...седьмого идиотского полку рядовой. // исчадье декабря.
А вот это — совсем старенькое. Но, во-первых, перевод существует ровно один, причем он старый и там видно, что переводили прямо со слуха (а про традиционное для вахапереводов качество вообще молчу). А во-вторых, именно с этой аудиодрамы меня раскатало в тонкий блинчик, да так, что в некоторых аспектах не отпускает до сих пор. И поскольку теперь-то есть и транскрипт, и переработанная в текст версия — я решил, что нужно перевести. Не пропадать же бобру (=.
Название: Сам себе легион
Оригинал: «Legion of One», James Swallow (слушать аудиодраму) (текстовая версия: сборник «Garro: Weapon of Fate»)
Размер: 10 377 слов в оригинале
Пейринг/Персонажи: Натаниэль Гарро, Тайлос Рубио, Мейсер Варрен, спойлер, который давно уже никому не спойлерГарвель Локен
Категория: джен
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: По приказу Малкадора Гарро прибывает на погибший мир в поисках последнего кандидата для Странствующих Рыцарей. Он находит там смерть и безумие, но не только.
Скачать: .doc | .epub
Восстание изменника-Вармастера Хоруса Луперкаля бушевало среди звезд, двигаясь по галактике, точно линия пламени. Оно подступало всё ближе и ближе к Терре и трону его отца, Императора Человечества. Шаг за шагом, пожирая миры, уничтожая великий замысел Империума. Хорус, первый из равных среди примархов, генетических сыновей Императора, выбрал предательство. И там, где он проходил, не оставалось ничего — только усыпанные пеплом поля битв, покрытые телами погибших, безмолвные свидетели убийства верности и чести.
Эта планета была одним из таких мест. Здесь изменники скрепили свой бунт деянием величайшего предательства, и оставили позади труп планеты — отметкой этого момента. Это была бойня. Остывающий уголь, выпавший из жерла ада.
Здесь не осталось ничего, кроме смерти.
Из кипящих отравленных небес вынырнула железная птица, пройдя на низком полете над развалинами, что когда-то были великолепным городом высоких шпилей и изящных минаретов. «Грозовая птица» была окрашена в цвет призраков, и ни один символ или герб не отмечал ее корпус — ничего, что позволило бы проследить ее происхождение. Одна среди запустения, она опустилась на землю в облаке пыли; сбоку откинулась дверь люка.
Трое воинов вышли из катера. Каждый был облачен в силовую броню модели «Корвус» — самый совершенный вариант доспехов, созданных для Легионов Астартес. Они несли болтеры и силовые мечи, но не стали надевать шлемы, подставляя лица жестокому ветру. И, как и у их корабля, у них не было никаких символов. Никаких знаков иерархии и чести, легиона и верности — только стилизованное изображение ока, выгравированное на металле и керамите. Знак Малкадора Сигиллита, Регента Терры и советника Императора.
— Приготовьте оружие, братья, — сказал Гарро. — Будьте внимательны.
Он оглядел покрытую руинами равнину, где ничто не останавливало взгляд до самого горизонта бесконечного поля битвы. Еще один выжженный мир среди многих, подумал он, вспоминая, как впервые увидел подобные разрушения, сотворенные Вармастером. Казалось, это было так давно. Многое произошло с тех пор. Просперо. Калт. Сигнус Прайм. Литания миров, охваченных пламенем.
Рядом с Гарро Рубио опустился на колени и сгреб горсть земли, просеивая ее сквозь пальцы латной перчатки. Над головой кодиция мерцал бледно-голубой нимб тонкой кристаллической матрицы. Прошло уже больше года с тех пор, как он поступил на службу к Малкадору, но он всё еще не мог смириться со своим сменившися статусом.
Рубио закрыл глаза, и дрожь пробежала по его телу — он позволил своим псионическим чувствам распространиться и ощутить руины вокруг. Невидимые следы человеческих душ усеивали развалины: тени, оставшиеся в Имматериуме, словно выжженные силуэты после ядерного взрыва.
— Это место, — начал он. — Здесь столько страданий... И столько скорби.
— Мы и так знаем, что здесь случилось, — третий воин выглядел ветераном, шрамы бесчисленных схваток покрывали его жесткое, точно высеченное из гранита лицо. — Нет нужды просеивать пепел и тревожить память мертвых.
Гарро предложил Мейсеру Варрену место одного из агентов Малкадора после того, как тот отказался следовать за своими братьями под знамя Хоруса, — но, по правде говоря, он не был предназначен для таких заданий. Скорый на гнев, как и все Пожиратели Миров, он стремился оказаться в гуще войны, лицом к лицу с бывшими боевыми братьями. Ему не хватало холодной отстраненности Гвардии Смерти или стоицизма Ультрамаринов.
— Зачем ты привел нас сюда, Гарро? Что мы можем найти в этих выжженных пустошах?
— Так приказал Сигиллит.
— Неужели? — нахмурился Варрен. — Ему легко приказывать, не сомневаюсь. Залы Имперского дворца далеко от этого места, брат. Очень далеко от памяти о преступлениях, совершенных здесь.
Псайкер медленно кивнул, соглашаясь.
— Всё, что я чувствую здесь — это смерть. Неужели лорд Малкадор желает, чтобы мы принесли ему черепа и кости?
Гарро глубоко вздохнул, жестом обводя окружающее.
— Запах... вы чувствуете его? Этот привкус в воздухе, сухой и едкий? Это пепел. Человеческий пепел. Остатки бесчисленных трупов, превращенные в прах, развеянные по ветру. Мы не зря ступили на эту планету. Здесь началась эта война, и здесь состоится завершение — в определенном смысле.
Варрен с подозрением окинул его взглядом.
— Что ты имеешь в виду? Все эти задания, которые мы выполняли для Сигиллита, заключенные и преступники, которых мы собирали...
Гарро поднял руку, прерывая его.
— Я скажу тебе то, что сказал мне лорд Малкадор в Цитадели Сомнус, на Луне. Этот будет последним.
Ни Варрен, ни Рубио не стали возражать — оба задумались над его словами. Этот разрушенный мир должен был отметить финал их похода во имя Сигиллита, но всё же все трое воинов знали в глубине души, что некая высшая цель еще только предстоит им.
Далеко от них, на противоположном конце разрушенного города, уничтоженные орбитальными ударами здания лежали, похожие на гигантские поваленные деревья. Те немногие, что остались нетронутыми, тянулись к хмурому небу костлявыми пальцами руин. Внизу, в засыпанных обломками улицах, голос ветра превращался в стон умирающего животного, но здесь, на крошащихся укреплениях, ветер нес бесконечный поток песка и пыли.
Из дымки соткалась подергивающаяся, мрачная фигура воина в почерневшей искореженной броне; пройдя по крышам, он встал на самом краю растрескавшегося парапета. Он широко раскинул руки, приветствуя ветер, и изорванный плащ за его спиной хлопнул, словно развернутые крылья.
— Должен ли я умереть снова? — его голос, обращенный к небесам, звучал надтреснуто и глухо. — Шагнуть вперед, в объятия гравитации? Упасть и разбиться об изломанные камни там, внизу? Должен ли я попытаться... умереть снова? — Холодный, ломкий смех. — Если бы это было так просто. Если бы я только мог... — Он запнулся, наклонился вперед, точно нарочно бросая вызов судьбе. — Вам не взять меня! — выкрикнул он, чувствуя медленное пламя безумной ненависти, поднимающееся изнутри. — Вы не знаете меня. Вы не знаете моего имени. Я... я стал Цербером, псом на страже врат ада. Я — неприкасаемый. Вы слышите меня? — взревел он, набирая воздух аугметированными легкими. — Слышите?!
Цепной меч на его поясе был столь же искорежен, как и его доспехи, разбит, как и его разум — но, в точности как эти орудия, он всё еще действовал. Еще мог убивать. Он толкнул рычажок, и изломанный клинок загудел, оживая.
Тот, кто называл себя Цербером, продолжал говорить — поток слов, едва слышная литания, исповедь безумца.
— Разрушение никогда не кончится. Я видел его сердце тьмы. Я чувствовал вкус крови на клинке при его рождении. Я буду видеть его ярость снова, и снова, и снова... Ибо в будущем есть только война. Я вижу этот город, каким он был, каким он есть. Гнездо предателей, где измена сплелась из песен, что они пели в ночи. Я вижу свет безумия в собственных глазах. Я не знаю лица под своим шлемом. Я вижу мертвых, и мертвых, и мертвых. Дворцы из оскверненного камня. Сталь, разъеденная ненавистью, точно ржавчиной. Убийцы и убитые. Их крики. Они распространяют свою скверну и свой яд. Я вижу Отметину Трех. Я знаю, что она значит. Пусть ничего больше — но я знаю это! — его взгляд обшаривал сумрак внизу, отчаянно ища добычу. — Я — Цербер, да. Я был отвергнут самой смертью. Покой могилы достанется мне лишь тогда, когда весы придут в равновесие. Я — последний верный в галактике предательских звезд... Неумирающий — среди мертвых.
Затем воин увидел своих врагов и прыгнул вперед.
— И я пришел за вами.
Те, кто называл этот мир домом, разделили судьбу своей планеты — пощады не было никому. Волны орудийных залпов с орбиты и жестокое биологическое оружие собрали свою жатву. Людские жизни были разлучены с плотью, разорваны и отброшены прочь — и всё-таки даже среди пепла своих мертвых собратьев сохранились жалкие остатки. Их нельзя было назвать людьми, ибо это больше не было людьми. Сила, что двигала ими, была жизнью — но жизнью, рожденной из ужаса и разложения.
Тела тех, кто по воле случая или слепой удачи уберегся от мгновенной смерти — тех, кто медленно умирал после битвы, изрыгая черную, порченую кровь, захлебываясь собственными нечистотами. Это были те, кому не повезло, кого не настигло милосердие быстрой гибели, чья плоть осталась неповрежденной достаточно, чтобы послужить пристанищем колониям смертоносных болезней. Кем бы они ни были прежде — от этого не осталось ничего. Теперь они были лишь векторами распространения чумы, бездумными марионетками, блуждающими в руинах.
Цербер ненавидел их. Ненавидел и питал отвращение — с яростной, бесконечной и безумной страстью. Он ненавидел их так же, как ненавидел самого себя; ибо, как и восставшие мертвецы, он погиб и всё же остался жить, но был нетронут их инфекцией.
Неживые нападали на него, и их стонущий вой разносился в тумане, но воин прорубался через их ряды, точно ураган, уничтожая всё, что двигалось. Смерть отвергла его, выбросила его обратно. Ему осталось только убивать — пока она не примет его снова.
— Я — клинок бури! — выкрикивал он. — Я — правосудие! Я — тот, кто не сдался, хранитель клятв!
Всего несколько мгновений спустя все создания были разорваны на части, и воцарилась тишина.
— Я... один, — выдохнул он.
Помимо воли он уже стремился к следующей схватке.
Здесь, на краю мертвого города, раскинулась огромная равнина выжженной и развороченной земли. Подземные бункеры были вскрыты, точно разграбленные могилы; бывшие окопы заполнены потоками высохшей, перемешанной с кровью грязи. Гарро, Варрен и Рубио шагали мимо разложения и разрушения, навстречу неумолчному скорбному вою ветров.
— Что за ветер, — пробормотал Рубио. — От этого звука кровь стынет в жилах.
Они пробирались между глубоких кратеров, на дне которых стояли озера отравленной воды. Ржавеющие, обгоревшие остовы «Лэндрейдеров» и штурмовых танков усеивали безмолвное поле битвы. То и дело попадались обугленные скелеты солдат, избежавших милосердной мгновенной гибели.
Гарро окинул взглядом бесчисленные мертвые тела.
— Никто в здравом уме не может смотреть на это и не думать о видениях ада.
— Ада? — хмыкнул Варрен. — Никакого ада не существует. Это только старое суеверие, ничего больше. Нам не нужно придумывать место для ужасов за пределами смерти. Хорус создает его для нас в реальности.
Боевой капитан не ответил. Что-то блеснуло золотом на периферии зрения, в тени опрокинутого бронетранспортера. Что-то, отражающее бледный водянистый свет дня. Подойдя ближе, Гарро увидел останки человека, к чьим почерневшим костям еще цеплялись обрывки серо-зеленой формы. Он наклонился, чтобы разглядеть его лучше.
— Что там? — спросил, приближаясь, Рубио.
Гарро нагнулся и с осторожностью, которой сложно было ожидать от массивной бронированной руки, вытащил из растрескавшихся пальцев трупа закопченную подвеску. Это была простая цепочка из дешевого металла, и с нее свешивалась двуглавая аквила Империума, покрытая позолотой. Она казалась совсем крошечной на ладони его керамитовой перчатки.
— Эта форма... Это был солдат Имперской Армии. Пехотинец, — заметил кодиций.
Гарро хорошо знал, что означал этот символ. Внешне казавшийся простой безделушкой, знак аквилы был пробным камнем для тех, кто следовал тайной вере внутри секулярного Империума.
Те, кто носил подобный символ, были последователями Лектицио Дивинитатус, верящими, что Император человечества достоин божественного звания. Их вера скрывалась в тенях. У них не было церквей, не было влияния — только верующие. Император был могущественнейшим из всех когда-либо живших людей, наделенный бессмертием и несравненной психической силой, и Он поверг все религии в истории человечества во имя Его великой Империи. Говорили, что Сам Император не желал поклонения Ему, как живому божеству, но Его деяния не оставили Ему выбора в этом вопросе. Его истинная божественная природа утверждалась теми, кто веровал в Его величие.
До гражданской войны и до предательства Гарро твердо придерживался секулярных постулатов Имперских Истин. Но с тех пор он видел многое — как кошмары, так и чудеса. Он познал сомнения, и на своем пути он обрел новую, тайную веру.
— Император защитит, — прошептал он.
Психический капюшон Рубио отозвался легким гулом, пока он изучал мертвеца.
— Слова, которые ты произнес... Когда этот пехотинец погиб, они были его последней мыслью. Откуда ты мог узнать это?
Гарро нахмурился, выпуская подвеску из пальцев, и резко встал.
— Неважно.
— Братья! — окликнул их Варрен. — Идите-ка сюда. Вы должны это видеть.
Варрен стоял на краю широкого, но неглубокого кратера; подойдя ближе, оба легионера увидели, что земля в кратере расплавилась и превратилась в тусклую стеклянистую поверхность — очевидно, под воздействием невообразимого жара.
Рубио оглянулся на Гарро:
— Термоядерный удар?
Тот коротко кивнул.
Варрен поднял изогнутый кусок почерневшего металла; за обломком волочились оборванные провода и пучки волокон, похожие на мышцы. На его мрачном лице скорбь смешивались с гневом.
— Еще одна реликвия мертвых, которую следует бросить к ногам этого ублюдка-Вармастера.
У Гарро перехватило дыхание. Цвета, в которые был когда-то окрашен потрескавшийся керамит, едва можно было различить — мраморно-белый с темно-зеленой окантовкой. Но на обломке брони еще остался выщербленный символ, и именно он заставил Гарро на мгновение потерять голос. На него смотрел белый череп на фоне черной вспышки.
Старый символ легиона Гвардии Смерти.
Он отвернулся и с нарастающим ужасом понял — то, что он сперва принял за случайные нагромождения обломков, было остатками легионерской брони, брошенными на милость ржавчины и разложения. Пальцы Гарро сжались в кулаки, и он ощутил, как поднимается в нем холодная ярость — отражением гнева Варрена.
