[alare-stark]

Продолжаем переводческий марафон (=. Ну, на самом деле, просто так совпало, что много чего добиваю именно сейчас. ЗФБ закончилась, настало время отстрела хвостов...
Короче. "Мстительный дух", глава шестнадцатая, здоровенный кусок. Приключения Локена и компании продолжаются - наконец-то они добрались до собственно корабля. Разумеется, ничего хорошего их там не ждет.

читать дальше
~4200 слов

[глава XVI]

Даже после всего, что произошло — после предательства, резни и всего, что было дальше, — при виде «Мстительного духа» у Локена по-прежнему перехватывало дыхание. Корабль был чудовищен и прекрасен — сверкающая машина войны, созданная, чтобы нести разрушение.

— Нам стоило понимать, чем это закончится, — прошептал он, глядя на мерцающее на панели изображение своего бывшего флагмана.

— О чем ты? — спросила Рассуа.

— Мы покинули Терру, чтобы воевать, — ответил Локен. — И ничего больше. Сигизмунд был прав. Война никогда не закончится — но чего еще мы могли ожидать, отправляясь к звезлам на таких кораблях?

— Это был крестовый поход, — возразила Рассуа. — И галактику не покорить добрыми словами и благими намерениями.

— Эзекиль точно так же спорил с Луперкалем, когда мы подходили к Ксенобии. Он хотел сразу же напасть на интерексов. Воитель тогда сказал ему, что Великий крестовый поход уже не тот, что был прежде, что человечество больше не стоит на грани вымирания, и потому природа Крестового похода должна измениться. Мы должны измениться.

— Меняться тяжело, — заметила Рассуа. — Особенно таким, как мы.

Локен кивнул:

— Мы были созданы, чтобы сражаться и убивать, и нелегко изменить то, для чего ты был рожден. Но мы были способны на большее, куда как большее. — Он вздохнул: — Неважно, чего еще мы могли бы достичь — нам не представилось возможности. Теперь для нас есть только война.

— Для всех нас теперь осталась только война, — сказала Рассуа.

*

Они вышли в систему Молеха на самом краю точки Мандевилля. Рискованный маневр, но с таким кораблем, как «Тарнхельм», и с таким умелым пилотом риск стоил того.

К планете приближались в почти полной тишине, отключив все системы «Тарнхельма» до самого низкого предела мощности. Короткий рывок двигателей, замаскированный во вспышке солнечной активности, швырнул корабль-шпион в сторону Молеха. Дальше можно было положиться на силы инерции.

Следующие три дня следопыты проводили время в уединенных размышлениях, занятые подгонкой снаряжения и индивидуальной подготовкой. В случае Рубио это включало медитацию, для Варрена и Севериана — маниакальное перебирание оружия. Войтек и Круз каждый час устраивали партии в регицид, а Каллион Завен точил мономолекулярное лезвие своего костяного клинка. Алтан Нохай проводил время, обучая Раму Караяна виду боевого искусства, выглядящего странно миролюбиво. Только Брор Тюрфинг был неспокоен, расхаживая по палубе туда и сюда.

Локен предочитал оставаться в одиночестве, пытаясь не замечать призрачный силуэт в капюшоне в углу своей каюты. Он знал, что там ничего не было, что это было всего лишь воспоминание, обретшее форму — но от этого силуэт не исчезал.

И говорил с ним — пусть даже он знал, что слова звучат лишь в его разуме.

«Убей меня. Когда увидишь меня — убей меня».


— Ему изрядно досталось, — заметил Круз, глядя на колеблющийся силуэт «Мстительного духа», повисший над столом. Он указал на почерневшие пятна на корпусе, кратеры вдоль спинальных укреплений, оплавившуюся под концентрированным лазерным огнем броню. — Кто-то заставил его заплатить за победу.

— Жестокая была драка, — Варрен ткнул в кружащую тучу обломков — все, что осталось от крейсеров и орбитальных платформ. — Жестокая и кровавая.

