...седьмого идиотского полку рядовой. // исчадье декабря.
Обещал - выкладываю. "Мстительный дух", вторая глава, точнее - две трети главы (=. Вычитка в режиме "сам себе бета", за все происходящее в тексте ответственность несет исключительно товарищ Макнилл и боги варпа.
Русс и Малкадор играют в шахматы и разговаривают о тактике и стратегии. Ну и Локена тоже немножко (=
читать дальше
~2600 слов
[глава II]
Километровый купол укрывал Гегемонию — достижение архитектурного искусства, в совершенстве заключающее в себе тот образ, что лежал в основе замысла Дворца. Расположенная в округе Кат Мандау в Старой Гималазии, Гегемония служила резиденцией тем, кто управлял Империумом; этот бурлящий метрополис никогда не останавливался и не переводил дыхание в своих нескончаемых трудах.
Разумеется, лорд Дорн намеревался укрепить ее, облачить ее золотые стены в адамантиум и сталь — но этот приказ был незаметно отменен на высочайшем уровне. Если армиям Воителя удастся зайти настолько глубоко в пределы Дворца, значит, война уже будет проиграна.
Миллионы комнат и коридоров пронизывали кости ее стен — от безликих клерковских каморок из простого кирпича до величественных залов, отделанных оуслитом, мрамором и золотом, наполненных ценнейшими произведениями искусства всех эпох. Десятки тысяч писцов и служек спешили по высоким переходам, сопровождаемые сервиторами с грузом документов и семенящими лакеями. Послы и аристократы со всей планеты собирались здесь, чтобы обратиться к лордам Терры, тогда как министерства управляли делами бесчисленных департаментов.
Гегемония давно уже перестала быть зданием как таковым. Скорее она распространилась за пределы купола, превратившись в огромный город, лабиринт бездонных архивных подвалов, служебных башен, куполов просителей, бюрократических дворцов и ступенчатых террас с висячими садами. За века она стала отдельным, едва ли доступным для понимания органом в теле Империума, который функционировал вопреки всей своей сложности — или, возможно, благодаря ей. Здесь было медленно бьющееся сердце владений Империума, где чиновники, никогда и на день не покидавшие извилистых коридоров Дворца, отправляли решения о судьбах миллиардов по всей галактике.
И округ Кат Мандау был лишь одним из многих сотен подобных мест за закованными в железо стенами неприступнейшей крепости Терры.
Под окутанным облаками центральным куполом Гегемонии скрывалась уединенная долина, где можно было обнаружить последние сохранившиеся экземпляры естественной растительности Терры. Столь огромен был купол, что на разных высотах возникал отдельный микроклимат, и погода менялась сама по себе, создавая полную иллюзию открытого пространства.
Вечнозеленые леса укутывали блестящие белые склоны гор; ледяные водопады ниспадали с них, стекая в прозрачные озера, полные блестящих рыб. Высоко на скалах притаились руины древней крепости. Ее внешние стены давным-давно обрушились, а останки самой цитадели были отмечены концентрическими кругами застывшего вулканического стекла.
Эта долина существовала задолго до постройки Дворца, и ходили слухи, что она имела особое значение для самого Владыки человечества.
Лишь один человек знал правду, но он не поведал бы ее никому.
Малкадор Сигиллит сидел на берегу озера, около набегающих волн, и раздумывал — продолжить ли уверенное продвижение на правом фланге или же, отбросив осторожность, перейти в полномасштабное наступление. У него было превосходство в силе, но его противник был куда выше его самого — гигант, облаченный в доспех цвета лунного льда и закутанный в меховой плащ. Длинные косы медно-рыжих волос с вплетенными в них драгоценными камнями и пожелтевшими клыками обрамляли его лицо — лицо благородного варвара, выглядевшее мраморно-белым в искусственном свете купола.
— Ну, ты собираешься делать ход? — спросил Волчий Король.
— Терпение, Леман, — отозвался Малкадор. — Игра в хнефтафль таит в себе множество тонкостей, и каждый ход требует тщательных размышлений. В особенности если игрок находится в позиции нападающего.
— Я знаю о тонкостях игры, — в голосе Лемана Русса проскользнули гортанные угрожающие нотки хищника. — Я изобрел этот вариант.
— В таком случае тебе тем более не следует торопить меня.
В своей неописуемой мощи Леман Русс был подобен цунами, которое зарождается далеко в океане и набирает силу на протяжении тысяч километров, приближаясь к берегу. Его физическая форма была воплощенным мгновением перед ударом — каждый, кто видел его, понимал это. Даже когда он был спокоен, все равно казалось, что Русс лишь огромным усилием сдерживает взрыв ярости.
На его поясе висел охотничий клинок с костяной рукоятью; кинжал для подобных ему сверхлюдей, меч для всех остальных.
Рядом с Руссом Малкадор выглядел изможденным сгорбленным стариком. С течением времени этот когда-то тщательно поддерживаемый образ все больше становился истинным отражением его невыразимо глубокой усталости. Грива белых волос лежала на его плечах, точно снега на величественных склонах Чомолунгмы.