— Я знаю, где мы стоим, Пожиратель Миров. Это место, это кладбище... Здесь мои братья погибли по приказу Хоруса Луперкаля. Здесь они умерли, когда Мортарион — мой собственный примарх! — предал их. — Он сглотнул, переживая волну скорби. — Ты говорил, что мы не должны тревожить прах мертвых, Варрен. Ты ошибаешься. Нам нужно услышать их. Мы должны выслушать рассказы об их смерти. И тогда, в тот день, когда предатель-Вармастер узнает возмездие, мы будем их голосами.
Рубио коротко кивнул; мягкий свет психического капюшона обрамлял его лицо.
— Я слышу их, даже сейчас. На самом краю моего восприятия, точно шорох ветра...
Кодиций не договорил. Вместо этого он вдруг развернулся, вскидывая болтер и целясь в сумрак. Гарро и Варрен сделали то же самое, готовые встретиться с любой опасностью, которую почуял псайкер.
Они вышли из дымной завесы медленно и осторожно, изо всех сил стараясь не показывать свой страх — но это им не удавалось. Всё их скудное вооружение едва ли способно было хотя бы поцарапать броню легионеров. Их было не больше двух десятков, изможденных и отчаявшихся. Молодые и старые, мужчины и женщины, исхудавшие, с осунувшимися от голода и усталости лицами.
Варрен не верил своим глазам.
— Выжившие? Здесь? Да еще и простые смертные! Это невозможно...
— Похоже, не так уж невозможно, — сказал Рубио. — Если они успели добраться до убежища и выждать там, пока био-оружие не рассеется... — он замолчал, вглядываясь в их лица.
— Не стоит недооценивать волю к жизни, — добавил Гарро. — Не нужно быть легионером, чтобы обладать ею. — Он обернулся к выжившим: — Опустите оружие в присутствии Астартес Императора, или ответьте за это.
Удивленный ропот пробежал по группе. Пожилой мужчина в изорванной армейской форме выступил вперед и жестом приказал остальным подчиниться Гарро. Сняв фуражку, он сделал еще несколько шагов.
— Астартес, вы говорите? Из какого вы легиона, господин? Ваши цвета мне незнакомы.
Он говорил с отчетливым акцентом рожденного на Камбрии; эта система на краю Сегментума Солар была известна своим упрямым народом.
— Ты осмеливаешься задавать нам вопросы? — прошипел Варрен. — Мы несем Метку Сигиллита!
— Всё, что вам нужно знать — что мы служим Императору Человечества, — сказал Гарро.
— Не Хорусу Луперкалю? — камбриец задал этот вопрос с неприкрытым страхом в глазах.
Гарро смерил его безжалостным взглядом.
— Клятвопреступник Хорус, как и все, кто встал на его сторону, объявлены Советом Терры Excommunicate Traitoris. А теперь ты ответишь на мои вопросы. Кто вы такие, и как вы пережили вирусную бомбардировку?
Старый солдат сказал им, что его звали Аркуди. Он был капитаном двигательной команды на одном из титанов, «Arc Bellus», но боевая машина была разбита и обезглавлена в самом начале битвы с предателями. Аркуди рассказал, как он со своими людьми сбежал в город, когда начиналась бомбардировка. Они отыскали убежище в подземных транспортных тоннелях, спускаясь всё глубже, пока наверху падали бомбы. По прихоти удачи они оказались закупорены там, похоронены под тоннами рокрита и камня. Многие погибли, пока они пытались прокопать путь наружу; это заняло месяцы, и за это время битва наверху выгорела дотла. Предатели ушли.
— С тех пор мы пробирались через город пешком, но это занимает много времени, — продолжал он. — Мы движемся со скоростью самых медленных из нас. Мы надеемся найти способ покинуть эту мертвую планету. Может быть, корабль, если только можно найти неповрежденный. Но наш дух и наши силы иссякают, господин. Мы пережили столько лишений... столько ужасов...
Варрен скривил губы:
— Мы не можем помочь вам. У нас есть задание. Ваше положение его не касается.
— Ты оставишь их умирать? — резко возразил Рубио, разочарованный жестокими словами Пожирателя Миров.
Аркуди умоляюще протянул руки.
— Прошу, помогите нам! Если вы и вправду верны Терре... Я всегда верил — Император защитит... — слезы наполнили его покрасневшие глаза. — Император защитит!
— Что ты сказал? — Гарро шагнул к старому солдату, и тот застыл в страхе. Аркуди не сопротивлялся, когда легионер взял его руку и сдвинул изорванный рукав кителя. Там, на запястье, была золотая цепочка и знак аквилы. Гарро осторожно разжал хватку. — Император защитит. Поистине так. И здесь и сейчас мы трое — орудия Его воли. Вы пойдете с нами.
Варрен нахмурился еще сильнее.
— Это ошибка. Нас послали не для того, чтобы спасать выводок беженцев!
Гарро посмотрел на него тяжелым взглядом.
— Ты не знаешь доподлинно, что приказал Малкадор. Или ты считаешь, что лучше подходишь для этого долга, чем я?
Варрен не ответил и только покачал головой через некоторое время. Его лицо по-прежнему выражало всё его недовольство. На каком-то уровне Гарро понимал, что Пожиратель Миров прав, но было ясно, что Аркуди и многие из его группы были последователями Лектицио Дивинитатус. И каким бы не был долг Гарро перед Малкадором, вера в Императора превосходила его.
Аркуди заметил нечто в его глазах и заговорил осторожным, заговорщичким тоном.
— Он послал вас. Я молился, и Он послал вас. Когда мы вновь увидели дневной свет, мы знали, что будем спасены... Если бы только мы могли сбежать от зверя...
— Зверя? — Варрен уловил тень ужаса в этом слове и вгляделся в старика внимательнее.
— Объяснитесь, капитан, — потребовал Гарро.
Новый страх, сильнее и явственнее, замерцал в глазах солдата, и он встревоженно оглянулся через плечо.
— Чудовище, что охотится в руинах этого города. Жуткое, кошмарное создание. Он преследовал нас. Я видел его. Огромный, в рваном плаще, смердящий кровью и смертью. Он уже убил многих из нас, возвращаясь за добычей снова и снова. Я боюсь, что он покончит с нами всеми, прежде чем мы сможем найти убежище.
Ужас Аркуди висел в воздухе, точно пыль на ветру, и что-то в его описании отозвалось холодным, ясным сигналом в разуме Гарро. Когда он заговорил снова, он обращался ко всем.
— Это... чудовище. Если вам не по силам одолеть его, мы сделаем это вместо вас. Мы не станем ждать нападания. — Он обернулся к Варрену и Рубио: — Братья, готовьтесь. Мы пойдем сразиться с этим зверем. Мы встретимся с ним на наших условиях.
— Каждый человек, что пытался сражаться с ним, погиб, — предупредил Аркуди.
Гарро кивнул.
— Мы не люди. Мы — легионеры. — Он указал назад, на руины. — Покажи нам, где найти это создание.
Строение в сердце города, что когда-то оспаривало красоту небес, теперь лежало, обрушившись внутрь самого себя. Гордая и величественная базилика превратилась в гору припорошенных пылью обломков камня и осколков глассаика.
Внутри рухнувшего здания еще оставались зияющие пустоты, осыпающиеся пещеры вокруг тех из мраморных колонн, которые треснули, но не упали. Последующие разрушения, причиненные пламенем и кислотными дождями, сделали разбитые бомбами руины еще более опасным местом.
Любой неверный шаг мог заставить рухнуть чудом удержавшуюся стену или засыпать проход за одно мгновение. И всё же воин возвращался в базилику снова и снова, ведомый стремлением, которое он не мог понять, но с которым не мог спорить.
Цербер пробирался через обломки в сумрачном влажном воздухе, возвращаясь к месту своего возрождения. Безмолвная изломанная фигура в расколотой броне ждала его там, прислоненная к остаткам разбитой кафедры.
— Я снова здесь, брат. Цербер здесь. Будешь ли ты говорить со мной сегодня?
Ответа не было. Ни звука, кроме капающей на камни воды.
Именно здесь он умер. Здесь он восстал, похороненный под обломками камня. Здесь, в этом памятнике бесцельному разрушению, он выкопал себя из-под завалов, под властью целеустремленности, что граничила с безумием.
— Если ты не будешь говорить со мной, брат, тогда я поговорю с тобой. Я расскажу эту историю снова, и приму боль. Ты помнишь это? Я знаю, помнишь. Сколько раз должен я просить тебя разделить со мной это мгновение? Я ищу в собственных мыслях, но там — пустота. Темные провалы. Разбитые осколки памяти. Острые, режущие.
Он тихо застонал от боли. Любые попытки вспомнить лишь приносили несравнимые ни с чем страдания. Бритвенно-острые когти, впивающиеся в его разум. Огонь, пожирающий его душу.
И всё же он снова и снова тянулся к воспоминаниям.
Изо всех сил Цербер пытался извлечь память из своих изувеченных мыслей, и вместе с ней на поверхность всплывали призрачные видения выстрелов, огня и криков. Он вновь ощущал звон сталкивающихся клинков, слышал визг падающих бомб.
— Я должен видеть! Ты и я, в этих залах... Предатели... Их ненависть! Губительные Силы! Меч... этот меч в моей руке. Стой! Стой! Ты не должен! Остановись! — он рухнул на колени, снова ощущая отчаяние тех мгновений во вспышке кошмарной жестокой эмпатии. — Не делай этого!
Но, несмотря на всю терзавшую его боль, его расколотый разум не мог дать ему понимания, к которому он так стремился. Ни единого отблеска истины не являлось ему. Бесценное, ускользающее знание о самом себе всегда оставалось за пределами досягаемости. Смерть, которая не была смертью, была повинна в этом. Предательство и пламя, клинки и бомбы, раны, что они нанесли ему, из-за которых его дух истек кровью на этих камнях. Потерянный и забытый. Он пережил это мгновение снова.
— Предательство... Безумие и предательство... — каждое слово было воплощенной болью. — Красный бог... И тьма... тьма...
Он упал, силясь вздохнуть, словно утопающий, вытащенный на берег. В этой смерти он был сломан изнутри. Некая жизненно важная часть того, кем он был, была разбита, и осколки его сущности рассыпались в пыли.
Изломанный, обожженный — время держало его в своей колыбели, пока война проходила над ним. Линия пламени сдвинулась дальше, а он был оставлен позади. Брошен предателями в пепельных пустошах.
— Брат... родич! Каждый раз смерть подходит ближе, но по-прежнему отвергает меня. Ты знаешь, почему это так. Ты не скажешь мне? — цепляясь и подтягиваясь на руках, он тащил свое тело по обломкам. — Смерть забрала тебя! Почему не меня? Почему не меня?! — во внезапном порыве яростной энергии он прыгнул через разбитые камни — туда, где у кафедры лежало второе тело. — Ответь мне!
Но ответа не было и не могло быть. Его брат лежал мертвым, как и каждый день с тех пор, как вспыхнуло восстание. Шея его родича оканчивались кровавым обрубком, отсеченная голова лежала на коленях. Почерневшие коросты засохшей крови окружали бледные бескровные губы. Незрячие глаза на медленно разлагающемся лице смотрели в никуда.
— Прости, — прошептал он. — Если бы только я мог вспомнить твое имя, брат мой. Прошу, прости меня.
Воин опустил взгляд на собственные руки. Его тело казалось разъединенным с его мыслями, точно они принадлежали совсем другому существу. На миг он ощутил легчайшее прикосновение здравого рассудка.
— Что со мной сделали? Кто...
Стук осыпающихся камней разнесся по разрушенному залу — обломки были потревожены сдвинувшимся весом. Воин замолчал, чувствуя движение где-то наверху, и краткий миг исчез.
— Кто посмел? — прорычал он, поднимаясь на ноги, доставая изломанный цепной меч и тут же находя ответ на свой вопрос. — Чужаки.
Ночь опустилась на разрушенный город; сломанные шпили и поваленные башни стали пристанищем теней и тьмы. Ряды выбитых пустых окон смотрели на них, точно черные хищные глаза, а ветер по-прежнему не затихал.
Гарро вел остальных к указанной цели, но на некотором расстоянии от нее старый солдат остановился и отказался подходить ближе.
— Вот это место. Зверь здесь.
— Ты уверен? — спросил Варрен.
Аркуди нервно кивнул. Рубио изучал разрушенное здание:
— Похоже на остатки какого-то официального строения.
— Я видел, как десять человек вошли туда, чтобы убить зверя, — сказал старик. — Я слышал, как они умерли секунды спустя. Здесь скрывается убийца. Бывают ночи, когда ветер доносит до нас крики его мучений.
Гарро опустил ладонь на рукоять Либертас.
— Возвращайся к своей группе, — приказал он. — Варрен, иди с ним.
— Что? — Пожиратель Миров оскорбленно посмотрел на него. — Ты отсылаешь меня прочь?
Легионеры встретились взглядами, и Гарро понизил голос:
— Я даю тебе приказ, брат. Оставайся здесь. Следи за Аркуди и его людьми. Будь начеку.
Когда Варрен наконец ответил, его голос звучал холодно и мрачно:
— Как скажешь.
Гарро проследил за тем, как он уходит, затем повернулся к Рубио:
— Что ты видишь?
Псайкер изучал гору обломков, некогда бывшую зданием, вглядываясь в камень, измеряя телепатический резонанс в воздухе вокруг них. Его лицо было освещено отблеском кристаллического механизма в его капюшоне.
— Я не уверен, — признался он. — Эмоции затягивают это место, будто дым. Сложно отфильтровать этот шум. Так много умерло здесь. Так много голосов.
— Мне нужно, чтобы ты нашел всего один.
Рубио кивнул и закрыл глаза; голубоватая аура пси-матрицы отбрасывала странные, прыгающие тени. Гарро ощутил металлический привкус в воздухе — след псионического воздействия, крошечная частица Имматериума, проникшая в реальный мир.
Гарро смотрел, как Рубио использует свое искусство: руки псайкера двигались, словно ощупывая темноту в поисках чего-то невидимого. Таланты эсперов, медиумов и варп-провидцев всегда казались ему странными и чужими, даже в те дни, когда он сражался в Великом Крестовом походе. Сигиллит дал Гарро разрешение использовать запрещенные умения Рубио на свое усмотрение, без всякого порицания. Гарро мог только гадать, к чему подобное могло привести в будущем.
— Что-то... Кто-то есть здесь, с нами, — Рубио наконец нарушил молчание. — Но тень его разума выглядит необычно. Мне доводилось читать недавно умерших и видеть эхо тех, кем они были — как тот пехотинец. Здесь то же самое, но этот разум еще жив. Как будто его мысли пойманы между жизнью и смертью.
— Значит, мы найдем его и поймем, к какой стороне его отнести. За мной.
Но Рубио поднял руку, останавливая Гарро, прежде чем тот вошел в руины.
— И что ты скажешь этой измученной душе, когда мы найдем его? «Император защитит»?
— Если тебе есть что сказать мне, брат, говори сейчас, — резко ответил Гарро.
Псайкер опустил руку, но выдержал тяжелый взгляд бывшего воина Гвардии Смерти.
— Варрен был прав. Аркуди и другие выжившие — не наша забота. Наш долг — вот единственное, на чем мы должны сосредоточиться. Это трудный урок, но я усвоил его, когда ты завербовал меня на Калте.
— Я отдаю приказы. Лорд Малкадор выбрал меня Agentia Primus.
— Да, это так, — согласился Рубио. — Но я уже не впервые слышу, как ты говоришь эти слова, Гарро. «Император защитит». Они значат для тебя больше, чем ты готов признаться. И эти знаки аквилы тоже. Они не просто безделушки.