Изображение флагмана Воителя проецировалось с помощью устройства Тубала Кейна. Это была некая разновидность логического механизма, размером с небольшой ящик для патронов. Локен видел, как бывший Железный Воин сканировал этим устройством планы схемы конструкций «Сцилла» в помесье Ясу Нагасены.

Теперь эти схемы отображались в трехмерной голографической форме, и каждый элемент конструкции показан был в мельчайших деталях. Изображение слегка мерцало — информация с сенсоров «Тарнхельма» изменяла внешность корабля, приводя планы в соотвествие с реальностью.

Тубал Кейн прошелся по настройкам прибора, приближая разные части корабля с точностью архитектора. Очень быстро — остальные не успевали за ним — бывший Железный Воин выискивал слабые места в структуре, бреши в обороне, которые они могли бы использовать.

— Ну, есть что-нибудь? — Тюрфинг нетерпеливо постукивал пальцами по столу.

— Нижний выступ по левому борту смотрится неплохо, — предложил Севериан.

— Если хочешь умереть, — ответил Кейн.

— Что? — переспросил Севериан низким, угрожающим тоном.

— Посмотри на внутреннюю структуру здесь, дальше, — сказал Кейн, подсвечивая секцию пересекающихся коридоров. — «Мстительный дух» — класс Глориана, а не Цирцея. Мы окажемся слишком близко к главной транспортной артерии. Там будут автоматические системы защиты — здесь, здесь и здесь — и стражи на этих перекрестках.

— Я могу пройти мимо них.

— Но ты ведь не один, не так ли?

Пожав плечами, Севериан сел на место:

— Тогда что ты предлагаешь?

— Как я уже говорил Локену, нижние палубы — самое слабое место в обороне почти любого корабля. Как и следовало ожидать, они повернуты прочь от планеты.

— И что? — спросил Варрен.

— Эта ваша манера, — покачал головой Кейн. — Лишь бы только всадить топор кому-нибудь в голову.

— Я его тебе в голову всажу, — пообещал Варрен.

— За что же? Я всего лишь излагаю вам лучший способ проникнуть на нашу цель.

— Тогда излагай, — сказал Локен.

Кейн приблизил изображение нижних палуб — там, где корпус был изборожден ударами торпед и вражеских орудий. Насколько Локен помнил, в этих секциях находились жилые блоки и оружейные камеры.

— Эти области, согласно схеме «Сцилла», предназначены для обслуживающего персонала, орудийных команд и всякого прочего мусора, который оседает на дно корабля, — сказал Кейн. — Это не территория легиона, так что, вероятнее всего, ремонтные работы там даже не начинали проводить.

— Вот здесь, — Рама Караян указал на кратер в тени обрушившегося отражателя. Он был почти невидим, даже на приборе Кейна — глубокая пробоина в борту «Мстительного духа». — Эта рана достаточна велика, чтобы «Тарнхельм» мог поместиться.

— Хороший выбор, мастер Караян, — заметил Кейн.

— Сбрось информацию Рассуа, — сказал Локен.

— Я уже это сделал.

*

Рассуа позволила устройству Кейна и движению «Тарнхельма» направлять ее — корабль едва ли не на ощупь отыскивал дорогу в лабиринте эсминцев, фрегатов и судов орбитального патруля. Устройство Кейна, подключенное к приборной панели корабля, прокладывало постоянно меняющийся курс.

Флот предателей был огромен: многие сотни кораблей, стоящих на якоре над планетой. Большие корабли держались на геостационарной орбите, но в остальном не двигались. легкие крейсера и эсминцы — вот о чем Рассуа следовало беспокоиться. Они патрулировали космос над Молехом, точно охотники и гончие псы одновременно. Сигналы ауспексов пронзали пространство в поисках добычи. Конечно, Рассуа не думала, что даже если бы поисковый импульс прошел прямо по «Тарнхельму», враги сумели бы вычислить замаскировавшийся корабль.

Но не стоило исключать, что удача им улыбнется — и потому она прятала «Тарнхельм» среди орбитального мусора, стараясь, чтобы между ней и охотниками оказалось как можно больше дрейфующих обломков.

