Оригинал: «The Last Council», L. J. Goulding (альтернативная ссылка)
Размер: 8481 слово в оригинале
Пейринг/Персонажи: Малкадор Сигиллит, Хорус, Сангвиний, Джагатай Хан, лорды Терры в количестве
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Когда Великий Крестовый поход близился к завершению, власть, принадлежавшая Императору и его Военному Совету, примархам и генералам, была передана гражданским представителям — великому Совету Терры. Теперь, когда Воитель и его армии приближаются к Тронному миру, пришло время распустить этот совет и вновь дать воинам право командования на пороге грядущей битвы. Но никто не расстается с властью так просто, и даже трое примархов могут столкнуться с неприятностями...
Скачать: .doc | .epub
«Последний Совет»
Л. Дж. Голдинг
Л. Дж. Голдинг
«Никто не записывает то, что хочет забыть».
— неизвестный автор; часто цитировалось Малкадором Сигиллитом
I. Сенаторум
Совет Терры — в первой его инкарнации — был самой ранней попыткой Империума установить настоящую гражданскую власть. Пока Великий Крестовый поход заполнял пустые места на карте галактики, тяжесть повседневных дел правления всё больше ложилась на адептов Администратума, а не на Императора и Его сыновей в Военном Совете — где, как некоторые ошибочно предполагали, эта власть останется навечно. Становилось всё яснее, что империи из миллионов миров со временем будут нужны не столько могучие завоеватели, сколько дипломаты и торговцы, архитекторы и художники, судьи и сборщики податей.
После Улланорского Триумфа этот переход власти был утвержден и одобрен Троном (in absentia), и власть была передана ВерховнымЛордам Терры. Возглавляя большой совет из нескольких тысяч представителей, как выборных, так и назначенных, они постановили, что будущее Империума должно находиться, сейчас и всегда, в руках его народа.
Но, сколь бы благородная цель ни крылась за его созданием, Совет правил меньше десяти лет, прежде чем был формально распущен — в месяцы, предшествующие вторжению на Терру Воителя Хоруса.
Я знаю, потому что я был там.
И я помню.
Стол переговоров в центре Палаты Совета, широкий и закругленный, достигал почти девяти метров в поперечнике. Искусно выполненный из цельного куска окаменевшей секвойи из древних лесов Норкала, он был подарен Императору на-бароном Петронием Виваром во время его официального визита в Старую Гималайзию и Дворец в 986.30М — общее мнение сходилось на том, что хитроумный мериканец рассчитывал со временем сам занять одно из мест за этим столом. Сервиторы отполировали каменную поверхность до почти безупречной стеклянной гладкости, и в ней красноватым отблеском отражались осветительные шары, висевшие под под сводами зала, высоко над головой.
Лишь одна неровность отмечала поверхность стола. Одна крошечная, едва заметная выщербинка.
Сколько бы ни трудились над ней специалисты и мастера гильдии, сколько бы раз ни заливали лучшими смолами или применяли восстановительные наносоставы — этот изъян невозможно было убрать полностью. Он стал постоянным дополнением к узору древесных колец.
Малкадор давно уже смирился с этим, хотя и часто за прошедшие годы отмечал, как его взгляд останавливается на этой отметине, когда заседания Совета затягивались едва ли не до рассвета, бессчетными утомительными ночами.
И он смотрел на нее сейчас, когда Верховные Лорды собирались в последний раз.
Собрание проходило с торжественным достоинством. Келси Демидов, недавно назначенная Спикер Торгового флота, держала речь с изысканно украшенной кафедры в дальнем конце центрального возвышения. На весь зал насчитывалось чуть больше пары десятков меньших представителей, и все они пересели на свободные нижние ряды, чтобы лучше слышать ее слова.
— Еще одна запрошенная транспортная флотилия ждет на станции возле Ио, и еще две под наздором легионов за внешней границей Ардентского Рифа, — доложила она; ее голос отдавался эхом в пустом пространстве. — Согласно приказу лорда Дорна, мы соблюдали расширенную зону отчуждения вокруг «Фаланги» и марсианской блокады. Но с каждым днем из сегментумов Обскурус и Пацификус прибывает всё больше кораблей, принося резервные войска и боеприпасы, подлежащие инспекции, — нужно проверить их как можно быстрее, внутри системы, и переместить всё на планету. Некоторые из торговых капитанов стоят на якоре неделями — просто ожидают допуска и не делают ничего. Я договаривалась о том, чтобы им не насчитывали дополнительные проценты за риск, как мы все согласились, и это было достойно и правильно, но в их трюмах сейчас пятьдесят тысяч солдат, которые уже лезут на стены. В лучшем случае нас ждут повышенные ставки за компенсацию ущерба, а в худшем — выстрел из лазгана в иллюминатор.
Она обвела взглядом каждого каждого из Верховных Лордов за столом, затем остановилась на Оссиане, канцлере Имперской казны.
— Мне нужно поддерживать эти корабли в пригодном состоянии, позволить им перемещаться, нужно удерживать транспортные пути открытыми настолько долго, насколько возможно. Что вы можете предложить мне, чтобы с этим можно было работать?
Хотя это было всего второе ее появление в этом зале, Демидов выглядела полностью уверенной в себе среди истинных правителей Империума Человечества. Она держалась со спокойным достоинством того, кто привык, что его слушают и подчиняются без возражений; но в то же время она прислушивалась к тому, что говорили другие, и стремилась отыскать компромиссы. Подобные качества, знал Малкадор из опыта тысяч лет, часто определяли разницу между эффективным правителем и великим.
Если бы только у нас было больше времени, печально подумал он.
Оссиан поджал губы, заламывая руки, пока один из секретарей за его спиной не вручил ему конверт с документами, запечатанный знаком аквилы.
— Задержки с инспекцией находятся вне нашей юрисдикции, — вздохнул он, сломав восковую печать и изучая каждую страницу поочередно. — Капитан-генерал Вальдор и Кустодианская Стража, как бы они ни были заняты повсюду, по-прежнему настаивают на проверке каждого армейского подразделения, прежде чем позволить им ступить на Тронный мир.
Харр Рантал, Верховный Провост-маршал Адептус Арбитрес, дернул плечом.
— Их можно понять, учитывая обстоятельства. Наши охранные меры и без того обходили слишком часто.
Негромкий гул одобрения прошелестел над столом. Оссиан извлек из складок парадной мантии увеличительную линзу и внимательно пробежал глазами по тщательно выверенному списку расходов.
— Общая компенсация торговому флоту на сегодняшний день составляет... девятьсот семьдесят два миллиона в кредитных расписках, а также пятьсот миллионов страховки против непредвиденных будущих потерь, проистекающих из текущих военных операций, возмещения различных убытков и так далее. Мы стребовали немалую долю общей суммы с тех капитанов, которые лишились своих заказов по подозрению в прежних связях с агентами Воителя, разумеется. И, я уверен, спикер Демидов, мне не нужно напоминать вам, что такого рода обвинения — не лучшее подспорье в просьбе смягчить порядок проверок.