Гарро промолчал, напряженно глядя на младшего легионера. Пытался ли Рубио прощупать его мысли, пока они говорили? Как бы отреагировал, узнав, что Натаниэль Гарро, герой «Эйзенштейна», избранный Сигиллита, раздумывает о вере в божество?
Псайкер ответил на незаданный вопрос:
— Для меня не имеет значения, что ты можешь скрывать, Гарро. У всех нас есть свои демоны и свои секреты. Но ты должен быть уверен, что твои убеждения не станут противоречить принесенным тобой клятвам.
— Этого никогда не случится, — с нажимом сказал он.
Рубио достал оружие и указал мечом вперед:
— Что ж, тогда идем.
Гарро двинулся вглубь разрушенной базилики, держа перед собой Либертас, и Рубио не отставал от него. Прищурившись, он следил за тенями среди каменных обломков. То там, то здесь возникали бездонные черные провалы в глубину — туда, где нижние уровни огромного строения обрушились и рассыпались.
Осторожно выбирая путь, Гарро бросил взгляд на электроматический прибор, висящий на его поясе, и нахмурился.
— Показания ауспекса невозможно разобрать. Слишком много металла в обломках, он сбивает сенсоры. Ты что-нибудь чувствуешь, Рубио?
Кодиций услышал собственный голос, словно доносящийся откуда-то издалека.
— Это место населено призраками. Радуйся, что ты не слышишь их.
Отголоски и тени мертвых были повсюду, окутывали, точно густой туман.
— Что они говорят?
— То же, что и все призраки. Они жаждут мести.
Гарро внимательно вгляделся в соратника, и Рубио видел, что он не был уверен — то ли псайкер говорит правду, то ли смеется над ним. В итоге он решил не уточнять и отвернулся, выслеживая что-то в тенях.
Рубио тоже заметил его — отчетливый человеческий силуэт среди рухнувших балок и сломанных колонн. Он узнал знакомые очертания брони модели «Максимус». Гарро приблизился к силуэту, подняв меч.
— Ты. Встань и выйди к нам.
— Был бы кошмар, встань он на самом деле, — сказал Рубио, не находя ничего своим шестым чувством. — В этом не осталось души. Он давно мертв.
— Как ни печально, ты прав, — согласился Гарро, подходя ближе. То, что сперва казалось склоненной головой, было на самом деле неровным обрубком шеи. Он отвернулся с отвращением на лице. — Ни один легионер не заслуживает быть оставленным так, — добавил он.
Пока Рубио оглядывался, проверяя темные углы зала, Гарро изучил поврежденную броню.
— Следы от выстрелов. Эти зарубки — от лезвия силового меча. — Он остановился, затем провел рукой по поверхности растрескавшегося керамита. — Эти цвета... Под пылью еще видны знаки. Этот воин был капитаном Шестнадцатого легиона.
Псайкер застыл, его сверхъестественные способности чуяли нечто за пределами восприятия Гарро.
— Легион Хоруса Луперкаля.
Рубио не успел договорить — из груды обломков у его ног взвилось чудовище в изорванном плаще. Затаившись под камнями и поджидая их, теперь оно взорвалось яростью. Кодиций едва успел среагировать, когда чем рычащий цепной клинок обрушился на него. Он блокировал удар наручем — керамитовая броня встретила вольфрамовые зубья вспышкой ярко-желтых искр.
Он заметил мелькнувшее на долю секунды лицо — яростный, отчаянный оскал — прежде чем бешеная атака возобновилась с удвоенной силой. Оголовье цепного меча врезалось в его голову, заставив треснуть кость и разбив псионические кристаллы. Он пошатнулся, пытаясь восстановить равновесие, но град безумных ударов не прекращался. Он смутно осознавал, что Гарро уже спешит к нему на помощь — но его противник разразился воющим смехом и вытащил какой-то предмет из глубин своего рваного плаща.
— Моя могила станет вашей, предатели!
— Граната! — успел выкрикнуть предупреждение Гарро, когда устройство размером с кулак запрыгало и покатилось по неровному полу.
Воин в плаще сбил Рубио с ног и бросился прочь к полузаваленному выходу. Молниеносным движением Гарро схватил гранату и швырнул ее изо всех сил в черные глубины ближайшего провала. Рубио слышал, как она зазвенела, скатываясь по разрушенным этажам.
— Беги, чтоб тебя! — выкрикнул Гарро, но в следующую секунду Рубио был оглушен грохотом сотрясшего здание взрыва. Повсюду вокруг них растрескавшиеся стены и осыпающиеся потолки наконец сдались гравитации и обрушились вниз.
Спустя месяцы медленного разрушения базилика была теперь полностью уничтожена. Она рухнула, выдохнув напоследок облако черной пыли, проваливаясь в пропасть, что разверзлась под ней. Земля поглотила руины, утащив их во тьму.
Варрен отшатнулся назад — ударная волна докатилась до него, сопровождаемая облаком каменной крошки и пыли. Он слышал панические крики Аркуди и других выживших, но не обращал на них внимания, поспешно активируя вокс:
— Трон и кровь! Гарро! Рубио! Вы меня слышите?
Ответа не было, и он мог только смотреть, сжимая в руке болтер, как волна пыли накатывается на лагерь беженцев под его защитой и накрывает его.
— Вы все — ложитесь! — прорычал он напуганным беженцам. — Закройте лица и не двигайтесь.
— Я предупреждал их... — сказал Аркуди. — Зверь идет.
— Замолкни, старик. — Варрен подавил глухое раздражение от этого мрачного пророчества и проверил магазин болтера. — Не поднимайся.
Он услышал хлопанье рваного плаща; Аркуди тоже.
— Что это было? Там, в пыли...
— Я сказал, тихо!
Сосредоточившись, Варрен вскинул болтер к плечу и прицелился в дымку, высматривая неверное движение, которое выдало бы его цель. Всё остальное было забыто. Судьба его боевых братьев была уже не его заботой. Всё, чего он искал сейчас — это враг; и враг, знал он, приближался.
Из пыли донесся голос:
— Плата предателям — лишь сталь. И вы заплатите за то,что встали против Императора!
Прежде чем он успел среагировать, что-то метнулось вперед — точно прыгающий волк или пикирующий на добычу ястреб. Варрен заметил тусклый блеск цепного меча и открыл огонь. Легионер разглядел наконец своего врага.
— Зверь! — завыл Аркуди, когда чужак в броне с ревом бросился на них.
Двое воинов столкнулись с лязгом оружия.
— Ты мертв! — бешено выкрикнул нападающий. — Вы все мертвы!
Хотя все его инстинкты призывали встретить врага в ярости битвы, Варрен попытался прервать его, прежде чем тот зайдет слишком далеко.
— Стой! Ты не можешь драться...
— Именем Императора, я убью тебя!
Слова пропали втуне; ответом на них была лишь боль. На тренировочных аренах легиона Пожирателей Миров Варрену доводилось сражаться с воинами всякой породы — от совершенных разумом и телом до тех, кто доведен был до грани безумия лоботомией и нейроимплантами. Но всё же он был потрясен ненавистью, с которой напал его новый враг. Каждый из астартес, к какому бы легиону он ни принадлежал, какого бы примарха ни звал отцом, сражался, чтобы выжить и победить. Но этот зверь был не таков. Он сражался, словно безумец, без всяких мыслей о собственной жизни. Он был чистейшей воплощенной яростью.
Он сражался так, словно стремился в объятия смерти — но в его глазах было что-то еще, что-то... утраченное.
— Будь ты проклят! — Варрен подавил очередной приступ боли.
— Слишком поздно! — прозвучало в ответ.
Его сбило с ног и впечатало в расколотую каменную колонну. Болтер выпал из разжавшихся пальцев, и Варрен обмяк, наполовину оглушенный. Он повернулся, готовясь отразить смертельный удар, но враг уже оставил его позади.
— Это подойдет...
Сморгнув пелену боли, он увидел, как оборванный воин поднял его болтер и передернул затвор. Он медленно подощел к Аркуди и выжившим, которые дрожали в ужасе, и наставил на них широкое дуло болтера.
Варрен с трудом поднялся на ноги.
— Что ты делаешь? Это же гражданские!
Ни тени сожаления не мелькнуло на покрытом шрамами лице воина, когда он открыл огонь по безоружным людям.
— Я — Цербер! — объявил он. — Страж у врат ада! Я — справедливость!
— Не в этом мире! — донесся выкрик.
Резко развернувшись на звук, Варрен увидел Гарро и Рубио, появляющихся из дымки. Раненые, но всё еще живые, Рыцари сумели выбраться из завалов и вернулись в бой.
Рубио поднял руки в жесте силы. Коснувшись биения в сердце своей тронутой варпом души, псайкер обратил его в молнию. Повинуясь взмаху его руки, искрящаяся дуга бело-голубой энергии прорезала усыпанную обломками землю, разрывая ее. Оборванный воин — тот, кто звал себя «Цербером» — закричал от боли и, оступившись, опрокинулся за край новой бездны, в черное забвение. Земля вокруг затряслась, проваливаясь и осыпаясь с грохотом и скрежетом, прежде чем наконец успокоиться снова.
Постепенно пыль улеглась, покрывая всё толстым слоем песка и пепла. Игнорируя раны, отзывавшиеся вспышками боли при каждом шаге, Варрен подошел, хромая, к краю провала. Краем глаза он заметил, как выжившие беженцы перевязывают раненых; впрочем, их было немного. Почти каждый выстрел Цербера превращал его цели в размазанные пятна крови и мяса.
Варрен сплюнул кровью в новый кратер и заглянул вниз. Он не увидел ничего, кроме теней.
— Он мертв? — Гарро подошел к краю; его броня была покрыта таким же темным пеплом.
— Нет. Иначе там было бы тело, — Варрен повернулся, оглядывая двух других легионеров. — Я мог бы сказать то же самое о вас. Когда развалины рухнули, я думал — вам конец.
— Мы оказались в ловушке, — сказал Рубио, — но мои способности помогли нам выбраться.
— Нужно что-то побольше, чем падающие развалины, чтобы убить легионера, — сказал Гарро. — Что произошло здесь?
— Разряд, который запустил Рубио, попал в цель, но камни провалились под ногами нашего врага. Весь этот город — сплошное нагромождение обломков, ничего больше.
Варрен бросил взгляд на Аркуди и остатки его группы. Он понимал, что Цербер убил бы их всех, не вмешайся Рубио. Вновь обернувшись к Гарро, он пристально посмотрел ему в глаза.
— Это было никакое не чудовище, капитан. — Варрен ожидал встретить порожденного варпом монстра, но то, с чем они столкнулись, могло быть только генетически модифицированным воином. — Это один из нас.
— Да. Так и есть, несомненно. — Лицо псайкера омрачилось. — Он назвал нас предателями. Там, внизу, я лишь мельком увидел его… — он встретился взглядом с Гарро. — Скажи нам правду. Этот враг — тот, кто я думаю?
Лицо Гарро стало жестче. Казалось, тяжесть вопроса вдруг состарила его.
— Да. Теперь я вижу, что он уже слишком далеко. Безумие поглотило его. То, что случилось здесь, разрушило его разум. — Он отвел взгляд. — Мы должны убить его.
— Что? — Варрена пронзило странное чувство. Это было... сочувствие? Даже едва не став жертвой сумасшедшего убийцы, Пожиратель Миров испытывал некое неясное родство с Цербером. «Мы похожи, — подумал он. — Я мог бы быть на его месте, повернись судьба иначе».
Рубио печально кивнул:
— Мы все видели, что он сделал. Он предпочел напасть не на нас, а на беззащитных смертных. Стариков. Женщин и детей.
— Ты не смотрел в его глаза, псайкер, — выплюнул Варрен. — Ты не видел того, что видел я. Страдание и тьму. Может твое колдовское зрение постичь подобное? — он мучительно пытался найти слова. — То, что я сказал раньше... Я ошибался. Да, он — зверь. Человек, ставший чудовищем. Но он по-прежнему один из нас. Он не предатель.
— Я не смог коснуться его разума, — признался Рубио. — Возмущение в нем слишком велико, словно непреодолимый вихрь.
Варрен положил руку на предплечье Гарро; на его грубом лице отразилась целеустремленность.
— Гарро, послушай меня. Мы потеряли так много братьев в этом восстании, на этой проклятой войне. Предателя я убил бы без колебаний. Но мы не говорим о предателе. Он потерян, но он наш брат. Ты должен...
— Что я должен сделать, — прорычал Гарро, на мгновение выведенный из себя этими требованиями. Но раздражение улеглось, и смысл сказанных слов стал ему ближе. — Что я должен сделать — это сделать выбор. Это — мой долг, и только мой, Варрен. Если я отдам приказ — пусть будет так. Ты понимаешь?
Пожирателю Миров понадобилось немало времени, чтобы ответить.
— Я понимаю, — солгал он.
Рассвет наступал медленно; бледные лучи далекого солнца бросали призрачный свет на разрушенный город. Пыль и облака скрадывали цвета, окрашивая всё в серый. Единственными яркими пятнами были лужи крови вокруг тел раненых и мертвых.
Пока Гарро и Варрен стояли на страже, Рубио подошел к беженцам; в воздухе стоял густой медный запах крови.
Он нашел Аркуди перевязывающим рану на руке обрывком грязной ткани, в окружении измученных остатков его отряда.
— Я могу одолжить вам аптечку, капитан. Там есть бинты и...
— Нет, — ответил Аркуди, едва ли не слишком поспешно. — Не нужно, господин легионер. Это всего-то царапина. Ничего страшного.
— Как пожелаете. Возможно, другим нужна помощь? Я вижу, что некоторые из вашей группы пострадали серьезней.
Старый солдат покачал головой:
— Мы ценим ваше предложение. Но вынуждены отказаться. Пожалуйста, поймите. Таковы наши обычаи.
— Истекать кровью? — псайкер пристально посмотрел на старика; он чувствовал нечто, что могло быть паутиной лжи, в мыслях Аркуди, но не мог ничего сказать с уверенностью.
Когда тот не ответил, Рубио сдался и отошел прочь. «Возможно, мне не стоит удивляться, — подумал он. — Легионеры, и никто другой, обрушили на них гибель; легионер преследовал и убивал их. С чего бы им захотеть доверять нам?»
Но всё же он не мог избавиться от настойчивого беспокойства. Он подошел к выложенным в ряд телам, завернутым в тряпье, которое должно было служить саванами. Движимый неясным ему самому импульсом, смутным подозрением, нараставшим в нем, Рубио опустился на колени у ближайшего трупа. Псайкер осторожно взял руку мертвой женщины и сдвинул вверх рукав ее одежды, позволяя шестому чувству вести себя. Его взгляд прошелся по бледной руке — и обнаружил нечто странное.
Как он и ожидал, на мертвой плоти были раны, гематомы и шрамы — но не только. Были и язвы, подобных которым Рубио не видел прежде. Он не был апотекарием, но ему приходилось встречать радиационные ожоги и раковые опухоли. Эти метки походили на них, но в них была упорядоченность, и именно это показалось ему странным. Что бы ни поразило мертвую женщину, оно проявлялось скоплениями по три, в форме ровных треугольников — точно сознательно поставленная отметка. Рубио осмотрел второе тело, затем третье. На каждом были следы той же странной инфекции, и каждый раз они были скрыты от взгляда.
— Что ты делаешь? — он поднял взгляд на приблизившегося Гарро. — Зачем тревожить их мертвецов?
Псайкер показал ему метки.
— Ты видел когда-нибудь подобное, Гарро?
Не успев задать вопрос, Рубио прочитал ответ в выражении лица соратника. Отвращение, гнев, ненависть — все эти чувства мгновенно отразились на лице Гарро. За его спиной Аркуди и другие беженцы остановились и повернулись к легионерам, глядя на них.
