...седьмого идиотского полку рядовой. // исчадье декабря.
В плане переводов канона на этот раз вышло как-то совсем грустно, зато вот есть целое интервью. Я даже выпуск White Dwarf купил ради такого дела, хотя обычно его и не читаю. И еще рассказик по «Копью Императора», которое я как раз зачел летом и хочу сказать, что книжка охуенна — посмотрите тизер и идите читать (=
Название: О героях и злодеях
Оригинал: White Dwarf, June 2019: «Of Heroes and Villains», interview with Aaron Dembski-Bowden (читать отдельно)
Форма: интервью с одним из авторов канона
Размер: 2775 слов в оригинале
Рейтинг: G
Краткое содержание: «Повелители Ночи, Черный Легион, Космические Волки, Серые Рыцари, Император Человечества — Аарон Дембски-Боуден писал обо всех. В этом коротком интервью мы спросим его, каково это — писать о космодесанте, и как он воплотил в жизнь орден Копий Императора».
Скачать: .docx | .rtf | .epub
Итак, Аарон, когда ты начал писать?
Я сочинял истории еще в детстве. Лет в пять или шесть я писал рассказики для моих одноклассников, обычно какие-нибудь простые сценки про роботов, которые ходят в школу вместе с нами, или про пиратов, сражающихся за спрятанные сокровища. В раннем подростковом возрасте я писал страницы за страницами про мою армию Кровавых Ангелов (конечно же, непокрашенную) — обычно это были истории о том, что персонажи делали перед битвой или после нее.
Я всегда хотел писать романы, но сперва я попал в профессиональное сочинительство через работу в сфере РПГ, как раз когда заканчивал университет по литературному профилю. Я пробовал что-то делать в компьютерных играх и настольных РПГ, а потом наконец набрался духа и постучался в Черную Библиотеку — спросил, не могут ли они дать мне возможность написать книгу по Вархаммеру 40 000. В те времена они просили для пробы написать роман про Имперскую Гвардию, и так родилась «Кадианская кровь», мой первый роман.
Когда ты впервые узнал про Вархаммер?
Мне тридцать восемь, так что, как почти все в возрасте от тридцати до сорока пяти, я пришел в хобби через «Космический крестовый поход» («Space Crusade») и «Квест героев» («HeroQuest»). Комикс в рулбуке «Космического крестового похода» был просто безумно интересным, и с первого взгляда на космодесантников, берущих корабль на абордаж, я пропал с потрохами. Конечно, они все там и погибли, скошенные вражеским огнем. Даром что это была игра для начинающих, там даже не пытались ничего смягчить. За это я ее и полюбил.
От этих игр недалеко было до первого моего выпуска «Белого карлика», а там уже поджидали и Вархаммер 40 000, и «Космический флот». В последний я проигрывал с удручающим постоянством и даже однажды выбросил из окна линкор класса «Доминатор». Мы тогда были с отцом на прогулочном корабле, на фестивале, поэтому «Доминатор» плюхнулся в реку и был навеки потерян для Империума. Отец только и сказал невозмутимо: «Ну что ж, в следующей игре нова-пушки у нас не будет».
Еще есть довольно известная (и абсолютно правдивая) история про то, как в дни «Warhammer Fantasy Battles» я играл армией Высших эльфов в 4000 пунктов, чего я искренне стыжусь по двум причинам. Во-первых, они все были не покрашены, кроме одного-единственного Стража-феникса. Во-вторых, моя любимейшая фэнтези-раса — это гномы, и этот альянс с вероломными длинноухими был предательством моей бородатой души.
Что тебе нравится больше всего в написании текстов по Вархаммеру и Ереси Хоруса?
Говоря в целом, это именно та карьера, о которой я мечтал, так что... всё прекрасно. Мне нравится, что я могу внести свой вклад во вселенную, которую люблю с детства. Пробираться сквозь весь лор и информацию и к тому же следить, чтобы мои штуки склеивались с тем, что создали другие авторы и дизайнеры, — это требует немало времени и самоотверженности. Я всё еще не могу говорить про мой будущий роман по Осаде Терры, но я ничуть не стыжусь признаться, что расчувствовался до слез, когда мы обсуждали его название. Эта книга будет о том, что я хотел написать практически всю взрослую жизнь, так что это самая настоящая сбывшаяся мечта.
Что касается повествовательных моментов, тут моя излюбленная фишка — это помещать космодесантников в обоснованный и верибельный контекст, показывая их с точки зрения людей, живущих во вселенной. Космодесант, конечно, крут, но тот факт, что они стреляют из болтеров и закованы в броню, словно ходячие танки, — это, ну, наименее интересный аспект из всех. Меня гораздо больше вдохновляет их физическое присутствие и то, какое вообще впечатление они производят. Каково это — стоять рядом с космодесантником? Насколько они отличаются от людей? Как они взаимодействуют с гражданским населением Империума? И каково это — быть одним из них? Как работает их мозг после того, как их забирают детьми и генетически изменяют, психологически переделывают и гипно-индоктринацией вкладывают абсолютную веру в эти их почти нечеловеческие кодексы чести, веры, принципов поведения? Что происходит в результате с чувством гордости? Или с высокомерием? Или с решимостью? Как ощущается их броня и оружие и как это всё звучит в действии? Да, конечно, силовой доспех дает +3 к спасброску, и вполне можно писать, как пулеметные очереди рикошетят от керамита, — но каково стоять рядом с огромным воином-сверхчеловеком, каждое движение которого сопровождается гулом сервомоторов брони, у которого за плечами мини-реактор, работающий на архаичной и едва доступной для понимания технологии, — рядом с человеком, который почти не подлежит действию имперских законов? Вот что мне нравится — взаимодействия и последствия того, как разнообразные фракции Вархаммера сталкиваются друг с другом, на организационном и персональном уровнях.
Какая из написанных тобой книг Черной Библиотеки — твоя любимая, и почему?
Это практически всегда та книга, которую я дописал последней — чувство облегчения от того, что я закончил огромный проект, обычно перевешивает. Я доволен тем, как в трилогии про Повелителей Ночи удалось показать разобщенную, эгоистичную, обнищавшую (и порой даже почти трусливую) сторону Хаоса. В «Первом еретике» было интересно показать самые первые шаги на пути к проклятию — как дорога в ад на самом деле вымощена благими (или, во всяком случае, понятными) намерениями. «Повелителя Человечества» и «Коготь Хоруса» было захватывающе писать, потому что обе книги — это глубокое погружение во внутренности сеттинга. «Коготь» в особенности поясняет, что такое варп, как он работает и как им можно манипулировать, а заодно показывает множество иллюзий и заблуждений, которыми страдают астартес-еретики на их сомнительном пути к истине.
Итак, возвращаясь к вопросу — ответ, пожалуй, будет скучным, но честным: «Копье Императора». Это история, которой я больше всего горжусь в смысле атмосферы и поставленных целей. Культура ордена, показанная через восприятие и опыт других персонажей. Интриги различных организаций Империума. Всё это невыносимое давление, потому что Империум ведет изматывающую войну на уничтожение, пытаясь отсрочить наступление ночи, потому что они последние на этих рубежах — единственные, кто еще остался. Я действительно горжусь этой книгой.