Она наклонила голову набок.
— Мой лорд, просто для ясности — это вопрос расходов или вопрос верности? Мне кажется, здесь заметны некоторые двойные стандарты — когда на честных и верных торговцев падают подозрения только из-за их прежних дел, и в то же время дома Навигаторов насчитывают сотни их родичей, служащих флотам предателей. С глубочайшим уважением.
Малкадор бросил взгляд на Болама Хаардикера, посланника Навис Нобилитэ. Будучи единственным представителем Патерновы на Совете, Хаардикер привык слышать в свой адрес подобные высказывания. Он ответил так же тихо и спокойно, как и всегда, на своем шипящем родном наречии — через нунцио-прибор, который держал перед ним один из помощников.
— Досточтимый представитель говорит честно, — сказал он, и прибор передал его слова на дребезжащем готике. — Мы должны устранить препятствия с ее пути. Капитаны торгового флота — это ресурс, который мы не можем позволить себе потерять при защите Терры.
Канцлер почтительно склонил голову.
— Именно так. Хотя мы должны всегда хранить бдительность. Если мы издадим указ, обходящий распоряжения Легио Кустодес, и санкционируем перемещение войск, только чтобы... допустим, целый взвод обернулся против своего командования и провозгласил свою верность Хорусу, едва вступив во Дворец... Скажем так, история вряд ли запомнит нас с любовью.
Сидевший за маршалом Ранталом арбитратор наклонился вперед, чтобы прошептать предложение на ухо своему командиру. Рантал кивнул.
— Окружной маршал Рор хочет предложить, что нам не нужно перемещать войска ауксилии на поверхность планеты — нужно только убрать их с кораблей. Удовлетворит ли это требованиям капитан-генерала, и позволит ли таким образом досточтимому спикеру быстрее распределить ее корабли?
Идея быстро обрела поддержку. Всюду вокруг стола можно было видеть приподнятые брови и одобрительные кивки. Безликие писцы зафиксировали имя окружного маршала и его место в списке ответственных лиц.
Демидов собрала бумаги и планшеты с кафедры, готовясь вернуться на свое место в нижних рядах.
— Мои лорды. Милостью Императора, возлюбленного всеми, пусть мы найдем решение как можно быстрее. Благодарю вас за внимание, как и всегда.
Симеон Пентасиан, глава Администратума, совещался с собственными помощниками — двумя адептами из Департаменто Муниторум. Он повернулся обратно к столу, уперевшись ладонями в его поверхность.
— Любые будущие перемещения, требующие межпланетного транспорта, сделают логистику еще на порядок сложнее, — задумчиво объявил он. — Лучше доставить резервные войска как можно ближе к поверхности Терры и использовать атмосферный грузовой транспорт, чтобы завершить перемещения после того, как необходимые проверки будут окончены к вящему удовлетворению капитан-генерала. Большинство орбитальных платформ сейчас находятся в стадии списания и демонтажа, но мы можем организовать новые точки сбора на одной из оставшихся. Возможно, Скайе?
— Ответ отрицательный, — ровным тоном отозвался Генерал-Фабрикатор Загрей Кейн, сопроводив свои слова скрежетом бинарного кода из вокс-эмиттеров. Его массивный металлический корпус не дернулся ни на микрометр; деактивированные руки с вмонтированным оружием неподвижно висели по бокам. — Скайе проходит дополнительную фортификацию.
Последовала минутная пауза, прежде чем остальные члены Совета поняли, что он не намерен распространяться дальше.
Пентасиан смерил Кейна и его закутанного в мантию посла холодным взглядом.
— Почему об этом не сообщили нам раньше, Загрей? Все операции и перемещения Адептус Механикус на Тронном мире подлежат одобрению нашего Совета. Вы согласились с этими условиями.
Кейн по-прежнему не двигался.
— Скайе проходит дополнительную фортификацию. Такова воля Омниссии.
Малкадор поморщился про себя. Кейн и его союзники в Легионах Титанов не обретут для себя поддержки подобным поведением — особенно учитывая, что они уже нажили изрядное количество политических врагов в иерархии Империума. Сигиллит заметил, что маршал Рантал собирается с духом, чтобы ответить.
— Со всем уважением должен напомнить Генералу-Фабрикатору, что Зал Правосудия был назначен следующим объектом для фортификации, в обмен на помощь арбитраторов при наведении порядка на Риге, — сказал он, пока что сдерживая свое раздражение. — Следует ли понимать, что его магосы будут недоступны для данной цели? Я также заметил, что работа над всем известным Либрариум Технологикус не была отложена в результате этой новой директивы, вероятно, поступившей от самого Трона...
Рантал указал жестом на сидящую Распорядительницу Астрономикана.
— Леди Хурсула, вы можете положиться на лорда Дорна, равно как и на старшего строителя самого Императора, в их уверениях, что великий маяк будет защищен любой ценой. Как и наш досточтимый Немо Чжи-Мен — Видящему Городу никогда не позволят пасть. — Рантал сложил над сердцем знак аквилы и склонил голову. — Но если мы хотим сохранить всеобщий порядок и укрепить власть закона, когда предатели уже стучат в ворота Терры — Адептус Арбитрес также должны обладать стабильной и надежной базой за пределами собственно Дворца. Разве недостойны мы этого мельчайшего из проявлений внимания, особенно сейчас, когда мы уже имеем дело с нарастающим беспокойством и возможным бунтом среди беженцев?
Кохран Хурсула вздохнула.
— Мы уже слышали это прежде, гранд-маршал. Вы намереваетесь превратить Зал Правосудия в цитадель. В свою собственную крепость.
— Миледи, — ответил он, холодно глядя на нее, — я уверен, что я не одинок в своих заявлениях: когда наступит время, пусть лучше у нас будет крепость, которая нам не понадобится, чем наоборот — нам понадобится крепость, которой не будет.
Канцлер Оссиан откинулся на спинку кресла.
— Дело не в том, кто более необходим или более достоин, маршал Рантал. Это просто вопрос приоритетов. Если бы Генерал-Фабрикатор или даже сам лорд Дорн занялись устройством тех укреплений, которых вы неоднократно требуете, а следом Хорус тотчас же нагрянул из тьмы к нашему порогу — защитили бы вы нас в таком случае? Встанут ли ваши арбитраторы между Легионами предателей и недостроенными стенами Дхавалагири?
— Я уже говорил вам — мы хранители правопорядка, а не военная сила.
— Тем не менее, вы ведете себя, как военные, когда это вам удобно, — пробормотал Немо Чжи-Мен, Мастер Хора.
Прежде чем перебранка успела разгореться, Малкадор подобрал посох и громко постучал им о каменный пол.
