из мрака выступили широкоплечие фигуры, преграждая дорогу — Цзинь Гуанъяо даже не удивился. Удивляться стоило скорее уж тому, что никто не попытался ограбить их раньше и остановили только здесь, уже у самой окраины города.
Времена после войны все еще были неспокойные, по стране чего только не шаталось — и недобитые лютые мертвецы, и осмелевшие чудовища, и просто люди, привыкшие к праву сильного и легкому заработку. И, честно признаться, с мертвецами было бы попроще...
— Куда это вы идете, господа хорошие? — поинтересовался самый наглый из бандитов.
Цзинь Гуанъяо быстро оглянулся через плечо — обратный путь тоже, разумеется, загородили. Итого дюжина, не меньше. Наверняка думают, что с двоими справятся без труда.
— А хотя куда б ни шли — пришли уже! — бандит хохотнул. — Давайте сюда кошельки, да и плащи тоже, уж больно ткань хороша. Вы ж богатенькие, по вам сразу видно, так надо с бедными делиться, в том эта, как ее... добродетель.
Лань Сичэнь шагнул вперед.
— Думаю, мы можем договориться. Вы идете своим путем, мы — своим. И никто не пострадает.
Для убедительности он откинул полу плаща, демонстрируя меч.
Увы, недостаточное знакомство с не-заклинательским миром Сичэня в очередной раз подвело. Заклинатель увидел бы рукоять прославленного духовного оружия, с владельцем которого не всякий рискнет вступить в бой.
Необразованные же бандиты видели, к сожалению, только тяжелую длинную железяку, которой в узком переулке размахивать будет несподручно. По лицу главаря отчетливо читалось, что железяка к тому же богато украшена и ее можно будет очень выгодно продать.
В его руке мгновенно возник кривой нож, соратнички тоже зашевелились, поднимая оружие и угрожающе подступая поближе. Недобрые нынче разбойники пошли; а ведь сперва хотели их просто распугать, были бы добрее — могли бы и целыми остаться...
У большинства людей существовали до крайности превратные представления о том, какими навыками могло наделить человека детство в веселом доме.
Например, мало кто бы включил в этот список умение метко пнуть оппонента по яйцам. Главарь бандитов согнулся, отшатнулся назад, врезавшись в своих же подручных и создавая кучу-малу. Вот теперь и для меча настало время.
Хэньшэн запела, разворачиваясь, зазвенела струной.
Самый ретивый упал, зажимая рассеченное горло, еще один рухнул на колени с раной в животе. Следующий попытался зайти сзади, занося над головой Лань Сичэня наточенный боевой серп — зря. Хэньшэн без усилий перерубила оба запястья, оставив разбойника истекать кровью из артерий.
Кто-то из бандитов, видимо, некстати вспомнил любимые уличные представления — потому что попытался перехватить лезвие рукой, пускай даже обернутой в край плаща. Пальцы влажно шмякнулись наземь, но их бывший владелец не прожил достаточно долго, чтобы достойно оплакать расставание со столь важной частью себя.
Оклемавшийся к этому времени главарь попытался напасть еще раз, и Яо не отказал себе в удовольствии посмотреть ему в глаза, прижав клинок к шее — так, чтобы понял, кому перешел дорогу. Пусть даже в последнее свое мгновение.
Вся драка продлилась считанные минуты — Лань Сичэнь не успел даже вытащить меч из ножен.
*
— Так, это барахло, это тоже, а вот ножичек ничего так — ограбили еще кого-то, надо полагать...
Цзинь Гуанъяо быстрыми, привычными движениями обшаривал тела невезучих разбойников. Одно тело, кажется, дернулось — он проверил пульс и таким же быстрым движением добил чересчур живучего. Не оставлять же свидетелей, в самом деле.
— Так, а что у этого найдется? — он вытащил из заплечной сумы разбойника связку амулетов. — Тоже ерунда, но я знаю, где их можно выгодно продать...
Лань Сичэнь смотрел молча, но очень, очень выразительно. Кажется, таких навыков он точно не ожидал, даром что тоже побывал на войне.
— Старая привычка, — развел руками Цзинь Гуанъяо. — Выживать в свое время приходилось... по-всякому. К тому же, черный рынок — это ценнейшие источники сведений, там никогда не помешает завести связи.
— А вот этот весь мусор зачем?
Он смущенно вздохнул.
— Жалко выбрасывать. И потом, какое-никакое, а развитие торговли...
*
Речка за чертой города была как нельзя кстати для избавления от ненужных трупов. Оставлять их валяться было как-то неловко — незачем честным прохожим поутру натыкаться на всякую дрянь.
Правда, для облегчения транспортировки пришлось заняться расчленением тел прямо там, в переулке (даже в безразмерный мешочек запихнуть несколько взрослых мужских тел — не самая осмысленная задача).
— Дражайший брат, думаю, лучше тебе будет отойти... покараулить выход, — предложил Цзинь Гуанъяо. Чуть было не сказал «постоять на стреме», все-таки общение с Сюэ Яом давало о себе знать.
Не то чтобы он считал Лань Сичэня уж настолько деликатным, однако сноровку в определенных навыках Цзинь Гуанъяо предпочел бы второму брату не демонстрировать. Учитывая самый недавний опыт применения этих навыков (как и навыков транспортировки расчлененного тела).
Отрезать голову с помощью любимого меча было не так сподручно, как тесаком, но Хэньшэн не возражала.
Тем более... Цзинь Гуанъяо критически оглядел труп. Одна из этих самых шей без того держалась на нескольких кусках кожи и честном слове. С остальными пришлось потрудиться, но он хорошо знал, где соединяются позвонки и как резать так, чтобы не слишком брызгала кровь. Руки и ноги он складывал аккуратным штабелем, чтобы не раскатывались в стороны.
Когда он закончил, Лань Сичэнь привычным жестом протянул Цзинь Гуанъяо платок, и тот с благодарной улыбкой принял его, осторожно обтирая руки от все же налипшей крови.
Он знал, что даже в таких обстоятельствах всегда может рассчитывать на поддержку.
*
И вот теперь они сидели на берегу, глядя, как по реке проплывает то, что еще недавно вечером было относительно благополучными представителями криминального мира Ланьлина.
— Древняя мудрость гласит, — задумчиво произнес Лань Сичэнь, глядя вниз с обрыва, — если долго сидеть на берегу реки, мимо проплывет труп твоего врага...
— Слишком долго предполагается сидеть, можно и не дождаться. Предпочитаю брать дело в свои руки.
— В том числе и заранее обеспечивать трупы?
— Прошу заметить, трупы образовались сами. Им даже предоставили выбор. Не все могут похвастать подобной роскошью, а значит — они вдвойне преступники, раз ей пренебрегли.
С этим утверждением Лань Сичэнь спорить уже не стал. В конце концов, он действительно предлагал решить дело без крови. Но даже у миротворческих стремлений есть свой предел.