Изначально Копья Императора были просто цветовой схемой. Как ты подошел к тому, чтобы сделать из них полноценный орден?
Две трети всех орденов космодесанта происходят от геносемени Ультрамаринов, и одним из центральных замыслов романа было как раз подчеркнуть, что ордена Кодекса — не просто клоны Ультрамаринов. Иногда кажется, что все ордена-последователи ошибочно считаются абсолютно неотличимыми от своих орденов-прародителей, и я думаю, что это тотально преуменьшает масштаб сеттинга. Большинство орденов должны существенно различаться между собой — в плане культуры родных планет, традиций, накопившихся за тысячи лет, стилей боя и различных интерпретаций Кодекса Астартес, и так далее.
У Копий Императора есть свои особенности, как и у всех орденов. У них изменилась организация и командная структура, и у них есть свои оригинальные воинские традиции. Они принадлежат к Адептус Веларии, Стражам Вуали: одному из трех орденов, назначенных защищать огромную область космоса вокруг туманности Вуаль Элары. У Небесных Львов всё довольно плохо из-за мстительных интриг Инквизиции. Звездные Скорпионы (возможно, вы помните их из лора к «Вольному торговцу») пострадали от катастрофических мутаций геносемени и вычеркнуты из реестров Империума. Поэтому Копья Императора, самый молодой из трех орденов, остаются в одиночку стоять на рубеже тьмы, которая изливается из Цикатрикс Маледиктум.
Копья организованы в полу-независимые Воинства, чтобы покрывать как можно больше территории. Они поддерживают очень близкие связи с луной-кузницей Беллона и сражаются рядом с беллонскими скитариями. Они даже «реквизируют» корабли у разбитого военного флота Элары и отмечают их символикой ордена, что является вопиющим нарушением Кодекса Астартес. Поскольку они изолированы от Империума и ценят любые ресурсы, которые только могут добыть... в общем, в настолько отчаянные времена просто нельзя не совершить хотя бы некоторые грехи.
Пожалуй, сильнее всего они выделяются своей культурой. Ультрамарины пытались принести на Неметон, родной мир Копий, цивилизацию — но варвары по прошествии времени отвергли ее. Они вызывают ассоциации с Темными Веками — очень много кельтского, отсылки к ирландской, шотландской и до-саксонской британской культуре после того, как римляне ушли с Британских островов. Они — варвары, но не похожи на обычных викингов или обитателей радиоактивных пустынь, к которым мы, возможно, успели привыкнуть.
Еще один важный элемент, который проявится позднее в цикле, — это функции Первой роты Копий Императора. Их называют Совершенными, и они отмечают лицевые пластины шлемов перевернутыми красными трезубцами. Им запрещено командовать своими братьями, и они действуют вне командной структуры ордена. Когда отряд Совершенных присоединяется к одному из Воинств, это значит, что их отправил магистр ордена (он же — Верховный король Неметона), Арукатас Меченосец, и перед ними стоит задача достичь неких целей, которые могут внешне не иметь ничего общего с остальным планом битвы. Как ни странно, Совершенные на редкость хорошо работают вместе, хотя почти не разговаривают друг с другом, но при этом им довольно сложно находить общий язык с собственными братьями из других Воинств. Они отдалены от обычной, повседневной жизни Копий. Можно сравнить этот расклад, например, с Темными Ангелами и Крылом Смерти.
Ты продумал всё это до того, как начать писать «Копье Императора», или же подробности приходили прямо в процессе?
У меня ушло полтора года на то, чтобы написать эту книгу. И немалую часть этого времени я провел, делая заметки на безумно длинных прогулках или вскакивая в четыре часа ночи, чтобы нашарить блокнот и что-нибудь записать. Я не слишком-то склонен к планированию; я больше полагаюсь на то, чтобы дать свободу своему мозгу и добавлять детали на ходу. Это в чем-то похоже на покраску миниатюр. Есть общая идея цветовой схемы, но вы не знаете, как на самом деле это будет выглядеть в итоге, и, возможно, вы еще поменяете в процессе какие-нибудь оттенки.
Что бы вы посоветовали игрокам, которые хотят создать собственный орден космодесанта?
Лучший совет, который я могу дать — это придерживаться реализма. Отличительные черты и особенности ордена должны позволить ему выделяться, но не должны делать его круче других орденов. Если орден обладает преимуществом в каком-то военном аспекте, он жертвует компетеностью в чем-то другом. Каждый обычай, взятый из культуры родной планеты, означает, что они утратили связь с человечностью в чем-то еще.
И не стоит слишком привязываться к тому, от чьего геносемени они происходят. Конечно, дочерний орден, строго следующий по пути своих основателей, может получится превосходным — и таких существует немало. Но это не обязательно, и это не единственный подход. Черные Храмовники и Палачи — не просто Имперские Кулаки. Копья Императора и Мортифакторы — не Ультрамарины. Помните, галактика очень велика. Культура планеты и специфика войны определяют гораздо больше, чем происхождение геносемени.
И наконец, когда дело дойдет до цветовой схемы — постарайтесь выбрать цвета, которые вам нравятся. Вам придется много красить!
Изначально основным повествователем «Копья Императора» был космодесантник, но затем ты изменил перспективу на точку зрения Анурадхи. Почему ты счел, что такой подход лучше сработает в этой истории?
Это развилось само собой, когда я уже написал часть романа. Я понял, что те части, которые интересуют меня больше всего, — это не еще одна история космодесантника: меня интересовало, каково это — быть нормальным (пусть и специфически обученным) человеком среди этих не-вполне-человечных Ангелов Смерти. Как выглядит жизнь в крепости-монастыре ордена? Каково вырасти там и получить подготовку? Что в итоге происходит с тобой как личностью, и чего ожидают от тебя космодесантники? В целом, я хотел показать, как воюют космодесантники, их культуру вообще и сам Темный Империум — с человеческой точки зрения.
Поэтому я начал заново, сфокусировавшись именно на этом — рассматривая орден и новый Темный Империум человеческими глазами. Темный Империум появился совсем недавно, и это абсолютно ужасное место, так что я хотел иметь возможность использовать человеческие эмоции и восприятие, чтобы показать его как следует. Что происходит, когда у вас отказывает поле Геллера на неправильной стороне Великого Разлома, к примеру? Анурадха и ее товарищи-рабы ордена испытывают при этом опыт, очень сильно отличающийся от, скажем, опыта нормального космодесантника. Конечно, у нас всё еще остаются аспекты восприятия космодесантников, потому что эти персонажи — рабы Адептус Астартес и постоянно находятся рядом с ними. Но у нас есть и человеческий слой под этим всем.
Еще здесь есть (я надеюсь, слегка гнетущее) ощущение незнакомого. Главные герои — из Легиона Менторов, другого ордена, посланные через Цикатрикс Маледиктум, чтобы проверить Копья Императора и проследить, как идет война в Вуали Элары. Когда они присоединяются к Копьям, силы Адептус Веларии не слишком-то рады известиям о том, что Империум практически не прислал им подкреплений. Здесь у нас интересный элемент — человеческая перспектива того, как разные ордена Адептус Астартес взаимодействуют друг с другом. Это древние, сложные воинские ордена со своими собственными нерушимыми традициями. И именно это делает их интересными. Можно показать целый мир, погружение в атмосферу, через своего рода узнавание всего этого по кусочкам — вместо того, чтобы смотреть глазами персонажа, который уже знает всё.