Он обычно убирал волосы в присутствии Сангвиния или Рогала Дорна, но с Руссом соблюдение этикета было пренебрежимой мелочью по сравнению с важными делами.
Малкадор задумчиво смотрел на доску — шестиугольник, разделенный на неравные части, с приподнятым восьмиугольником в центре. Каждая часть имела углубления, куда помещались фигуры, вырезанные из пожелтевших клыков хроссвалура: причудливая смесь воинов, королей, чудовищ и сил природы. Части доски могли двигаться, закрывая или открывая новые сектора, а с помощью стержней сбоку можно было блокировать углубления для фигур. Все это позволяло умелому игроку кардинально менять характер игры одним движением.
Одному из игроков доставался король с небольшой свитой, другому — армия; как и в большинстве такого рода игр, целью было убить вражеского короля. Или сохранить его в живых, в зависимости от выбранной стороны. Русс всегда предпочитал играть за короля, невзирая на численное превосходство противника.
Малкадор передвинул ярла, подталкивая его к восьмиугольнику, где собрались фигуры Волчьего Короля, а затем повернул один из боковых стержней. Механизмы внутри доски со щелчком повернулись, хотя невозможно было определить, какие именно изменения произошли, пока один из игроков не сделает ход.
— Смело, — заметил Русс. — Немо сказал бы, что ты недостаточно обдумал этот ход.
— Ты меня подталкивал.
— И ты позволил себе поддаться? Удивительно.
— Сейчас не время для глубоких размышлений.
— Об этом ты уже упоминал.
— Это достаточно важно, чтобы упомянуть еще раз.
— Но время для безрассудства также еще не настало, — Русс передвинул своего "Сокола" и повернул боковой стержень. Ярл Малкадора упал, когда углубление, где он стоял, оказалось закрытым.
— Глупо, — Малкадор отказался от возможности изменить доску, чтобы продвинуть еще одну фигуру. — Теперь ты сам открылся.
Русс покачал головой и нажал на сегмент доски перед собой, поворачивая его на девяносто градусов. Когда сегмент со щелчком встал на место, Малкадор увидел, что теперь свита короля находилась на фланге его армии и угрожала уничтожить его главную фигуру.
— Ты говоришь — открылся, — сказал Русс. — Я говорю — беркутра.
— "Удар охотника", — перевел Малкадор. — Это на чогорисском.
— Хан научил меня этому, — признал Русс, как всегда, не выдавая чужие заслуги за свои. — Мы называем этот прием алматтиргбита, но его слово мне нравится больше.
Малкадор милосердно опрокинул свою главную фигуру, понимая, что сбежать из ловушки Волчьего Короля все равно не удастся — его армию, лишенную лидера и рассеянную по углам доски, ждет лишь медленное уничтожение.
— Хорошо сыграно, Леман, — отметил Малкадор.
Русс кивнул и нагнулся, доставая стоявший около стола широкогорлый кувшин с вином. В другой руке он держал пару оловянных кубков, один из которых протянул Малкадору. Оценив происхождение вина, Сигиллит вопросительно приподнял бровь.
Русс пожал плечами:
— Не все, созданное Сынами, разит колдовством.
Когда вино было разлито, Малкадор был вынужден согласиться.
— Когда твой флот будет готов к бою? — поинтересовался Малкадор, несмотря на то, что уже успел изучить расписание ремонта фенрисийских кораблей, полученное от Фабрикатора Кейна с Новопангейских орбитальных верфей.
— Альфариевы щенки пытались вырвать сердце "Храфнкеля", но его кости прочны, и рано или поздно он снова отправится в путь, — флегматично ответил Русс. — Корабельщики утверждают, что он будет готов к выходу в космос не раньше, чем через три месяца, и даже Медведь с его угрозами не может заставить их работать быстрее.
— Медведь?
— Недоразумение, но имя прижилось, — разъяснять Русс не пожелал.
— А остальной флот?
— Вероятно, еще дольше. Эта задержка раздражает, хотя, если бы не Ангелы Калибана, у нас не осталось бы вовсе никакого флота. Но мы не теряем время зря. Мы тренируемся, сражаемся и готовимся к тому, что нас ждет.
— Обдумывал ли ты альтернативу, которую я предложил?
— Да, — сказал Русс.
— И что же?
— Мой ответ — нет. Это выглядит точно попытка отомстить, последнее средство.
— Это стратегия, — возразил Малкадор. — Упреждающий удар, если желаешь.
— Игра словами, — в голосе Русса мелькнуло эхо предупреждающего рыка. — Не пытайся плести сети семантики вокруг меня, Сигиллит. Я знаю, зачем ты хочешь сжечь эту планету, но я — воин, а не разрушитель.
— Тонкое различие, друг мой. Но если уничтожение какого-либо мира и может заставить Воителя свернуть со своего пути — то это именно эта планета.
— Может быть. Но для этого убийства день еще не настал, — заметил Русс. — Я предпочту направить орудия моего флота на самого Хоруса.
— Значит, ты выбрал свой путь?
— Так проклятый ледяной парусник обречен следовать за дурной звездой.