Они еще немного посидели в молчании.
Цзинь Гуанъяо извлек из рукава сверток с купленными в городе пирожками — он тогда еще долго и с удовольствием торговался с лоточницей, причем на ее же собственном диалекте, пока не сбил цену до половины. Пирожки давно остыли, но все еще оставались вкусными.
— И что будем делать теперь? — спросил, наконец, Лань Сичэнь.
Последние остатки тел как раз исчезли из виду под бледным светом недавно взошедшей луны.
— Можно остаться тут. Ночь так хороша, — протянул Цзинь Гуанъяо, вытягиваясь прямо на траве. Одежды было, по старой привычке, немного жалко, но все же не слишком.
В конце концов, ночи под открытым небом тоже входили в понятие о «прежних днях».
И нимношк переводов, потому что как без них.
Название: Не больше человеческого, чем в песне
Оригинал: no more human than a song, dragonofeternal
Размер: драббл, 557 слов в оригинале
Пейринг/Персонажи: Цзинь Гуанъяо
Категория: джен
Жанр: character study
Рейтинг: G
Краткое содержание: Инструменты, игре на которых Цзинь Гуанъяо учили, и те, которым он научился сам.
читать на AO3
Мать Цзинь Гуанъяо не учила его играть на эрху.
Он был предназначен, говорила она, для великих свершений — не для того, чтобы играть песенки и развлекать тех, кто покупал любовь за считанные монеты. Он изучал руководства по самосовершенствованию, написанные людьми, которые так и не сумели сформировать золотое ядро, и корпел над книгами по искусству владения мечом, благодаря которым в настоящей битве в лучшем случае отрубили бы руку.
Но всё же звуки эрху плыли по воздуху, когда прославленная Мэн Ши развлекала гостей, и струны под ее пальцами звенели ясно и пронзительно, и он всё равно запомнил эти мелодии и движения рук.
Лань Сичэнь не учил его играть на сяо.
У них почти не было времени в те скудные, украдкой полученные мгновения, которые они делили после того, как Цзинь Гуанъяо спас его жизнь в начале войны Низвержения Солнца. Но всё же бывали моменты — когда Лань Сичэнь не спал, восстанавливаясь от ран, когда Цзинь Гуанъяо (тогда еще Мэн Яо, еще совершенно никто) не был занят любой работой, какая только подворачивалась, лишь бы накормить теперь двоих человек, — бывали моменты, когда ему удавалось услышать, как играет Лань Сичэнь. Ноты плыли в воздухе, протяжные и печальные, и Цзинь Гуанъяо понимал, что тоскует о доме, которого — он знал — у него не будет никогда.
Цзинь Гуанъяо не учился играть на сяо, но он подобрал первые ноты той мелодии, что заставляла его сердце петь от радости и печали в грядущие годы.
Цзинь Гуанъяо научился играть на гуцине сам.
Он научился этому, как учился многим другим вещам — внимательно наблюдая. Музыка и увеселения были непременной частью жизни в Башне Кои; в круговороте пиров, встреч и праздников, которые он устраивал, находилось немало моментов, когда можно было наблюдать за изящным семиструнным инструментом, изучить его пути и мелодии. Потом, когда он просил Лань Сичэня о наставлениях, оказалось даже сложно притвориться, будто это искусство для него внове.
Лань Сичэнь делился с ним тайными мелодиями своего ордена с такой бесхитростностью щедростью, что это казалось почти что воровством; но Цзинь Гуанъяо никогда не называл себя хорошим человеком. Он брал всё, что Лань Сичэнь давал ему, крепко держал это у самого сердца и сплетал ноты, наиболее напоминающие его, в песню своего стремления.
Все люди умеют петь.
Даже если они никогда не учились, они могут издавать звуки, находить ритм, превращать эти звуки в ноты и складывать песни. Но песня — это нечто большее; это проявленные чувства и воплощенные переживания, это невыразимые мечты, перелитые в стихи и мелодию, чтобы — может быть — достичь того, из мыслей о ком родились эти мечты.
И потому каждый раз, когда Лань Сичэнь играет, Цзинь Гуанъяо смотрит, и танец его рук на струнах или поцелуй его губ на флейте — это песня, которая много больше, чем та мелодия, что звучит сейчас. Он запоминает ноты, и историю, и тайное стремление, и песня вечно-верного сердца Лань Сичэня уводит его, танцуя, всё глубже и глубже в отчаянную, изнывающую любовь: дуэт для песни собственного сердца Цзинь Гуанъяо, которой — он знает — он никогда не должен позволить прозвучать.
Может быть, когда-нибудь настанет время для этого. Но сейчас у него есть музыка, и ее достаточно.
Название: Неоновый свет
Оригинал: Changing Lights, dragonofeternal
Размер: мини, 1048 слов в оригинале
Пейринг/Персонажи: Цзинь Гуанъяо / Сюэ Ян
Категория: джен, слэш
Жанр: зарисовка, AU
Рейтинг: G
Краткое содержание: Цзинь Гуанъяо наносит визит в мастерскую Сюэ Яна, чтобы проверить, как идет работа.
Примечания: киберпанк-AU
читать на AO3
В мастерской Сюэ Яна такой же беспорядок, как и в прошлый раз, когда Цзинь Гуанъяо заглядывал сюда. Пол скользкий от машинного масла и крови, каждый верстак завален грудами проводов, инструментов и микросхем. Сам же Сюэ Ян склонился над последним своим проектом; его лицо освещено мигающим неоновым светом от рекламных вывесок и экранов за окном. Цзинь Гуанъяо готов поспорить, что он начал работу задолго до темноты — если судить по горе конфетных оберток и отсутствию любого другого света.
Цзинь Гуанъяо откашливается, напоминая о себе.
— Сюэ Чэнмэй.
— О, привет! — Сюэ Ян ухмыляется, оглядываясь через плечо. — Я и не знал, что ты сюда заскочишь. Я бы тогда прибрался.
— Врать нехорошо.
— Нет, серьезно! Я бы хоть вытер это масляное пятно, а то ведь ты опять примешься читать лекции по пожарной безопасности.
Сюэ Ян вытирает руки о штаны, нашаривает в кармане конфету и отправляет в рот.
— Итак, как продвигаются твои исследования?
— Медленно, — отвечает Сюэ Ян с набитым ртом. — Я пытаюсь понять, как Основатель заставил работать свой лучший проект реанимации, а эта чертова штука не хочет даже давать мне базовый доступ, как бы я ни старался взломать ее коды.
Он с выразительным хрустом раскусывает конфету и захлопывает панель управления. Цзинь Гуанъяо видит, что работа над этой моделью далека от завершения: провода, вживленные в бледную мертвую плоть рук болтаются, не подключенные ни к чему, а дыра в груди — пробитой насквозь и затем вскрытой, чтобы установить новый источник энергии — зияет пустотой. Это всего лишь мясо и кости, и лишь технологический талант Сюэ Яна может превратить это в нечто яростное, неизменно верное, наполовину живое.