— Я видел эту метку прежде, — сказал Гарро с холодной яростью. — Это знак ужаса и разложения.
В глубинах варпа, на борту фригата «Эйзенштейн», Натаниэль Гарро и его боевые братья сражались с существами, отмеченными тем же тройным знаком. Это были мертвецы, предатели из легиона Гвардии Смерти, чьи тела были подняты к новой отвратительной жизни темными силами имматериума. Эти не-мертвые создания были оживлены болезнью и ненавистью, ведомы скверной — и теперь та же сила населяла здешние руины, скрываясь у всех на виду.
— Вам не следовало видеть метку, — голос Аркуди был спокоен и полон сожаления. — Теперь вам тоже придется принять благословение Дедушки. — Он посмотрел в глаза Гарро и улыбнулся: — Он ждал тебя, Натаниэль.
А затем беженцы — все как один — запрокинули головы и закричали. Это был тот же скорбный вой, вторящий чумным ветрам, несущимся над поверхностью планеты.
Кожа Аркуди сползла с лица, словно бумажная маска разлагающейся плоти, мгновенно рассыпающейся на куски. Все его спутники преобразились — всякое сходство с людьми осыпалось с них ошметками плоти. Смертная бледность разлилась по лицам, повсюду на телах проступили тройные язвы, сочась свежим гноем. Они сбросили свою маскировку, открывая истинный облик.
Какие бы темные силы не удерживали их до сих пор на краю жизни, теперь они отступили и вместо этого ускорили разложение. То, что мгновение назад казалось людьми, превратилось в спотыкающиеся, стонущие трупы. Рядом с ними уже похолодевшие тела задергались и поднялись на ноги — со свисающими обрывками окровавленного мяса, с зияющими ранами от выстрелов болтера.
Варрен подбежал к ним, держа оружие наготове. Он был потрясен открывшимся перед ним зрелищем.
— Этот звук!
— Зов для их сородичей, — сказал Гарро, в свою очередь доставая оружие. — Мы преданы, братья... Будь проклята моя глупость.
— Спина к спине! — Рубио отпрыгнул назад, смыкая строй со своими братьями. — Они окружают нас.
Обнажив мечи и подняв болтеры, трое легионеров приготовились к бою, пока зомби ковыляли вперед, собираясь вокруг них. Гарро поднял Либертас:
— Уничтожим эту мерзость, во имя Императора!
Существа бросились на них — прямо во вспышки выстрелов и визг мечей, которые легионеры обрушили на них.
Они падали, как колосья под косой, и Рубио хрипло рассмеялся:
— Так мало? Мы быстро с ними расправимся!
Словно в ответ, новый хор потустороннего воя разнесся над разрушенным городом, и шорох гниющих конечностей по камням стал громче. Сотни кошмарных созданий выбирались из черных дверных проемов и провалов в развалинах.
— Ты поторопился, псайкер, — проворчал Варрен. — Их не так уж мало.
— Мы мертвы, и нам нет счета, — существо, что было Аркуди, закачалось перед ним, подталкиваемое вперед массой других трупов. — Присоединяйтесь к нам.
Они появлялись из каждого погруженного в тень угла, выкапываясь из обломков, выходя из развалин, поднимаясь из каждой могилы. Орда зомби обрушилась на них воющей волной, повергая легионеров просто своим количеством.
— Никогда! — выкрикнул Гарро, и Либертас снова запел, рассекая воздух. Меч поднимался и падал, срубая головы с мертвых тел, но на место каждого чумного трупа вставало трое новых. Масса мертвой плоти оттесняла их назад, отрезая пути к отступлению.
Рубио призвал свои силы, бросая разряды искрящейся энергии в стену врагов, но он не мог сдержать поток.
— Они просто не останавливаются!
— Нам что, придется встретить всех до единого жертв вирусных бомб? — прорычал Варрен; его оружие было размытыми пятнами огня и стали. — Как могут они быть мертвы и живы одновременно?
— Цербер, — сказал Гарро. — Он должен был знать, что они такое, с самого начала. — Грохот выстрелов разнес на части еще нескольких гниющих чудовищ. — Держитесь ближе, братья! Если мы погибнем здесь, хотя бы погибнем вместе.
Но тут новый голос вступил в хор безумия. Точно некое мифическое существо, призванный упоминанием своего имени, Цербер вмешался в битву.
— Я вижу вас! — донесся издалека крик. — Я пришел за вами!
Оборванный воин вдруг оказался среди них — вихрь клинков, сносящий головы и рассекающий тела. Чудовищные зомби были разорваны на части; бритвенно-острые зубья цепного меча отрывали конечности и вскрывали кожу. Легионер в разбитой броне был черным призраком, и он сражался, точно воплощенный дух мести: не уставая, не останавливаясь, не обращая внимания на острые когти и тяжелые удары, и кровь его свободно струилась из бесчисленных ран. Он продолжал бой, убивая мертвых, возвращая отмеченные чумой тела в могилы, из которых они восстали. В его глазах светилась непоколебимая, идеальная сосредоточенность истинного безумца.
В этой смертельной схватке Гарро был готов принять любую помощь, какая бы им ни представились.
— Их становится меньше, держитесь, — окликнул он остальных. — Мы должны выжить. Наш долг будет исполнен!
— Прикончим их! — Рубио едва успел сказать это, как толпа зомби сбила его с ног, волоча по земле. Псайкер исчез под массой рычащих мертвецов; их когти заскребли по его броне.
Но лишь на мгновение. Волна телекинетической энергии превратила чудовищ в горстки пепла, и Варрен шагнул вперед, помогая соратнику подняться; он взмахнул мечом, обезглавливая тех врагов, кто еще двигался.
— Во имя Терры, скажите мне, что здесь больше не осталось этих гнилых уродов.
Рубио покачал головой:
— Этот бой еще не окончен.
Варрен обернулся и увидел, как Гарро шагает к Церберу; безумный легионер прорубался через последних оставшихся зомби.
Цепной меч упал, разбрызгивая в воздухе старую, застоявшуюся кровь, и в развалинах вновь воцарилась тишина, нарушаемая лишь неумолчным ветром. Вокруг них лежала огромная братская могила: обезглавленные трупы, тела в различных стадиях разложения, сваленные в груды.
Тяжело дыша, воин, называвший себя Цербером, поднял взгляд, полный яростной готовности убивать — и обнаружил легионера в серой, не отмеченной ничем броне, приближающегося к нему.
— Довольно, — сказал Гарро. — Дело сделано. Враг уничтожен.
Эти слова лишь разожгли его ненависть сильнее.
— Ты смеешь приказывать мне? Грязный предатель! Я полью эту землю твоей кровью!
Гарро направил свой клинок вниз и убрал разряженный болтер в магнитное крепление.
— Опусти меч, — осторожно сказал он. — Не заставляй меня делать выбор... Не заставляй меня драться с тобой.
— Никогда! — выкрикнул Цербер, точно бросая вызов небесам. — Я никогда не остановлюсь! Я — последний верный сын! Я прикончу всех, кого Хорус пришлет испытать меня!
— Это твой последний шанс. — Недавние слова Варрена эхом звучали в мыслях Гарро — его просьба попытаться покончить с безумием Цербера без кровопролития. «Слишком много братьев уже потеряно. Слишком много». — Откажись — и умрешь!
— Попробуй! — он бросился в атаку. Ярость, владевшая Цербером несколько минут назад, казалась слабой искрой в сравнении с пламенем, что полыхало в нем сейчас.
Их клинки встретились, разошлись и со звоном встретились снова, и Гарро разглядел истинную суть этой потерянной души. В урагане ударов, сквозь искры и скрежет металла, он видел фрагменты того, кем на самом деле был его противник за пеленой безумия. Каждый выпад и блок становились для Гарро испытанием. Он мгновенно понял, что это — едва ли не опаснейший противник из всех, с кем ему приходилось сталкиваться в поединке клинков. Каждый удар он парировал. Каждый бросок встречал ответным.
Казалось, сражение длилось бесконечно. Время растягивалось, пока не осталось лишь единственное, застывшее мгновение. Они наступали и отступали, выискивая крохотные бреши в защите, но не в силах вычислить решающий удар. Оба воина были равны: они продолжали сражаться в поисках той доли секунды, когда невнимательность означала бы смерть.
Мечи столкнулись и сцепились, и они застыли друг напротив друга в схватке напряженных мускулов.
— Я знаю, кто ты! — прошипел Цербер. — Предатель! Лжец!
— Я знаю, кто ты, — ответил Гарро. — Как и я. Легионер! Тот, на поиски кого послал нас Сигиллит!
— Обманщик! Я — Цербер! Пес на страже врат ада! Я — тот, кого отвергла смерть! — слюна летела из его рта с каждым яростным выкриком, и его глаза были черными провалами отчаяния.
— Твой разум помрачен, брат, — Гарро вкладывал все силы в то, чтобы удержать мечи. — Помоги мне. Отбрось пелену безумия! — он смотрел во тьму этих глаз и не отводил взгляда. — Вспомни, кто ты такой!
— Я — Цербер! — яростно рванувшись, мощным ударом воин отбросил Гарро и отступил назад, увеличивая дистанцию между ними. Он указал мечом на Варрена и Рубио, которые готовы были присоединиться к бою. — Зови своих ублюдков-братьев, если посмеешь. Я убью вас всех!
Гарро стряхнул вспыхнувшую в голове боль и поднял руку, не позволяя соратникам приблизиться.
— Это мы решим между нами двумя.
— Тогда ты умрешь первым, — прорычал его противник. — Они вскоре к тебе присоединятся.
Отчаяние охватило его.
— Послушай меня! — Гарро поднялся на ноги. — Цербер — всего лишь миф! Имя из легенды, история, ничего больше. Это — не твое имя. Это — не то, кто ты есть. — Наконец, на миг между ударами сердца, он увидел промельк сомнения в этих бездонных сумасшедших глазах. Мимолетное колебание — и Гарро ухватился за него. Если он не справится сейчас, его смерть будет неизбежна. — Я — Натаниэль Гарро, Странствующий Рыцарь на службе Малкадора Сигиллита. — Он протянул свой меч вперед церемониальным жестом. — Я — верный слуга Императора Человечества. А ты...
Оборванный воин замер на месте, словно бы придавленный невидимой силой. Основа его существования рассыпалась на глазах. Скорлупа безумия, затвердевшая вокруг его разума, трескалась и разбивалась. Раздавившая его травма наконец ослабляла свою хватку на его поврежденном войной рассудке.
— Кто я? — прошептал он, и в этих словах были скорбь и страх. Он опустил взгляд на свои руки, будто видел их впервые, затем оглядел окружающие их руины. — Что это за место?
Гарро назвал имя — последнюю из тайн, что он хранил с тех пор, как Малкадор дал ему список кандидатов, которых он должен был отыскать. Он произнес слова, называя последнюю свою цель, последнего из Странствующих Рыцарей.
— Твое имя — Гарвель Локен. Этот мир — Исстван III, где твой примарх Хорус Луперкаль и твои боевые братья предали тебя и оставили тебя на погибель.
— Нет... — он покачал головой, не в силах признать это.
Гарро с грустью кивнул:
— Да, брат. Ты знаешь, что это правда. Ты не забыл.
С его губ сорвался крик — вой чистейшей боли, вопль расколотой души, предательство, ножом вонзившееся в сердца. Он бросился на Гарро в безумной ярости; плащ взвился за его спиной.
— У меня нет братьев! Остались только предатели! Я — сам себе легион, и я убью вас всех, пока смерть не явится за мной!
Гарро разжал пальцы, отпуская рукоять Либертас и позволяя силовому мечу со звоном упасть на мертвую землю.
— Тогда сделай это, — сказал он, запрокидывая голову и открывая горло. Воин поднял цепной меч — ревущий клинок замер в высшей точке движения. — Я не могу победить тебя, — признал Гарро. — И потому я не защищаюсь. Я предлагаю выбор. Тот же, что встал передо мной, когда я прибыл на эту планету. Если ты убьешь меня — ты убьешь брата. Союзника. Это единственное действие сделает тебя предателем. И ты знаешь это. — Он смотрел воину прямо в глаза. — Брат. Присоединяйся к нам и докажи, что ты еще верен Императору.
— Император... — он цеплялся за слова, пытаясь понять их.
— Император защитит, — произнес Гарро, зная, что жизнь его и смерть зависят сейчас от сломленной, поврежденной души. «Но я верю», — сказал он себе.
Крутящиеся зубья цепного меча лязгнули, останавливаясь, и оружие упало на землю.
— Да, — сказал Локен. — Защитит.
Там, где клинки оказались бессильны, слова и поступки принесли победу. Размышляя над этой истиной, Гарро чувствовал, как новая уверенность крепнет в нем. Даже глубочайшие бездны безумия не смогли разрушить верность истинного легионера, и если так, то даже в самых темных пределах мятежа оставалась надежда. Теперь, когда последний из потерянных сынов был найден и задание Малкадора завершено, Гарро позволил себе задуматься, что ждет их дальше.
Прежде, когда имена тех, кого он должен был отыскать, были в его мыслях на первом месте, Гарро было легко отставить в сторону вопросы, что преследовали его, невзирая на долг. Вопросы, которые слова Рогала Дорна так безжалостно подчеркнули, вопросы, которые он заглушал в себе на борту «Кинжального удара» и позже, после откровений Войена.
Он больше не мог заглушить их.
Тяжелые шаги Варрена захрустели по обломкам, и Гарро обернулся к нему. Тот указал на «Грозовую птицу», ожидающую напротив, в руинах бывшей площади.
— Мы готовы отправляться.
Двигатели уже работали, и Рубио как раз поднимался на борт. Псайкер не оглядывался, и Гарро не мог его в этом винить. Он не мог даже представить, какие ужасы мог увидеть обладатель сверхъестественного зрения в этих владениях запустения и страдания.
Он кивнул.
— Да. Я приведу его.
Гарро повернулся, отыскивая взглядом своего нового подопечного, но Варрен поднял руку, останавливая его.
— Он мог убить тебя прямо на месте, — сказал Пожиратель Миров. — Ты сильно рисковал, спасая его от самого себя.
— У меня не было выбора. Ты был прав. Мы потеряли уже достаточно наших братьев на этой войне.
Гарро уже отошел, когда Варрен окликнул его:
— Война еще не закончена, Натаниэль.
— Локен. Пора отправляться.
Он нашел Лунного Волка стоящим на краю еще одного кратера; тот глядел вниз, в бесконечную бездну, и на мгновение Гарро побоялся, что он обдумывает, не покончить ли со своей жизнью.
— Куда? — помолчав, наконец спросил он.
— На Терру, — ответил Гарро. — К будущему.
Локен отвернулся от кратера и посмотрел в лицо Гарро.
— Почему ты пришел за мной? Я был мертв. Забыт. Зачем возвращать меня?
— Твой долг не окончен, друг мой. На самом деле он лишь был обновлен и изменен, как и для всех нас. Я знаю лишь очертания этого грядущего плана, но я верю в него. — Гарро замешкался. Слова казались пустыми. Пытался ли он убедить своего родича или же себя самого? Он продолжал. — Ты — последний, Локен. Последний из тех, кого Сигиллит просил меня отыскать.
— Для чего?
«Я не знаю». Он едва не произнес эти слова вслух, и ему стоило почти физического усилия их удержать. Наконец, он обратился к правде, как делал всегда, и позволил ей вести его.
— Ответ на это мы узнаем вместе, брат. — Он протянул руку — в старом жесте дружбы и верности. — Истинное испытание начинается для нас сегодня.