— Порядок, друзья мои, — воззвал он. — Вернемся к порядку.
К счастью, Рантал сел на свое место, решив не продолжать конфликт.
Регент обернулся к своему помощнику, Аллуму Карпину. Юный адепт поднял взгляд от своих поспешных заметок, кивнул и перевернул новую страницу.
Малкадор с трудом поднялся на ноги, тяжело опираясь на посох.
— Я должен поблагодарить маршала Рантала за то, что он столь виртуозно подвел нас к последнему, неотложному вопросу — а именно, о поселениях беженцев вокруг стен Имперского Дворца. Лорд Дорн и лорд Сангвиний приказали переместить эти лагеря, чтобы освободить место для окопов и укреплений за пределами внешних стен. При текущем положении дел я склонен передать решение Военному Со...
Сигиллит запнулся на этих словах. Они вызывали горькие воспоминания.
Он вновь опустил взгляд на выщербленную поверхность стола.
— Точнее говоря, это вопросы, которые ранее подпадали под юрисдикцию Военного Совета.
Пентасиан нахмурился.
— Но, я уверен, их собственные воины могут разрешить эту проблему куда эффективнее, чем мы, разве не так? У них есть авторитет и есть рабочие руки. Просто разобрать все эти поселения и отослать людей прочь. Никто даже не подумает противостоять им.
— Всё не так просто, — сказал канцлер Оссиан. — Если мы выгоним тех, кто пришел к нам за защитой, наши противники — и здесь на Терре, и в других местах — используют это, чтобы разжечь возмущения и восстания. Единство и без того висит на волоске, особенно с новыми беспорядками в Панпасифике.
Кейн издал непроизвольный механический скрежет.
— Бунты случаются каждый раз, стоит нам открыть ворота. Наличие вражеских агентов в лагере беженцев — рассчитанная вероятность. С ними следует разобраться.
— Но Легионы Астартес — не слишком тонкий инструмент, — возразила Хурсула. — По меньшей мере, после двухсот лет крестовых походов есть основания полагать, что если дать им задание разобраться с гражданским населением — они воспримут это, как очередное приведение к Согласию...
Она прищелкнула пальцами.
— ...и тогда у нас останется не очень-то много населения. Если таков наш выбор, то с тем же успехом мы можем оставить беженцев там, где они есть, и попросту позволить предателям вырезать их по дороге к нам.
Хотя обычно генерал-хирургеон Орденов Госпитальеров редко говорил во время собраний Совета, сейчас он позволил себе вмешаться. Сидат Йасин Тархер был педантичным и сдержанным человеком; его немолодое лицо было покрыто шрамами-оспинами от некоей перенесенной в детстве болезни.
— Даже если оставить в стороне, скажем прямо, этическую сомнительность варианта с использованием граждан Империума в качестве живого щита, — сказал он, — я бы крайне не рекомендовал оставлять более двух миллионов потенциальных трупов под нашими стенами. Не могу говорить за легионеров или Кустодиев, но болезни, порожденные таким множеством тел, наверняка убьют любых смертных защитников Дворца в считанные месяцы. Император и Его сыновья, даже если они затем выиграют войну, будут править Империумом из склепа.
Малкадор сделал паузу, позволяя этому заявлению укрепиться в умах собравшихся. Он слышал шорох пера Аллума за спиной — единственный звук в тишине зала.
— Я поднял этот вопрос не для того, чтобы обсудить, кто еще может им заняться, — негромко произнес Сигиллит, — или насколько неудобным или опасным это может быть. Эти люди — не солдаты. Они — не мятежники. Они не пешки, которых можно разменивать ради политических преимуществ, и не разбойники, чтобы наказывать их за преступления, которые они лишь предположительно могут совершить. — Он вздохнул, прикрыв глаза и касаясь лбом металла своего посоха. — Мы говорим о смертных, ничем не отличающихся от каждого из вас, кто сидит сейчас за этим столом. Они даже не представляют как следует, что надвигается на нас, но они уже в ужасе. Они пришли сюда, как приходили бесчисленные множества перед ними, чтобы укрыться как можно ближе к нашему Императору — потому что, вопреки всему, лишь Он один позволяет им чувствовать себя в безопасности.
Несколько из Верховных Лордов опустили головы. Болам Хаардикер неловко заерзал. Немо Чжи-Мен с внезапной заинтересованностью разглядывал линии на своей ладони.
Малкадор поднял взгляд к обзорной галерее над Залом Совета и заметил там три высоких темных силуэта. Они стояли в тени —безмолвные наблюдатели.
— Постарайтесь не забывать, зачем существует этот Совет, друзья, — снова вздохнул он, — и кому вы служите. Теперь — в особенности теперь, когда приближаются последние дни, — мы должны хранить стойкость.
II. Сенекс (Мудрец)
Титул Регента Империума, невзирая на его происхождение, считался некоторыми сомнительным сам по себе. Пока Император странствовал по галактике, предполагалось, что власть Трона лежит на плечах Малкадора, его наиболее доверенного советника и наперсника. Таким образом, впервые на памяти живущих смертных — более того, впервые с Объединения Старой Земли — это означало, что власть Терры и Империума не была непогрешима. Эта власть превращалась в нечто, что могло — теоретически — быть оспорено, или даже захвачено, если только нашелся бы узурпатор с достаточной силой воли и оружия, чтобы предпринять подобную попытку.
Регенство, по определению, представляет собой компромисс. Это молчаливое соглашение: некто на троне, не имеющий на это место истинного права, всё же лучше, чем пустой трон.
Двери зала резко распахнулись — с такой силой и яростью, что вздрогнули даже крепкие охранники Вивара.
— Сигиллит! — взревел Хорус, шагая впереди своих братьев; его поступь звенела железным громом. — Изволь объясниться!
Некоторые из собравшихся лордов и адептов вскочили со своих мест вокруг стола совета; гнев троих разъяренных примархов с легкостью повергал почти любого смертного в близкое к слезам отчаяние. Впрочем, Малкадор всё так же остался сидеть на своем высоком деревянном троне, спокойно глядя на вошедших.
— Альфарий. Это твоя затея, я полагаю.
Рядом с Хорусом шагал владыка Альфа-легиона, блистательный в своей богато украшенной церемониальной броне. Он не снизошел до ответа, только едва заметно усмехнулся, глядя, как офицеры Армии пятятся от своих постов по обе стороны двери — они были единственными вооруженными людьми в этом зале, и мысль поднять лазерные винтовки даже не пришла им в головы.
Хорус достиг дальнего края стола. Волчья шкура, наброшенная на его огромные керамитовые наплечники, улеглась на место, и примарх обвиняющим жестом поднял палец.
— Я отдал тебе приказ, дорогой дядюшка. Объяснись.