Сюэ Ян перехватывает оценивающий взгляд Цзинь Гуанъяо и усмехается ему, откидываясь на стуле еще сильнее.
— На этот раз я хочу закончить с мозгом и позвоночником прежде, чем испытаю протоколы реанимации. Думаю, если подключить всё это до того, как сознание получит хоть какой-то шанс сопротивляться...
— Ты сможешь лучше контролировать сопротивление, время отклика и тому подобное.
— Бинго! — Неоновый свет снаружи вспыхивает ярко-алым — какое-то объявление о новой процедуре аугментации зрения, которое обещает увеличенную скорость чтения и дальность взгляда, если потратить всего-то целое состояние и позволить доктору-шарлатану воткнуть вам в глаза нанотехнологии. Реклама отбрасывает потусторонние кровавые тени на лицо Сюэ Яна, едва заметно подсвечивая блеск его острых зубов и ярких глаз. — Как приятно работать на того, кто меня понимает.
— Я стараюсь. Не повлияет ли такой долгий срок ожидания на возможность затем пробудить сознание? — Огни снаружи снова мигают, когда реклама на вывеске меняется, и Цзинь Гуанъяо, позволяя себе минутное удовольствие, проводит рукой по изгибу шеи Сюэ Яна, чтобы ощутить пульс в его венах.
— Может быть, но там посмотрим. Думаю, если мне удастся пробиться достаточно глубоко... Говорю же, это всё догадки. Пока я не смогу заставить этого его берсерка подняться или выдать мне доступ ко всем тем штукам, что Основатель в нем наворотил, мы можем только гадать.
В голосе Сюэ Яна слышится поражение — но не тоскливая готовность сдаться, а злое, обиженное упрямство: он будет биться головой об эту проблему до тех пор, пока не расправится с ней. И это дает Цзинь Гуанъяо надежду, что со временем он добьется успеха. Впрочем, есть и другие неотложные дела: Цзинь Гуанъяо достает из кармана микродиск и передает Сюэ Яну.
— Что ж, возможно, тогда ты мог бы подумать о чем-нибудь еще. Очистить разум, взглянуть на новые перспективы... Как минимум, это не даст моему самому одаренному агенту заскучать.
Цзинь Гуанъяо с удовлетворением чувствует, как пульс под его пальцами ускоряется; Сюэ Ян резко выпрямляется, чтобы взглянуть, что же ему принесли.
— Неужели это?..
— Еще заметки? Я искренне на это надеюсь. Мы вытащили эти файлы из различных неучтенных источников в даркнете, а также из нескольких частных сетей, которые, как мы полагаем, принадлежали Основателю до его смерти.
Сюэ Ян смотрит так, словно он готов немедленно проглотить микродиск целиком, чтобы впитать информацию и энергию прямо в свою плоть; он улыбается так широко, что лицо едва не трескается пополам. Цзинь Гуанъяо пропускает через пальцы волосы Сюэ Яна, возвращая его обратно в реальность.
— Займись этим. Вытащи отсюда всё, что только сможешь за ближайшие два дня.
Энтузиазм Сюэ Яна сменяется отвращением.
— Два дня? — хмурится он. — У меня точно не хватит времени как следует разобраться с этой хренью!
— Тогда разберись быстрее, — подначивает его Цзинь Гуанъяо. — Через два дня мы отправляемся в поездку, и я хочу, чтобы ты знал как можно больше.
Сюэ Ян только хмурится сильнее, излучая раздражение — Цзинь Гуанъяо требует слишком много, это возмутительно.
— И почему это ты не можешь отложить поездку или вообще обойтись без меня? Если вдруг тебя поразили слепота и слабоумие, я тут буквально по локти во всей этой херне, которую ты...
— Это касается протокола прерывания «Тигриная печать», — произносит Цзинь Гуанъяо, и его довольный тон и жестокая улыбка заставляют Сюэ Яна мгновенно замолчать. Или, возможно, дело просто в перспективе заполучить самое желанное и самое опасное изобретение Основателя, таинственный черный ящик, что превращал любые технологические устройства в его игрушки и едва не уничтожил искусство нео-культивации, — возможно, именно поэтому Сюэ Ян слушает. — Поскольку ты — лучший среди моих людей, — Цзинь Гуанъяо проводит большим пальцем по враз онемевшим губам Сюэ Яна, — я решил, что тебе стоит меня сопровождать.
Он целует Сюэ Яна со всей собственнической нежностью — жест, скорее говорящий «ты мой», чем выражающий какую-либо привязанность. У поцелуя вкус сахара и машинного масла.
— Итак. Два дня. Будь готов.
Сюэ Ян рассеянно кивает, и Цзинь Гуанъяо, поклонившись, уходит и снова оставляет его одного в темной мастерской; реклама аугментации зрения вспыхивает снова, обрамляя его жестокого, гениального подручного алым светом.
Название: Конец будущего
Оригинал: End of Tomorrow, EHyde
Размер: драббл, 706 слов в оригинале
Пейринг/Персонажи: Цзинь Гуанъяо, Вэнь Жохань
Категория: джен
Жанр: драма, AU
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Жить. Умереть. Повторить. // К этому моменту Мэн Яо провел в Безночном Городе больше времени, чем длилась вся его жизнь до того.
Примечания: Идейный кроссовер с фильмом «Грань будущего»
читать на AO3
Мэн Яо ждал на окраине Безночного Города. Он уже знал, что его посреднику можно доверять, но стражники тщательно несли свою службу. Он всегда был осторожен.
Затем — блеск меча. Короткая, острая боль. Недостаточно осторожен.
-вспышка-
Первое мгновение, когда он увидел Вэнь Жоханя. Он всегда возвращался именно тогда, никогда — раньше. Мэн Яо было о чем сожалеть в жизни и прежде, разве нет? Его мать была мертва, и Не Минцзюэ думал...
Неважно, что думал Не Минцзюэ. Всё, что произошло перед этим бесконечным, повторяющимся кошмаром, было так давно — хотя он и помнил это совершенно ясно — что могло бы случиться в другой жизни. Мэн Яо начал эту жизнь заново еще раз, и у него было дело, которое нужно выполнить.
Первое мгновение, когда он увидел Вэнь Жоханя — настоящее первое мгновение — было ужасно. Теперь же напряжение исчезло. Двадцать два раза он проживал эти месяцы, и он помнил каждую мельчайшую подробность. В первые несколько повторений — в те разы, когда ему удавалось добраться настолько далеко — он всегда старался отыскать что-нибудь новое, что-то еще, что можно было бы отправить Лань Сичэню. Затем он достиг той точки, где чуть более значимая победа или несколько спасенных жизней уже не стоили того, чтобы умирать и начинать снова. Теперь он лишь задумывался, почувствует ли хоть какую-то разницу в двадцать третий раз, или двадцать четвертый, или двадцать пятый.