Предельно сложное, предельно точное пилотирование — искусство, которого мог достичь лишь тот, кто был обучен и аугметирован лучшими мастерами храма. Несмотря на это, на ее лбу выступали капли пота.

— Дай мне знать, если любой из этих эсминцев сменит курс хоть на микрон, — сказала Рассуа.

Кейн кивнул — не преминув одарить ее снисходительным взглядом.

Рассуа не знала, как именно работает его устройство, но Кейн утверждал, что оно способно проложить курс через сколь угодно хитроумную защиту — и пока что оно их не подводило. Орбитальное было усеяно ретроактивными минами, электромагнитными пульсарами и пассивными ауспексами, но устройство чуяло каждую ловушку и предоставляло поправки к курсу, позволяющие их избежать.

На вопрос, откуда оно взялось, Кейн ответил лишь, что этот прибор собрал Владыка Железа в один из моментов глубокой задумчивости. Рассуа засмеялась — даже и не думала, призналась она, что его примарх может быть склонен к задумчивости.

Кейн странно посмотрел на нее:

— Чем более разум силен и нестандартен, тем явственней он склоняется к одиночеству.

Заверив ее, что устройство будет отлично работать и в его отсутствие, Кейн вернулся на командную палубу, а его место занял Арес Войтек. Пока Рассуа пилотировала корабль, Войтек управлял его вооружением. Разумеется, любой достаточно сильный выстрел объявил бы об их присутствии не хуже, чем открытая передача по воксу, но следовало быть готовыми. Войтек подключился к консоли, подсоединив свое восприятие к пассивному ауспексу.

— Система на один выстрел, управляется сервитором, — он отметил следящие сканеры торпеды с имплантированным сервитором, готовым выстрелить при обнаружении цели. — Девятьсот километров, сверху, на десять часов.

— Вижу, — Рассуа повернула корабль, избегая прицела торпеды.

— Сеть сторожевых сенсоров прямо по курсу, — сказал Войтек.

— Можешь выжечь их ауспекс узконаправленным волкайтовым лучом?

— Могу. Генерирую расчет микро-выстрела.

— Арес, стой, — Рубио появился в дверном проеме за их спиной, его лицо было искажено усилием. — Не стреляй.

— Почему? — спросил Войтек. — Я идеально рассчитал траекторию.

— Если уничтожить его — противник поднимет тревогу.

— Я не собираюсь ничего уничтожать, просто ослепить главный ауспекс.

— Проблема вовсе не в ауспексе.

— Собьем этот сенсор — и откроется проход, — пояснил Войтек. — Эти штуки связываются с командующим кораблем только тогда, когда что-нибудь замечают. Если он просто выключится — никто не заметит.

— Открой огонь и посмотри, насколько ты можешь ошибаться, — сказал Рубио. — Там присутствует искаженное сознание Механикум — нечто вроде Таллакса, но чья задача только поддерживать цепь ауспексов. Разорви эту цепь — и неприятель узнает о нашем приближении.

— Но нам нужен этот проход, — заметила Рассуа. — Кейнова игрушка может найти дорогу к «Мстительному духу», только если там будет проход.

Рубио кивнул, прикрывая глаза:

— Я обеспечу тебе проход, Рассуа. Арес, будь готов. Стреляй, когда я скажу.

Колдовской свет замерцал под веками Рубио, и его кристальный капюшон вспыхнул призрачным огнем. Рассуа почувствовала, как по спине бегут мурашки. Глаза Рубио метались взад и вперед, словно следуя по запутанному лабиринту, где один неверный поворот означал гибель. Из его приоткрытых губ вылетело облачко холодного пара.

— Стреляй, — сказал он. — Сейчас.

Рассуа не видела ничего. Войтек контролировал оружие через импланты, а волкайтовый импульс был слишком быстрым и слишком точным. Тем не менее, она задержала дыхание.

Рубио открыл глаза, хотя его капюшон все еще продолжал мерцать. Он был бледен и выглядел так, словно ему пришлось проглотить нечто весьма неприятное.