В коридоре, ведущем к залу, уже звучали встревоженные голоса и доносилась поступь подоспевших воинов в доспехах. Формально Гегемония не находилась под охраной Кустодес, но новости об этом неожиданном вторжении, очевидно, уже достигли командиров стражи Дворца, и несколько золотых щитоносцев показались в поле зрения. Они остановились на пороге, оглядывая зал в некотором смущении.
— Лорд регент, — обратился к Малкадору один из них, с подозрением поглядывая на примархов и не снимая руки с оголовья меча. — Вам требуется наша помощь?
Малкадор побарабанил пальцами по гладкой крышке стола, по-прежнему глядя в лицо Хорусу.
— Нет, капитан. Ничего такого, с чем я не смог бы справиться. Благодарю за вашу бдительность и внимание. Ваши воины могут вернуться на свои посты.
Кустодианец приподнял брови, но затем медленно кивнул.
— Как пожелаете, — пробормотал он и махнул рукой, препровождая перед собой некоторых наиболее явно взволнованных придворных.
Другие также поспешили воспользоваться возможностью, и вскоре зал почти полностью опустел. Малкадор ощутил легкое прикосновение к плечу: Сибел Ниаста, его личный астропат, тоже ушла, хотя и не преминула окинуть примархов многозначительным взглядом, проходя мимо.
Хан, знаменитый Ястреб Чогориса, почтительно склонил голову в ответ. Затем, обойдя зал широким кругом по периметру, он закрыл двери за всеми.
— И ты тоже, Джагатай? — вздохнул Малкадор и поджал губы. — Что привело тебя на Тронный мир столь поспешно, если даже леди Ниаста не может дозваться до хоров твоей экспедиции, когда ты нам нужен?
— Мой брат позвал, и я ответил, — сказал Хан, небрежно опираясь о мраморную колонну; как всегда, он говорил на готике с легким акцентом. — Именно такими вы нас создали, разве нет?
Хорус нетерпеливо проворчал через сжатые зубы:
— И теперь ты ответишь мне, Сигиллит. Я не буду спрашивать снова.
Это столкновение было неизбежным. Император устроил это — вопреки советам Малкадора — и теперь момент настал.
— Я полагаю, — осторожно произнес он, — что ты имеешь в виду работу, которую предпринимают гильдии каменщиков в Зале Наследия?
Хорус нахмурился.
— Ты знаешь, что это именно так. И это — оскорбление. Или ты думал, что мы позволим спустить это с рук — я и оставшиеся мои братья? Ты превышаешь свои полномочия, старик. Ты не можешь попросту... отменить историю, если она не соответствует твоим тайнам и прихотям. Когда мой отец услышит об этом, Он...
— С чего ты решил, будто Император не знает об этом? — прервал его Малкадор. — Или ты думаешь, что этот приказ не произнесен был Его устами, и что я могу действовать как-то иначе, нежели как Его верный слуга?
Примарх покачал головой; уголки его губ приподнялись в недовольной гримасе.
— Я стою здесь прямо перед тобой, дядюшка. Прошу, не лги мне в лицо. Альфарий показал мне всё, что нужно было увидеть, — достаточно, чтобы понять, что ты и твои сообщники приложили немало усилий, чтобы скрыть это от Военного Совета, как и от остального Империума. На этих приказах нет печати аквилы или Трона. — Он указал на дюжину смертных, которые всё еще оставались в зале, хотя никто, кроме Малкадора, не осмеливался взглянуть ему в лицо. — Это не слишком-то похоже на действия верных слуг. Если бы я не знал тебя лучше, я бы даже мог сказать, что это похоже на действия амбициозных и бесчестных людей, которые знают, что их место в иерархии в лучшем случае непостоянно и со временем, скорее всего, станет ненужным.
Он стиснул край стола бронированными пальцами и тяжело оперся о него. Древнее красное дерево заскрипело под его весом.
— Так скажи мне. Убеди меня. По какому праву ты хочешь убрать одну из двадцати великих статуй Зала Наследия, если не для того, чтобы очернить славу Легионов? Эти статуи — памятники нашим великим деяниям во имя Империума, символы, вдохновляющие всё человечество.
На этом Малкадор поднялся со своего кресла.
— Слава?
— Да. Кое-что, что твои союзники знают лишь потому, что видят ее отраженной в броне моего отца, когда вы все пресмыкаетесь у Его ног.
Силиллит усмехнулся, хотя эти слова уязвляли его глубже, чем он позволил бы узнать любому из присутствующих.
— Хорус, неужели ты сражаешься, чтобы привести галактику к согласию, только потому, что ищешь славы и признания? Или же ты делаешь это, потому что это — твой долг, задача, возложенная на тебя твоим отцом, которого ты любишь более всех прочих? Если цена твоей верности — всего лишь несколько сотен тонн белого мрамора и звуки труб, то какую же славу на самом деле заслужили Легионы?
Хорус оскорбленно нахмурился. Альфарий тоже, но Хан, казалось, по-прежнему согласен был лишь слушать и наблюдать. Примарх Шестнадцатого легиона выпрямился во весь свой сверхчеловеческий рост и целеустремленно зашагал вокруг стола.
— Мы пришли сюда как друзья, в поисках правды и понимания, но ты только продолжаешь бросаться в нас оскорблениями, — пророкотал он, отодвигая в сторону тяжелый дубовый стул, точно детскую игрушку. — Тебе недостаточно вычеркнуть одного из моих братьев со страниц истории — теперь ты осмеливаешься подвергать сомнению даже само наше место в великом плане моего отца? Будь ты мной, Сигиллит, что бы ты сделал сейчас? Ты прекрасно знаешь, что Альфарий, Джагатай и я способны раздавить тебя и любого из твоих соучастников в заговоре, а потом спокойно выйти отсюда и вернуться в Крестовый поход, словно ничего не произошло.
Малкадор пожал плечами.
— Полагаю, так и есть. Но разве вы хотите, чтобы другие запомнили вас именно так? Как могущественных владык войны, готовые повергнуть каждого, кто подвергнет сомнению их право повелевать низшими людьми?
— Но, дорогой дядюшка... — почти прошептал примарх, нависая над Сигиллитом. — Такие. Мы. И есть.
А, вот и оно, подумал Малкадор. Хтонийская спесь. Гордыня уличных банд, скрытая под благородным покровом легиона.
Он улыбнулся примарху. Тот стоял совсем рядом — он чувствовал запах машинного масла и порошка для полировки, исходящий от его брони.
— Хорус, владыка и командующий Шестнадцатого легиона, Лунных Волков, — торжественно произнес Сигиллит, — позволь представить тебе достопочтенного на-барона Петрония Вивара из Дома Карпинус. Он явился сюда, дабы узреть славу сыновей Императора своими глазами.
Примарх бросил взгляд на пожилого мужчину, стоявшего слева от Малкадора. Его свитские, одетые в посеребренные кольчуги с золотыми поясами, со всем старанием расположились между своим господином и разгневанным полубогом, хотя никто из них не посмел поднять глаза от пола.