— Дорн предпочел бы, чтобы ты остался, — сказал Малкадор, передавая Руссу красные фигуры. — Ты ведь знаешь, что Терра была бы защищена куда лучше с помощью оскаленных клыков и острых когтей Великого Волка.
— Если я так нужен Рогалу, он мог бы попросить об этом сам.
— Но его нет здесь сейчас.
— Я знаю, где он. Или ты полагаешь, что, пробиваясь сюда от Алаксеса, я не оставил безмолвных охотников в тенях следить за теми, кто последует за мной? Я знаю про чужой корабль и я видел, как люди Рогала захватили его.
— Рогал слишком горд, — сказал Малкадор. — Но я — нет. Оставайся, Леман. Выстрой своих волков на стенах Терры.
Волчий Король покачал головой:
— Я не создан для того, чтобы ждать, Сигиллит. Я плохо умею сражаться из-за каменных стен, ожидая, пока враги попытаются выкурить меня оттуда. Я — палач, а палач наносит первый удар: смертельный удар, который оканчивает спор прежде, чем он начнется.
Малкадор кивнул. Он подозревал, что Русс ответит именно так, но должен был, тем не менее, предложить альтернативу. Он перевел взгляд на верхние уровни купола, где далекие восходящие воздушные потоки несли облака. Гадатели и астроманты могли бы узреть знамения будущего в их очертаниях, но Малкадор видел просто облака.
— Что до изгнанного из стаи щенка — его уже призвали? — Русс откинулся назад и осушил свой кубок с вином так, словно это была вода.
Малкадор снова посмотрел на Русса:
— Не стоит называть его так, друг мой. Он видел, как Воитель решил предать Императора, и отказался следовать за своим примархом. Не следует недооценивать силу характера, необходимую для подобного решения — силу, которую столь многие не смогли проявить.
Русс кивнул, соглашаясь с этим доводом, и Малкадор продолжил:
— Челнок из Цитадели Сомнус прибыл в поместье Ясу этим утром. Он приближается к Гегемонии, пока мы беседуем.
— И ты все еще считаешь его лучшим выбором?
— Лучшим? — переспросил Малкадор. — Это не так легко оценить. Он необыкновенно одарен, без сомнения, но лучший ли он? В чем именно? Лучший боец, лучший стрелок, вернейшее сердце? Я не знаю, вправду ли он лучший из них, но он не подведет тебя.
Русс тяжело, почти по-звериному вздохнул:
— Я читал досье, которое ты передал мне, и эта информация не очень-то обнадеживает. Когда Натаниэль Гарро нашел его, он был безумным убийцей, уничтожающим невинных жертв.
— Уже одно то, что он пережил резню, сравнимо с чудом.
— Да, может быть.
— Поверь мне, Леман: он верен нам, верен от начала и до конца, и я ручаюсь за него.
— А если ты ошибаешься? — Русс наклонился вперед над доской, опрокинув собственного короля. — Что, если он вернется обратно к Воителю? Всё то, что он видел и делал. Всё то, что он знает. Даже если он столь предан, как ты полагаешь, ты не знаешь, что случится, когда он войдет в чрево зверя. И ты знаешь, как много зависит от этого.
— Слишком хорошо знаю, друг мой, — вздохнул Малкадор. — Твоя жизнь, жизнь Императора. Возможно, жизни всех нас. Император создал тебя с ужасной целью, но все же необходимой. Если кто-то и может остановить Хоруса прежде, чем он достигнет Терры, это ты.
Русс вскинул голову, вздергивая верхнюю губу и обнажая клыки, точно зверь, чующий опасность:
— Он здесь.
Малкадор обернулся, глядя на долину, и увидел одинокую фигуру, пересекающую мост Сигиллита далеко внизу. С такого расстояния он казался немногим больше серо-стальной пылинки на фоне белых склонов, но его манеру держаться нельзя было не узнать.
Русс поднялся на ноги, следя за приближающимся гостем — так, словно тот был раненым псом, способным броситься на своего хозяина в любой момент.
— Итак, это — Гарвель Локен, — сказал Русс.
[...]
Игра называлась хнефтафль, а Локен обнаружил, что находится в присутствии титана, которого он никогда не рассчитывал даже увидеть снова, а уж тем более — сидеть напротив него. Ему приходилось встречать примархов прежде, удавалось даже говорить с некоторыми из них, не выставляя себя дураком — но Волчий Король был совсем другой сущностью. Изначальная сила, заключенная в бессмертную форму, ярость природы, вплетенная в несокрушимое сочетание плоти и костей.
И всё же, из всех сверхлюдей и полубогов, кого он встречал раньше, Русс казался ближе всех к людям.
Еще десять часов назад Локен скрывался в лунном биокуполе, на краю Моря Спокойствия. Возвратившись с задания на Калибане, он проводил большую часть времени, ухаживая за растениями в куполе, в поисках мира, который так и оставался недостижимым.