— Что ты сделал? — спросила Рассуа.

— Поместил образ пустого пространства в его зараженный разум, — ответил Рубио. — Войтек уничтожил его глаза, но оно видит то, что я приказал ему видеть. Оно уверено, что все еще является частью цепи.

— И как долго оно будет так считать?

— Пока я удерживаю образ в его сознании, — Рубио покрепче ухватился за косяк двери. Фальшивые мысли в искаженном разуме киборга давались ему нелегко.

Прибор Кейна просигналил, отметив открывшийся проход и предлагая новый курс. Рассуа уже направляла «Тарнхельм» в эту сторону легкими движениями маневровых двигателей.

— Ровнее и аккуратнее, — предупредил Рубио.

— Иначе я и не летаю, — заверила его Рассуа.

*

«Мстительный дух» нависал над ними — гигантское сооружение из черного металла; до него оставалось всего двести километров. Рассуа почувствовала, как ее пробирает дрожь при виде флагмана Воителя; казалось, он был ненасытным морским хищником, а они — лакомым кусочком, безрассудно подплывающим все ближе к раскрытой пасти.

Всё в облике «Мстительного духа» дышало угрозой.

Каждый оружейный порт — оскаленная пасть, каждая бортовая батарея — скопление зловещих горгулий и демонов. Огромные янтарные глаза по бортам, каждый — не меньше чем сотню метров в диаметре, смотрели недобрым взглядом. Клинок носового тарана — кинжал убийцы, готовый перерезать горло.

Рассуа попыталась стряхнуть безотчетный ужас. Во имя Трона, это же всего лишь корабль! Сталь и камень, двигатели и команда. Она шептала храмовые мантры, чтобы вернуть себе ясность мыслей. Она изо всех сил сосредотачивалась на контрольной панели «Тарнхельма», но помимо воли ее взгляд то и дело возвращался к адским глазам «Мстительного духа».

Кратер от взрыва зиял перед «Тарнхельмом», точно врата в бездну, черная дыра в неизвестное.

— У кораблей ведь есть машинный дух, верно? — спросила Рассуа.

Войтек поднял взгляд от консоли; на его наполовину механизированном лице отразилось удивление — для вопроса она явно выбрала странное время.

— Дар Омниссии, да, — наконец сказал он. — Каждая достаточно сложная машина получает его в момент активации. Чем больше машина, тем мощнее дух.

— Так какой же дух, — произнесла Рассуа, — какой же дух должен быть у этого корабля?

— Ты знаешь его имя. Что тут думать?

— Думаю, любой корабль, построенный для того, чтобы править миром ядов и убийств — от такого духа стоит держаться подальше.

— И все же мы должны проследовать в самое его сердце, — сказал Войтек, и «Мстительный дух» поглотил «Тарнхельм» полностью.

[...]

В этой части корабля Локену не приходилось бывать раньше — но, в любом случае, он сомневался, что смог бы узнать эти места. «Тарнхельм» стоял под углом на погнутой плите обшивки, уходящей в открытый космос. Корабль крепко держался за обшивку причальными «когтями», и Рассуа приглушила двигатели до предела возможного.

Локен повел следопытов вперед, в развороченные недра «Мстительного духа»; из его брони при выдохах вырывались облачка пара. От генератора за спиной тоже тянулись тонкие струйки конденсирующихся испарений. Звук собственного дыхания заполнил его шлем.

— Рассуа, как только мы попадем внутрь, отводи «Тарнхельм» и следи за нами по локаторам, насколько сможешь, — сказал Локен. — И держись поближе к кораблю. Если все пойдет не так, нам понадобится быстро отсюда сваливать.

— Хочешь, чтобы я не спускала с вас глаз?

— Уж постарайся.

— Можешь на это рассчитывать, — с этим Рассуа отключилась.

За спиной Локена простиралось бесконечное пространство, беспередельный черный гобелен пустоты с острыми точками неизмеримо древнего света. Перед ним был корабль, где он некогда познал величайшую радость и глубочайшую скорбь.