Хорус внимательно разглядел их всех, затем посмотрел на Альфария. Тот пожал плечами, и Хорус повернулся к самому Вивару.
— Я знаю Дом Карпинус, — неохотно признал он. — Я питаю пристрастие к старым историям, и я читал хроники Объединения, записанные вашими предками. Из них я многое узнал о благородных деяних моего отца еще прежде, чем встретил Его, и уже за одно это я испытываю к вам уважение, которое, полагаю, вы заслужили.
Он наклонил голову — едва заметно — но этого было достаточно, чтобы барон склонился в ответном, куда более глубоком, поклоне.
— Милорд, это великая честь — наконец встретить вас. Я прибыл во Дворец с моими троюродными кузенами-наследниками Андором и Аллумом...
Хорус поднял руку, и Вивар мгновенно замолчал.
— Но я не позволю отвлечь меня от моей сегодняшней цели. Мои братья и я пришли, чтобы положить конец этому безумию, раз и навсегда. Историю Империума нельзя изменить. Мы не позволим этого.
Альфарий, расхаживающий между другими мужчинами и женщинами в зале, согласно кивнул:
— Мы знаем цену предназначения, лорд регент. Мы знаем о жертвах, что должны быть принесены. Всегда существует шанс, что некоторые из нас не доживут до того, чтобы увидеть галактику объединенной под знаменем нашего отца.
Он отсалютовал, приложив кулак к груди — тщательно следя за реакцией Сигиллита на этот устаревший жест.
— Но отрицать само их существование? Открыто бесчестить память нашего павшего брата? Какое право вы имеете решать это — в тайне, за запертыми дверями?
Малкадор пристально взглянул на него:
— Не тебе говорить о тайнах. Вы играете в опасную игру, все трое, и мое терпение иссякает.
Затем, под хор плохо сдержанных потрясенных вздохов, Сигиллит повернулся к Хорусу спиной. Он чувствовал, как каждая пара глаз в зале следит за ним, пока он извлекал свой увенчанный орлом жезл из подставки около трона и готовился противостоять чудовищам, которых сам помог создать.
Он опустился назад на сиденье и посмотрел на них из-под надвинутого капюшона.
— Пока наш великий Император отсутствует на Тронном мире, я представляю Его власть, и я действую Его именем. Мы, собравшиеся здесь, — лорды и леди Терры — посвятили этому вопросу необходимые обсуждения, и решили, что памятник павшему и утратившему славу примарху недостоин места в Зале Наследия. Статуя будет убрана, мрамор — истолчен в крошку и использован для того, чтобы вымостить дороги в садах Внутреннего Дворца.
Даже Хан замер при этих словах.
Хорус стоял неподвижно, лишь только подергивались пальцы. Несомненно, он представлял все способы, которыми мог бы разорвать Сигиллита на части.
— Недостоин? — прорычал он.
Малкадор откинулся на резную спинку трона.
— Если ты не способен понять причины этого решения, ты лишь сильнее убеждаешь меня, что оно верно, и здесь нечего больше обсуждать. Прошу, возвращайтесь к своим легионам. Империуму нужны победы, в особенности сейчас. Оставим позади ошибки прошлого.
Неожиданно Хорус рассмеялся — долго и громко.
— Ты не можешь даже сказать это, разве не так, — неверяще произнес он. — Ты не можешь даже назвать его имя.
— Не называй его, — слова Малкадора прогрохотали громом, заряженные психической силой, ударившей в разум примарха подобно тяжелому молоту.
Хорус отшатнулся, моргая от боли. Его братья также ощутили удар, как и все смертные в зале. Даже у самого Сигиллита звенело в ушах, но он не позволил своему голосу дрогнуть.
— Это был приказ твоего отца, мальчик, и ты согласился с ним. Ослушаться сейчас — значит нарушить доверие самого Императора.
Примарх усмехнулся — невесело, с вызовом.
— Моего брата звали...
Быстрее людской мысли свободная рука Малкадора взметнулась вверх, складывая мистический жест, давно забытый всеми живущими на Терре.
+Молчать.+
Хорус застыл, не в силах шевельнуть ни рукой, ни ногой внутри брони. Он неконтролируемо вздрагивал, напряжение в его мышцах нарастало по мере того, как он сопротивлялся. Малкадор медленно встал, удерживая примарха на месте силой своего разума — и ничем больше.
Хан шагнул в центр зала.
— Лорд регент, — настойчиво попросил он, протягивая раскрытые ладони. — Ты должен отпустить его. Прошу. Его слова продиктованы скорбью и стыдом, которые мы все разделяем.
Воздух между ними звенел невидимой энергией. Малкадор по-прежнему видел эту невыносимую, непокорную гордость, горящую в парализованном взгляде Хоруса.
— Вы не готовы для будущего, к которому так стремитесь, — прошипел он. — Никто из вас.
Он заставил Хоруса упасть на колени.
— Мал... — прохрипел поверженный примарх. — М-мал... ал...
Лицо Сигиллита исказилось мстительной мертвенной усмешкой. Он чувствовал, как поднимается старая, знакомая ярость в глубине его неумирающей души.
— Хватит. Ты будешь молчать, или я уничтожу тебя — здесь и сейчас.
Стенки трахеи Хоруса сомкнулись с неприятным щелчком. Его правый глаз залился красным — лопнули сосуды.
Но он по-прежнему не сдавался.
Какая гордость. Какая... какая неблагодарность...
Альфарий неуверенно отступил назад:
— Остановись, лорд регент. Остановись. Ты убьешь его.
Крошечные пятнышки света начинали наползать на края поля зрения Малкадора. Он чувствовал, как нарастает жар в его древних костях, как боль впивается в его плоть. Запах паленых волос вокруг него усиливался.
— Сигиллит! — взревел Хан.
И — в одно мгновение — всё это прекратилось.
Малкадор отпустил Хоруса. Примарх рухнул на плиты пола, содрогаясь в конвульсиях, с трудом хватая ртом воздух. Альфарий бросился к нему.
— Дыши, брат. Просто дыши.
Удары сердца тяжело отдавались под черепом; Малкадор стиснул холодное железо посоха. Он чувствовал себя утопающим, который хватается за последнюю ускользающую от него веревку.
— Вы меня в могилу сведете, — выдохнул он. — Вы и прочие ваши братья-принцы. Есть многое в этой галактике, что вам неведомо — просто потому, что вам не нужно это знать. И знание об этом грызет вас изнутри, не так ли?
Всё еще дрожа, Хорус пришел в себя. Братья помогли ему подняться, и он встал, покачнувшись на мгновение. Затем он шагнул вперед.
Сигиллит рассеянно потеребил свою простую мантию и ошейник-археотех.