— Нет, Гарро, — сказал Локен. — На самом деле оно никогда не кончалось.
Название: Сам себе легион
Оригинал: «Legion of One», James Swallow (слушать аудиодраму) (текстовая версия: сборник «Garro: Weapon of Fate»)
Размер: 10 377 слов в оригинале
Пейринг/Персонажи: Натаниэль Гарро, Тайлос Рубио, Мейсер Варрен, спойлер, который давно уже никому не спойлерГарвель Локен
Категория: джен
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: По приказу Малкадора Гарро прибывает на погибший мир в поисках последнего кандидата для Странствующих Рыцарей. Он находит там смерть и безумие, но не только.
Скачать: .doc | .epub
«Сам себе легион»
Джеймс Своллоу
Джеймс Своллоу
Восстание изменника-Вармастера Хоруса Луперкаля бушевало среди звезд, двигаясь по галактике, точно линия пламени. Оно подступало всё ближе и ближе к Терре и трону его отца, Императора Человечества. Шаг за шагом, пожирая миры, уничтожая великий замысел Империума. Хорус, первый из равных среди примархов, генетических сыновей Императора, выбрал предательство. И там, где он проходил, не оставалось ничего — только усыпанные пеплом поля битв, покрытые телами погибших, безмолвные свидетели убийства верности и чести.
Эта планета была одним из таких мест. Здесь изменники скрепили свой бунт деянием величайшего предательства, и оставили позади труп планеты — отметкой этого момента. Это была бойня. Остывающий уголь, выпавший из жерла ада.
Здесь не осталось ничего, кроме смерти.
Из кипящих отравленных небес вынырнула железная птица, пройдя на низком полете над развалинами, что когда-то были великолепным городом высоких шпилей и изящных минаретов. «Грозовая птица» была окрашена в цвет призраков, и ни один символ или герб не отмечал ее корпус — ничего, что позволило бы проследить ее происхождение. Одна среди запустения, она опустилась на землю в облаке пыли; сбоку откинулась дверь люка.
Трое воинов вышли из катера. Каждый был облачен в силовую броню модели «Корвус» — самый совершенный вариант доспехов, созданных для Легионов Астартес. Они несли болтеры и силовые мечи, но не стали надевать шлемы, подставляя лица жестокому ветру. И, как и у их корабля, у них не было никаких символов. Никаких знаков иерархии и чести, легиона и верности — только стилизованное изображение ока, выгравированное на металле и керамите. Знак Малкадора Сигиллита, Регента Терры и советника Императора.
— Приготовьте оружие, братья, — сказал Гарро. — Будьте внимательны.
Он оглядел покрытую руинами равнину, где ничто не останавливало взгляд до самого горизонта бесконечного поля битвы. Еще один выжженный мир среди многих, подумал он, вспоминая, как впервые увидел подобные разрушения, сотворенные Вармастером. Казалось, это было так давно. Многое произошло с тех пор. Просперо. Калт. Сигнус Прайм. Литания миров, охваченных пламенем.
Рядом с Гарро Рубио опустился на колени и сгреб горсть земли, просеивая ее сквозь пальцы латной перчатки. Над головой кодиция мерцал бледно-голубой нимб тонкой кристаллической матрицы. Прошло уже больше года с тех пор, как он поступил на службу к Малкадору, но он всё еще не мог смириться со своим сменившися статусом.
Рубио закрыл глаза, и дрожь пробежала по его телу — он позволил своим псионическим чувствам распространиться и ощутить руины вокруг. Невидимые следы человеческих душ усеивали развалины: тени, оставшиеся в Имматериуме, словно выжженные силуэты после ядерного взрыва.
— Это место, — начал он. — Здесь столько страданий... И столько скорби.
— Мы и так знаем, что здесь случилось, — третий воин выглядел ветераном, шрамы бесчисленных схваток покрывали его жесткое, точно высеченное из гранита лицо. — Нет нужды просеивать пепел и тревожить память мертвых.
Гарро предложил Мейсеру Варрену место одного из агентов Малкадора после того, как тот отказался следовать за своими братьями под знамя Хоруса, — но, по правде говоря, он не был предназначен для таких заданий. Скорый на гнев, как и все Пожиратели Миров, он стремился оказаться в гуще войны, лицом к лицу с бывшими боевыми братьями. Ему не хватало холодной отстраненности Гвардии Смерти или стоицизма Ультрамаринов.
— Зачем ты привел нас сюда, Гарро? Что мы можем найти в этих выжженных пустошах?
— Так приказал Сигиллит.
— Неужели? — нахмурился Варрен. — Ему легко приказывать, не сомневаюсь. Залы Имперского дворца далеко от этого места, брат. Очень далеко от памяти о преступлениях, совершенных здесь.
Псайкер медленно кивнул, соглашаясь.
— Всё, что я чувствую здесь — это смерть. Неужели лорд Малкадор желает, чтобы мы принесли ему черепа и кости?
Гарро глубоко вздохнул, жестом обводя окружающее.
— Запах... вы чувствуете его? Этот привкус в воздухе, сухой и едкий? Это пепел. Человеческий пепел. Остатки бесчисленных трупов, превращенные в прах, развеянные по ветру. Мы не зря ступили на эту планету. Здесь началась эта война, и здесь состоится завершение — в определенном смысле.
Варрен с подозрением окинул его взглядом.
— Что ты имеешь в виду? Все эти задания, которые мы выполняли для Сигиллита, заключенные и преступники, которых мы собирали...
Гарро поднял руку, прерывая его.
— Я скажу тебе то, что сказал мне лорд Малкадор в Цитадели Сомнус, на Луне. Этот будет последним.
Ни Варрен, ни Рубио не стали возражать — оба задумались над его словами. Этот разрушенный мир должен был отметить финал их похода во имя Сигиллита, но всё же все трое воинов знали в глубине души, что некая высшая цель еще только предстоит им.
***
Далеко от них, на противоположном конце разрушенного города, уничтоженные орбитальными ударами здания лежали, похожие на гигантские поваленные деревья. Те немногие, что остались нетронутыми, тянулись к хмурому небу костлявыми пальцами руин. Внизу, в засыпанных обломками улицах, голос ветра превращался в стон умирающего животного, но здесь, на крошащихся укреплениях, ветер нес бесконечный поток песка и пыли.
Из дымки соткалась подергивающаяся, мрачная фигура воина в почерневшей искореженной броне; пройдя по крышам, он встал на самом краю растрескавшегося парапета. Он широко раскинул руки, приветствуя ветер, и изорванный плащ за его спиной хлопнул, словно развернутые крылья.
— Должен ли я умереть снова? — его голос, обращенный к небесам, звучал надтреснуто и глухо. — Шагнуть вперед, в объятия гравитации? Упасть и разбиться об изломанные камни там, внизу? Должен ли я попытаться... умереть снова? — Холодный, ломкий смех. — Если бы это было так просто. Если бы я только мог... — Он запнулся, наклонился вперед, точно нарочно бросая вызов судьбе. — Вам не взять меня! — выкрикнул он, чувствуя медленное пламя безумной ненависти, поднимающееся изнутри. — Вы не знаете меня. Вы не знаете моего имени. Я... я стал Цербером, псом на страже врат ада. Я — неприкасаемый. Вы слышите меня? — взревел он, набирая воздух аугметированными легкими. — Слышите?!
Цепной меч на его поясе был столь же искорежен, как и его доспехи, разбит, как и его разум — но, в точности как эти орудия, он всё еще действовал. Еще мог убивать. Он толкнул рычажок, и изломанный клинок загудел, оживая.
Тот, кто называл себя Цербером, продолжал говорить — поток слов, едва слышная литания, исповедь безумца.
— Разрушение никогда не кончится. Я видел его сердце тьмы. Я чувствовал вкус крови на клинке при его рождении. Я буду видеть его ярость снова, и снова, и снова... Ибо в будущем есть только война. Я вижу этот город, каким он был, каким он есть. Гнездо предателей, где измена сплелась из песен, что они пели в ночи. Я вижу свет безумия в собственных глазах. Я не знаю лица под своим шлемом. Я вижу мертвых, и мертвых, и мертвых. Дворцы из оскверненного камня. Сталь, разъеденная ненавистью, точно ржавчиной. Убийцы и убитые. Их крики. Они распространяют свою скверну и свой яд. Я вижу Отметину Трех. Я знаю, что она значит. Пусть ничего больше — но я знаю это! — его взгляд обшаривал сумрак внизу, отчаянно ища добычу. — Я — Цербер, да. Я был отвергнут самой смертью. Покой могилы достанется мне лишь тогда, когда весы придут в равновесие. Я — последний верный в галактике предательских звезд... Неумирающий — среди мертвых.
Затем воин увидел своих врагов и прыгнул вперед.
— И я пришел за вами.
***
Те, кто называл этот мир домом, разделили судьбу своей планеты — пощады не было никому. Волны орудийных залпов с орбиты и жестокое биологическое оружие собрали свою жатву. Людские жизни были разлучены с плотью, разорваны и отброшены прочь — и всё-таки даже среди пепла своих мертвых собратьев сохранились жалкие остатки. Их нельзя было назвать людьми, ибо это больше не было людьми. Сила, что двигала ими, была жизнью — но жизнью, рожденной из ужаса и разложения.
Тела тех, кто по воле случая или слепой удачи уберегся от мгновенной смерти — тех, кто медленно умирал после битвы, изрыгая черную, порченую кровь, захлебываясь собственными нечистотами. Это были те, кому не повезло, кого не настигло милосердие быстрой гибели, чья плоть осталась неповрежденной достаточно, чтобы послужить пристанищем колониям смертоносных болезней. Кем бы они ни были прежде — от этого не осталось ничего. Теперь они были лишь векторами распространения чумы, бездумными марионетками, блуждающими в руинах.
Цербер ненавидел их. Ненавидел и питал отвращение — с яростной, бесконечной и безумной страстью. Он ненавидел их так же, как ненавидел самого себя; ибо, как и восставшие мертвецы, он погиб и всё же остался жить, но был нетронут их инфекцией.
Неживые нападали на него, и их стонущий вой разносился в тумане, но воин прорубался через их ряды, точно ураган, уничтожая всё, что двигалось. Смерть отвергла его, выбросила его обратно. Ему осталось только убивать — пока она не примет его снова.
— Я — клинок бури! — выкрикивал он. — Я — правосудие! Я — тот, кто не сдался, хранитель клятв!
Всего несколько мгновений спустя все создания были разорваны на части, и воцарилась тишина.
— Я... один, — выдохнул он.
Помимо воли он уже стремился к следующей схватке.
***
Здесь, на краю мертвого города, раскинулась огромная равнина выжженной и развороченной земли. Подземные бункеры были вскрыты, точно разграбленные могилы; бывшие окопы заполнены потоками высохшей, перемешанной с кровью грязи. Гарро, Варрен и Рубио шагали мимо разложения и разрушения, навстречу неумолчному скорбному вою ветров.
— Что за ветер, — пробормотал Рубио. — От этого звука кровь стынет в жилах.
Они пробирались между глубоких кратеров, на дне которых стояли озера отравленной воды. Ржавеющие, обгоревшие остовы «Лэндрейдеров» и штурмовых танков усеивали безмолвное поле битвы. То и дело попадались обугленные скелеты солдат, избежавших милосердной мгновенной гибели.
Гарро окинул взглядом бесчисленные мертвые тела.
— Никто в здравом уме не может смотреть на это и не думать о видениях ада.
— Ада? — хмыкнул Варрен. — Никакого ада не существует. Это только старое суеверие, ничего больше. Нам не нужно придумывать место для ужасов за пределами смерти. Хорус создает его для нас в реальности.
Боевой капитан не ответил. Что-то блеснуло золотом на периферии зрения, в тени опрокинутого бронетранспортера. Что-то, отражающее бледный водянистый свет дня. Подойдя ближе, Гарро увидел останки человека, к чьим почерневшим костям еще цеплялись обрывки серо-зеленой формы. Он наклонился, чтобы разглядеть его лучше.
— Что там? — спросил, приближаясь, Рубио.
Гарро нагнулся и с осторожностью, которой сложно было ожидать от массивной бронированной руки, вытащил из растрескавшихся пальцев трупа закопченную подвеску. Это была простая цепочка из дешевого металла, и с нее свешивалась двуглавая аквила Империума, покрытая позолотой. Она казалась совсем крошечной на ладони его керамитовой перчатки.
— Эта форма... Это был солдат Имперской Армии. Пехотинец, — заметил кодиций.
Гарро хорошо знал, что означал этот символ. Внешне казавшийся простой безделушкой, знак аквилы был пробным камнем для тех, кто следовал тайной вере внутри секулярного Империума.
Те, кто носил подобный символ, были последователями Лектицио Дивинитатус, верящими, что Император человечества достоин божественного звания. Их вера скрывалась в тенях. У них не было церквей, не было влияния — только верующие. Император был могущественнейшим из всех когда-либо живших людей, наделенный бессмертием и несравненной психической силой, и Он поверг все религии в истории человечества во имя Его великой Империи. Говорили, что Сам Император не желал поклонения Ему, как живому божеству, но Его деяния не оставили Ему выбора в этом вопросе. Его истинная божественная природа утверждалась теми, кто веровал в Его величие.
До гражданской войны и до предательства Гарро твердо придерживался секулярных постулатов Имперских Истин. Но с тех пор он видел многое — как кошмары, так и чудеса. Он познал сомнения, и на своем пути он обрел новую, тайную веру.
— Император защитит, — прошептал он.
Психический капюшон Рубио отозвался легким гулом, пока он изучал мертвеца.
— Слова, которые ты произнес... Когда этот пехотинец погиб, они были его последней мыслью. Откуда ты мог узнать это?
Гарро нахмурился, выпуская подвеску из пальцев, и резко встал.
— Неважно.
— Братья! — окликнул их Варрен. — Идите-ка сюда. Вы должны это видеть.
Варрен стоял на краю широкого, но неглубокого кратера; подойдя ближе, оба легионера увидели, что земля в кратере расплавилась и превратилась в тусклую стеклянистую поверхность — очевидно, под воздействием невообразимого жара.
Рубио оглянулся на Гарро:
— Термоядерный удар?
Тот коротко кивнул.
Варрен поднял изогнутый кусок почерневшего металла; за обломком волочились оборванные провода и пучки волокон, похожие на мышцы. На его мрачном лице скорбь смешивались с гневом.
— Еще одна реликвия мертвых, которую следует бросить к ногам этого ублюдка-Вармастера.
У Гарро перехватило дыхание. Цвета, в которые был когда-то окрашен потрескавшийся керамит, едва можно было различить — мраморно-белый с темно-зеленой окантовкой. Но на обломке брони еще остался выщербленный символ, и именно он заставил Гарро на мгновение потерять голос. На него смотрел белый череп на фоне черной вспышки.
Старый символ легиона Гвардии Смерти.
Он отвернулся и с нарастающим ужасом понял — то, что он сперва принял за случайные нагромождения обломков, было остатками легионерской брони, брошенными на милость ржавчины и разложения. Пальцы Гарро сжались в кулаки, и он ощутил, как поднимается в нем холодная ярость — отражением гнева Варрена.
— Я знаю, где мы стоим, Пожиратель Миров. Это место, это кладбище... Здесь мои братья погибли по приказу Хоруса Луперкаля. Здесь они умерли, когда Мортарион — мой собственный примарх! — предал их. — Он сглотнул, переживая волну скорби. — Ты говорил, что мы не должны тревожить прах мертвых, Варрен. Ты ошибаешься. Нам нужно услышать их. Мы должны выслушать рассказы об их смерти. И тогда, в тот день, когда предатель-Вармастер узнает возмездие, мы будем их голосами.