Локен вернулся на «Мстительный дух», и он не знал, что ему теперь следует чувствовать.

Наилучшие и наихудшие из его воспоминаний относились к этим залам, каютам и коридорам. Здесь он обрел вернейших друзей — и видел, как они превратились в его злейших врагов. Локен чувствовал себя убийцей на месте преступления, неупокоенным призраком, тревожащим место своей смерти.

Он знал, что вернуться будет нелегко — но не представлял себе, каково это окажется на самом деле.

Чья-то рука легла на его левый наплечник. Когда-то там гордо красовался геральдический символ Сынов Хоруса. Теперь на этом месте была только пустота — лишенный символов серый цвет.

— Я понимаю, — сказал Йактон Круз. — Так странно возращаться, да?

— Мы так долго называли этот корабль домом, — ответил Локен. — Все воспоминания...

Круз постучал пальцем по виску.

— Помни его таким, каким он был — не это чудовище, в которое его превратили теперь. На этом корабле всё началось, и здесь всё закончится. Запомни мои слова, мальчик.

— Это всего лишь корабль, — произнес Севериан, проходя по покореженной палубе. — Сталь и камень, двигатели и команда.

Круз только покачал головой, следуя за Северианом.

Локену показалось, что он ощутил на себе чей-то взгляд. Убедив себя, что это всего лишь игра воображения, он проследовал за Крузом и остальной командой глубже в оставленный взрывом кратер.

Судя по стенам, когда-то здесь располагался один из жилых отсеков. Теперь же остался только вакуум. Всё, что не было намертво привинчено, вымело в космос, когда неизвестное оружие пробило корпус корабля.

— Перпендикулярный удар, — заметил Арес Войтек, указывая на линии разрушений и направление осколков от взрыва. — Удачное попадание — торпеда, сбитая орудиями защитной батареи и ушедшая по спирали.

— Не уверен, что для людей внутри оно было удачным, — сказал Алтан Нохай. — Повезло им или нет — они все равно умерли.

— Они были предателями, — Варрен прошел мимо. — Какая разница, как они умерли? Они мертвы, вот и все.

— Они умерли с криками, — Рубио прижал ладонь к боковой стороне шлема. — И они кричали очень, очень долго.

Следопыты рассредоточились, продвигаясь к ближайшей оставшейся целой внутренней переборке. Войтек прошел вдоль стены, простукивая ее серво-рукой, словно пытаясь что-то отыскать.

— Здесь, — наконец сказал он. — На той стороне есть атмосфера. Кейн?

— Сейчас проверим, — сказал Кейн.

Он опустил на пол тот же прибор, который использовал, чтобы преодолеть лабиринт ловушек вокруг «Мстительного духа».

— Ты прав, мастер Войтек, — он сверился с мерцающей панелью прибора. — Там коридор, заваленный с одного конца обломками. Согласно планам корабля, в противоположном направлении через него проходит другой коридор, ведущий к галерее подачи снарядов для нижней орудийной палубы.

— Этот коридор приведет нас дальше вглубь корабля? — спросил Локен.

— Я ведь уже сказал, что приведет, — ответил Кейн. — Неужели ты не знаком с планировкой служебных палуб на орудийных уровнях?

— Не особо.

Кейн покачал головой, убирая свой прибор:

— И как только вы, Лунные Волки, вообще ухитрялись здесь не заблудиться.

Севериан обнажил свой клинок:

— Могу убить его, если хочешь.

— Может, позже, — сказал Локен.

Пожав плечами, Севериан наклонился вперед, чтобы нацарапать на стене некий символ — угловатую руну из вертикальных и поперечных линий.

— Ты знаешь футарк? — Брор Тюрфинг заглянул через его плечо. — Откуда?

— Что такое футарк? — поинтересовался Локен.

— Боевые знаки, — сказал Севериан. — Разведчики Космоволков — то есть, простите, Влка Фенрика — используют их, чтобы оставлять сообщения следующим за ними отрядам. Каждый символ содержит информацию о том, что ждет впереди, какие пути лучше выбрать, и тому подобное.