Мэн Яо знал теперь, где расположены стражники, знал, как обойти их. Он еще ни разу не встречался со своим посредником именно в эту ночь, но, в конце концов, даже если у него не получится — он будет помнить в следующий раз.
Но на этот раз не было никакой вспышки. Вэнь Жохань взял его живым.
*
— Я мог бы держать тебя здесь бесконечно, — заверил его Вэнь Жохань. — Для меня нет никакой разницы. — В большинстве случаев, когда речь шла о пытках, это было бы ложью, Мэн Яо знал. Но не сейчас. — Понимаешь ли, — сказал Вэнь Жохань, — я совершенно точно знаю, что происходит. Ты умираешь и возвращаешься к началу. Будь уверен — я узнаю.
— Ты... тоже? — выдавил Мэн Яо через боль.
— Однажды, — кивнул Вэнь Жохань. — Достаточно долго, чтобы различать те же приметы в других. Как, ты думаешь, я построил всё это?
Он не понимает, подумал Мэн Яо. Не понимает, что это — признание в несовершенстве и уязвимости, признание, что его можно убить и его уже убивали, в том, что он тоже умирал и начинал заново бессчетное количество раз, чтобы достичь своих целей.
— Тогда убей меня сейчас, — сказал Мэн Яо. — Увидимся в прошлом.
Вэнь Жохань усмехнулся.
— Не думаю. Не сейчас, во всяком случае. Мне нужно, видишь ли, чтобы ты запомнил — хорошо запомнил, что означает пойти против меня.
В итоге это оказался самый долгий срок, который прожил Мэн Яо с тех пор, как его жизнь закольцевалась, и в итоге никто иной, как Не Минцзюэ положил конец его страданиям — судя по всему, это была победа в кампании Низвержения Солнца. Победа, которую Мэн Яо предпочел бы обменять на победу по своему собственному выбору.
-вспышка-
Первое мгновение, когда он увидел Вэнь Жоханя.
Мэн Яо улыбнулся.
— Глава Вэнь, — сказал он. — Я ничуть не сожалею о будущем, которое не случилось.
Вэнь Жохань научил его пользоваться своей силой, и вместе они расправились с противниками в войне Низвержения Солнца и построили империю. Смерть стала привычкой: всегда по приказу Вэнь Жоханя, всегда — чтобы его сделать его сильнее.
— Почему вы не делаете этого больше? — спросил Мэн Яо.
— Сила оставила меня.
— Откуда вы знаете? — Мэн Яо не мог сдержать смертельное любопытство.
— Потому что я победил, — ответил Вэнь Жохань, и его глаза блеснули. — Ты бы тоже узнал это — но не думаю, что тебе доведется это испытать. Пока что ты мне еще пригодишься.
Он ошибался, конечно же. Мэн Яо прожил победу Вэнь Жоханя еще дюжину раз, запомнил всё, что было нужно, вытянул из Вэнь Жоханя знание о том, как именно он разглядел его силу, а потом...
-вспышка-
На этот раз всё прошло идеально. Он убил Вэнь Жоханя. Он победил. После тридцати трех смертей — он победил. Он встретил Не Минцзюэ, встретил Лань Сичэня — впервые за, может быть, десятилетия. И какие бы испытания не подстерегали его в этой жизни, он помнил слова Вэнь Жоханя. Он никогда больше не осмеливался приближаться к смерти.
До тех пор, пока...
*
— Будь ты проклят, Не Минцзюэ! Думаешь, я боюсь тебя?
И...
-вспышка-
Название: Упасть в пионы
Размер: драббл, 529 слов
Пейринг/Персонажи: Лань Сичэнь / Цзинь Гуанъяо
Категория: слэш
Жанр: юмор
Рейтинг: G
Краткое содержание: Нельзя так просто взять и упасть в пионы, или о сложностях достижения возвышенной страсти.
читать на AO3
Цзинь Гуанъяо отличался привычкой к стратегическому мышлению. На посту Верховного заклинателя это была очень полезная привычка, спору нет. Но вот иногда... в других, не связанных с политикой и благополучием клана вопросах...
— Упасть в пионы, — еще раз задумчиво пробормотал он. — Вот так просто взять и упасть.
Падение подразумевалось, конечно, не в одиночку, а с возлюбленным, и как поэтический образ было изысканно и прекрасно. В реальности же... Но Цзинь Гуанъяо не привык отступать. Тем более перед такими мелочами, как реальность. Нужно было только все как следует просчитать.
*
Ланьлинские садовники, поколениями выращивавшие знаменитые пионы, слегка удивились новым требованиям.
— И высотой не менее трех чи! А лучше четырех. И листья пораскидистее, нашим клумбам нужна пышная зелень, чтобы достойно оттенять белое и золотое.
— Но вывести новый сорт не так легко, это может занять и десять лет...
Цзинь Гуанъяо вздохнул и занялся составлением мелодии, ускоряющей рост растений. Подождать годик до следующего сезона цветения он еще был согласен, но десять — это чересчур.
Поменять расположение дорожек между клумбами оказалось несложно. Правда, подробный план садов в развернутом виде занимал весь пол кабинета — широкой души люди были в ордене Цзинь, любили свои геральдические символы, — и для внесения в него поправок приходилось левитировать, чтобы не порвать тонкую бумагу, но что поделать. Зато теперь среди цветущих пионов появилось множество укромных уголков, куда можно было словно бы случайно завернуть во время прогулки.
Не свалиться бы только в какой-нибудь пруд с лотосами. «Нет, — решительно подумал Цзинь Гуанъяо, вычеркивая пруды. — Лотосы — перенести. Что у нас, садов мало?»
Незаметно внести изменения в расписания стражи было задачей посложнее. Нельзя же просто взять и приказать им всем не ходить среди пионов и даже не смотреть в эту сторону. Да и подозрительно бы это выглядело для лазутчиков соперничающих кланов (Цзинь Гуанъяо точно знал, кто они и какие места занимают, и именно поэтому не спешил никого раскрывать).
Постепенные мелкие поправки заняли несколько месяцев, но в итоге ни один лазутчик не догадался бы, что с маршрутами стражи что-то не так.
*
Оставалось самое важное: во время следующего визита главы Лань пригласить его прогуляться в садах и как-то невзначай намекнуть...
С «невзначай», увы, выходило плохо. Лань Сичэнь был воспитан настолько безупречно, что намеков добросовестно не понимал и намерен был блюсти честь свою и названного брата до последнего. Что ж, с мрачной решимостью подумал Цзинь Гуанъяо — у которого проблемы с честью были уже давно и по причинам, о которых Лань Сичэню знать было вовсе не обязательно, — пора брать дело в свои руки.
В конце концов: он с самого начала подозревал, что просто так всё равно не получится.