— Вы не видите, что мы сделали с вами, потому что вы слишком сосредоточены на том, что — по вашей мысли — вы заслуживаете. Вы и представления не имеете, чем пришлось пожертвовать ради того, чтобы вы могли возвыситься...
Пальцы Хоруса сомкнулись на рукояти меча, висящего у него на бедре. Гарда была выполнена в виде крыльев аквилы, мерцающих золотом, со всевидящим Оком Терры между ними.
— И это, — сказал Малкадор, — это и есть причина, почему сверх-люди не могут править человечеством. Вы не заботитесь о простых людях, которые должны есть и спать, любить и бояться, и в конце концов умереть, — и всё это даже не узнав того бессмертия, к которому вы так стремитесь. Если вы не в силах понять этого — иных доказательств мне не нужно.
Клинок вспыхнул энергетическим полем, покинув ножны. Хан покачал головой.
— Спокойней, брат. Подумай, что ты делаешь.
Но лицо Хоруса оставалось суровым. Он мрачно взглянул на немощного старика перед ним.
Затем он поднял меч — и обрушил его на поверхность стола. Острие пробило окаменевшее дерево насквозь, прочно застряв в плитах пола и подрагивая, и он оставил меч торчать там.
— Я не подчиняюсь тебе, — выплюнул Хорус, повернувшись к Сигиллиту. — Тебе и этому невнятному совету... бюрократов. Такие, как вы, не годитесь, чтобы править хоть чем-то. Империум, управляемый людьми, станет... Станет...
— Станет именно тем, чего хотел твой отец, — пробормотал Малкадор. Слеза скатилась по его щеке. — Уходи отсюда, Хорус. Возвращайся к своим крестовым походам и кровопролитию, которые ты так любишь. Ты получишь свой момент славы, обещаю тебе.
В полуметре над столом совета Око Терры и аквила возвышались перевернутыми в символическом акте отрицания, и Регент Империума не мог не видеть в этом поистине мрачное знамение.
III. Сэнсей
Он был всего лишь человеком. Всего лишь человеком — этот самоотверженный герой, этот благородный слуга — но никто из живущих не может быть назван равным ему.
Посох Сигиллита лежит, сломанный, у подножия Золотого Трона, и никто до сих пор не посмел убрать его. Империум оплакивает своего Императора — потеря эта столь глубока, что едва ли найдутся слова, которыми можно ее описать... Но всё же именно потеря Малкадора гасит последний проблеск надежды, что еще мог бы у нас остаться.
Мы поистине одни, словно осиротевшие дети, жмущиеся друг к другу в разрушенном доме.
Но мы, его Избранные, продолжим его работу.
Мы помним — как он и приказывал, помним во имя блага человечества.
И мы помним его.
В Зале Совета надолго воцарилось молчание. На нижних уровнях представители неловко переглядывались, ожидая, пока один из Верховных Лордов — кто угодно из них — возьмет слово.
На сердце у Малкадора становилось всё тяжелее с каждой проходящей секундой. Он не думал, что сможет испытывать большее разочарование, чем ему уже довелось пережить в последнее время.
Как ни странно, наконец заговорил посол Навигаторов Хаардикер:
— Я, как и наш достославный Патернова, крайне огорчен тем, что эти беспомощные люди в таком множестве подвергаются страданиям, к тому же так близко от Трона и защиты, которую они искали в его тени, — объявил он через нунцио-устройство. — Я сочту честью и привилегией высказаться от имени терранских Домов Навис Нобилитэ и предложить любую финансовую и логистическую поддержку, которая может потребоваться для предоставления убежища всем, затронутым этой проблемой. У нас нет человеческих ресурсов, чтобы помочь напрямую. Но мы можем оплатить счет из нашей собственной казны.
Канцлер Оссиан нахмурил брови.
— Вы ведь понимаете, что проблема не только и не столько в финансах. И я должен с сожалением напомнить вам, что эти средства не подлежат вычету из государственных выплат Домов.
Хаардикер меланхолично покачал головой:
— Я даже не хочу слышать об подобном. Мы делаем это ради того, чтобы подтвердить нашу преданность и заботу о благополучии людей Терры.
Потягивая воду из высокого бокала, Симеон Пентасиан продолжал смотреть на стол перед собой, не поднимая взгляд.
— При такой финансовой поддержке перемещение беженцев становится лишь вопросом желания, — пробормотал он. — Кто же среди нас, в такой случае, обладает возможностями для того, чтобы эффективно провести это мероприятие?
Все взгляды обратились к маршалу Ранталу. Но, прежде чем он успел ответить, посланница Кейна поднялась со своего сиденья; Венторель не пользовалась симпатиями среди Верховных Лордов — возможно, даже меньше, чем ее повелитель, — но она успела показать себя преданной слугой равно Марса и Терры.
— Мои лорды, нам еще стоит обсудить детали с Генералом-Фабрикатором, но я полагаю, что мы сможем найти решение, — сказала она с переливчатыми аугметическими отзвуками в голосе. — У нас есть возможность начать работы по укреплению Зала Правосудия, запрошенные маршалом Ранталом, если он пожелает возложить на своих арбитраторов ответственность за упорядоченную и своевременную редислокацию лагерей гражданских.
Рандал резко выпрямился:
— Вы предлагаете сделку?
— Не сделку как таковую, гранд-маршал. Всего лишь соглашение. Соглашение о том, что некоторые невозможные дела становятся более возможными, когда мы сотрудничаем. Но мы не должны чувствовать себя обязанными помогать этим людям только потому, что мы ищем взаимной выгоды. Мы делаем это потому, что это — правильное решение, милостивое решение. Это — человечное решение.
Задумчиво пощелкивая линзами, Загрей Кейн изложил свое согласие скрипучим двоичным кодом через встроенный в горло динамик. Судя по всему, Венторель обозначила позицию Адептус Механикус в этих переговорах.
Рантал, понизив голос, коротко переговорил с двумя окружными маршалами и повернулся к остальному Совету.
— Так мы и поступим. Мы начнем с добровольцев, чтобы не ослаблять пока что патрули для охраны порядка. Сперва — безопасность, затем — благотворительность.
Выбор слов неприятно резанул по нервам Малкадора, но, во всяком случае, начало было положено. Одно то, что Рантал, Пентасиан и делегация Механикус способны действовать сообща по какому бы то ни было поводу, уже почти равнялось чуду.
Тем не менее, Венторель почтительно кивнула Ранталу, прежде чем снова сесть на свое место.
— Как скажете, гранд-маршал.
Тархер, генерал-хирургеон, по очереди обвел взглядом Кейна, Рантала и Сигиллита.
— Прошу простить, мои лорды, — сказал он, — но, пусть мы рискуем остановить весь процесс, я должен спросить — куда именно будут редислоцированы беженцы?
Малкадор небрежным жестом отмахнулся от вопроса:
— Детали, друг мой, всего лишь детали. Мы и без того обсуждали это куда дольше, чем планировали, а время — слишком большая ценность в эти несчастливые дни.