— Ты не ответил на мой вопрос, — сказал Брор Тюрфинг.

— Двадцать Седьмая рота служила вместе с вашими воинами не единожды, — Севериан закончил надпись и выпрямился. — Один Волк по имени Свессл научил меня.

— Он об этом пожалеет, если я его встречу, — проворчал Брор.

Круз и Рама Караян прошли мимо них. Они принялись разворачивать приземистую конструкцию из опор и переносных генераторов, извлекая детали из ящиков, в которых, похоже, раньше хранились ракеты.

Здесь Караян был экспертом, и конструкция быстро приобрела очертания дверного проема. С помощью Войтека Караян подключил ее к генератору и провернул рукоятку, пока лампочка сбоку не загорелась зеленым.

Караян нажал переключатель, активируя конструкцию. Внутри рамки замерцало энергетическое поле, растекаясь, пока не заполнило пространство, точно поверхность мыльного пузыря. Оно переливалось радужными отблесками.

— Защитное поле установлено, — сказал Караян. — Готово к прорыву.

Войтек кивнул, и его серво-руки протянулись сквозь поле, ухватившись за выступы на переборке.

— Приступаю к прорыву, — сказал Караян, и высокоточные мелта-резаки на рамке вспыхнули короткой, но яростной активностью. Они моментально прорезали переборку, и Арес Войтек вытащил вырезанный кусок металла через защитное поле.

— Мы внутри, — сказал Варрен.

[...]

Караян и Севериан шли первыми, углубившись в запутанные коридоры за защитным полем. Локен и Круз двинулись следом, а за ними и остальные не заставили себя ждать. В коридорах, заваленных искореженным металлом, царила темнота. Лишь слабый отблеск линз шлемов освещал дорогу, да изредка вспыхивали искры в разрушенных механизмах. Палуба была усеяна обломками. Из разорванных труб сочился пар и капли жидкости.

Если верить сенсорам брони Локена, у этой жидкости был вкус стоячей воды в темном горном озере. Он слышал помехи в наушниках — точно шорох по камням. И шепот, неотступный шепот.

Семь Нерожденных. Шепчущие Вершины. Самус. Самус здесь...

Локен тряхнул головой, отгоняя непрошенные мысли — но они застряли в его разуме, словно заноза, вонзающаяся все глубже в плоть. Он заметил, как Рубио оперся было о стену, но тут же отдернул ладонь, точно металл был раскален добела.

Локен сосредоточил внимание на спине Каллиона Завена, представляя, как будет выглядеть его броня, расколотая выстрелом или разрубленная цепным мечом. Интересно, прозвучит ли предсмертный крик Завена с идеальной гармонией?

— Локен? — спрослил Алтан Нохай. — Что-то не так? Твой пульс учащен.

— Я в порядке, — отмахнулся Локен; образы убийства не спешили уходить — словно вкус крови, остающийся на языке. — Здесь... сюда нелегко возвращаться.

Если апотекарий и заметил ложь, он не подал вида. Локен ускорил шаг, слыша за плечом тихое дыхание — которое не мог, не должен был слышать.

Спустя некоторое время они достигли перекрестка, где капли отдавались эхом, а с потолка свешивались спутанные провода. Голубые искры сыпались из очередного разбитого механизма. На стене белой краской было грубо нарисовано Око Хоруса. Из-за потеков казалось, что оно плачет мутными слезами.

— Кейн, куда дальше?

— Я же сказал — прямо вперед, а потом вверх по лестнице.

Севериан уже двигался, крепко держа болтер. Казалось, что его тело выше пояса совершенно неподвижно. Дуло оружия не шелохнулось, даже на миллиметр не отклоняясь от линии взгляда.

Немногим удавалось научиться бесшумно передвигаться в силовой броне, но Севериан и Караян возвели это умение в искусство. Более того, казалось, Рама Караян прикладывал даже меньше усилий, чем Севериан, повторяя его путь.