Если бы ты мог выбрать всего одну из твоих книг, чтобы порекомендовать любителям Вархаммера, какая книга это была бы?
Я слегка сжульничаю и назову две. Если вы хотите понять Хаос, варп и хаотичное (извините за тавтологию) безумие жизни астартес-еретиков — читайте «Коготь Хоруса». Если вы хотите взглянуть на то, как выглядит жизнь среди космодесантников, или рассмотреть, как орден космодесанта существует в своей бесконечной войне — тогда «Копье Императора».
Что ты сейчас красишь?
Как я уже упоминал, я больше фанат гномов, чем эльфов. И вот, к моему вечному стыду, я крашу Идонетских глубинников — просто не смог перед ними устоять. Вообще я начал красить свою армию для «A Tale of Four Wordlords» на сайте Warhammer Community — вариация на тему классической статьи из «Белого карлика». Моя армия, Призраки Гол-Ратира, происходит из прибрежных заболоченных земель Гхура, так что их базы похожи на болотистую землю и увиты лозами, и еще есть покрытый засохшим илом потерпевший крушение корабль, который я только что покрасил для них (обожаю красить декорации). Первыми я покрасил как раз мои любимые миниатюры — налетчиков Намарти — и я выбрал в качестве цветовой схемы зеленый и цвет морской волны: это позволяет им маскироваться в лесах водорослей, откуда и происходят мои крадущие души эльфийские разбойники. Пока что я покрасил четыре штуки — остальные (плюс рыбы) меня ждут.
Ты написал довольно много рассказов для Черной Библиотеки — который из них твой любимый?
Как правило, я отвечаю на этот вопрос так: либо «Одна ненависть», либо «Высота Гая», в завимости от настроения. «Одна ненависть» — это рассказ про Багровых Кулаков, и показывает, какими устрашающими выглядят космодесантники для гвардейца, который сражается рядом с ними. «Высота Гая» рассказывает о Расчленителях, которые пытаются скрыть секреты своего искаженного геносемени от других сил Империума после того, как случается кое-что очень плохое. В общем, если нужно выбрать один рассказ, я сжульничаю снова и скажу: «Один из этих двух».
Название: Сын мира штормов
Оригинал: White Dwarf, June 2019: «Son of the Storm World», Aaron Dembski-Bowden (читать рассказ отдельно)
Форма: перевод части канона
Размер: мини, 1769 слов в оригинале
Пейринг/Персонажи: Анурадха, Моркант
Категория: джен
Жанр: зарисовка, пропущенная сцена
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Даже среди Астартес орден Копий Императора — беспощадные воины, окутанные варварскими традициями и соблюдающие свой собственный кодекс. Этот рассказ — о том, как один из Копий сражается ради того, чтобы умереть с честью.
Примечание: можно считать тизером к книге «Копье Императора»
Скачать: .docx | .rtf | .epub
— Что ты делаешь?
Я ожидала услышать голос моего господина, но это не он. Это Моркант.
— Приветствую, Моркант из Араканиев.
— Здравствуй, маленькая рабынька, — воин Копий ухмыляется хищной улыбкой, обнажая подпиленные по обычаю его клана зубы. — Я задал тебе вопрос.
Как и всегда, рядом с Моркантом я помимо воли гадаю о том, не пришел ли он убить меня. Ему бы это понравилось. Я вижу это в его глазах.
— Я обрабатываю архивные записи моего хозяина, — отвечаю я ему, и это правда.
Он хмыкает:
— Утомительное занятие.
И это тоже правда.
Я с подчеркнутым вниманием оглядываю комнату — стойки с оружием, монастырская скудость убранства. Единственные включенные сейчас приборы — это мои экраны и гололитическая панель управления.
— Я могу чем-либо вам помочь, боевой страж Моркант?
Я не называю его господином. Пусть я и рабыня, но я — не его рабыня. Строго говоря, я даже не принадлежу к его ордену. Я была рождена в крепости-монастыре Легиона Менторов и воспитана для того, чтобы служить этим воинам, обладающим всеобъемлющей дисциплиной. Варвары из Копий Императора предельно далеки от тех солдат, для помощи которым меня готовили.
Моркант улыбается снова — блеск острых, как ножи, зубов, наследство клана прибрежных каннибалов.
— Я ищу любимого сына Жиллимана.
Я не реагирую на его издевку. Ему слишком уж нравится, когда я это делаю.
— Мой хозяин... — я делаю паузу, перенаправляя свое внимание и подключаясь к сенсориумной сети, связывающей меня с хозяином. Проходит три секунды. Пять. Восемь. Искаженное мигающое изображении появляется перед моим левым глазом. Я вижу зрением моего хозяина: блестят клинки, разбрасывая искры. Он противостоит воину в лазурных доспехах Копий Императора, с гребнем на шлеме, означающем ранг командующего. — ...Он в тренировочных клетках, с Бреаком из Варгантов.
Татуировки на лице Морканта искривляются от усмешки.
— И кто побеждает?
Мне не нужно проверять это дольше секунды, и на самом деле не нужно отвечать. Конечно же, Бреак побеждает. Мой хозяин, Амадей Кайас Инкарий из благороднейшего Легиона Менторов, мечник выдающихся талантов; но Бреак — владыка Третьего Воинства и боец, не знающий себе равных.
Моркант подходит ближе, и сочленения брони отзываются рычащим хором. Достаточно близко, чтобы я могла различить зарубки и царапины на лазурном керамите, хотя его рабы и постарались отполировать доспех до совершенства. Достаточно близко, чтобы я ощутила резкий запах, исходящий от его волос и кожи. В книгах и сказках о космодесантниках многое говорится об их бессмертии, их легендарной доблести: они — Ангелы Смерти самого Бога-Императора. Но книги не упоминают о том, что активная силовая броня гудит так громко, что глаза ноют в глазницах, или о том, что даже самый чистый космодесантник на долгих заданиях смердит немытой кожей и застарелым потом. Горький запах освященного оружейного масла не способен скрыть все грехи.
Моркант указывает на один из моих одиннадцати экранов — тот, на котором мелькают изображения, а не закодированные строки данных. Он смотрит на размытый видео-пикт: воин из Копий, один, в пыли умирающего города. Воин держит цепной меч в одной руке и болтер в другой.
— Это Конналл, — наглая улыбка боевого стража исчезает. — У тебя есть запись его смерти?
Я киваю, глядя на воина, нависшего надо мной, — не на воина, умирающего на экране.
— Это запись с моего сервочерепа третьей ступени, во время битвы за Акамакар.
Моркант — варвар до мозга костей — бормочет ругательство: что-то непристойное и явно невозможное с точки зрения биологии. Я едва ли говорю на языке Неметона, родного мира Копий Императора, но могу понять, что он ставит под сомнение мое происхождение и предполагает, что в моем зачатии принимали участие некие животные.