Йактон Круз принес вызов от Малкадора, а вместе с ним и тусклую серо-стальную броню; но сам его соратник из Странствующих Рыцарей не присоединился к нему на "Штормовой птице", направляющейся к Терре, утверждая, что суровый долг призывает его в иные места. Круз заметно изменился с тех пор, как они вместе служили на "Мстительном духе", став печальнее, но мудрее. Локен не был уверен, были ли эти изменения к лучшему или к худшему.
"Штормовая птица" приземлилась около поместья в горах, неподалеку от дворца, и девушка с угольно-черной кожей, назвавшаяся Экатой, предложила ему прохладительные напитки. Он отказался; ее внешность беспокоила его — словно напоминала о ком-то, кого он знал раньше. Она провела его к черному катеру, украшенному эмблемой змееподобного дракона. Катер отправился в самое сердце Дворца, в тень одной из огромных орбитальных платформ, что стояла на якоре у горных склонов, и наконец приземлился у границы купола Гегемонии. В одиночестве Локен поднялся в долину, остановившись лишь на мосту Сигиллита, когда он заметил два силуэта на берегу озера.
Малкадор сидел возле игровой доски, и Локен посмотрел на него вопросительно.
— Вы вызвали меня на Терру, чтобы сыграть в игру?
— Нет, — ответил Русс, — но сыграй все равно.
— Хорошая игра — словно зеркало, что позволяет взглянуть на самого себя, — добавил Малкадор. — А наблюдая, как играет кто-то другой, можно немало узнать о нем.
Локен опустил взгляд на доску — на все эти движущиеся сегменты, вращающиеся стержни и превосходящую численность одной из армий.
— Я не знаю правил, — признался он.
— Все просто, — Русс передвинул одну из фигур. — Как на войне. Выучиваешь правила побыстрее, а потом пытаешься играть лучше всех остальных.
Локен кивнул и двинул вперед фигуру в центре. Его армия была больше, но не сомневался, что это не даст ему преимущества перед человеком, который, как он подозревал, изобрел эту игру. Первые ходы он потратил на нечто, что, как он надеялся, было фронтальным наступлением — вызывая ответные ходы Волчьего Короля, который даже не притворялся, будто смотрит на доску или в малейшей степени задумывается над своей стратегией.
Спустя шесть ходов стало очевидно, что Локен проиграл, но теперь он лучше представлял правила игры. Спустя десять ходов его армия была разбита, а центральная фигура — уничтожена.
— Еще раз, — сказал Русс, и Малкадор вновь расставил фигуры.
Они сыграли еще дважды, и оба раза Локен потерпел поражение — но, как и всякий воин Астартес, он умел учиться быстро. С каждым ходом его понимание игры возрастало, пока наконец, к середине третьей игры, он не почувствовал, что понимает правила и принципы их применения.
Последняя игра закончилась так же, как и предыдущие три — армия Локена была рассеяна и побеждена. Он откинулся назад, усмехнувшись:
— Еще игру, мой лорд? У меня почти получилось, прежде чем вы поменяли доску.
— Это любимый прием Лемана — добивать противника, кардинально меняя условия, — сказал Малкадор. — Но, думаю, нам достаточно игр, не так ли?
Русс наклонился над доской:
— Ты недостаточно быстро учишься. Он недостаточно быстро учится, — повторил он, обернувшись к Малкадору.
— Он уже играет лучше меня, — возразил Сигиллит.
— Даже дикари-балты играют лучше тебя, — ответил Русс. — А у них мозгов не больше, чем у оглушенного ватнкира. Он не слушал, что я ему говорил, он не выучил правила быстро и не играл лучше всех остальных.
— Тогда сыграем еще раз, — не выдержал Локен. — Я покажу вам, насколько быстро могу учиться. Или боитесь, что я обойду вас в вашей же игре?
Русс посмотрел на него исподлобья, нахмурив брови, и Локен увидел в этих глазах смерть, абсолютное и неотвратимое знание о своей собственной судьбе. Он посмел насмехаться над примархом, опасно известным своей непредказуемостью — и понял, что прежнее его впечатление от Русса, как самого человечного из примархов, было предельно далеко от истины.
Теперь ему предстояло заплатить за эту ошибку.
И это его ничуть не заботило.
Русс кивнул, и его смертоносное настроение исчезло, сменившись широкой ухмылкой, обнажающей клыки, которые, казалось, не должны были помещаться во рту.
— Играет он отвратительно, но он мне нравится, — заявил Волчий Король. — Может, ты и был прав насчет него, Сигиллит. Несмотря ни на что, корни у него прочные. Он годится.
Локен не сказал ничего, пытаясь понять, что за испытание он только что выдержал и что говорили о нем в его отсутствие.
— Гожусь — для чего? — спросил он.
— Чтобы найти мне способ убить Хоруса, — ответил Волчий Король.
Русс и Малкадор играют в шахматы и разговаривают о тактике и стратегии. Ну и Локена тоже немножко (=
читать дальше
~2600 слов
[глава II]
Километровый купол укрывал Гегемонию — достижение архитектурного искусства, в совершенстве заключающее в себе тот образ, что лежал в основе замысла Дворца. Расположенная в округе Кат Мандау в Старой Гималазии, Гегемония служила резиденцией тем, кто управлял Империумом; этот бурлящий метрополис никогда не останавливался и не переводил дыхание в своих нескончаемых трудах.