Он сделал медленный, размеренный вдох, чувствуя, как секунды ускользают прочь, словно бесчисленные песчинки в часах. Затем он поднял посох и ударил о каменный пол — медленно, подчеркнуто, торжественно.
— Лорды и леди Совета Терры, с тяжелым сердцем я должен подвести это заседание к концу. Это последнее заседание.
Заметив важность его слов, все мужчины и женщины, сидящие за главным столом, встали и склонили головы. В нижних рядах тоже поднялись на ноги, и эхо двух дюжин скрипнувших по полу стульев медленно растворилось в тишине.
Помимо своей воли Сигиллит ощутил, как что-то стиснуло его грудь.
— Добрая работа, которую мы совершили здесь за годы, друзья мои, в этом самом зале, стала основанием нового Империума — Империума, который принадлежит не нам, но следующим поколениям, что придут за нами к славной и неизбежной судьбе человечества среди звезд. Но, похоже, цена этой будущей судьбы — то, что сейчас мы должны позволить верным сыновьям Императора сокрушить неверных еще один, последний раз. Пока же этого не случилось, нам следует предоставить право вести нас лордам Дорну, Сангвинию и Джагатай-Хану. Так же, как Имперский Дворец был укреплен для войны, должно быть укреплено наше руководство над Террой.
Несколько из Верховных Лордов побаранили костяшками пальцев по столу, соглашаясь. Малкадор кивнул.
— А затем, когда с восстанием Хоруса будет покончено, на плечи оставшихся ляжет обязанность возродить этот Совет — именем Императора.
— И вашим также, лорд Сигиллит, — добавила леди Хурсула. — Вы и Он вместе направите нас, как направляли всегда.
Малкадор заметил золотую аквилу, которую она сжимала, спрятав за краем стола. Он знал, что она не единственная из собравшихся придерживалась этой тайной веры.
Сигиллит улыбнулся, хотя — он был уверен — эта улыбка не могла выглядеть искренней.
— Увидим, моя леди. Увидим.
***
Прошла почти неделя, прежде чем перемещение беженцев началось по-настоящему. Харр Рантал, следовало отдать ему должное, посвятил этому делу намного больше своего времени и усилий, чем кто-либо мог предполагать, и Малкадор нередко замечал его среди беженцев на Проспекте Имперского Возрождения. Лишенный своей брони, официального шлема с гребнем и церемониальной булавы, Провост-маршал выглядел куда менее... недосягаемым. Он неизменно находил время на то, чтобы поговорить с людьми, которым помогал, выслушивая их рассказы о страхе и лишениях и удостоверяясь, что они обеспечены свежей водой и одеялами, прежде чем отправлять их на дальнейшую сортировку.
Хотя у него было несчислимое множество других обязанностей и других мест, где его ожидали, Сигиллит последовал примеру Рантала. Не обращая внимания на старые ноющие кости, он присоединился к клеркам Администратума за наскоро сколоченными столами, где они тщательно записывали имена и происхождение тысяч лишенных жилья людей, подходивших к ним в бесконечной очереди.
Именно там трое примархов наконец пришли к нему.
Когда они — этот новый триумвират — проходили мимо, мужчины и женщины падали на колени вокруг них. Кто-то плакал от страха, кто-то — от радости. Кто-то протягивал руки, пытаясь коснуться их блестящих доспехов или роскошных плащей, но их отталкивали назад сопровождающие примархов легионеры.
Малкадор не поднял взгляд от своей работы.
— Преторианец, Ангел и Ястреб. Впечатляющее зрелище, но всё же изрядно нарушающее порядок. Все эти добрые люди ошеломлены вашим величием, а я хотел бы закончить работу до наступления ночи.
— Лорд регент, — произнес Дорн без тени улыбки, — эта работа не приличествует ни вашему положению, ни вашим талантам. И к тому же подвергает вас ненужной опасности — здесь даже Кустодии не могут как следует защитить вас от клинка или выстрела убийцы.
— Должен напомнить тебе, Рогал, что я — больше не регент. Разумеется, не считая случаев, когда тебе необходимо называть меня так для своих целей, — Малкадор сделал паузу, и автоматическое перо замерло в его усталой руке. Он внимательно взглянул на Хана. — Но не думай, будто я не могу позаботиться о себе, если потребуется.
Джагатай не ответил и даже не шелохнулся, но Малкадор ощутил, как вздрогнуло пламя его души, столь тщательно скрытое.
Ангел Сангвиний, с убранными назад светлыми волосами и аккуратно сложенными за спиной крыльями, положил руку на плечо Сигиллиту.
— Это был великолепный жест — с вашей стороны и других Высших Лордов — передать Зал Совета в качестве укрытия для этих людей. Это символично. Это прекрасно. Вы демонстрируете, что даже наивысшие залы Дворца принадлежат им, сейчас и всегда.
Малкадор похлопал примарха по золотой перчатке.
— Ну, мы всё равно его не используем, так что...
Сангвиний рассмеялся.
— Ах, дорогой дядюшка, — улыбнулся он, — тебе всегда отлично удавалась роль старого скряги, когда это было необходимо, и возможность видеть это снова согревает мои сердца. Я убедил Рогала провести оценку здания и подходов к нему, чтобы обеспечить всю возможную защиту.
Дорн кивнул, хотя с и очевидной неохотой.
— Необходимость. Приоритеты. Великодушие. Всё это не так уж легко совмещать, но я не позволю жесту доброй воли Совета остаться без поддержки. Генерал-Фабрикатор занимается крепостью Адептус Арбитрес, а также своими комплексами мануфакториев — Горном, Вулканом и Кузницей — на севере. Военный каменщик Сингх и я займемся всем остальным. Мы сделаем это.
— О большем я и не прошу, — ответил Малкадор. — Только о том, чтобы люди могли говорить, а их защитники — слышать их. Вам следует отвечать не только на призывы своих братьев — потому что именно так всегда начинается ересь.
Он проводил взглядом троих примархов, уходящих прочь, зачем подозвал следующих беженцев в очереди.
***
Несколько часов спустя, на высоких стенах укреплений, Сигиллит различил в сумраке силуэт впереди, но не замедлил свой шаркающий шаг.
— Ты приходишь ко мне, только если тебе что-нибудь нужно, Джагатай, — окликнул он. — Кое-что никогда не меняется, верно?
Хан выступил на свет, и улыбка чуть смягчила его пронзительный взгляд. Малкадор остановился, выставив вперед увенчанный психическим пламенем посох.
— Итак. Чего ты хочешь?
— Я хотел бы извиниться, лорд Сигиллит, — ответил примарх. — А еще — предупредить тебя.
Малкадор прищурился:
— От любого другого это звучало бы, как угроза, но я слишком хорошо тебя знаю.
Хан низко склонился, опустившись почти на один уровень с взглядом Малкадора.