В сравнении с ними Локен чувствовал себя неуклюжим; каждый его шаг звучал едва ли не громче, чем тяжелая поступь дредноута. Нельзя было не заметить, что остальные разделяли его чувства.

Скрежет клинка за спиной заставил Локена напрячься — точно пила апотекария вгрызалась в кость. Невзирая на явное неодобрение Брора Тюрфинга, Севериан оставил на пути очередную отметку воинов Стаи. В конце концов, именно отец Волков собирался повести сюда войско — и эта симметрия его радовала.

Железные ступени оказались именно там, где сказал Кейн, и следопыты вскарабкались на одну из нижних орудийных палуб. Лестница выходила в зал с высоким потолком, где акустические дефлекторы свисали со стен бесформенными комками и наполняли воздух пылью. На стене — еще одно Око Хоруса. Локен протянул руку и коснулся его. Краска еще не высохла.

Защищенный от выхлопов перегретых газов из орудий тяжелыми раздвижными щитами, десятиметровый желоб для подачи снарядов был утоплен в полу за выстроенными в ряд пушками. В бою по этим рельсам катился постоянный поток грузовых платформ, доставляя снаряды к батареям и увозя отстрелянные гильзы в плавильни.

Сейчас орудия молчали, но в огромных лебедках дрожали цепи, и рокот кассетных лифтов заставлял дрожать воздух. Затхлый запах, который Локен чувствовал раньше, теперь вернулся и стал сильнее. Голоса, скребущиеся на грани слуха, точно животные, оставленные за дверью под дождем, слышались яснее.

— Что это? — сказал Завен.

— Ты это слышишь? — спросил Локен.

— Разумеется. Похоже на ненастроенный вокс в соседней комнате, — немедленно ответил Завен. — Он повторяет одну и ту же фразу, снова и снова.

— Что ты слышишь? — настойчиво спросил Рубио.

— Точно не знаю, — Завен пожал плечами. — Какая-то бессмыслица. Маэлша'эйл Атеракиа, что бы это ни значило.

— Нет, это вовсе не слова, — возразил Варрен. — Только крики. Или, может, кто-то пытается разрубить адамантий цепным мечом.

— Вот, значит, что ты слышишь? — вмешался Тубал Кейн. — Наверняка причина в том, что тебя так часто били по голове — это повредило центры аурального восприятия в твоем мозгу.

Рубио шагнул между Кейном и Варреном. Его псайкерский капюшон искрился светом, но не по его воле.

— Что ты слышишь? — требовательно спросил Рубио.

— Шум орудийной палубы, — отозвался Кейн. — Что еще я могу слышать?

Рубио кивнул:

— Тебе повезло, что ты столь непреклонно рассудителен, Тубал Кейн.

— Что происходит, Рубио? — спросил Локен.

Псайкер обернулся, обращаясь ко всем ним сразу:

— Что бы вы ни слышали — что бы вам ни казалось — это не реальность. Низкоуровневая психическая энергия бурлит у самой поверхности. Это похоже на фоновую радиацию, только внутри разума.

— Это опасно? — поинтересовался Нохай. — Я фиксирую повышенный уровень адреналина и боевых гормонов у каждого из вас.

— Еще бы, он только что сказал, что мы подвержены малефикаруму! — прошипел Брор Тюрфинг, оскалив клыки.

Мейсер Варрен поднял топор, его палец навис над выключателем. Рев его зубчатой цепи будет слышен за сотни метров во все стороны.

Рубио сжал кулаки; призрачные огни заплясали в кристаллической матрице его капюшона. Шепот в шлеме Локена отдалился, словно отнесенный ветром. Вскоре он исчез совсем, оставив лишь рокочущий шум орудийной палубы. Локен позволил себе выдохнуть.

— Что ты делаешь? — спросил Тюрфинг у Рубио.

— Защищаю вас от психического фона, который пронизывает корабль, — ответил псайкер, и Локен услышал напряжение в его голосе. — Теперь всё, что вы услышите, будет правдой.

Эта мысль не принесла Локену утешения.