Рубио коротко кивнул; мягкий свет психического капюшона обрамлял его лицо.
— Я слышу их, даже сейчас. На самом краю моего восприятия, точно шорох ветра...
Кодиций не договорил. Вместо этого он вдруг развернулся, вскидывая болтер и целясь в сумрак. Гарро и Варрен сделали то же самое, готовые встретиться с любой опасностью, которую почуял псайкер.
***
Они вышли из дымной завесы медленно и осторожно, изо всех сил стараясь не показывать свой страх — но это им не удавалось. Всё их скудное вооружение едва ли способно было хотя бы поцарапать броню легионеров. Их было не больше двух десятков, изможденных и отчаявшихся. Молодые и старые, мужчины и женщины, исхудавшие, с осунувшимися от голода и усталости лицами.
Варрен не верил своим глазам.
— Выжившие? Здесь? Да еще и простые смертные! Это невозможно...
— Похоже, не так уж невозможно, — сказал Рубио. — Если они успели добраться до убежища и выждать там, пока био-оружие не рассеется... — он замолчал, вглядываясь в их лица.
— Не стоит недооценивать волю к жизни, — добавил Гарро. — Не нужно быть легионером, чтобы обладать ею. — Он обернулся к выжившим: — Опустите оружие в присутствии Астартес Императора, или ответьте за это.
Удивленный ропот пробежал по группе. Пожилой мужчина в изорванной армейской форме выступил вперед и жестом приказал остальным подчиниться Гарро. Сняв фуражку, он сделал еще несколько шагов.
— Астартес, вы говорите? Из какого вы легиона, господин? Ваши цвета мне незнакомы.
Он говорил с отчетливым акцентом рожденного на Камбрии; эта система на краю Сегментума Солар была известна своим упрямым народом.
— Ты осмеливаешься задавать нам вопросы? — прошипел Варрен. — Мы несем Метку Сигиллита!
— Всё, что вам нужно знать — что мы служим Императору Человечества, — сказал Гарро.
— Не Хорусу Луперкалю? — камбриец задал этот вопрос с неприкрытым страхом в глазах.
Гарро смерил его безжалостным взглядом.
— Клятвопреступник Хорус, как и все, кто встал на его сторону, объявлены Советом Терры Excommunicate Traitoris. А теперь ты ответишь на мои вопросы. Кто вы такие, и как вы пережили вирусную бомбардировку?
Старый солдат сказал им, что его звали Аркуди. Он был капитаном двигательной команды на одном из титанов, «Arc Bellus», но боевая машина была разбита и обезглавлена в самом начале битвы с предателями. Аркуди рассказал, как он со своими людьми сбежал в город, когда начиналась бомбардировка. Они отыскали убежище в подземных транспортных тоннелях, спускаясь всё глубже, пока наверху падали бомбы. По прихоти удачи они оказались закупорены там, похоронены под тоннами рокрита и камня. Многие погибли, пока они пытались прокопать путь наружу; это заняло месяцы, и за это время битва наверху выгорела дотла. Предатели ушли.
— С тех пор мы пробирались через город пешком, но это занимает много времени, — продолжал он. — Мы движемся со скоростью самых медленных из нас. Мы надеемся найти способ покинуть эту мертвую планету. Может быть, корабль, если только можно найти неповрежденный. Но наш дух и наши силы иссякают, господин. Мы пережили столько лишений... столько ужасов...
Варрен скривил губы:
— Мы не можем помочь вам. У нас есть задание. Ваше положение его не касается.
— Ты оставишь их умирать? — резко возразил Рубио, разочарованный жестокими словами Пожирателя Миров.
Аркуди умоляюще протянул руки.
— Прошу, помогите нам! Если вы и вправду верны Терре... Я всегда верил — Император защитит... — слезы наполнили его покрасневшие глаза. — Император защитит!
— Что ты сказал? — Гарро шагнул к старому солдату, и тот застыл в страхе. Аркуди не сопротивлялся, когда легионер взял его руку и сдвинул изорванный рукав кителя. Там, на запястье, была золотая цепочка и знак аквилы. Гарро осторожно разжал хватку. — Император защитит. Поистине так. И здесь и сейчас мы трое — орудия Его воли. Вы пойдете с нами.
Варрен нахмурился еще сильнее.
— Это ошибка. Нас послали не для того, чтобы спасать выводок беженцев!
Гарро посмотрел на него тяжелым взглядом.
— Ты не знаешь доподлинно, что приказал Малкадор. Или ты считаешь, что лучше подходишь для этого долга, чем я?
Варрен не ответил и только покачал головой через некоторое время. Его лицо по-прежнему выражало всё его недовольство. На каком-то уровне Гарро понимал, что Пожиратель Миров прав, но было ясно, что Аркуди и многие из его группы были последователями Лектицио Дивинитатус. И каким бы не был долг Гарро перед Малкадором, вера в Императора превосходила его.
Аркуди заметил нечто в его глазах и заговорил осторожным, заговорщичким тоном.
— Он послал вас. Я молился, и Он послал вас. Когда мы вновь увидели дневной свет, мы знали, что будем спасены... Если бы только мы могли сбежать от зверя...
— Зверя? — Варрен уловил тень ужаса в этом слове и вгляделся в старика внимательнее.
— Объяснитесь, капитан, — потребовал Гарро.
Новый страх, сильнее и явственнее, замерцал в глазах солдата, и он встревоженно оглянулся через плечо.
— Чудовище, что охотится в руинах этого города. Жуткое, кошмарное создание. Он преследовал нас. Я видел его. Огромный, в рваном плаще, смердящий кровью и смертью. Он уже убил многих из нас, возвращаясь за добычей снова и снова. Я боюсь, что он покончит с нами всеми, прежде чем мы сможем найти убежище.
Ужас Аркуди висел в воздухе, точно пыль на ветру, и что-то в его описании отозвалось холодным, ясным сигналом в разуме Гарро. Когда он заговорил снова, он обращался ко всем.
— Это... чудовище. Если вам не по силам одолеть его, мы сделаем это вместо вас. Мы не станем ждать нападания. — Он обернулся к Варрену и Рубио: — Братья, готовьтесь. Мы пойдем сразиться с этим зверем. Мы встретимся с ним на наших условиях.
— Каждый человек, что пытался сражаться с ним, погиб, — предупредил Аркуди.
Гарро кивнул.
— Мы не люди. Мы — легионеры. — Он указал назад, на руины. — Покажи нам, где найти это создание.
***
Строение в сердце города, что когда-то оспаривало красоту небес, теперь лежало, обрушившись внутрь самого себя. Гордая и величественная базилика превратилась в гору припорошенных пылью обломков камня и осколков глассаика.
Внутри рухнувшего здания еще оставались зияющие пустоты, осыпающиеся пещеры вокруг тех из мраморных колонн, которые треснули, но не упали. Последующие разрушения, причиненные пламенем и кислотными дождями, сделали разбитые бомбами руины еще более опасным местом.
Любой неверный шаг мог заставить рухнуть чудом удержавшуюся стену или засыпать проход за одно мгновение. И всё же воин возвращался в базилику снова и снова, ведомый стремлением, которое он не мог понять, но с которым не мог спорить.
Цербер пробирался через обломки в сумрачном влажном воздухе, возвращаясь к месту своего возрождения. Безмолвная изломанная фигура в расколотой броне ждала его там, прислоненная к остаткам разбитой кафедры.
— Я снова здесь, брат. Цербер здесь. Будешь ли ты говорить со мной сегодня?
Ответа не было. Ни звука, кроме капающей на камни воды.
Именно здесь он умер. Здесь он восстал, похороненный под обломками камня. Здесь, в этом памятнике бесцельному разрушению, он выкопал себя из-под завалов, под властью целеустремленности, что граничила с безумием.
— Если ты не будешь говорить со мной, брат, тогда я поговорю с тобой. Я расскажу эту историю снова, и приму боль. Ты помнишь это? Я знаю, помнишь. Сколько раз должен я просить тебя разделить со мной это мгновение? Я ищу в собственных мыслях, но там — пустота. Темные провалы. Разбитые осколки памяти. Острые, режущие.
Он тихо застонал от боли. Любые попытки вспомнить лишь приносили несравнимые ни с чем страдания. Бритвенно-острые когти, впивающиеся в его разум. Огонь, пожирающий его душу.
И всё же он снова и снова тянулся к воспоминаниям.
Изо всех сил Цербер пытался извлечь память из своих изувеченных мыслей, и вместе с ней на поверхность всплывали призрачные видения выстрелов, огня и криков. Он вновь ощущал звон сталкивающихся клинков, слышал визг падающих бомб.
— Я должен видеть! Ты и я, в этих залах... Предатели... Их ненависть! Губительные Силы! Меч... этот меч в моей руке. Стой! Стой! Ты не должен! Остановись! — он рухнул на колени, снова ощущая отчаяние тех мгновений во вспышке кошмарной жестокой эмпатии. — Не делай этого!
Но, несмотря на всю терзавшую его боль, его расколотый разум не мог дать ему понимания, к которому он так стремился. Ни единого отблеска истины не являлось ему. Бесценное, ускользающее знание о самом себе всегда оставалось за пределами досягаемости. Смерть, которая не была смертью, была повинна в этом. Предательство и пламя, клинки и бомбы, раны, что они нанесли ему, из-за которых его дух истек кровью на этих камнях. Потерянный и забытый. Он пережил это мгновение снова.
— Предательство... Безумие и предательство... — каждое слово было воплощенной болью. — Красный бог... И тьма... тьма...
Он упал, силясь вздохнуть, словно утопающий, вытащенный на берег. В этой смерти он был сломан изнутри. Некая жизненно важная часть того, кем он был, была разбита, и осколки его сущности рассыпались в пыли.
Изломанный, обожженный — время держало его в своей колыбели, пока война проходила над ним. Линия пламени сдвинулась дальше, а он был оставлен позади. Брошен предателями в пепельных пустошах.
— Брат... родич! Каждый раз смерть подходит ближе, но по-прежнему отвергает меня. Ты знаешь, почему это так. Ты не скажешь мне? — цепляясь и подтягиваясь на руках, он тащил свое тело по обломкам. — Смерть забрала тебя! Почему не меня? Почему не меня?! — во внезапном порыве яростной энергии он прыгнул через разбитые камни — туда, где у кафедры лежало второе тело. — Ответь мне!
Но ответа не было и не могло быть. Его брат лежал мертвым, как и каждый день с тех пор, как вспыхнуло восстание. Шея его родича оканчивались кровавым обрубком, отсеченная голова лежала на коленях. Почерневшие коросты засохшей крови окружали бледные бескровные губы. Незрячие глаза на медленно разлагающемся лице смотрели в никуда.
— Прости, — прошептал он. — Если бы только я мог вспомнить твое имя, брат мой. Прошу, прости меня.
Воин опустил взгляд на собственные руки. Его тело казалось разъединенным с его мыслями, точно они принадлежали совсем другому существу. На миг он ощутил легчайшее прикосновение здравого рассудка.
— Что со мной сделали? Кто...
Стук осыпающихся камней разнесся по разрушенному залу — обломки были потревожены сдвинувшимся весом. Воин замолчал, чувствуя движение где-то наверху, и краткий миг исчез.
— Кто посмел? — прорычал он, поднимаясь на ноги, доставая изломанный цепной меч и тут же находя ответ на свой вопрос. — Чужаки.
***
Ночь опустилась на разрушенный город; сломанные шпили и поваленные башни стали пристанищем теней и тьмы. Ряды выбитых пустых окон смотрели на них, точно черные хищные глаза, а ветер по-прежнему не затихал.
Гарро вел остальных к указанной цели, но на некотором расстоянии от нее старый солдат остановился и отказался подходить ближе.
— Вот это место. Зверь здесь.
— Ты уверен? — спросил Варрен.
Аркуди нервно кивнул. Рубио изучал разрушенное здание:
— Похоже на остатки какого-то официального строения.
— Я видел, как десять человек вошли туда, чтобы убить зверя, — сказал старик. — Я слышал, как они умерли секунды спустя. Здесь скрывается убийца. Бывают ночи, когда ветер доносит до нас крики его мучений.
Гарро опустил ладонь на рукоять Либертас.
— Возвращайся к своей группе, — приказал он. — Варрен, иди с ним.
— Что? — Пожиратель Миров оскорбленно посмотрел на него. — Ты отсылаешь меня прочь?
Легионеры встретились взглядами, и Гарро понизил голос:
— Я даю тебе приказ, брат. Оставайся здесь. Следи за Аркуди и его людьми. Будь начеку.
Когда Варрен наконец ответил, его голос звучал холодно и мрачно:
— Как скажешь.
Гарро проследил за тем, как он уходит, затем повернулся к Рубио:
— Что ты видишь?
Псайкер изучал гору обломков, некогда бывшую зданием, вглядываясь в камень, измеряя телепатический резонанс в воздухе вокруг них. Его лицо было освещено отблеском кристаллического механизма в его капюшоне.
— Я не уверен, — признался он. — Эмоции затягивают это место, будто дым. Сложно отфильтровать этот шум. Так много умерло здесь. Так много голосов.
— Мне нужно, чтобы ты нашел всего один.
Рубио кивнул и закрыл глаза; голубоватая аура пси-матрицы отбрасывала странные, прыгающие тени. Гарро ощутил металлический привкус в воздухе — след псионического воздействия, крошечная частица Имматериума, проникшая в реальный мир.
Гарро смотрел, как Рубио использует свое искусство: руки псайкера двигались, словно ощупывая темноту в поисках чего-то невидимого. Таланты эсперов, медиумов и варп-провидцев всегда казались ему странными и чужими, даже в те дни, когда он сражался в Великом Крестовом походе. Сигиллит дал Гарро разрешение использовать запрещенные умения Рубио на свое усмотрение, без всякого порицания. Гарро мог только гадать, к чему подобное могло привести в будущем.
— Что-то... Кто-то есть здесь, с нами, — Рубио наконец нарушил молчание. — Но тень его разума выглядит необычно. Мне доводилось читать недавно умерших и видеть эхо тех, кем они были — как тот пехотинец. Здесь то же самое, но этот разум еще жив. Как будто его мысли пойманы между жизнью и смертью.
— Значит, мы найдем его и поймем, к какой стороне его отнести. За мной.
Но Рубио поднял руку, останавливая Гарро, прежде чем тот вошел в руины.
— И что ты скажешь этой измученной душе, когда мы найдем его? «Император защитит»?
— Если тебе есть что сказать мне, брат, говори сейчас, — резко ответил Гарро.
Псайкер опустил руку, но выдержал тяжелый взгляд бывшего воина Гвардии Смерти.
— Варрен был прав. Аркуди и другие выжившие — не наша забота. Наш долг — вот единственное, на чем мы должны сосредоточиться. Это трудный урок, но я усвоил его, когда ты завербовал меня на Калте.
— Я отдаю приказы. Лорд Малкадор выбрал меня Agentia Primus.
— Да, это так, — согласился Рубио. — Но я уже не впервые слышу, как ты говоришь эти слова, Гарро. «Император защитит». Они значат для тебя больше, чем ты готов признаться. И эти знаки аквилы тоже. Они не просто безделушки.
Гарро промолчал, напряженно глядя на младшего легионера. Пытался ли Рубио прощупать его мысли, пока они говорили? Как бы отреагировал, узнав, что Натаниэль Гарро, герой «Эйзенштейна», избранный Сигиллита, раздумывает о вере в божество?