Разумеется, лорд Дорн намеревался укрепить ее, облачить ее золотые стены в адамантиум и сталь — но этот приказ был незаметно отменен на высочайшем уровне. Если армиям Воителя удастся зайти настолько глубоко в пределы Дворца, значит, война уже будет проиграна.
Миллионы комнат и коридоров пронизывали кости ее стен — от безликих клерковских каморок из простого кирпича до величественных залов, отделанных оуслитом, мрамором и золотом, наполненных ценнейшими произведениями искусства всех эпох. Десятки тысяч писцов и служек спешили по высоким переходам, сопровождаемые сервиторами с грузом документов и семенящими лакеями. Послы и аристократы со всей планеты собирались здесь, чтобы обратиться к лордам Терры, тогда как министерства управляли делами бесчисленных департаментов.
Гегемония давно уже перестала быть зданием как таковым. Скорее она распространилась за пределы купола, превратившись в огромный город, лабиринт бездонных архивных подвалов, служебных башен, куполов просителей, бюрократических дворцов и ступенчатых террас с висячими садами. За века она стала отдельным, едва ли доступным для понимания органом в теле Империума, который функционировал вопреки всей своей сложности — или, возможно, благодаря ей. Здесь было медленно бьющееся сердце владений Империума, где чиновники, никогда и на день не покидавшие извилистых коридоров Дворца, отправляли решения о судьбах миллиардов по всей галактике.
И округ Кат Мандау был лишь одним из многих сотен подобных мест за закованными в железо стенами неприступнейшей крепости Терры.
Под окутанным облаками центральным куполом Гегемонии скрывалась уединенная долина, где можно было обнаружить последние сохранившиеся экземпляры естественной растительности Терры. Столь огромен был купол, что на разных высотах возникал отдельный микроклимат, и погода менялась сама по себе, создавая полную иллюзию открытого пространства.
Вечнозеленые леса укутывали блестящие белые склоны гор; ледяные водопады ниспадали с них, стекая в прозрачные озера, полные блестящих рыб. Высоко на скалах притаились руины древней крепости. Ее внешние стены давным-давно обрушились, а останки самой цитадели были отмечены концентрическими кругами застывшего вулканического стекла.
Эта долина существовала задолго до постройки Дворца, и ходили слухи, что она имела особое значение для самого Владыки человечества.
Лишь один человек знал правду, но он не поведал бы ее никому.
Малкадор Сигиллит сидел на берегу озера, около набегающих волн, и раздумывал — продолжить ли уверенное продвижение на правом фланге или же, отбросив осторожность, перейти в полномасштабное наступление. У него было превосходство в силе, но его противник был куда выше его самого — гигант, облаченный в доспех цвета лунного льда и закутанный в меховой плащ. Длинные косы медно-рыжих волос с вплетенными в них драгоценными камнями и пожелтевшими клыками обрамляли его лицо — лицо благородного варвара, выглядевшее мраморно-белым в искусственном свете купола.
— Ну, ты собираешься делать ход? — спросил Волчий Король.
— Терпение, Леман, — отозвался Малкадор. — Игра в хнефтафль таит в себе множество тонкостей, и каждый ход требует тщательных размышлений. В особенности если игрок находится в позиции нападающего.
— Я знаю о тонкостях игры, — в голосе Лемана Русса проскользнули гортанные угрожающие нотки хищника. — Я изобрел этот вариант.
— В таком случае тебе тем более не следует торопить меня.
В своей неописуемой мощи Леман Русс был подобен цунами, которое зарождается далеко в океане и набирает силу на протяжении тысяч километров, приближаясь к берегу. Его физическая форма была воплощенным мгновением перед ударом — каждый, кто видел его, понимал это. Даже когда он был спокоен, все равно казалось, что Русс лишь огромным усилием сдерживает взрыв ярости.
На его поясе висел охотничий клинок с костяной рукоятью; кинжал для подобных ему сверхлюдей, меч для всех остальных.
Рядом с Руссом Малкадор выглядел изможденным сгорбленным стариком. С течением времени этот когда-то тщательно поддерживаемый образ все больше становился истинным отражением его невыразимо глубокой усталости. Грива белых волос лежала на его плечах, точно снега на величественных склонах Чомолунгмы.
Он обычно убирал волосы в присутствии Сангвиния или Рогала Дорна, но с Руссом соблюдение этикета было пренебрежимой мелочью по сравнению с важными делами.
Малкадор задумчиво смотрел на доску — шестиугольник, разделенный на неравные части, с приподнятым восьмиугольником в центре. Каждая часть имела углубления, куда помещались фигуры, вырезанные из пожелтевших клыков хроссвалура: причудливая смесь воинов, королей, чудовищ и сил природы. Части доски могли двигаться, закрывая или открывая новые сектора, а с помощью стержней сбоку можно было блокировать углубления для фигур. Все это позволяло умелому игроку кардинально менять характер игры одним движением.