— Амадей, — он произносит имя моего хозяина, агрессивно прищурившись, — по-прежнему сохраняет все эти записи? Что, он собирается в один прекрасный день передать их Легиону Менторов, когда закончит за нами шпионить?
Я предпочитаю ошибаться ради осторожности. Честность, но осторожная честность.
— Мой хозяин пока что не приказывал мне очистить записи этих данных.
Я ожидаю, что Моркант прикажет мне сделать это сейчас. Я ожидаю, что он оскалится, обнажая свои зубы каннибала, и потребует, чтобы я удалила записи из архивов.
Но он не приказывает.
— Покажи мне, — говорит он вместо этого, всё еще глядя на экран. — Покажи мне, как умер Конналл из Кавалеев.
И я показывают ему.
Пыль в тот день висела пеленой. Конналл из Кавалеев уже умирал: его броня была иссечена и разбита, его раны, хотя успели затянуться, были тяжелы — он был обречен, пусть даже и не истекал уже кровью. Солдат-смертный умер бы уже трижды. Конналл продолжал двигаться, не выпуская из рук оружия, пробираясь через пыль за вражеской линией фронта. Его керамит, когда-то бывший цвета летних небес Терры из эпохи, давно ушедшей в легенды, был покрыт пылью и искорежен ожогами. Его шлем пропал, сорванный с головы где-то в яростной битве, раздиравшей город на части.
Город рушился, и рокритовая пыль заполняла воздух, не давая дышать. Конналл не останавливался, несмотря ни на что. Меловая пыль наверняка забивала все три его легких. Она окрасила его язык в белесо-серый.
Затем он увидел мой сервочереп.
— Илот, — выговорил он среди клубящейся пыли. На губах остались брызги крови — всплеск яркого цвета среди смертельной бледности. Он с трудом выталкивал слова через разбитые губы и сломанные зубы. — Я вижу твой зонд. Висит здесь. Кто ты. Из рабов?
— Анурадха, — прозвучал в записи мой голос, искаженный треском помех и задержкой передачи.
Воин Копий Императора повторил мое имя с гортанным акцентом Неметона.
— Впереди. Скажи мне. Что ты видишь.
Изображение сдвинулось — мой сервочереп отплыл в сторону. Пыль. Пыль. Пыль. Гром далекой артиллерии. Треск столь же далеких лазерных выстрелов. А затем... Силуэты. Тени, человеческие тени, в сумраке умирающего города.
— Нет, — это произносит Моркант рядом со мной, не Конналл, умирающий в прошлом. — Покажи мне самый конец, — говорит боевой страж. — Покажи мне, как он погиб.
Я повинуюсь. Мои пальцы скользят по гололитическим клавишам, светящимся в воздухе передо мной. Изображение на экране превращается в смазанное пятно ускоренного воспроизведения. Я замедляю его снова спустя почти минуту, и картинка снова обретает четкость — насколько позволяет пыль.
Конналл сжимает в руке боевой нож, но это единственное его оружие. Его болтер исчез. Его броня изъязвлена свежими следами лазерных выстрелов, усеяна новыми пробоинами и отметинами ожогов. Прежде у него не было шлема. Теперь у него нет половины лица — оно стесано до кости осколочной гранатой. Тяжелый ритмичный грохот пулемета доносится откуда-то вне поля зрения.
Воин Копий бежит. Сцепив зубы, стиснув нож в обратном хвате, он поднимается на насыпь из обломков здания. Видео-пикт то и дело рассыпается невнятными фрагментами — сервочереп изо всех сил старается угнаться за ним. Даже раненый, даже по перепаханной артиллерийскими ударами земле, он бежит со скоростью вездехода на второй передаче.
Шрапнель стучит по его изуродованной броне. Лазерные выстрелы вспыхивают вокруг него, попадая в грудь, в плечи, в бедра и икры. Он продолжает бежать. Замедляясь, всё медленнее с каждым прошивающим его залпом жгучего света, но по-прежнему двигается. Не останавливается.
Почти достигнув вершины насыпи, он бросает нож. Клинок со свистом рассекает пыльный воздух — так быстро, что невозможно проследить взглядом, — и появляется в груди стрелка Экзилархии, управлявшего пулеметом за заграждением из мешков с песком. Стрекочущий гром затихает.
Рядом со мной, здесь и сейчас, Моркант хмыкает.
Конналл добирается до отряда оборванных солдат. Он уже не может бежать. Они пытаются рассыпаться, и он не в силах догнать их. Только трое из них оказываются достаточно близко, и они умирают за то время, которое требуется мне, чтобы дописать последние слова этого предложения. Первый умирает от его кулаков. Второй — от удара локтем. Третьего он сжимает обеими руками — сопротивляющегося, со сломанной спиной — и швыряет с насыпи на улицу внизу.
Объектив пиктера не следует за телом и не видит, как оно разбивается о камни. Камера сосредоточена на Конналле.
Воин Копий опускается на колени. Умирающее тело отказывает ему в возможности стоять. Он уже не может идти, но он ползет. Его изуродованное лицо снова поднимается к моему сервочерепу.
Выстрел в горло лишил его голоса, но я узнаю слова, в которые складываются губы в задыхающемся молчании.
«Сковакара ул зарун». Боевой клич Копий Императора. «Обагрите землю».
Тогда я еще подумала, что он ползет к затихшему пулемету, чтобы умереть рядом с последним трофеем своей победы. Но вместо этого он добирается до первого убитого солдата Экзилархии. Последнее, что делает воин Копий — выдергивает свой нож из тела врага.
А затем он замирает. Остается неподвижным в пыли. С ножом в руке.
Рядом со мной Моркант одобрительно хмыкает. Или понимающе. Я не могу точно определить.
— Он умер хорошо, — говорит боевой страж. Это высказывание кажется странным. С моей точки зрения он умер, как умирают все космодесантники: тяжело, преданный телом, измученным войной.
— Почему он это сделал? — спрашиваю я.
— Почему он сделал что? Умер? Потому что в него стреляли несколько часов подряд, Анурадха. Или ты слепая? — Из всех Копий, с которыми я и мой хозяин виделись с тех пор, как достигли Вуали Элары, у Морканта самый невыносимый характер. У него также самое невыносимое чувство юмора, но я отвечаю на насмешки терпением и надеюсь на лучшее.
— Нет, в конце, зачем он тянулся к ножу?
Моркант чувствует мою искренность и, для разнообразия, не смеется над моим невежеством.
— Потому он был сыном мира штормов, маленькая рабыня. Каждый из нас принес клятву защищать Вуаль Элары. Часть этой клятвы означает то, что ты только что видела. Каждый из нас клялся умереть с оружием в руках.
— Значит, это вопрос суеверия.
Он в последний раз показывает свою каннибальскую улыбку.
— Вопрос традиции. А теперь очисти эти данные. Что до твоего хозяина из Легиона Менторов — не его дело, как умер мой брат.
Название: О героях и злодеях
Оригинал: White Dwarf, June 2019: «Of Heroes and Villains», interview with Aaron Dembski-Bowden (читать отдельно)
Форма: интервью с одним из авторов канона
Размер: 2775 слов в оригинале
Рейтинг: G
Краткое содержание: «Повелители Ночи, Черный Легион, Космические Волки, Серые Рыцари, Император Человечества — Аарон Дембски-Боуден писал обо всех. В этом коротком интервью мы спросим его, каково это — писать о космодесанте, и как он воплотил в жизнь орден Копий Императора».