Псайкер ответил на незаданный вопрос:
— Для меня не имеет значения, что ты можешь скрывать, Гарро. У всех нас есть свои демоны и свои секреты. Но ты должен быть уверен, что твои убеждения не станут противоречить принесенным тобой клятвам.
— Этого никогда не случится, — с нажимом сказал он.
Рубио достал оружие и указал мечом вперед:
— Что ж, тогда идем.
***
Гарро двинулся вглубь разрушенной базилики, держа перед собой Либертас, и Рубио не отставал от него. Прищурившись, он следил за тенями среди каменных обломков. То там, то здесь возникали бездонные черные провалы в глубину — туда, где нижние уровни огромного строения обрушились и рассыпались.
Осторожно выбирая путь, Гарро бросил взгляд на электроматический прибор, висящий на его поясе, и нахмурился.
— Показания ауспекса невозможно разобрать. Слишком много металла в обломках, он сбивает сенсоры. Ты что-нибудь чувствуешь, Рубио?
Кодиций услышал собственный голос, словно доносящийся откуда-то издалека.
— Это место населено призраками. Радуйся, что ты не слышишь их.
Отголоски и тени мертвых были повсюду, окутывали, точно густой туман.
— Что они говорят?
— То же, что и все призраки. Они жаждут мести.
Гарро внимательно вгляделся в соратника, и Рубио видел, что он не был уверен — то ли псайкер говорит правду, то ли смеется над ним. В итоге он решил не уточнять и отвернулся, выслеживая что-то в тенях.
Рубио тоже заметил его — отчетливый человеческий силуэт среди рухнувших балок и сломанных колонн. Он узнал знакомые очертания брони модели «Максимус». Гарро приблизился к силуэту, подняв меч.
— Ты. Встань и выйди к нам.
— Был бы кошмар, встань он на самом деле, — сказал Рубио, не находя ничего своим шестым чувством. — В этом не осталось души. Он давно мертв.
— Как ни печально, ты прав, — согласился Гарро, подходя ближе. То, что сперва казалось склоненной головой, было на самом деле неровным обрубком шеи. Он отвернулся с отвращением на лице. — Ни один легионер не заслуживает быть оставленным так, — добавил он.
Пока Рубио оглядывался, проверяя темные углы зала, Гарро изучил поврежденную броню.
— Следы от выстрелов. Эти зарубки — от лезвия силового меча. — Он остановился, затем провел рукой по поверхности растрескавшегося керамита. — Эти цвета... Под пылью еще видны знаки. Этот воин был капитаном Шестнадцатого легиона.
Псайкер застыл, его сверхъестественные способности чуяли нечто за пределами восприятия Гарро.
— Легион Хоруса Луперкаля.
Рубио не успел договорить — из груды обломков у его ног взвилось чудовище в изорванном плаще. Затаившись под камнями и поджидая их, теперь оно взорвалось яростью. Кодиций едва успел среагировать, когда чем рычащий цепной клинок обрушился на него. Он блокировал удар наручем — керамитовая броня встретила вольфрамовые зубья вспышкой ярко-желтых искр.
Он заметил мелькнувшее на долю секунды лицо — яростный, отчаянный оскал — прежде чем бешеная атака возобновилась с удвоенной силой. Оголовье цепного меча врезалось в его голову, заставив треснуть кость и разбив псионические кристаллы. Он пошатнулся, пытаясь восстановить равновесие, но град безумных ударов не прекращался. Он смутно осознавал, что Гарро уже спешит к нему на помощь — но его противник разразился воющим смехом и вытащил какой-то предмет из глубин своего рваного плаща.
— Моя могила станет вашей, предатели!
— Граната! — успел выкрикнуть предупреждение Гарро, когда устройство размером с кулак запрыгало и покатилось по неровному полу.
Воин в плаще сбил Рубио с ног и бросился прочь к полузаваленному выходу. Молниеносным движением Гарро схватил гранату и швырнул ее изо всех сил в черные глубины ближайшего провала. Рубио слышал, как она зазвенела, скатываясь по разрушенным этажам.
— Беги, чтоб тебя! — выкрикнул Гарро, но в следующую секунду Рубио был оглушен грохотом сотрясшего здание взрыва. Повсюду вокруг них растрескавшиеся стены и осыпающиеся потолки наконец сдались гравитации и обрушились вниз.
Спустя месяцы медленного разрушения базилика была теперь полностью уничтожена. Она рухнула, выдохнув напоследок облако черной пыли, проваливаясь в пропасть, что разверзлась под ней. Земля поглотила руины, утащив их во тьму.
***
Варрен отшатнулся назад — ударная волна докатилась до него, сопровождаемая облаком каменной крошки и пыли. Он слышал панические крики Аркуди и других выживших, но не обращал на них внимания, поспешно активируя вокс:
— Трон и кровь! Гарро! Рубио! Вы меня слышите?
Ответа не было, и он мог только смотреть, сжимая в руке болтер, как волна пыли накатывается на лагерь беженцев под его защитой и накрывает его.
— Вы все — ложитесь! — прорычал он напуганным беженцам. — Закройте лица и не двигайтесь.
— Я предупреждал их... — сказал Аркуди. — Зверь идет.
— Замолкни, старик. — Варрен подавил глухое раздражение от этого мрачного пророчества и проверил магазин болтера. — Не поднимайся.
Он услышал хлопанье рваного плаща; Аркуди тоже.
— Что это было? Там, в пыли...
— Я сказал, тихо!
Сосредоточившись, Варрен вскинул болтер к плечу и прицелился в дымку, высматривая неверное движение, которое выдало бы его цель. Всё остальное было забыто. Судьба его боевых братьев была уже не его заботой. Всё, чего он искал сейчас — это враг; и враг, знал он, приближался.
Из пыли донесся голос:
— Плата предателям — лишь сталь. И вы заплатите за то,что встали против Императора!
Прежде чем он успел среагировать, что-то метнулось вперед — точно прыгающий волк или пикирующий на добычу ястреб. Варрен заметил тусклый блеск цепного меча и открыл огонь. Легионер разглядел наконец своего врага.
— Зверь! — завыл Аркуди, когда чужак в броне с ревом бросился на них.
Двое воинов столкнулись с лязгом оружия.
— Ты мертв! — бешено выкрикнул нападающий. — Вы все мертвы!
Хотя все его инстинкты призывали встретить врага в ярости битвы, Варрен попытался прервать его, прежде чем тот зайдет слишком далеко.
— Стой! Ты не можешь драться...
— Именем Императора, я убью тебя!
Слова пропали втуне; ответом на них была лишь боль. На тренировочных аренах легиона Пожирателей Миров Варрену доводилось сражаться с воинами всякой породы — от совершенных разумом и телом до тех, кто доведен был до грани безумия лоботомией и нейроимплантами. Но всё же он был потрясен ненавистью, с которой напал его новый враг. Каждый из астартес, к какому бы легиону он ни принадлежал, какого бы примарха ни звал отцом, сражался, чтобы выжить и победить. Но этот зверь был не таков. Он сражался, словно безумец, без всяких мыслей о собственной жизни. Он был чистейшей воплощенной яростью.
Он сражался так, словно стремился в объятия смерти — но в его глазах было что-то еще, что-то... утраченное.
— Будь ты проклят! — Варрен подавил очередной приступ боли.
— Слишком поздно! — прозвучало в ответ.
Его сбило с ног и впечатало в расколотую каменную колонну. Болтер выпал из разжавшихся пальцев, и Варрен обмяк, наполовину оглушенный. Он повернулся, готовясь отразить смертельный удар, но враг уже оставил его позади.
— Это подойдет...
Сморгнув пелену боли, он увидел, как оборванный воин поднял его болтер и передернул затвор. Он медленно подощел к Аркуди и выжившим, которые дрожали в ужасе, и наставил на них широкое дуло болтера.
Варрен с трудом поднялся на ноги.
— Что ты делаешь? Это же гражданские!
Ни тени сожаления не мелькнуло на покрытом шрамами лице воина, когда он открыл огонь по безоружным людям.
— Я — Цербер! — объявил он. — Страж у врат ада! Я — справедливость!
— Не в этом мире! — донесся выкрик.
Резко развернувшись на звук, Варрен увидел Гарро и Рубио, появляющихся из дымки. Раненые, но всё еще живые, Рыцари сумели выбраться из завалов и вернулись в бой.
Рубио поднял руки в жесте силы. Коснувшись биения в сердце своей тронутой варпом души, псайкер обратил его в молнию. Повинуясь взмаху его руки, искрящаяся дуга бело-голубой энергии прорезала усыпанную обломками землю, разрывая ее. Оборванный воин — тот, кто звал себя «Цербером» — закричал от боли и, оступившись, опрокинулся за край новой бездны, в черное забвение. Земля вокруг затряслась, проваливаясь и осыпаясь с грохотом и скрежетом, прежде чем наконец успокоиться снова.
***
Постепенно пыль улеглась, покрывая всё толстым слоем песка и пепла. Игнорируя раны, отзывавшиеся вспышками боли при каждом шаге, Варрен подошел, хромая, к краю провала. Краем глаза он заметил, как выжившие беженцы перевязывают раненых; впрочем, их было немного. Почти каждый выстрел Цербера превращал его цели в размазанные пятна крови и мяса.
Варрен сплюнул кровью в новый кратер и заглянул вниз. Он не увидел ничего, кроме теней.
— Он мертв? — Гарро подошел к краю; его броня была покрыта таким же темным пеплом.
— Нет. Иначе там было бы тело, — Варрен повернулся, оглядывая двух других легионеров. — Я мог бы сказать то же самое о вас. Когда развалины рухнули, я думал — вам конец.
— Мы оказались в ловушке, — сказал Рубио, — но мои способности помогли нам выбраться.
— Нужно что-то побольше, чем падающие развалины, чтобы убить легионера, — сказал Гарро. — Что произошло здесь?
— Разряд, который запустил Рубио, попал в цель, но камни провалились под ногами нашего врага. Весь этот город — сплошное нагромождение обломков, ничего больше.
Варрен бросил взгляд на Аркуди и остатки его группы. Он понимал, что Цербер убил бы их всех, не вмешайся Рубио. Вновь обернувшись к Гарро, он пристально посмотрел ему в глаза.
— Это было никакое не чудовище, капитан. — Варрен ожидал встретить порожденного варпом монстра, но то, с чем они столкнулись, могло быть только генетически модифицированным воином. — Это один из нас.
— Да. Так и есть, несомненно. — Лицо псайкера омрачилось. — Он назвал нас предателями. Там, внизу, я лишь мельком увидел его… — он встретился взглядом с Гарро. — Скажи нам правду. Этот враг — тот, кто я думаю?
Лицо Гарро стало жестче. Казалось, тяжесть вопроса вдруг состарила его.
— Да. Теперь я вижу, что он уже слишком далеко. Безумие поглотило его. То, что случилось здесь, разрушило его разум. — Он отвел взгляд. — Мы должны убить его.
— Что? — Варрена пронзило странное чувство. Это было... сочувствие? Даже едва не став жертвой сумасшедшего убийцы, Пожиратель Миров испытывал некое неясное родство с Цербером. «Мы похожи, — подумал он. — Я мог бы быть на его месте, повернись судьба иначе».
Рубио печально кивнул:
— Мы все видели, что он сделал. Он предпочел напасть не на нас, а на беззащитных смертных. Стариков. Женщин и детей.
— Ты не смотрел в его глаза, псайкер, — выплюнул Варрен. — Ты не видел того, что видел я. Страдание и тьму. Может твое колдовское зрение постичь подобное? — он мучительно пытался найти слова. — То, что я сказал раньше... Я ошибался. Да, он — зверь. Человек, ставший чудовищем. Но он по-прежнему один из нас. Он не предатель.
— Я не смог коснуться его разума, — признался Рубио. — Возмущение в нем слишком велико, словно непреодолимый вихрь.
Варрен положил руку на предплечье Гарро; на его грубом лице отразилась целеустремленность.
— Гарро, послушай меня. Мы потеряли так много братьев в этом восстании, на этой проклятой войне. Предателя я убил бы без колебаний. Но мы не говорим о предателе. Он потерян, но он наш брат. Ты должен...
— Что я должен сделать, — прорычал Гарро, на мгновение выведенный из себя этими требованиями. Но раздражение улеглось, и смысл сказанных слов стал ему ближе. — Что я должен сделать — это сделать выбор. Это — мой долг, и только мой, Варрен. Если я отдам приказ — пусть будет так. Ты понимаешь?
Пожирателю Миров понадобилось немало времени, чтобы ответить.
— Я понимаю, — солгал он.
***
Рассвет наступал медленно; бледные лучи далекого солнца бросали призрачный свет на разрушенный город. Пыль и облака скрадывали цвета, окрашивая всё в серый. Единственными яркими пятнами были лужи крови вокруг тел раненых и мертвых.
Пока Гарро и Варрен стояли на страже, Рубио подошел к беженцам; в воздухе стоял густой медный запах крови.
Он нашел Аркуди перевязывающим рану на руке обрывком грязной ткани, в окружении измученных остатков его отряда.
— Я могу одолжить вам аптечку, капитан. Там есть бинты и...
— Нет, — ответил Аркуди, едва ли не слишком поспешно. — Не нужно, господин легионер. Это всего-то царапина. Ничего страшного.
— Как пожелаете. Возможно, другим нужна помощь? Я вижу, что некоторые из вашей группы пострадали серьезней.
Старый солдат покачал головой:
— Мы ценим ваше предложение. Но вынуждены отказаться. Пожалуйста, поймите. Таковы наши обычаи.
— Истекать кровью? — псайкер пристально посмотрел на старика; он чувствовал нечто, что могло быть паутиной лжи, в мыслях Аркуди, но не мог ничего сказать с уверенностью.
Когда тот не ответил, Рубио сдался и отошел прочь. «Возможно, мне не стоит удивляться, — подумал он. — Легионеры, и никто другой, обрушили на них гибель; легионер преследовал и убивал их. С чего бы им захотеть доверять нам?»
Но всё же он не мог избавиться от настойчивого беспокойства. Он подошел к выложенным в ряд телам, завернутым в тряпье, которое должно было служить саванами. Движимый неясным ему самому импульсом, смутным подозрением, нараставшим в нем, Рубио опустился на колени у ближайшего трупа. Псайкер осторожно взял руку мертвой женщины и сдвинул вверх рукав ее одежды, позволяя шестому чувству вести себя. Его взгляд прошелся по бледной руке — и обнаружил нечто странное.
Как он и ожидал, на мертвой плоти были раны, гематомы и шрамы — но не только. Были и язвы, подобных которым Рубио не видел прежде. Он не был апотекарием, но ему приходилось встречать радиационные ожоги и раковые опухоли. Эти метки походили на них, но в них была упорядоченность, и именно это показалось ему странным. Что бы ни поразило мертвую женщину, оно проявлялось скоплениями по три, в форме ровных треугольников — точно сознательно поставленная отметка. Рубио осмотрел второе тело, затем третье. На каждом были следы той же странной инфекции, и каждый раз они были скрыты от взгляда.
— Что ты делаешь? — он поднял взгляд на приблизившегося Гарро. — Зачем тревожить их мертвецов?
Псайкер показал ему метки.
— Ты видел когда-нибудь подобное, Гарро?
Не успев задать вопрос, Рубио прочитал ответ в выражении лица соратника. Отвращение, гнев, ненависть — все эти чувства мгновенно отразились на лице Гарро. За его спиной Аркуди и другие беженцы остановились и повернулись к легионерам, глядя на них.
— Я видел эту метку прежде, — сказал Гарро с холодной яростью. — Это знак ужаса и разложения.