Одному из игроков доставался король с небольшой свитой, другому — армия; как и в большинстве такого рода игр, целью было убить вражеского короля. Или сохранить его в живых, в зависимости от выбранной стороны. Русс всегда предпочитал играть за короля, невзирая на численное превосходство противника.
Малкадор передвинул ярла, подталкивая его к восьмиугольнику, где собрались фигуры Волчьего Короля, а затем повернул один из боковых стержней. Механизмы внутри доски со щелчком повернулись, хотя невозможно было определить, какие именно изменения произошли, пока один из игроков не сделает ход.
— Смело, — заметил Русс. — Немо сказал бы, что ты недостаточно обдумал этот ход.
— Ты меня подталкивал.
— И ты позволил себе поддаться? Удивительно.
— Сейчас не время для глубоких размышлений.
— Об этом ты уже упоминал.
— Это достаточно важно, чтобы упомянуть еще раз.
— Но время для безрассудства также еще не настало, — Русс передвинул своего "Сокола" и повернул боковой стержень. Ярл Малкадора упал, когда углубление, где он стоял, оказалось закрытым.
— Глупо, — Малкадор отказался от возможности изменить доску, чтобы продвинуть еще одну фигуру. — Теперь ты сам открылся.
Русс покачал головой и нажал на сегмент доски перед собой, поворачивая его на девяносто градусов. Когда сегмент со щелчком встал на место, Малкадор увидел, что теперь свита короля находилась на фланге его армии и угрожала уничтожить его главную фигуру.
— Ты говоришь — открылся, — сказал Русс. — Я говорю — беркутра.
— "Удар охотника", — перевел Малкадор. — Это на чогорисском.
— Хан научил меня этому, — признал Русс, как всегда, не выдавая чужие заслуги за свои. — Мы называем этот прием алматтиргбита, но его слово мне нравится больше.
Малкадор милосердно опрокинул свою главную фигуру, понимая, что сбежать из ловушки Волчьего Короля все равно не удастся — его армию, лишенную лидера и рассеянную по углам доски, ждет лишь медленное уничтожение.
— Хорошо сыграно, Леман, — отметил Малкадор.
Русс кивнул и нагнулся, доставая стоявший около стола широкогорлый кувшин с вином. В другой руке он держал пару оловянных кубков, один из которых протянул Малкадору. Оценив происхождение вина, Сигиллит вопросительно приподнял бровь.
Русс пожал плечами:
— Не все, созданное Сынами, разит колдовством.
Когда вино было разлито, Малкадор был вынужден согласиться.
— Когда твой флот будет готов к бою? — поинтересовался Малкадор, несмотря на то, что уже успел изучить расписание ремонта фенрисийских кораблей, полученное от Фабрикатора Кейна с Новопангейских орбитальных верфей.
— Альфариевы щенки пытались вырвать сердце "Храфнкеля", но его кости прочны, и рано или поздно он снова отправится в путь, — флегматично ответил Русс. — Корабельщики утверждают, что он будет готов к выходу в космос не раньше, чем через три месяца, и даже Медведь с его угрозами не может заставить их работать быстрее.
— Медведь?
— Недоразумение, но имя прижилось, — разъяснять Русс не пожелал.
— А остальной флот?
— Вероятно, еще дольше. Эта задержка раздражает, хотя, если бы не Ангелы Калибана, у нас не осталось бы вовсе никакого флота. Но мы не теряем время зря. Мы тренируемся, сражаемся и готовимся к тому, что нас ждет.
— Обдумывал ли ты альтернативу, которую я предложил?
— Да, — сказал Русс.
— И что же?
— Мой ответ — нет. Это выглядит точно попытка отомстить, последнее средство.
— Это стратегия, — возразил Малкадор. — Упреждающий удар, если желаешь.
— Игра словами, — в голосе Русса мелькнуло эхо предупреждающего рыка. — Не пытайся плести сети семантики вокруг меня, Сигиллит. Я знаю, зачем ты хочешь сжечь эту планету, но я — воин, а не разрушитель.
— Тонкое различие, друг мой. Но если уничтожение какого-либо мира и может заставить Воителя свернуть со своего пути — то это именно эта планета.
— Может быть. Но для этого убийства день еще не настал, — заметил Русс. — Я предпочту направить орудия моего флота на самого Хоруса.
— Значит, ты выбрал свой путь?
— Так проклятый ледяной парусник обречен следовать за дурной звездой.
— Дорн предпочел бы, чтобы ты остался, — сказал Малкадор, передавая Руссу красные фигуры. — Ты ведь знаешь, что Терра была бы защищена куда лучше с помощью оскаленных клыков и острых когтей Великого Волка.
— Если я так нужен Рогалу, он мог бы попросить об этом сам.
— Но его нет здесь сейчас.
— Я знаю, где он. Или ты полагаешь, что, пробиваясь сюда от Алаксеса, я не оставил безмолвных охотников в тенях следить за теми, кто последует за мной? Я знаю про чужой корабль и я видел, как люди Рогала захватили его.
— Рогал слишком горд, — сказал Малкадор. — Но я — нет. Оставайся, Леман. Выстрой своих волков на стенах Терры.