Скачать: .docx | .rtf | .epub
 |
Писатель, игрок и просто хороший парень, Аарон Дембски-Боуден быстро стал одним из ведущих авторов Черной Библиотеки. Ходят слухи, что под его неизменной шапочкой скрывается некий темный секрет. Мы подозреваем, что это звезда Хаоса. |
Итак, Аарон, когда ты начал писать?
Я сочинял истории еще в детстве. Лет в пять или шесть я писал рассказики для моих одноклассников, обычно какие-нибудь простые сценки про роботов, которые ходят в школу вместе с нами, или про пиратов, сражающихся за спрятанные сокровища. В раннем подростковом возрасте я писал страницы за страницами про мою армию Кровавых Ангелов (конечно же, непокрашенную) — обычно это были истории о том, что персонажи делали перед битвой или после нее.
Я всегда хотел писать романы, но сперва я попал в профессиональное сочинительство через работу в сфере РПГ, как раз когда заканчивал университет по литературному профилю. Я пробовал что-то делать в компьютерных играх и настольных РПГ, а потом наконец набрался духа и постучался в Черную Библиотеку — спросил, не могут ли они дать мне возможность написать книгу по Вархаммеру 40 000. В те времена они просили для пробы написать роман про Имперскую Гвардию, и так родилась «Кадианская кровь», мой первый роман.
Когда ты впервые узнал про Вархаммер?
Мне тридцать восемь, так что, как почти все в возрасте от тридцати до сорока пяти, я пришел в хобби через «Космический крестовый поход» («Space Crusade») и «Квест героев» («HeroQuest»). Комикс в рулбуке «Космического крестового похода» был просто безумно интересным, и с первого взгляда на космодесантников, берущих корабль на абордаж, я пропал с потрохами. Конечно, они все там и погибли, скошенные вражеским огнем. Даром что это была игра для начинающих, там даже не пытались ничего смягчить. За это я ее и полюбил.
От этих игр недалеко было до первого моего выпуска «Белого карлика», а там уже поджидали и Вархаммер 40 000, и «Космический флот». В последний я проигрывал с удручающим постоянством и даже однажды выбросил из окна линкор класса «Доминатор». Мы тогда были с отцом на прогулочном корабле, на фестивале, поэтому «Доминатор» плюхнулся в реку и был навеки потерян для Империума. Отец только и сказал невозмутимо: «Ну что ж, в следующей игре нова-пушки у нас не будет».
Еще есть довольно известная (и абсолютно правдивая) история про то, как в дни «Warhammer Fantasy Battles» я играл армией Высших эльфов в 4000 пунктов, чего я искренне стыжусь по двум причинам. Во-первых, они все были не покрашены, кроме одного-единственного Стража-феникса. Во-вторых, моя любимейшая фэнтези-раса — это гномы, и этот альянс с вероломными длинноухими был предательством моей бородатой души.
Что тебе нравится больше всего в написании текстов по Вархаммеру и Ереси Хоруса?
Говоря в целом, это именно та карьера, о которой я мечтал, так что... всё прекрасно. Мне нравится, что я могу внести свой вклад во вселенную, которую люблю с детства. Пробираться сквозь весь лор и информацию и к тому же следить, чтобы мои штуки склеивались с тем, что создали другие авторы и дизайнеры, — это требует немало времени и самоотверженности. Я всё еще не могу говорить про мой будущий роман по Осаде Терры, но я ничуть не стыжусь признаться, что расчувствовался до слез, когда мы обсуждали его название. Эта книга будет о том, что я хотел написать практически всю взрослую жизнь, так что это самая настоящая сбывшаяся мечта.
Что касается повествовательных моментов, тут моя излюбленная фишка — это помещать космодесантников в обоснованный и верибельный контекст, показывая их с точки зрения людей, живущих во вселенной. Космодесант, конечно, крут, но тот факт, что они стреляют из болтеров и закованы в броню, словно ходячие танки, — это, ну, наименее интересный аспект из всех. Меня гораздо больше вдохновляет их физическое присутствие и то, какое вообще впечатление они производят. Каково это — стоять рядом с космодесантником? Насколько они отличаются от людей? Как они взаимодействуют с гражданским населением Империума? И каково это — быть одним из них? Как работает их мозг после того, как их забирают детьми и генетически изменяют, психологически переделывают и гипно-индоктринацией вкладывают абсолютную веру в эти их почти нечеловеческие кодексы чести, веры, принципов поведения? Что происходит в результате с чувством гордости? Или с высокомерием? Или с решимостью? Как ощущается их броня и оружие и как это всё звучит в действии? Да, конечно, силовой доспех дает +3 к спасброску, и вполне можно писать, как пулеметные очереди рикошетят от керамита, — но каково стоять рядом с огромным воином-сверхчеловеком, каждое движение которого сопровождается гулом сервомоторов брони, у которого за плечами мини-реактор, работающий на архаичной и едва доступной для понимания технологии, — рядом с человеком, который почти не подлежит действию имперских законов? Вот что мне нравится — взаимодействия и последствия того, как разнообразные фракции Вархаммера сталкиваются друг с другом, на организационном и персональном уровнях.
Какая из написанных тобой книг Черной Библиотеки — твоя любимая, и почему?
Это практически всегда та книга, которую я дописал последней — чувство облегчения от того, что я закончил огромный проект, обычно перевешивает. Я доволен тем, как в трилогии про Повелителей Ночи удалось показать разобщенную, эгоистичную, обнищавшую (и порой даже почти трусливую) сторону Хаоса. В «Первом еретике» было интересно показать самые первые шаги на пути к проклятию — как дорога в ад на самом деле вымощена благими (или, во всяком случае, понятными) намерениями. «Повелителя Человечества» и «Коготь Хоруса» было захватывающе писать, потому что обе книги — это глубокое погружение во внутренности сеттинга. «Коготь» в особенности поясняет, что такое варп, как он работает и как им можно манипулировать, а заодно показывает множество иллюзий и заблуждений, которыми страдают астартес-еретики на их сомнительном пути к истине.
Итак, возвращаясь к вопросу — ответ, пожалуй, будет скучным, но честным: «Копье Императора». Это история, которой я больше всего горжусь в смысле атмосферы и поставленных целей. Культура ордена, показанная через восприятие и опыт других персонажей. Интриги различных организаций Империума. Всё это невыносимое давление, потому что Империум ведет изматывающую войну на уничтожение, пытаясь отсрочить наступление ночи, потому что они последние на этих рубежах — единственные, кто еще остался. Я действительно горжусь этой книгой.
 |
Воины Неметона Оригинальная цветовая схема для Копий Императора появилась в брошюре 2004 г. «Как красить космодесантников» («How to Paint Space Marines»), но никакой другой информации о них не было. Аарон потратил немало времени, разрабатывая историю и иконографию ордена — например, текст, записанный неметонским огамом (руническое письмо древних кельтов) на их доспехах, или символ Manticora Bestia Fidelitas на их правом наколеннике, обозначающий ордена Адептус Веларии, Стражей Вуали. Он даже определил, какие цвета офицеры ордена носят на гребнях шлемов, обозначая свой ранг. |
Изначально Копья Императора были просто цветовой схемой. Как ты подошел к тому, чтобы сделать из них полноценный орден?