— Тогда прошу прощения — ничто не могло бы быть дальше от моих намерений. Отношения между нами испортились за годы, прошедшие с тех пор, как ты унизил моего брата, и я должен сказать, что хочу исправить это. Теперь не осталось места для тайн.
— Не стоит, — сказал Малкадор, жестом указывая ему подняться. — Твое присутствие здесь — всё, что мне нужно, и я знаю, что ты — один из самых верных. Ты остаешься здесь,чтобы защищать Терру, пусть даже это противоречит и твоей природе, и привычкам твоего легиона.
— И всё же есть кое-что еще, что я могу сделать. Снова скажу — я должен предупредить тебя.
— Предупредить меня о чем?
Глаза Хана блеснули в дрожащем свете посоха.
— Я знаю, кто ты такой, лорд Сигиллит. Кем ты был.
Малкадор замер. Лишь шорох ночного ветра нарушал тишину здесь, на вершине стены.
Он чувствовал, как его древняя сила отзывается в глубине разума.
— Что ты имеешь в виду, Джагатай? Что, по-твоему, ты знаешь?
— Я знаю, потому что Хорус знает. Ты оставил след на его гордости, столь же неизгладимый, как тот, что оставил он сам на столе Совета — а мой брат способен проявить немалое терпение и изобретательность, когда стремится отомстить.
Малкадор прикрыл глаза. Он уже знал, к чему это идет.
— В библиотеках своего флагмана, — продолжал Хан, — он нашел тебя. Эти поиски долго были его личной одержимостью, и я осмелюсь сказать, что за прошедшие годы он наверняка отыскал еще больше. Сперва я полагал, что он опасался твоего влияния на нашего отца, равно как и на Империум, и создание Совета Терры лишь подтвердило его подозрения. Но, конечно, когда он понял, что не может просто называть все твои действия несправедливым и эгоистичными, он углубился дальше — в прошлое, которое ты столь тщательно скрыл.
Он сделал глубокий вдох.
— Он рассказал мне. Рассказал, что ты — Брахм аль-Хадур, последний из Сигиллитов. Проклятый скиталец. Вечный. Хорус знает, что ты сделал, знает о злодеяниях, которые ты и твой тайный орден обрушили на человечество во время Древней Ночи. Есть легенды, которые даже ты не в силах стереть, тексты, которые даже последний и величайший техномаг Терры не в силах сжечь. Не сомневайся, мой брат будет стремиться сорвать твою маску перед тем, как всё кончится. Он раскроет всем, что Имперские Истины были основаны на лжи с самого начала, и потому ни наш отец, ни те, кто поддерживают его, не могут справедливо править галактикой.
Малкадор переступил с ноги на ногу, почти позабыв о своей псевдо-смертной слабости, готовясь к возможности битвы. Прошло много времени с тех пор, как он сошелся с Хорусом, и он не знал, осталось ли у него еще довольно психической силы, чтобы подчинить примарха...
Он открыл глаза и посмотрел на Хана.
— А во что веришь ты, о могучий Ястреб Чогориса? Вправду ли я — корень всех бед человечества, как Хорус хотел бы убедить Империум?
Хан чуть преувеличенно пожал плечами.
— Не мне решать это, лорд Сигиллит, ведь я не читал тех книг, которые — как он утверждает — читал мой брат. Но я знаю своего отца, и знаю Его силу, Его видение. Я не могу поверить, что некто — пусть даже столь могущественный, как ты — мог бы обмануть Его, не будь ты в самом деле таким достойным и честным человеком, каким кажешься сейчас. И потому, раз мой отец знает, что всё это правда и по-прежнему держит тебя рядом, что ж...
Он пожал плечами снова.
— Что ж, разве я сам — не часть того же видения? Возможно, мое предназначение — служить Ему, невзирая на то, являемся ли мы теми, кем считаем себя. Возможно, это и есть то, что ты пытался показать Хорусу.
Малкадор расслабился. Что-то похожее на надежду зажглось в его сердце, и, хотя подобные чувства стали давно непривычны ему, он улыбнулся.
— Именно так, — сказал он. — Идем. Прогуляйся со мной.
Они продолжили путь по стене, глядя на открывающиеся внизу равнины Гималайзии. Там, на юге, на темном горизонте вставали массивные шпили Черного Министерства за огнями космопорта в Дамокле.
Сигиллит остановился.
— Ты помнишь Сибел Ниасту? Вы много беседовали в начале, как я припоминаю.
— Та астропат, — ответил Хан. — Она была терпелива со мной и моими сыновьями.
— Воистину. Она знала множество пословиц и афоризмов — из времен ее юности, я полагаю. Одна из них, которую я всегда помню: «Меньше знаешь — крепче спишь». Скажи мне, Джагатай, что ты думаешь об этом?
Примарх невесело усмехнулся.
— Провокационный вопрос. Ты всегда стремился... контролировать правду. Это — то, что я знаю точно.
— Но ты предполагаешь, что я согласен с этой поговоркой. Я же считаю, что если события недавних лет чему-то и научили нас, то лишь тому, что вещи, о которых мы не знаем, могут ранить нас глубже всего. И отрицать то, что ранит тебя — значит лишь дать ему больше клинков, и зубов, и всепожирающего пламени. Нет, я думаю, что это конкретное присловье можно смело вычеркнуть из сокровищ мудрости наших времен. Есть, впрочем, другое, и по моему мнению оно куда ближе к истине: «Меньше слов — больше дела».
Хан кивнул.
— Хм. Знать и выбирать молчание, чтобы другим не пришлось вспоминать о правде. Это больше похоже на тебя, лорд Сигиллит. И больше похоже на моего отца.
— Именно. Никогда, никогда не недооценивай тот вред, что может нанести плохо сфабрикованная ложь, равно как и не забывай об исцеляющей силе продуманного неведения. Фокус в том, чтобы знать, какие из истин следует похоронит, какие записи сжечь и какие заявления отрицать. Объявлять ложью всё, что встанет на пути — не более чем неразумная демагогия. Небольшие же противоречия лишь способствуют созданию здоровой обстановки. Как щепотка соли в котле — позволяет чуть легче проглотить всё блюдо.
Малкадор видел понимание в глазах Хана.
— Сейчас слишком поздно пытаться отменить то, что мы совершили в своей слепоте, Джагатай. Когда корабли Легионов-предателей затмят небеса над Террой, наша признанная ложь столкнется с ложью, которую признали наши враги — и лишь тогда станет ясна истина следующей эпохи. Я уверен, что многие из нас не доживут до нее, и всё же эта мысль не пугает меня.
— Не пугает, лорд Сигиллит?
— Ничуть, — согласился Малкадор. — Потому что я хочу сохранить способность верить в то, что, когда всё будет кончено, даже величайшие чудовища нашего времени — если пожелают этого — могут получить искупление и быть прощены.