Волчий Король покачал головой:
— Я не создан для того, чтобы ждать, Сигиллит. Я плохо умею сражаться из-за каменных стен, ожидая, пока враги попытаются выкурить меня оттуда. Я — палач, а палач наносит первый удар: смертельный удар, который оканчивает спор прежде, чем он начнется.
Малкадор кивнул. Он подозревал, что Русс ответит именно так, но должен был, тем не менее, предложить альтернативу. Он перевел взгляд на верхние уровни купола, где далекие восходящие воздушные потоки несли облака. Гадатели и астроманты могли бы узреть знамения будущего в их очертаниях, но Малкадор видел просто облака.
— Что до изгнанного из стаи щенка — его уже призвали? — Русс откинулся назад и осушил свой кубок с вином так, словно это была вода.
Малкадор снова посмотрел на Русса:
— Не стоит называть его так, друг мой. Он видел, как Воитель решил предать Императора, и отказался следовать за своим примархом. Не следует недооценивать силу характера, необходимую для подобного решения — силу, которую столь многие не смогли проявить.
Русс кивнул, соглашаясь с этим доводом, и Малкадор продолжил:
— Челнок из Цитадели Сомнус прибыл в поместье Ясу этим утром. Он приближается к Гегемонии, пока мы беседуем.
— И ты все еще считаешь его лучшим выбором?
— Лучшим? — переспросил Малкадор. — Это не так легко оценить. Он необыкновенно одарен, без сомнения, но лучший ли он? В чем именно? Лучший боец, лучший стрелок, вернейшее сердце? Я не знаю, вправду ли он лучший из них, но он не подведет тебя.
Русс тяжело, почти по-звериному вздохнул:
— Я читал досье, которое ты передал мне, и эта информация не очень-то обнадеживает. Когда Натаниэль Гарро нашел его, он был безумным убийцей, уничтожающим невинных жертв.
— Уже одно то, что он пережил резню, сравнимо с чудом.
— Да, может быть.
— Поверь мне, Леман: он верен нам, верен от начала и до конца, и я ручаюсь за него.
— А если ты ошибаешься? — Русс наклонился вперед над доской, опрокинув собственного короля. — Что, если он вернется обратно к Воителю? Всё то, что он видел и делал. Всё то, что он знает. Даже если он столь предан, как ты полагаешь, ты не знаешь, что случится, когда он войдет в чрево зверя. И ты знаешь, как много зависит от этого.
— Слишком хорошо знаю, друг мой, — вздохнул Малкадор. — Твоя жизнь, жизнь Императора. Возможно, жизни всех нас. Император создал тебя с ужасной целью, но все же необходимой. Если кто-то и может остановить Хоруса прежде, чем он достигнет Терры, это ты.
Русс вскинул голову, вздергивая верхнюю губу и обнажая клыки, точно зверь, чующий опасность:
— Он здесь.
Малкадор обернулся, глядя на долину, и увидел одинокую фигуру, пересекающую мост Сигиллита далеко внизу. С такого расстояния он казался немногим больше серо-стальной пылинки на фоне белых склонов, но его манеру держаться нельзя было не узнать.
Русс поднялся на ноги, следя за приближающимся гостем — так, словно тот был раненым псом, способным броситься на своего хозяина в любой момент.
— Итак, это — Гарвель Локен, — сказал Русс.
[...]
Игра называлась хнефтафль, а Локен обнаружил, что находится в присутствии титана, которого он никогда не рассчитывал даже увидеть снова, а уж тем более — сидеть напротив него. Ему приходилось встречать примархов прежде, удавалось даже говорить с некоторыми из них, не выставляя себя дураком — но Волчий Король был совсем другой сущностью. Изначальная сила, заключенная в бессмертную форму, ярость природы, вплетенная в несокрушимое сочетание плоти и костей.
И всё же, из всех сверхлюдей и полубогов, кого он встречал раньше, Русс казался ближе всех к людям.
Еще десять часов назад Локен скрывался в лунном биокуполе, на краю Моря Спокойствия. Возвратившись с задания на Калибане, он проводил большую часть времени, ухаживая за растениями в куполе, в поисках мира, который так и оставался недостижимым.
Йактон Круз принес вызов от Малкадора, а вместе с ним и тусклую серо-стальную броню; но сам его соратник из Странствующих Рыцарей не присоединился к нему на "Штормовой птице", направляющейся к Терре, утверждая, что суровый долг призывает его в иные места. Круз заметно изменился с тех пор, как они вместе служили на "Мстительном духе", став печальнее, но мудрее. Локен не был уверен, были ли эти изменения к лучшему или к худшему.
"Штормовая птица" приземлилась около поместья в горах, неподалеку от дворца, и девушка с угольно-черной кожей, назвавшаяся Экатой, предложила ему прохладительные напитки. Он отказался; ее внешность беспокоила его — словно напоминала о ком-то, кого он знал раньше. Она провела его к черному катеру, украшенному эмблемой змееподобного дракона. Катер отправился в самое сердце Дворца, в тень одной из огромных орбитальных платформ, что стояла на якоре у горных склонов, и наконец приземлился у границы купола Гегемонии. В одиночестве Локен поднялся в долину, остановившись лишь на мосту Сигиллита, когда он заметил два силуэта на берегу озера.