Две трети всех орденов космодесанта происходят от геносемени Ультрамаринов, и одним из центральных замыслов романа было как раз подчеркнуть, что ордена Кодекса — не просто клоны Ультрамаринов. Иногда кажется, что все ордена-последователи ошибочно считаются абсолютно неотличимыми от своих орденов-прародителей, и я думаю, что это тотально преуменьшает масштаб сеттинга. Большинство орденов должны существенно различаться между собой — в плане культуры родных планет, традиций, накопившихся за тысячи лет, стилей боя и различных интерпретаций Кодекса Астартес, и так далее.
У Копий Императора есть свои особенности, как и у всех орденов. У них изменилась организация и командная структура, и у них есть свои оригинальные воинские традиции. Они принадлежат к Адептус Веларии, Стражам Вуали: одному из трех орденов, назначенных защищать огромную область космоса вокруг туманности Вуаль Элары. У Небесных Львов всё довольно плохо из-за мстительных интриг Инквизиции. Звездные Скорпионы (возможно, вы помните их из лора к «Вольному торговцу») пострадали от катастрофических мутаций геносемени и вычеркнуты из реестров Империума. Поэтому Копья Императора, самый молодой из трех орденов, остаются в одиночку стоять на рубеже тьмы, которая изливается из Цикатрикс Маледиктум.
Копья организованы в полу-независимые Воинства, чтобы покрывать как можно больше территории. Они поддерживают очень близкие связи с луной-кузницей Беллона и сражаются рядом с беллонскими скитариями. Они даже «реквизируют» корабли у разбитого военного флота Элары и отмечают их символикой ордена, что является вопиющим нарушением Кодекса Астартес. Поскольку они изолированы от Империума и ценят любые ресурсы, которые только могут добыть... в общем, в настолько отчаянные времена просто нельзя не совершить хотя бы некоторые грехи.
Пожалуй, сильнее всего они выделяются своей культурой. Ультрамарины пытались принести на Неметон, родной мир Копий, цивилизацию — но варвары по прошествии времени отвергли ее. Они вызывают ассоциации с Темными Веками — очень много кельтского, отсылки к ирландской, шотландской и до-саксонской британской культуре после того, как римляне ушли с Британских островов. Они — варвары, но не похожи на обычных викингов или обитателей радиоактивных пустынь, к которым мы, возможно, успели привыкнуть.
Еще один важный элемент, который проявится позднее в цикле, — это функции Первой роты Копий Императора. Их называют Совершенными, и они отмечают лицевые пластины шлемов перевернутыми красными трезубцами. Им запрещено командовать своими братьями, и они действуют вне командной структуры ордена. Когда отряд Совершенных присоединяется к одному из Воинств, это значит, что их отправил магистр ордена (он же — Верховный король Неметона), Арукатас Меченосец, и перед ними стоит задача достичь неких целей, которые могут внешне не иметь ничего общего с остальным планом битвы. Как ни странно, Совершенные на редкость хорошо работают вместе, хотя почти не разговаривают друг с другом, но при этом им довольно сложно находить общий язык с собственными братьями из других Воинств. Они отдалены от обычной, повседневной жизни Копий. Можно сравнить этот расклад, например, с Темными Ангелами и Крылом Смерти.
Ты продумал всё это до того, как начать писать «Копье Императора», или же подробности приходили прямо в процессе?
У меня ушло полтора года на то, чтобы написать эту книгу. И немалую часть этого времени я провел, делая заметки на безумно длинных прогулках или вскакивая в четыре часа ночи, чтобы нашарить блокнот и что-нибудь записать. Я не слишком-то склонен к планированию; я больше полагаюсь на то, чтобы дать свободу своему мозгу и добавлять детали на ходу. Это в чем-то похоже на покраску миниатюр. Есть общая идея цветовой схемы, но вы не знаете, как на самом деле это будет выглядеть в итоге, и, возможно, вы еще поменяете в процессе какие-нибудь оттенки.
Что бы вы посоветовали игрокам, которые хотят создать собственный орден космодесанта?
Лучший совет, который я могу дать — это придерживаться реализма. Отличительные черты и особенности ордена должны позволить ему выделяться, но не должны делать его круче других орденов. Если орден обладает преимуществом в каком-то военном аспекте, он жертвует компетеностью в чем-то другом. Каждый обычай, взятый из культуры родной планеты, означает, что они утратили связь с человечностью в чем-то еще.
И не стоит слишком привязываться к тому, от чьего геносемени они происходят. Конечно, дочерний орден, строго следующий по пути своих основателей, может получится превосходным — и таких существует немало. Но это не обязательно, и это не единственный подход. Черные Храмовники и Палачи — не просто Имперские Кулаки. Копья Императора и Мортифакторы — не Ультрамарины. Помните, галактика очень велика. Культура планеты и специфика войны определяют гораздо больше, чем происхождение геносемени.
И наконец, когда дело дойдет до цветовой схемы — постарайтесь выбрать цвета, которые вам нравятся. Вам придется много красить!
Изначально основным повествователем «Копья Императора» был космодесантник, но затем ты изменил перспективу на точку зрения Анурадхи. Почему ты счел, что такой подход лучше сработает в этой истории?
Это развилось само собой, когда я уже написал часть романа. Я понял, что те части, которые интересуют меня больше всего, — это не еще одна история космодесантника: меня интересовало, каково это — быть нормальным (пусть и специфически обученным) человеком среди этих не-вполне-человечных Ангелов Смерти. Как выглядит жизнь в крепости-монастыре ордена? Каково вырасти там и получить подготовку? Что в итоге происходит с тобой как личностью, и чего ожидают от тебя космодесантники? В целом, я хотел показать, как воюют космодесантники, их культуру вообще и сам Темный Империум — с человеческой точки зрения.
Поэтому я начал заново, сфокусировавшись именно на этом — рассматривая орден и новый Темный Империум человеческими глазами. Темный Империум появился совсем недавно, и это абсолютно ужасное место, так что я хотел иметь возможность использовать человеческие эмоции и восприятие, чтобы показать его как следует. Что происходит, когда у вас отказывает поле Геллера на неправильной стороне Великого Разлома, к примеру? Анурадха и ее товарищи-рабы ордена испытывают при этом опыт, очень сильно отличающийся от, скажем, опыта нормального космодесантника. Конечно, у нас всё еще остаются аспекты восприятия космодесантников, потому что эти персонажи — рабы Адептус Астартес и постоянно находятся рядом с ними. Но у нас есть и человеческий слой под этим всем.