Дойдя до очередного куста особенно раскидистых пионов (одного из тщательно запланированных, вплоть до того, что неподалеку припрятаны были запасные ханьфу — падать ведь придется на землю, а ходить в грязных одеждах главам орденов не подобает), он провел незаметную подсечку, и бело-золотые лепестки, взметнувшись, скрыли их обоих и грядущую тайную страсть.
*
— Знаешь, А-Яо, — произнес Лань Сичэнь, растянувшись на спине и глядя вверх с мечтательной улыбкой, — это очень... неожиданный ракурс, но с такой точки зрения пионы тоже прекрасны. Как просвечивает небо сквозь их лепестки… Это достойно картины. Стоит запомнить этот образ на будущее...
Тайная страсть, похоже, временно отменялась. Но Цзинь Гуанъяо обнаружил, что не против подождать еще немного. Пока что его — неожиданно, но приятно — все полностью устраивало и так.
Название: Раз пошли на дело...
Размер: мини, 1262 слова
Пейринг/Персонажи: Лань Сичэнь, Цзинь Гуанъяо
Категория: джен (но если хотите, то можно слэш)
Жанр: юмор, повседневность
Рейтинг: R
Краткое содержание: Почему бы двум благородным заклинателям не пойти в народ повспоминать прежние дни? Вот только криминальные элементы немного мешают.
Предупреждения: немного расчлененки
читать на AO3
— тиха ланьлинская ночь...
— но трупы надо перепрятать.
— погоди, трупов же нет!
— ничего, скоро будут.
— но трупы надо перепрятать.
— погоди, трупов же нет!
— ничего, скоро будут.
...Идея о том, чтобы «выйти развеяться» и «вспомнить прежние дни, когда мы были предоставлены только сами себе», принадлежала, конечно же, Лань Сичэню. Воспоминания Цзинь Гуанъяо о «прежних днях» несколько отличались по тону — поскольку именно ему приходилось тогда зарабатывать деньги, добывать еду и в принципе заботиться о всех тех мирских делах, о которых наследник славного ордена Лань честно не имел представления. Но, конечно, озвучивать это вслух и разочаровывать Лань Сичэня он не собирался.
Развеяться, так развеяться, решил он. И решительно застегнул поверх простых, лишенных орденской символики одежд пояс с Хэньшэн.
*
Получилось даже неплохо. Они бродили по городу, не торопясь никуда, вдумчиво прицениваясь к сладостям с лотков, порой останавливаясь посмотреть уличные представления. Яо по привычке вслушивался, о чем болтают в толпе, но быстро бросал это занятие — беседа с Сичэнем была куда интереснее. А еще — пусть и ненадолго — не нужно было думать ни о каких нерешенных делах, неразобранных бумагах и прочих бесчисленных обязанностях. В общем, идея пойти в народ инкогнито определенно того стоила.
Инкогнито их в итоге и подвело.
Стоило бы задуматься, что, когда пробираетесь темными улицами и выглядите — ну, не как благородные заклинатели, конечно, но все же как довольно респектабельные господа, — добром это не кончится.
*
В переулке было темно. Свет одинокого фонаря едва долетал сюда, и когда из мрака выступили широкоплечие фигуры, преграждая дорогу — Цзинь Гуанъяо даже не удивился. Удивляться стоило скорее уж тому, что никто не попытался ограбить их раньше и остановили только здесь, уже у самой окраины города.
Времена после войны все еще были неспокойные, по стране чего только не шаталось — и недобитые лютые мертвецы, и осмелевшие чудовища, и просто люди, привыкшие к праву сильного и легкому заработку. И, честно признаться, с мертвецами было бы попроще...
— Куда это вы идете, господа хорошие? — поинтересовался самый наглый из бандитов.
Цзинь Гуанъяо быстро оглянулся через плечо — обратный путь тоже, разумеется, загородили. Итого дюжина, не меньше. Наверняка думают, что с двоими справятся без труда.
— А хотя куда б ни шли — пришли уже! — бандит хохотнул. — Давайте сюда кошельки, да и плащи тоже, уж больно ткань хороша. Вы ж богатенькие, по вам сразу видно, так надо с бедными делиться, в том эта, как ее... добродетель.
Лань Сичэнь шагнул вперед.
— Думаю, мы можем договориться. Вы идете своим путем, мы — своим. И никто не пострадает.
Для убедительности он откинул полу плаща, демонстрируя меч.
Увы, недостаточное знакомство с не-заклинательским миром Сичэня в очередной раз подвело. Заклинатель увидел бы рукоять прославленного духовного оружия, с владельцем которого не всякий рискнет вступить в бой.
Необразованные же бандиты видели, к сожалению, только тяжелую длинную железяку, которой в узком переулке размахивать будет несподручно. По лицу главаря отчетливо читалось, что железяка к тому же богато украшена и ее можно будет очень выгодно продать.
В его руке мгновенно возник кривой нож, соратнички тоже зашевелились, поднимая оружие и угрожающе подступая поближе. Недобрые нынче разбойники пошли; а ведь сперва хотели их просто распугать, были бы добрее — могли бы и целыми остаться...
У большинства людей существовали до крайности превратные представления о том, какими навыками могло наделить человека детство в веселом доме.
Например, мало кто бы включил в этот список умение метко пнуть оппонента по яйцам. Главарь бандитов согнулся, отшатнулся назад, врезавшись в своих же подручных и создавая кучу-малу. Вот теперь и для меча настало время.
Хэньшэн запела, разворачиваясь, зазвенела струной.
Самый ретивый упал, зажимая рассеченное горло, еще один рухнул на колени с раной в животе. Следующий попытался зайти сзади, занося над головой Лань Сичэня наточенный боевой серп — зря. Хэньшэн без усилий перерубила оба запястья, оставив разбойника истекать кровью из артерий.
Кто-то из бандитов, видимо, некстати вспомнил любимые уличные представления — потому что попытался перехватить лезвие рукой, пускай даже обернутой в край плаща. Пальцы влажно шмякнулись наземь, но их бывший владелец не прожил достаточно долго, чтобы достойно оплакать расставание со столь важной частью себя.
Оклемавшийся к этому времени главарь попытался напасть еще раз, и Яо не отказал себе в удовольствии посмотреть ему в глаза, прижав клинок к шее — так, чтобы понял, кому перешел дорогу. Пусть даже в последнее свое мгновение.
Вся драка продлилась считанные минуты — Лань Сичэнь не успел даже вытащить меч из ножен.
*
— Так, это барахло, это тоже, а вот ножичек ничего так — ограбили еще кого-то, надо полагать...
Цзинь Гуанъяо быстрыми, привычными движениями обшаривал тела невезучих разбойников. Одно тело, кажется, дернулось — он проверил пульс и таким же быстрым движением добил чересчур живучего. Не оставлять же свидетелей, в самом деле.