Малкадор сидел возле игровой доски, и Локен посмотрел на него вопросительно.
— Вы вызвали меня на Терру, чтобы сыграть в игру?
— Нет, — ответил Русс, — но сыграй все равно.
— Хорошая игра — словно зеркало, что позволяет взглянуть на самого себя, — добавил Малкадор. — А наблюдая, как играет кто-то другой, можно немало узнать о нем.
Локен опустил взгляд на доску — на все эти движущиеся сегменты, вращающиеся стержни и превосходящую численность одной из армий.
— Я не знаю правил, — признался он.
— Все просто, — Русс передвинул одну из фигур. — Как на войне. Выучиваешь правила побыстрее, а потом пытаешься играть лучше всех остальных.
Локен кивнул и двинул вперед фигуру в центре. Его армия была больше, но не сомневался, что это не даст ему преимущества перед человеком, который, как он подозревал, изобрел эту игру. Первые ходы он потратил на нечто, что, как он надеялся, было фронтальным наступлением — вызывая ответные ходы Волчьего Короля, который даже не притворялся, будто смотрит на доску или в малейшей степени задумывается над своей стратегией.
Спустя шесть ходов стало очевидно, что Локен проиграл, но теперь он лучше представлял правила игры. Спустя десять ходов его армия была разбита, а центральная фигура — уничтожена.
— Еще раз, — сказал Русс, и Малкадор вновь расставил фигуры.
Они сыграли еще дважды, и оба раза Локен потерпел поражение — но, как и всякий воин Астартес, он умел учиться быстро. С каждым ходом его понимание игры возрастало, пока наконец, к середине третьей игры, он не почувствовал, что понимает правила и принципы их применения.
Последняя игра закончилась так же, как и предыдущие три — армия Локена была рассеяна и побеждена. Он откинулся назад, усмехнувшись:
— Еще игру, мой лорд? У меня почти получилось, прежде чем вы поменяли доску.
— Это любимый прием Лемана — добивать противника, кардинально меняя условия, — сказал Малкадор. — Но, думаю, нам достаточно игр, не так ли?
Русс наклонился над доской:
— Ты недостаточно быстро учишься. Он недостаточно быстро учится, — повторил он, обернувшись к Малкадору.
— Он уже играет лучше меня, — возразил Сигиллит.
— Даже дикари-балты играют лучше тебя, — ответил Русс. — А у них мозгов не больше, чем у оглушенного ватнкира. Он не слушал, что я ему говорил, он не выучил правила быстро и не играл лучше всех остальных.
— Тогда сыграем еще раз, — не выдержал Локен. — Я покажу вам, насколько быстро могу учиться. Или боитесь, что я обойду вас в вашей же игре?
Русс посмотрел на него исподлобья, нахмурив брови, и Локен увидел в этих глазах смерть, абсолютное и неотвратимое знание о своей собственной судьбе. Он посмел насмехаться над примархом, опасно известным своей непредказуемостью — и понял, что прежнее его впечатление от Русса, как самого человечного из примархов, было предельно далеко от истины.
Теперь ему предстояло заплатить за эту ошибку.
И это его ничуть не заботило.
Русс кивнул, и его смертоносное настроение исчезло, сменившись широкой ухмылкой, обнажающей клыки, которые, казалось, не должны были помещаться во рту.
— Играет он отвратительно, но он мне нравится, — заявил Волчий Король. — Может, ты и был прав насчет него, Сигиллит. Несмотря ни на что, корни у него прочные. Он годится.
Локен не сказал ничего, пытаясь понять, что за испытание он только что выдержал и что говорили о нем в его отсутствие.
— Гожусь — для чего? — спросил он.
— Чтобы найти мне способ убить Хоруса, — ответил Волчий Король.
@темы: сорок тысяч способов подохнуть, перевожу слова через дорогу, ordo dialogous
-
-
27.06.2015 в 09:32-
-
27.06.2015 в 12:58-
-
27.06.2015 в 13:35Всё-таки мне весьма симпатичен Малкадор; человек среди не-людей и политик среди эпических героев (даже если эпичность не мешает им обсуждать вопросы разведки, изучать данные и составлять планы разной степени хитрости(тм) ).
А по поводу "примархов - ангелов Императора (демонов Его)" так и вспоминается пресловутая цитата из Лоргара; по поводу того, что разница зависит от угла зрения.
Если за что и можно Макниллу сказать безусловное спасибо (с моей т.зр), то за практически прямым текстом проговаривание того, что примархи из себя представляют.
И хороший перевод. Не видел форджевского варианта, но убежден, что сравнение будет не в его пользу.
-
-
27.06.2015 в 20:36Всегда пожалуйста (=
Grey Kite aka R.L.
Невозможно не любить Малкадора, я считаю. Просто вообще (=
Не видел форджевского варианта, но убежден, что сравнение будет не в его пользу.
Вот зачем вы это сказали. Я же пошел смотреть. И как теперь все это развидеть? Сплошное торжество фэйспалма.