Еще здесь есть (я надеюсь, слегка гнетущее) ощущение незнакомого. Главные герои — из Легиона Менторов, другого ордена, посланные через Цикатрикс Маледиктум, чтобы проверить Копья Императора и проследить, как идет война в Вуали Элары. Когда они присоединяются к Копьям, силы Адептус Веларии не слишком-то рады известиям о том, что Империум практически не прислал им подкреплений. Здесь у нас интересный элемент — человеческая перспектива того, как разные ордена Адептус Астартес взаимодействуют друг с другом. Это древние, сложные воинские ордена со своими собственными нерушимыми традициями. И именно это делает их интересными. Можно показать целый мир, погружение в атмосферу, через своего рода узнавание всего этого по кусочкам — вместо того, чтобы смотреть глазами персонажа, который уже знает всё.
Если бы ты мог выбрать всего одну из твоих книг, чтобы порекомендовать любителям Вархаммера, какая книга это была бы?
Я слегка сжульничаю и назову две. Если вы хотите понять Хаос, варп и хаотичное (извините за тавтологию) безумие жизни астартес-еретиков — читайте «Коготь Хоруса». Если вы хотите взглянуть на то, как выглядит жизнь среди космодесантников, или рассмотреть, как орден космодесанта существует в своей бесконечной войне — тогда «Копье Императора».
 |  |
Что ты сейчас красишь?
Как я уже упоминал, я больше фанат гномов, чем эльфов. И вот, к моему вечному стыду, я крашу Идонетских глубинников — просто не смог перед ними устоять. Вообще я начал красить свою армию для «A Tale of Four Wordlords» на сайте Warhammer Community — вариация на тему классической статьи из «Белого карлика». Моя армия, Призраки Гол-Ратира, происходит из прибрежных заболоченных земель Гхура, так что их базы похожи на болотистую землю и увиты лозами, и еще есть покрытый засохшим илом потерпевший крушение корабль, который я только что покрасил для них (обожаю красить декорации). Первыми я покрасил как раз мои любимые миниатюры — налетчиков Намарти — и я выбрал в качестве цветовой схемы зеленый и цвет морской волны: это позволяет им маскироваться в лесах водорослей, откуда и происходят мои крадущие души эльфийские разбойники. Пока что я покрасил четыре штуки — остальные (плюс рыбы) меня ждут.
Ты написал довольно много рассказов для Черной Библиотеки — который из них твой любимый?
Как правило, я отвечаю на этот вопрос так: либо «Одна ненависть», либо «Высота Гая», в завимости от настроения. «Одна ненависть» — это рассказ про Багровых Кулаков, и показывает, какими устрашающими выглядят космодесантники для гвардейца, который сражается рядом с ними. «Высота Гая» рассказывает о Расчленителях, которые пытаются скрыть секреты своего искаженного геносемени от других сил Империума после того, как случается кое-что очень плохое. В общем, если нужно выбрать один рассказ, я сжульничаю снова и скажу: «Один из этих двух».
Название: Сын мира штормов
Оригинал: White Dwarf, June 2019: «Son of the Storm World», Aaron Dembski-Bowden (читать рассказ отдельно)
Форма: перевод части канона
Размер: мини, 1769 слов в оригинале
Пейринг/Персонажи: Анурадха, Моркант
Категория: джен
Жанр: зарисовка, пропущенная сцена
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Даже среди Астартес орден Копий Императора — беспощадные воины, окутанные варварскими традициями и соблюдающие свой собственный кодекс. Этот рассказ — о том, как один из Копий сражается ради того, чтобы умереть с честью.
Примечание: можно считать тизером к книге «Копье Императора»
Скачать: .docx | .rtf | .epub
— Что ты делаешь?
Я ожидала услышать голос моего господина, но это не он. Это Моркант.
— Приветствую, Моркант из Араканиев.
— Здравствуй, маленькая рабынька, — воин Копий ухмыляется хищной улыбкой, обнажая подпиленные по обычаю его клана зубы. — Я задал тебе вопрос.
Как и всегда, рядом с Моркантом я помимо воли гадаю о том, не пришел ли он убить меня. Ему бы это понравилось. Я вижу это в его глазах.
— Я обрабатываю архивные записи моего хозяина, — отвечаю я ему, и это правда.
Он хмыкает:
— Утомительное занятие.
И это тоже правда.
Я с подчеркнутым вниманием оглядываю комнату — стойки с оружием, монастырская скудость убранства. Единственные включенные сейчас приборы — это мои экраны и гололитическая панель управления.
— Я могу чем-либо вам помочь, боевой страж Моркант?
Я не называю его господином. Пусть я и рабыня, но я — не его рабыня. Строго говоря, я даже не принадлежу к его ордену. Я была рождена в крепости-монастыре Легиона Менторов и воспитана для того, чтобы служить этим воинам, обладающим всеобъемлющей дисциплиной. Варвары из Копий Императора предельно далеки от тех солдат, для помощи которым меня готовили.
Моркант улыбается снова — блеск острых, как ножи, зубов, наследство клана прибрежных каннибалов.
— Я ищу любимого сына Жиллимана.
Я не реагирую на его издевку. Ему слишком уж нравится, когда я это делаю.
— Мой хозяин... — я делаю паузу, перенаправляя свое внимание и подключаясь к сенсориумной сети, связывающей меня с хозяином. Проходит три секунды. Пять. Восемь. Искаженное мигающое изображении появляется перед моим левым глазом. Я вижу зрением моего хозяина: блестят клинки, разбрасывая искры. Он противостоит воину в лазурных доспехах Копий Императора, с гребнем на шлеме, означающем ранг командующего. — ...Он в тренировочных клетках, с Бреаком из Варгантов.
Татуировки на лице Морканта искривляются от усмешки.
— И кто побеждает?
Мне не нужно проверять это дольше секунды, и на самом деле не нужно отвечать. Конечно же, Бреак побеждает. Мой хозяин, Амадей Кайас Инкарий из благороднейшего Легиона Менторов, мечник выдающихся талантов; но Бреак — владыка Третьего Воинства и боец, не знающий себе равных.
Моркант подходит ближе, и сочленения брони отзываются рычащим хором. Достаточно близко, чтобы я могла различить зарубки и царапины на лазурном керамите, хотя его рабы и постарались отполировать доспех до совершенства. Достаточно близко, чтобы я ощутила резкий запах, исходящий от его волос и кожи. В книгах и сказках о космодесантниках многое говорится об их бессмертии, их легендарной доблести: они — Ангелы Смерти самого Бога-Императора. Но книги не упоминают о том, что активная силовая броня гудит так громко, что глаза ноют в глазницах, или о том, что даже самый чистый космодесантник на долгих заданиях смердит немытой кожей и застарелым потом. Горький запах освященного оружейного масла не способен скрыть все грехи.
Моркант указывает на один из моих одиннадцати экранов — тот, на котором мелькают изображения, а не закодированные строки данных. Он смотрит на размытый видео-пикт: воин из Копий, один, в пыли умирающего города. Воин держит цепной меч в одной руке и болтер в другой.
— Это Конналл, — наглая улыбка боевого стража исчезает. — У тебя есть запись его смерти?
Я киваю, глядя на воина, нависшего надо мной, — не на воина, умирающего на экране.
— Это запись с моего сервочерепа третьей ступени, во время битвы за Акамакар.