— Так, а что у этого найдется? — он вытащил из заплечной сумы разбойника связку амулетов. — Тоже ерунда, но я знаю, где их можно выгодно продать...
Лань Сичэнь смотрел молча, но очень, очень выразительно. Кажется, таких навыков он точно не ожидал, даром что тоже побывал на войне.
— Старая привычка, — развел руками Цзинь Гуанъяо. — Выживать в свое время приходилось... по-всякому. К тому же, черный рынок — это ценнейшие источники сведений, там никогда не помешает завести связи.
— А вот этот весь мусор зачем?
Он смущенно вздохнул.
— Жалко выбрасывать. И потом, какое-никакое, а развитие торговли...
*
Речка за чертой города была как нельзя кстати для избавления от ненужных трупов. Оставлять их валяться было как-то неловко — незачем честным прохожим поутру натыкаться на всякую дрянь.
Правда, для облегчения транспортировки пришлось заняться расчленением тел прямо там, в переулке (даже в безразмерный мешочек запихнуть несколько взрослых мужских тел — не самая осмысленная задача).
— Дражайший брат, думаю, лучше тебе будет отойти... покараулить выход, — предложил Цзинь Гуанъяо. Чуть было не сказал «постоять на стреме», все-таки общение с Сюэ Яом давало о себе знать.
Не то чтобы он считал Лань Сичэня уж настолько деликатным, однако сноровку в определенных навыках Цзинь Гуанъяо предпочел бы второму брату не демонстрировать. Учитывая самый недавний опыт применения этих навыков (как и навыков транспортировки расчлененного тела).
Отрезать голову с помощью любимого меча было не так сподручно, как тесаком, но Хэньшэн не возражала.
Тем более... Цзинь Гуанъяо критически оглядел труп. Одна из этих самых шей без того держалась на нескольких кусках кожи и честном слове. С остальными пришлось потрудиться, но он хорошо знал, где соединяются позвонки и как резать так, чтобы не слишком брызгала кровь. Руки и ноги он складывал аккуратным штабелем, чтобы не раскатывались в стороны.
Когда он закончил, Лань Сичэнь привычным жестом протянул Цзинь Гуанъяо платок, и тот с благодарной улыбкой принял его, осторожно обтирая руки от все же налипшей крови.
Он знал, что даже в таких обстоятельствах всегда может рассчитывать на поддержку.
*
И вот теперь они сидели на берегу, глядя, как по реке проплывает то, что еще недавно вечером было относительно благополучными представителями криминального мира Ланьлина.
— Древняя мудрость гласит, — задумчиво произнес Лань Сичэнь, глядя вниз с обрыва, — если долго сидеть на берегу реки, мимо проплывет труп твоего врага...
— Слишком долго предполагается сидеть, можно и не дождаться. Предпочитаю брать дело в свои руки.
— В том числе и заранее обеспечивать трупы?
— Прошу заметить, трупы образовались сами. Им даже предоставили выбор. Не все могут похвастать подобной роскошью, а значит — они вдвойне преступники, раз ей пренебрегли.
С этим утверждением Лань Сичэнь спорить уже не стал. В конце концов, он действительно предлагал решить дело без крови. Но даже у миротворческих стремлений есть свой предел.
Они еще немного посидели в молчании.
Цзинь Гуанъяо извлек из рукава сверток с купленными в городе пирожками — он тогда еще долго и с удовольствием торговался с лоточницей, причем на ее же собственном диалекте, пока не сбил цену до половины. Пирожки давно остыли, но все еще оставались вкусными.
— И что будем делать теперь? — спросил, наконец, Лань Сичэнь.
Последние остатки тел как раз исчезли из виду под бледным светом недавно взошедшей луны.
— Можно остаться тут. Ночь так хороша, — протянул Цзинь Гуанъяо, вытягиваясь прямо на траве. Одежды было, по старой привычке, немного жалко, но все же не слишком.
В конце концов, ночи под открытым небом тоже входили в понятие о «прежних днях».
И нимношк переводов, потому что как без них.
Название: Не больше человеческого, чем в песне
Оригинал: no more human than a song, dragonofeternal
Размер: драббл, 557 слов в оригинале
Пейринг/Персонажи: Цзинь Гуанъяо
Категория: джен
Жанр: character study
Рейтинг: G
Краткое содержание: Инструменты, игре на которых Цзинь Гуанъяо учили, и те, которым он научился сам.
читать на AO3
Мать Цзинь Гуанъяо не учила его играть на эрху.
Он был предназначен, говорила она, для великих свершений — не для того, чтобы играть песенки и развлекать тех, кто покупал любовь за считанные монеты. Он изучал руководства по самосовершенствованию, написанные людьми, которые так и не сумели сформировать золотое ядро, и корпел над книгами по искусству владения мечом, благодаря которым в настоящей битве в лучшем случае отрубили бы руку.
Но всё же звуки эрху плыли по воздуху, когда прославленная Мэн Ши развлекала гостей, и струны под ее пальцами звенели ясно и пронзительно, и он всё равно запомнил эти мелодии и движения рук.
***
Лань Сичэнь не учил его играть на сяо.
У них почти не было времени в те скудные, украдкой полученные мгновения, которые они делили после того, как Цзинь Гуанъяо спас его жизнь в начале войны Низвержения Солнца. Но всё же бывали моменты — когда Лань Сичэнь не спал, восстанавливаясь от ран, когда Цзинь Гуанъяо (тогда еще Мэн Яо, еще совершенно никто) не был занят любой работой, какая только подворачивалась, лишь бы накормить теперь двоих человек, — бывали моменты, когда ему удавалось услышать, как играет Лань Сичэнь. Ноты плыли в воздухе, протяжные и печальные, и Цзинь Гуанъяо понимал, что тоскует о доме, которого — он знал — у него не будет никогда.
Цзинь Гуанъяо не учился играть на сяо, но он подобрал первые ноты той мелодии, что заставляла его сердце петь от радости и печали в грядущие годы.
***
Цзинь Гуанъяо научился играть на гуцине сам.
Он научился этому, как учился многим другим вещам — внимательно наблюдая. Музыка и увеселения были непременной частью жизни в Башне Кои; в круговороте пиров, встреч и праздников, которые он устраивал, находилось немало моментов, когда можно было наблюдать за изящным семиструнным инструментом, изучить его пути и мелодии. Потом, когда он просил Лань Сичэня о наставлениях, оказалось даже сложно притвориться, будто это искусство для него внове.
Лань Сичэнь делился с ним тайными мелодиями своего ордена с такой бесхитростностью щедростью, что это казалось почти что воровством; но Цзинь Гуанъяо никогда не называл себя хорошим человеком. Он брал всё, что Лань Сичэнь давал ему, крепко держал это у самого сердца и сплетал ноты, наиболее напоминающие его, в песню своего стремления.
***
Все люди умеют петь.