В глубинах варпа, на борту фригата «Эйзенштейн», Натаниэль Гарро и его боевые братья сражались с существами, отмеченными тем же тройным знаком. Это были мертвецы, предатели из легиона Гвардии Смерти, чьи тела были подняты к новой отвратительной жизни темными силами имматериума. Эти не-мертвые создания были оживлены болезнью и ненавистью, ведомы скверной — и теперь та же сила населяла здешние руины, скрываясь у всех на виду.
— Вам не следовало видеть метку, — голос Аркуди был спокоен и полон сожаления. — Теперь вам тоже придется принять благословение Дедушки. — Он посмотрел в глаза Гарро и улыбнулся: — Он ждал тебя, Натаниэль.
А затем беженцы — все как один — запрокинули головы и закричали. Это был тот же скорбный вой, вторящий чумным ветрам, несущимся над поверхностью планеты.
Кожа Аркуди сползла с лица, словно бумажная маска разлагающейся плоти, мгновенно рассыпающейся на куски. Все его спутники преобразились — всякое сходство с людьми осыпалось с них ошметками плоти. Смертная бледность разлилась по лицам, повсюду на телах проступили тройные язвы, сочась свежим гноем. Они сбросили свою маскировку, открывая истинный облик.
Какие бы темные силы не удерживали их до сих пор на краю жизни, теперь они отступили и вместо этого ускорили разложение. То, что мгновение назад казалось людьми, превратилось в спотыкающиеся, стонущие трупы. Рядом с ними уже похолодевшие тела задергались и поднялись на ноги — со свисающими обрывками окровавленного мяса, с зияющими ранами от выстрелов болтера.
Варрен подбежал к ним, держа оружие наготове. Он был потрясен открывшимся перед ним зрелищем.
— Этот звук!
— Зов для их сородичей, — сказал Гарро, в свою очередь доставая оружие. — Мы преданы, братья... Будь проклята моя глупость.
— Спина к спине! — Рубио отпрыгнул назад, смыкая строй со своими братьями. — Они окружают нас.
Обнажив мечи и подняв болтеры, трое легионеров приготовились к бою, пока зомби ковыляли вперед, собираясь вокруг них. Гарро поднял Либертас:
— Уничтожим эту мерзость, во имя Императора!
Существа бросились на них — прямо во вспышки выстрелов и визг мечей, которые легионеры обрушили на них.
Они падали, как колосья под косой, и Рубио хрипло рассмеялся:
— Так мало? Мы быстро с ними расправимся!
Словно в ответ, новый хор потустороннего воя разнесся над разрушенным городом, и шорох гниющих конечностей по камням стал громче. Сотни кошмарных созданий выбирались из черных дверных проемов и провалов в развалинах.
— Ты поторопился, псайкер, — проворчал Варрен. — Их не так уж мало.
— Мы мертвы, и нам нет счета, — существо, что было Аркуди, закачалось перед ним, подталкиваемое вперед массой других трупов. — Присоединяйтесь к нам.
Они появлялись из каждого погруженного в тень угла, выкапываясь из обломков, выходя из развалин, поднимаясь из каждой могилы. Орда зомби обрушилась на них воющей волной, повергая легионеров просто своим количеством.
— Никогда! — выкрикнул Гарро, и Либертас снова запел, рассекая воздух. Меч поднимался и падал, срубая головы с мертвых тел, но на место каждого чумного трупа вставало трое новых. Масса мертвой плоти оттесняла их назад, отрезая пути к отступлению.
Рубио призвал свои силы, бросая разряды искрящейся энергии в стену врагов, но он не мог сдержать поток.
— Они просто не останавливаются!
— Нам что, придется встретить всех до единого жертв вирусных бомб? — прорычал Варрен; его оружие было размытыми пятнами огня и стали. — Как могут они быть мертвы и живы одновременно?
— Цербер, — сказал Гарро. — Он должен был знать, что они такое, с самого начала. — Грохот выстрелов разнес на части еще нескольких гниющих чудовищ. — Держитесь ближе, братья! Если мы погибнем здесь, хотя бы погибнем вместе.
Но тут новый голос вступил в хор безумия. Точно некое мифическое существо, призванный упоминанием своего имени, Цербер вмешался в битву.
— Я вижу вас! — донесся издалека крик. — Я пришел за вами!
Оборванный воин вдруг оказался среди них — вихрь клинков, сносящий головы и рассекающий тела. Чудовищные зомби были разорваны на части; бритвенно-острые зубья цепного меча отрывали конечности и вскрывали кожу. Легионер в разбитой броне был черным призраком, и он сражался, точно воплощенный дух мести: не уставая, не останавливаясь, не обращая внимания на острые когти и тяжелые удары, и кровь его свободно струилась из бесчисленных ран. Он продолжал бой, убивая мертвых, возвращая отмеченные чумой тела в могилы, из которых они восстали. В его глазах светилась непоколебимая, идеальная сосредоточенность истинного безумца.
В этой смертельной схватке Гарро был готов принять любую помощь, какая бы им ни представились.
— Их становится меньше, держитесь, — окликнул он остальных. — Мы должны выжить. Наш долг будет исполнен!
— Прикончим их! — Рубио едва успел сказать это, как толпа зомби сбила его с ног, волоча по земле. Псайкер исчез под массой рычащих мертвецов; их когти заскребли по его броне.
Но лишь на мгновение. Волна телекинетической энергии превратила чудовищ в горстки пепла, и Варрен шагнул вперед, помогая соратнику подняться; он взмахнул мечом, обезглавливая тех врагов, кто еще двигался.
— Во имя Терры, скажите мне, что здесь больше не осталось этих гнилых уродов.
Рубио покачал головой:
— Этот бой еще не окончен.
Варрен обернулся и увидел, как Гарро шагает к Церберу; безумный легионер прорубался через последних оставшихся зомби.
***
Цепной меч упал, разбрызгивая в воздухе старую, застоявшуюся кровь, и в развалинах вновь воцарилась тишина, нарушаемая лишь неумолчным ветром. Вокруг них лежала огромная братская могила: обезглавленные трупы, тела в различных стадиях разложения, сваленные в груды.
Тяжело дыша, воин, называвший себя Цербером, поднял взгляд, полный яростной готовности убивать — и обнаружил легионера в серой, не отмеченной ничем броне, приближающегося к нему.
— Довольно, — сказал Гарро. — Дело сделано. Враг уничтожен.
Эти слова лишь разожгли его ненависть сильнее.
— Ты смеешь приказывать мне? Грязный предатель! Я полью эту землю твоей кровью!
Гарро направил свой клинок вниз и убрал разряженный болтер в магнитное крепление.
— Опусти меч, — осторожно сказал он. — Не заставляй меня делать выбор... Не заставляй меня драться с тобой.
— Никогда! — выкрикнул Цербер, точно бросая вызов небесам. — Я никогда не остановлюсь! Я — последний верный сын! Я прикончу всех, кого Хорус пришлет испытать меня!
— Это твой последний шанс. — Недавние слова Варрена эхом звучали в мыслях Гарро — его просьба попытаться покончить с безумием Цербера без кровопролития. «Слишком много братьев уже потеряно. Слишком много». — Откажись — и умрешь!
— Попробуй! — он бросился в атаку. Ярость, владевшая Цербером несколько минут назад, казалась слабой искрой в сравнении с пламенем, что полыхало в нем сейчас.
Их клинки встретились, разошлись и со звоном встретились снова, и Гарро разглядел истинную суть этой потерянной души. В урагане ударов, сквозь искры и скрежет металла, он видел фрагменты того, кем на самом деле был его противник за пеленой безумия. Каждый выпад и блок становились для Гарро испытанием. Он мгновенно понял, что это — едва ли не опаснейший противник из всех, с кем ему приходилось сталкиваться в поединке клинков. Каждый удар он парировал. Каждый бросок встречал ответным.
Казалось, сражение длилось бесконечно. Время растягивалось, пока не осталось лишь единственное, застывшее мгновение. Они наступали и отступали, выискивая крохотные бреши в защите, но не в силах вычислить решающий удар. Оба воина были равны: они продолжали сражаться в поисках той доли секунды, когда невнимательность означала бы смерть.
Мечи столкнулись и сцепились, и они застыли друг напротив друга в схватке напряженных мускулов.
— Я знаю, кто ты! — прошипел Цербер. — Предатель! Лжец!
— Я знаю, кто ты, — ответил Гарро. — Как и я. Легионер! Тот, на поиски кого послал нас Сигиллит!
— Обманщик! Я — Цербер! Пес на страже врат ада! Я — тот, кого отвергла смерть! — слюна летела из его рта с каждым яростным выкриком, и его глаза были черными провалами отчаяния.
— Твой разум помрачен, брат, — Гарро вкладывал все силы в то, чтобы удержать мечи. — Помоги мне. Отбрось пелену безумия! — он смотрел во тьму этих глаз и не отводил взгляда. — Вспомни, кто ты такой!
— Я — Цербер! — яростно рванувшись, мощным ударом воин отбросил Гарро и отступил назад, увеличивая дистанцию между ними. Он указал мечом на Варрена и Рубио, которые готовы были присоединиться к бою. — Зови своих ублюдков-братьев, если посмеешь. Я убью вас всех!
Гарро стряхнул вспыхнувшую в голове боль и поднял руку, не позволяя соратникам приблизиться.
— Это мы решим между нами двумя.
— Тогда ты умрешь первым, — прорычал его противник. — Они вскоре к тебе присоединятся.
Отчаяние охватило его.
— Послушай меня! — Гарро поднялся на ноги. — Цербер — всего лишь миф! Имя из легенды, история, ничего больше. Это — не твое имя. Это — не то, кто ты есть. — Наконец, на миг между ударами сердца, он увидел промельк сомнения в этих бездонных сумасшедших глазах. Мимолетное колебание — и Гарро ухватился за него. Если он не справится сейчас, его смерть будет неизбежна. — Я — Натаниэль Гарро, Странствующий Рыцарь на службе Малкадора Сигиллита. — Он протянул свой меч вперед церемониальным жестом. — Я — верный слуга Императора Человечества. А ты...
Оборванный воин замер на месте, словно бы придавленный невидимой силой. Основа его существования рассыпалась на глазах. Скорлупа безумия, затвердевшая вокруг его разума, трескалась и разбивалась. Раздавившая его травма наконец ослабляла свою хватку на его поврежденном войной рассудке.
— Кто я? — прошептал он, и в этих словах были скорбь и страх. Он опустил взгляд на свои руки, будто видел их впервые, затем оглядел окружающие их руины. — Что это за место?
Гарро назвал имя — последнюю из тайн, что он хранил с тех пор, как Малкадор дал ему список кандидатов, которых он должен был отыскать. Он произнес слова, называя последнюю свою цель, последнего из Странствующих Рыцарей.
— Твое имя — Гарвель Локен. Этот мир — Исстван III, где твой примарх Хорус Луперкаль и твои боевые братья предали тебя и оставили тебя на погибель.
— Нет... — он покачал головой, не в силах признать это.
Гарро с грустью кивнул:
— Да, брат. Ты знаешь, что это правда. Ты не забыл.
С его губ сорвался крик — вой чистейшей боли, вопль расколотой души, предательство, ножом вонзившееся в сердца. Он бросился на Гарро в безумной ярости; плащ взвился за его спиной.
— У меня нет братьев! Остались только предатели! Я — сам себе легион, и я убью вас всех, пока смерть не явится за мной!
Гарро разжал пальцы, отпуская рукоять Либертас и позволяя силовому мечу со звоном упасть на мертвую землю.
— Тогда сделай это, — сказал он, запрокидывая голову и открывая горло. Воин поднял цепной меч — ревущий клинок замер в высшей точке движения. — Я не могу победить тебя, — признал Гарро. — И потому я не защищаюсь. Я предлагаю выбор. Тот же, что встал передо мной, когда я прибыл на эту планету. Если ты убьешь меня — ты убьешь брата. Союзника. Это единственное действие сделает тебя предателем. И ты знаешь это. — Он смотрел воину прямо в глаза. — Брат. Присоединяйся к нам и докажи, что ты еще верен Императору.
— Император... — он цеплялся за слова, пытаясь понять их.
— Император защитит, — произнес Гарро, зная, что жизнь его и смерть зависят сейчас от сломленной, поврежденной души. «Но я верю», — сказал он себе.
Крутящиеся зубья цепного меча лязгнули, останавливаясь, и оружие упало на землю.
— Да, — сказал Локен. — Защитит.
***
Там, где клинки оказались бессильны, слова и поступки принесли победу. Размышляя над этой истиной, Гарро чувствовал, как новая уверенность крепнет в нем. Даже глубочайшие бездны безумия не смогли разрушить верность истинного легионера, и если так, то даже в самых темных пределах мятежа оставалась надежда. Теперь, когда последний из потерянных сынов был найден и задание Малкадора завершено, Гарро позволил себе задуматься, что ждет их дальше.
Прежде, когда имена тех, кого он должен был отыскать, были в его мыслях на первом месте, Гарро было легко отставить в сторону вопросы, что преследовали его, невзирая на долг. Вопросы, которые слова Рогала Дорна так безжалостно подчеркнули, вопросы, которые он заглушал в себе на борту «Кинжального удара» и позже, после откровений Войена.
Он больше не мог заглушить их.
Тяжелые шаги Варрена захрустели по обломкам, и Гарро обернулся к нему. Тот указал на «Грозовую птицу», ожидающую напротив, в руинах бывшей площади.
— Мы готовы отправляться.
Двигатели уже работали, и Рубио как раз поднимался на борт. Псайкер не оглядывался, и Гарро не мог его в этом винить. Он не мог даже представить, какие ужасы мог увидеть обладатель сверхъестественного зрения в этих владениях запустения и страдания.
Он кивнул.
— Да. Я приведу его.
Гарро повернулся, отыскивая взглядом своего нового подопечного, но Варрен поднял руку, останавливая его.
— Он мог убить тебя прямо на месте, — сказал Пожиратель Миров. — Ты сильно рисковал, спасая его от самого себя.
— У меня не было выбора. Ты был прав. Мы потеряли уже достаточно наших братьев на этой войне.
Гарро уже отошел, когда Варрен окликнул его:
— Война еще не закончена, Натаниэль.
***
— Локен. Пора отправляться.
Он нашел Лунного Волка стоящим на краю еще одного кратера; тот глядел вниз, в бесконечную бездну, и на мгновение Гарро побоялся, что он обдумывает, не покончить ли со своей жизнью.
— Куда? — помолчав, наконец спросил он.
— На Терру, — ответил Гарро. — К будущему.
Локен отвернулся от кратера и посмотрел в лицо Гарро.
— Почему ты пришел за мной? Я был мертв. Забыт. Зачем возвращать меня?
— Твой долг не окончен, друг мой. На самом деле он лишь был обновлен и изменен, как и для всех нас. Я знаю лишь очертания этого грядущего плана, но я верю в него. — Гарро замешкался. Слова казались пустыми. Пытался ли он убедить своего родича или же себя самого? Он продолжал. — Ты — последний, Локен. Последний из тех, кого Сигиллит просил меня отыскать.
— Для чего?
«Я не знаю». Он едва не произнес эти слова вслух, и ему стоило почти физического усилия их удержать. Наконец, он обратился к правде, как делал всегда, и позволил ей вести его.
— Ответ на это мы узнаем вместе, брат. — Он протянул руку — в старом жесте дружбы и верности. — Истинное испытание начинается для нас сегодня.
— Нет, Гарро, — сказал Локен. — На самом деле оно никогда не кончалось.
@темы: сорок тысяч способов подохнуть, перевожу слова через дорогу, ordo dialogous