Моркант — варвар до мозга костей — бормочет ругательство: что-то непристойное и явно невозможное с точки зрения биологии. Я едва ли говорю на языке Неметона, родного мира Копий Императора, но могу понять, что он ставит под сомнение мое происхождение и предполагает, что в моем зачатии принимали участие некие животные.
— Амадей, — он произносит имя моего хозяина, агрессивно прищурившись, — по-прежнему сохраняет все эти записи? Что, он собирается в один прекрасный день передать их Легиону Менторов, когда закончит за нами шпионить?
Я предпочитаю ошибаться ради осторожности. Честность, но осторожная честность.
— Мой хозяин пока что не приказывал мне очистить записи этих данных.
Я ожидаю, что Моркант прикажет мне сделать это сейчас. Я ожидаю, что он оскалится, обнажая свои зубы каннибала, и потребует, чтобы я удалила записи из архивов.
Но он не приказывает.
— Покажи мне, — говорит он вместо этого, всё еще глядя на экран. — Покажи мне, как умер Конналл из Кавалеев.
И я показывают ему.
Пыль в тот день висела пеленой. Конналл из Кавалеев уже умирал: его броня была иссечена и разбита, его раны, хотя успели затянуться, были тяжелы — он был обречен, пусть даже и не истекал уже кровью. Солдат-смертный умер бы уже трижды. Конналл продолжал двигаться, не выпуская из рук оружия, пробираясь через пыль за вражеской линией фронта. Его керамит, когда-то бывший цвета летних небес Терры из эпохи, давно ушедшей в легенды, был покрыт пылью и искорежен ожогами. Его шлем пропал, сорванный с головы где-то в яростной битве, раздиравшей город на части.
Город рушился, и рокритовая пыль заполняла воздух, не давая дышать. Конналл не останавливался, несмотря ни на что. Меловая пыль наверняка забивала все три его легких. Она окрасила его язык в белесо-серый.
Затем он увидел мой сервочереп.
— Илот, — выговорил он среди клубящейся пыли. На губах остались брызги крови — всплеск яркого цвета среди смертельной бледности. Он с трудом выталкивал слова через разбитые губы и сломанные зубы. — Я вижу твой зонд. Висит здесь. Кто ты. Из рабов?
— Анурадха, — прозвучал в записи мой голос, искаженный треском помех и задержкой передачи.
Воин Копий Императора повторил мое имя с гортанным акцентом Неметона.
— Впереди. Скажи мне. Что ты видишь.
Изображение сдвинулось — мой сервочереп отплыл в сторону. Пыль. Пыль. Пыль. Гром далекой артиллерии. Треск столь же далеких лазерных выстрелов. А затем... Силуэты. Тени, человеческие тени, в сумраке умирающего города.
— Нет, — это произносит Моркант рядом со мной, не Конналл, умирающий в прошлом. — Покажи мне самый конец, — говорит боевой страж. — Покажи мне, как он погиб.
Я повинуюсь. Мои пальцы скользят по гололитическим клавишам, светящимся в воздухе передо мной. Изображение на экране превращается в смазанное пятно ускоренного воспроизведения. Я замедляю его снова спустя почти минуту, и картинка снова обретает четкость — насколько позволяет пыль.
Конналл сжимает в руке боевой нож, но это единственное его оружие. Его болтер исчез. Его броня изъязвлена свежими следами лазерных выстрелов, усеяна новыми пробоинами и отметинами ожогов. Прежде у него не было шлема. Теперь у него нет половины лица — оно стесано до кости осколочной гранатой. Тяжелый ритмичный грохот пулемета доносится откуда-то вне поля зрения.
Воин Копий бежит. Сцепив зубы, стиснув нож в обратном хвате, он поднимается на насыпь из обломков здания. Видео-пикт то и дело рассыпается невнятными фрагментами — сервочереп изо всех сил старается угнаться за ним. Даже раненый, даже по перепаханной артиллерийскими ударами земле, он бежит со скоростью вездехода на второй передаче.
Шрапнель стучит по его изуродованной броне. Лазерные выстрелы вспыхивают вокруг него, попадая в грудь, в плечи, в бедра и икры. Он продолжает бежать. Замедляясь, всё медленнее с каждым прошивающим его залпом жгучего света, но по-прежнему двигается. Не останавливается.
Почти достигнув вершины насыпи, он бросает нож. Клинок со свистом рассекает пыльный воздух — так быстро, что невозможно проследить взглядом, — и появляется в груди стрелка Экзилархии, управлявшего пулеметом за заграждением из мешков с песком. Стрекочущий гром затихает.
Рядом со мной, здесь и сейчас, Моркант хмыкает.
Конналл добирается до отряда оборванных солдат. Он уже не может бежать. Они пытаются рассыпаться, и он не в силах догнать их. Только трое из них оказываются достаточно близко, и они умирают за то время, которое требуется мне, чтобы дописать последние слова этого предложения. Первый умирает от его кулаков. Второй — от удара локтем. Третьего он сжимает обеими руками — сопротивляющегося, со сломанной спиной — и швыряет с насыпи на улицу внизу.
Объектив пиктера не следует за телом и не видит, как оно разбивается о камни. Камера сосредоточена на Конналле.
Воин Копий опускается на колени. Умирающее тело отказывает ему в возможности стоять. Он уже не может идти, но он ползет. Его изуродованное лицо снова поднимается к моему сервочерепу.
Выстрел в горло лишил его голоса, но я узнаю слова, в которые складываются губы в задыхающемся молчании.
«Сковакара ул зарун». Боевой клич Копий Императора. «Обагрите землю».
Тогда я еще подумала, что он ползет к затихшему пулемету, чтобы умереть рядом с последним трофеем своей победы. Но вместо этого он добирается до первого убитого солдата Экзилархии. Последнее, что делает воин Копий — выдергивает свой нож из тела врага.
А затем он замирает. Остается неподвижным в пыли. С ножом в руке.
Рядом со мной Моркант одобрительно хмыкает. Или понимающе. Я не могу точно определить.
— Он умер хорошо, — говорит боевой страж. Это высказывание кажется странным. С моей точки зрения он умер, как умирают все космодесантники: тяжело, преданный телом, измученным войной.
— Почему он это сделал? — спрашиваю я.
— Почему он сделал что? Умер? Потому что в него стреляли несколько часов подряд, Анурадха. Или ты слепая? — Из всех Копий, с которыми я и мой хозяин виделись с тех пор, как достигли Вуали Элары, у Морканта самый невыносимый характер. У него также самое невыносимое чувство юмора, но я отвечаю на насмешки терпением и надеюсь на лучшее.
— Нет, в конце, зачем он тянулся к ножу?
Моркант чувствует мою искренность и, для разнообразия, не смеется над моим невежеством.
— Потому он был сыном мира штормов, маленькая рабыня. Каждый из нас принес клятву защищать Вуаль Элары. Часть этой клятвы означает то, что ты только что видела. Каждый из нас клялся умереть с оружием в руках.
— Значит, это вопрос суеверия.
Он в последний раз показывает свою каннибальскую улыбку.
— Вопрос традиции. А теперь очисти эти данные. Что до твоего хозяина из Легиона Менторов — не его дело, как умер мой брат.
@темы: сорок тысяч способов подохнуть, перевожу слова через дорогу, ordo dialogous