Даже если они никогда не учились, они могут издавать звуки, находить ритм, превращать эти звуки в ноты и складывать песни. Но песня — это нечто большее; это проявленные чувства и воплощенные переживания, это невыразимые мечты, перелитые в стихи и мелодию, чтобы — может быть — достичь того, из мыслей о ком родились эти мечты.
И потому каждый раз, когда Лань Сичэнь играет, Цзинь Гуанъяо смотрит, и танец его рук на струнах или поцелуй его губ на флейте — это песня, которая много больше, чем та мелодия, что звучит сейчас. Он запоминает ноты, и историю, и тайное стремление, и песня вечно-верного сердца Лань Сичэня уводит его, танцуя, всё глубже и глубже в отчаянную, изнывающую любовь: дуэт для песни собственного сердца Цзинь Гуанъяо, которой — он знает — он никогда не должен позволить прозвучать.
Может быть, когда-нибудь настанет время для этого. Но сейчас у него есть музыка, и ее достаточно.
Название: Неоновый свет
Оригинал: Changing Lights, dragonofeternal
Размер: мини, 1048 слов в оригинале
Пейринг/Персонажи: Цзинь Гуанъяо / Сюэ Ян
Категория: джен, слэш
Жанр: зарисовка, AU
Рейтинг: G
Краткое содержание: Цзинь Гуанъяо наносит визит в мастерскую Сюэ Яна, чтобы проверить, как идет работа.
Примечания: киберпанк-AU
читать на AO3
В мастерской Сюэ Яна такой же беспорядок, как и в прошлый раз, когда Цзинь Гуанъяо заглядывал сюда. Пол скользкий от машинного масла и крови, каждый верстак завален грудами проводов, инструментов и микросхем. Сам же Сюэ Ян склонился над последним своим проектом; его лицо освещено мигающим неоновым светом от рекламных вывесок и экранов за окном. Цзинь Гуанъяо готов поспорить, что он начал работу задолго до темноты — если судить по горе конфетных оберток и отсутствию любого другого света.
Цзинь Гуанъяо откашливается, напоминая о себе.
— Сюэ Чэнмэй.
— О, привет! — Сюэ Ян ухмыляется, оглядываясь через плечо. — Я и не знал, что ты сюда заскочишь. Я бы тогда прибрался.
— Врать нехорошо.
— Нет, серьезно! Я бы хоть вытер это масляное пятно, а то ведь ты опять примешься читать лекции по пожарной безопасности.
Сюэ Ян вытирает руки о штаны, нашаривает в кармане конфету и отправляет в рот.
— Итак, как продвигаются твои исследования?
— Медленно, — отвечает Сюэ Ян с набитым ртом. — Я пытаюсь понять, как Основатель заставил работать свой лучший проект реанимации, а эта чертова штука не хочет даже давать мне базовый доступ, как бы я ни старался взломать ее коды.
Он с выразительным хрустом раскусывает конфету и захлопывает панель управления. Цзинь Гуанъяо видит, что работа над этой моделью далека от завершения: провода, вживленные в бледную мертвую плоть рук болтаются, не подключенные ни к чему, а дыра в груди — пробитой насквозь и затем вскрытой, чтобы установить новый источник энергии — зияет пустотой. Это всего лишь мясо и кости, и лишь технологический талант Сюэ Яна может превратить это в нечто яростное, неизменно верное, наполовину живое.
Сюэ Ян перехватывает оценивающий взгляд Цзинь Гуанъяо и усмехается ему, откидываясь на стуле еще сильнее.
— На этот раз я хочу закончить с мозгом и позвоночником прежде, чем испытаю протоколы реанимации. Думаю, если подключить всё это до того, как сознание получит хоть какой-то шанс сопротивляться...
— Ты сможешь лучше контролировать сопротивление, время отклика и тому подобное.
— Бинго! — Неоновый свет снаружи вспыхивает ярко-алым — какое-то объявление о новой процедуре аугментации зрения, которое обещает увеличенную скорость чтения и дальность взгляда, если потратить всего-то целое состояние и позволить доктору-шарлатану воткнуть вам в глаза нанотехнологии. Реклама отбрасывает потусторонние кровавые тени на лицо Сюэ Яна, едва заметно подсвечивая блеск его острых зубов и ярких глаз. — Как приятно работать на того, кто меня понимает.
— Я стараюсь. Не повлияет ли такой долгий срок ожидания на возможность затем пробудить сознание? — Огни снаружи снова мигают, когда реклама на вывеске меняется, и Цзинь Гуанъяо, позволяя себе минутное удовольствие, проводит рукой по изгибу шеи Сюэ Яна, чтобы ощутить пульс в его венах.
— Может быть, но там посмотрим. Думаю, если мне удастся пробиться достаточно глубоко... Говорю же, это всё догадки. Пока я не смогу заставить этого его берсерка подняться или выдать мне доступ ко всем тем штукам, что Основатель в нем наворотил, мы можем только гадать.
В голосе Сюэ Яна слышится поражение — но не тоскливая готовность сдаться, а злое, обиженное упрямство: он будет биться головой об эту проблему до тех пор, пока не расправится с ней. И это дает Цзинь Гуанъяо надежду, что со временем он добьется успеха. Впрочем, есть и другие неотложные дела: Цзинь Гуанъяо достает из кармана микродиск и передает Сюэ Яну.
— Что ж, возможно, тогда ты мог бы подумать о чем-нибудь еще. Очистить разум, взглянуть на новые перспективы... Как минимум, это не даст моему самому одаренному агенту заскучать.
Цзинь Гуанъяо с удовлетворением чувствует, как пульс под его пальцами ускоряется; Сюэ Ян резко выпрямляется, чтобы взглянуть, что же ему принесли.
— Неужели это?..
— Еще заметки? Я искренне на это надеюсь. Мы вытащили эти файлы из различных неучтенных источников в даркнете, а также из нескольких частных сетей, которые, как мы полагаем, принадлежали Основателю до его смерти.
Сюэ Ян смотрит так, словно он готов немедленно проглотить микродиск целиком, чтобы впитать информацию и энергию прямо в свою плоть; он улыбается так широко, что лицо едва не трескается пополам. Цзинь Гуанъяо пропускает через пальцы волосы Сюэ Яна, возвращая его обратно в реальность.
— Займись этим. Вытащи отсюда всё, что только сможешь за ближайшие два дня.
Энтузиазм Сюэ Яна сменяется отвращением.
— Два дня? — хмурится он. — У меня точно не хватит времени как следует разобраться с этой хренью!
— Тогда разберись быстрее, — подначивает его Цзинь Гуанъяо. — Через два дня мы отправляемся в поездку, и я хочу, чтобы ты знал как можно больше.
Сюэ Ян только хмурится сильнее, излучая раздражение — Цзинь Гуанъяо требует слишком много, это возмутительно.
— И почему это ты не можешь отложить поездку или вообще обойтись без меня? Если вдруг тебя поразили слепота и слабоумие, я тут буквально по локти во всей этой херне, которую ты...
— Это касается протокола прерывания «Тигриная печать», — произносит Цзинь Гуанъяо, и его довольный тон и жестокая улыбка заставляют Сюэ Яна мгновенно замолчать. Или, возможно, дело просто в перспективе заполучить самое желанное и самое опасное изобретение Основателя, таинственный черный ящик, что превращал любые технологические устройства в его игрушки и едва не уничтожил искусство нео-культивации, — возможно, именно поэтому Сюэ Ян слушает. — Поскольку ты — лучший среди моих людей, — Цзинь Гуанъяо проводит большим пальцем по враз онемевшим губам Сюэ Яна, — я решил, что тебе стоит меня сопровождать.
Он целует Сюэ Яна со всей собственнической нежностью — жест, скорее говорящий «ты мой», чем выражающий какую-либо привязанность. У поцелуя вкус сахара и машинного масла.
— Итак. Два дня. Будь готов.
Сюэ Ян рассеянно кивает, и Цзинь Гуанъяо, поклонившись, уходит и снова оставляет его одного в темной мастерской; реклама аугментации зрения вспыхивает снова, обрамляя его жестокого, гениального подручного алым светом.
Название: Конец будущего
Оригинал: End of Tomorrow, EHyde
Размер: драббл, 706 слов в оригинале
Пейринг/Персонажи: Цзинь Гуанъяо, Вэнь Жохань
Категория: джен
Жанр: драма, AU
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Жить. Умереть. Повторить. // К этому моменту Мэн Яо провел в Безночном Городе больше времени, чем длилась вся его жизнь до того.
Примечания: Идейный кроссовер с фильмом «Грань будущего»
читать на AO3
Мэн Яо ждал на окраине Безночного Города. Он уже знал, что его посреднику можно доверять, но стражники тщательно несли свою службу. Он всегда был осторожен.
Затем — блеск меча. Короткая, острая боль. Недостаточно осторожен.
-вспышка-
Первое мгновение, когда он увидел Вэнь Жоханя. Он всегда возвращался именно тогда, никогда — раньше. Мэн Яо было о чем сожалеть в жизни и прежде, разве нет? Его мать была мертва, и Не Минцзюэ думал...
Неважно, что думал Не Минцзюэ. Всё, что произошло перед этим бесконечным, повторяющимся кошмаром, было так давно — хотя он и помнил это совершенно ясно — что могло бы случиться в другой жизни. Мэн Яо начал эту жизнь заново еще раз, и у него было дело, которое нужно выполнить.
Первое мгновение, когда он увидел Вэнь Жоханя — настоящее первое мгновение — было ужасно. Теперь же напряжение исчезло. Двадцать два раза он проживал эти месяцы, и он помнил каждую мельчайшую подробность. В первые несколько повторений — в те разы, когда ему удавалось добраться настолько далеко — он всегда старался отыскать что-нибудь новое, что-то еще, что можно было бы отправить Лань Сичэню. Затем он достиг той точки, где чуть более значимая победа или несколько спасенных жизней уже не стоили того, чтобы умирать и начинать снова. Теперь он лишь задумывался, почувствует ли хоть какую-то разницу в двадцать третий раз, или двадцать четвертый, или двадцать пятый.
Мэн Яо знал теперь, где расположены стражники, знал, как обойти их. Он еще ни разу не встречался со своим посредником именно в эту ночь, но, в конце концов, даже если у него не получится — он будет помнить в следующий раз.
Но на этот раз не было никакой вспышки. Вэнь Жохань взял его живым.
*
— Я мог бы держать тебя здесь бесконечно, — заверил его Вэнь Жохань. — Для меня нет никакой разницы. — В большинстве случаев, когда речь шла о пытках, это было бы ложью, Мэн Яо знал. Но не сейчас. — Понимаешь ли, — сказал Вэнь Жохань, — я совершенно точно знаю, что происходит. Ты умираешь и возвращаешься к началу. Будь уверен — я узнаю.
— Ты... тоже? — выдавил Мэн Яо через боль.
— Однажды, — кивнул Вэнь Жохань. — Достаточно долго, чтобы различать те же приметы в других. Как, ты думаешь, я построил всё это?
Он не понимает, подумал Мэн Яо. Не понимает, что это — признание в несовершенстве и уязвимости, признание, что его можно убить и его уже убивали, в том, что он тоже умирал и начинал заново бессчетное количество раз, чтобы достичь своих целей.
— Тогда убей меня сейчас, — сказал Мэн Яо. — Увидимся в прошлом.
Вэнь Жохань усмехнулся.
— Не думаю. Не сейчас, во всяком случае. Мне нужно, видишь ли, чтобы ты запомнил — хорошо запомнил, что означает пойти против меня.
В итоге это оказался самый долгий срок, который прожил Мэн Яо с тех пор, как его жизнь закольцевалась, и в итоге никто иной, как Не Минцзюэ положил конец его страданиям — судя по всему, это была победа в кампании Низвержения Солнца. Победа, которую Мэн Яо предпочел бы обменять на победу по своему собственному выбору.
-вспышка-
Первое мгновение, когда он увидел Вэнь Жоханя.
Мэн Яо улыбнулся.
— Глава Вэнь, — сказал он. — Я ничуть не сожалею о будущем, которое не случилось.
Вэнь Жохань научил его пользоваться своей силой, и вместе они расправились с противниками в войне Низвержения Солнца и построили империю. Смерть стала привычкой: всегда по приказу Вэнь Жоханя, всегда — чтобы его сделать его сильнее.
— Почему вы не делаете этого больше? — спросил Мэн Яо.
— Сила оставила меня.
— Откуда вы знаете? — Мэн Яо не мог сдержать смертельное любопытство.
— Потому что я победил, — ответил Вэнь Жохань, и его глаза блеснули. — Ты бы тоже узнал это — но не думаю, что тебе доведется это испытать. Пока что ты мне еще пригодишься.
Он ошибался, конечно же. Мэн Яо прожил победу Вэнь Жоханя еще дюжину раз, запомнил всё, что было нужно, вытянул из Вэнь Жоханя знание о том, как именно он разглядел его силу, а потом...
-вспышка-
На этот раз всё прошло идеально. Он убил Вэнь Жоханя. Он победил. После тридцати трех смертей — он победил. Он встретил Не Минцзюэ, встретил Лань Сичэня — впервые за, может быть, десятилетия. И какие бы испытания не подстерегали его в этой жизни, он помнил слова Вэнь Жоханя. Он никогда больше не осмеливался приближаться к смерти.
До тех пор, пока...
*
— Будь ты проклят, Не Минцзюэ! Думаешь, я боюсь тебя?
И...
-вспышка-
@темы: перевожу слова через дорогу, буквы руками, культивация и культиваторы